Lapsa1
читать дальшеНичего не поделаешь, даже если младший брат был простужен и постоянно чихал, все равно нужно было отправляться в путь. Юмин привели их на восток к переправе через реку Янцзы. Они вызвали лодку, которая могла плыть сама по себе, при помощи магии.
Этой ночью Мо Жань впервые был вдали от Учителя и так близко к Ши Мей. Как ни странно, он вовсе не ощущал того радостного возбуждения, как ожидал.
Сюэ Мэн и Ся СыНи уже заснули. Мо Жань лежал на палубе один, закинув руку за голову, и смотрел на небо, полное звезд.
Ши Мей вышел из каюты с собой он нес сушеную рыбы, которую купил у рыбаков. Он сел рядом с Мо Жань, и поделился рыбой. Они сидели рядом грызя ее и болтая.
- А- Жань, если мы отправимся к Юмин в Райскую обитель, то не успеем добраться до горы Линшань на состязание. Мне все равно, но вы и молодой хозяин - оба достаточно сильны и вы лишитесь такой хорошей возможности показать себя. Вы не пожалеете об этом в будущем?
Мо Жань повернул голову и рассмеялся:
- Что в этом такого? Репутация- это ничто. Обучение в Райской обители даст нам силы и умения, чтобы защитить важных для нас людей, по сравнению с этим, все остальное не важно.
Ши Мей посмотрел на него и мягко сказал:
- Учитель будет очень рад узнать, что ты можешь так думать.
-А как насчет тебя? Ты счастлив?
- Конечно, я счастлив
Волны плескались о лодку, и она покачивалась на волнах.
Мо Жань некоторое время лежал на боку, придумывая соблазнительные фразы, чтобы перевести разговор в романтическое русло, но не знал, с чего начать. В его глазах Ши Мей был слишком непорочным и недоступным, чтобы он мог дотянуться до него.
Возможно, это было потому, что он казался Мо Жань слишком чистым. И, напротив, Чу Ваньин пробуждал в нем порочные, греховные желания, но в этой жизни им не дано осуществиться.
На мгновение Мо Жань был ошеломлен.
Ши Мей заметил, что он смотрит на него. Он повернул голову и зачесал за уши волосы, растрепанные морским бризом. Он улыбнулся:
- Что случилось?
Лицо Мо Жань покраснело, и он повернул голову, чтобы сказать:
- Ничего страшного.
Он изначально хотел использовать эту возможность, чтобы осторожно признаться Ши Мей. Однако, когда слова несколько раз доходили до его рта, он не мог их произнести.
Признание.
А потом?
Столкнувшись с таким чистым и нежным человеком, Мо Жань не смог бы быть с ним жестоким тираном. Он боялся, быть отвергнутым им. Даже если Ши Мей согласиться на то, чтобы быть под ним, он боялся, что не будет знать, как подойти к нему.
В конце концов, в своей предыдущей жизни его любовная история с Ши Мейям была короткой и закончилась ужасно. Не считая того раза с историей в иллюзорном мире призрачного свадебного распорядителя, он никогда даже не целовал его.
Не говоря уже о том, что после того, как он оглядывался назад, он даже не был уверен, был ли человек в иллюзии действительно Ши Мей или Чу Ваньин.
Ши Мей все еще улыбался:
- Но мне кажется, что ты действительно хочешь мне что-то сказать.
Мо Жань почувствовал, как его сердце закипает. На мгновение ему, казалось, захотелось безрассудно разорвать этот слой оконной бумаги.
Однако, по какой-то причине, белая фигура внезапно мелькнула перед ним. Это лицо было худым, и он не любил смеяться.
Внезапно у него перехватило горло, и он больше не мог говорить.
Мо Жань повернул голову и уставился в звездное ночное небо.
Спустя долгое время он сказал:
- Ши Мей , ты действительно очень важен для меня.
- Я знаю, ты тоже для меня.
Мо Жань сказал:
- Знаешь? Мне когда-то приснился плохой сон о тебе. Мне было так жаль, что ты ушел.
Ши Мей засмеялся:
- Ты совсем глупый.
Мо Жань:
- ... Я буду защищать тебя.
- Хорошо, тогда спасибо моему доброму младшему брату.
Сердце Мо Жань дрогнуло, когда он не смог удержаться и сказал:
-Я….
-Что еще ты хочешь сказать?
Шум волн был таким громким, что лодка закачалась. Ши Мей спокойно посмотрел на него, словно ожидая, что он скажет последнее предложение.
Но Мо Жань закрыл глаза и сказал:
- Ничего важного. Ночью холодно, возвращайся в свою каюту и выспись хорошо.
После минутного молчания, Ши мей признес:
- А что насчет тебя?
Иногда, Мо Жань был действительно тупым.
- Я ... посмотрю еще на звезды и ветер.
Ши Мей не какое то время сидел не шевелясь. Через некоторое время, он улыбнулся:
- Хорошо, тогда я пойду. Тебе тоже нужно немного отдохнуть.
Он повернулся и ушел.
Он смотрел на мачту, на высокие облака, на звезду Тяньгао высоко в небе.
Парень, лежавший на палубе понятия не имел, что он упустил. Он действительно был поглощен своими мыслями, пытаясь понять истинные чувства глубоко в своем сердце. Он лежал на палубе так долго, что небо начало уже светлеть и напоминало по цвету рыбье брюхо. Но сколько бы он не пытался, он по прежнему не мог найти никакого объяснения своим чувствам.
Мо Жань думал, что когда они останутся вдвоем, ему будет хотеться сразу признаться в своей любви к Ши Мейю. Однако, когда лодка достигла конца моста, он понял, что это не так. Наверное, он был слишком неуклюж. Если бы он прямо сейчас пошел и признался, то определенно напугал бы его. Даже если бы он не был напуган, было бы слишком неудобно обсуждать подобные отношения с ним.
Он, казалось, больше привык к этому смутному двусмысленному чувству между ними. Иногда, он намеренно подпитывал эти чувства, нечаянно касаясь руки Ши Мея и тогда нежность в его груди растекалась, как мед.
Это чувство было таким естественным, и он на самом деле ни в коем случае не хотел сейчас его разрушать.
Когда он вернулся в каюту под утро, все уже спали. Мо Жань откинулся на спинку сиденья и посмотрел в узкое окно на ночное небо. Перед его мысленным взором медленно появилась фигура Чу Ванина. Иногда с закрытыми глазами, молчащий, а иногда выражение его лица становилось яростным..
Конечно, Мо Жань также думал об этом человеке, свернувшемся калачиком и крепко спящем с кротким видом. Одиноком, как весенний цветок хайтана, о котором никто не заботился, потому что он рос слишком высоко.
Отбросив ненависть, его прошлая жизнь действительно была так сильно переплетена с Чу Ваньином, как ни с кем в мире..
Он так много забрал у Чу Ваньин, независимо от того, хотел он этого или нет.
Например, первый поцелуй, первая готовка, первые слезы.
А так же первая ночь Чу Ваньина.
"Черт побери", - подумал он, чувствуя, как его бросает в жар.
С другой стороны, он также дал Чу Ваньнину свои первые чувства, когда он так сильно желал кого-то, независимо от того, хотел ли он этого или нет.
А так же первый раз уговаривая кого-то быть его учителем, наставником.
Первый раз, когда он хотел подарить кому-то цветы.
Первый раз когда он был совершенно разочарован в человеке.
Первый раз когда он был так тронут человеком.
Да, да впервые в жизни его кто -то так взволновал.
Когда он пришел на пик Сишен, первым человеком, который ему понравился, был не Ши Мей, а Чу Ваньин.
В тот день под яблоней этот одетый в белое молодой парень был таким сосредоточены, так поглощен своим занятием, что когда он впервые увидел его, Мо Жань почувствовал, что кроме этого человека никто не может быть его наставником.
Но с какого момента все изменилось?
В какой момент человеком, о котором он заботится сал Ши Мей, а человеком, которого он ненавидел, стал его Учитель …
Он тщательно обдумывал это последние несколько месяцев. Затем он почувствовал, что это, должно быть, произошло после того недоразумения.
Это был первый раз, он был наказан Чу Ваньин ивовой лозой. Пятнадцатилетний мальчик вернулся в свою комнату с ранами по всему телу. Он свернулся калачиком на кровати, задыхаясь и задыхаясь, его глаза были влажными и красными. Раны на его спине были не важны, больше всего его печалило холодное выражение лица Учителя. Когда он отхлестал его кнутом, как паршивого пса, не проявив ни капли милосердия.
Это правда, что он украл цветок из лечебного сада, но он не знал, насколько он ценен. Он не знал, сколько усилий госпожа Ван потратила на то, чтобы дождаться его полного расцвета в течение пяти лет.
Он только знал, что когда вернулся той ночью, то увидел на ветке в лунном свете цветок непревзойдённой белизны.
Цвет лепестков был холодным, аромат был свежим.
Он поднял голову, чтобы полюбоваться им, и подумал о своем хозяине. В этот момент, по какой-то причине, его сердце, казалось, сильно забилось, и он не мог не чувствовать легкое тепло на кончиках пальцев. Прежде чем он успел подумать, он сорвал цветок, двигаясь осторожно, боясь коснуться даже капли росы на лепестке.
Сквозь густую завесу ресниц он смотрел на ночной цветок хайтана, на котором в лунном свете еще виднелась прозрачная роса. Он не знал, что в тот момент нежность и любовь, которые он чувствовал к Чу Ваньину, были такими чистыми.
Прежде чем он успел подарить цветок Учителю, он случайно столкнулся с Сюэ Мэном, который пришел, чтобы собрать травы для своей матери.
Молодой господин сердито послал его к своему Учителю. Чу Ваньин обернулся, услышав, что он сказал, его взгляд стал острым. Он взглянул на лицо Мо Жань и спросил, что тот может сказать в свое оправдание.
Мо Жань сказал:
- Я сорвал цветы, потому что хочу отдать их …
Он все еще держал в руке весенний хайтан. Капельки росы или инея покрывали его, придавая неописуемо холодное и кокетливое очарование.
Однако, взгляд Чу Ваньин был слишком холоден. Было так холодно, что лава в его груди начала застывать сантиметр за сантиметром.
Он не мог произнести слово "тебе".
Это чувство было ему слишком знакомо. До того, как он попал на пик Сишен, когда его маленькое и тощее тело носилось взад и вперед между гостями и артистами публичного дома, он проводил каждый день с таким выражением лица …
Это то самое презрение, пренебрежение... …
Мо Жань вдруг нервно дернулся и задрожал.
Неужели Учитель действительно смотрит на него с презрением?
Столкнувшись с холодным вопросом Чу Ванньина, Мо Жань почувствовал, как его сердце заледенело. Он опустил голову и сказал тихим голосом:
- .. Я... Не.. знаю..
Это было предрешено заранее.
Только из-за этого цветка Чу Ваньин наказал его сорока ударами ивовой лозой. Вот этот момент, когда добрые намерения Мо Жань по отношению к нему были разрушены.
Однако в то время, если бы Мо Жань захотел объясниться, если бы Чу Ваньин захотел спросить об этом, тогда все было бы по-другому. Эта пара учителя и ученика, возможно, не сделала первого шага к вечному проклятию.
Тем не менее, было так много "если".
Именно в этот момент рядом с ним появилось тепло, Ши Мей.
С тех пор как он вернулся от Чу Ваньина, Мо Жань не пошел на ужин. Он лежал на кровати, свернувшись калачиком, один, в темноте.
Ши Мей толкнул дверь и увидел в темноте застывшую фигуру. Он осторожно поставил миску с красным маслом чили и вонтонами на стол, затем подошел к кровати и тихо и ласково позвал:
- А- Жань?
В то время у Мо Жаня не было никаких глубоких чувств к Ши Мейу, поэтому он даже не повернул головы. Его налитые кровью глаза все еще были прикованы к стене, когда он заговорил хриплым и тяжелым голосом.
- Вон.
- Я тебе принес…
- Уйди.
- А-Жань, не будь таким.
"..."
- У Учителя плохой характер, это ничего страшного, ты привыкнешь. Ты можешь встать и что-нибудь съесть.
Мо Жань был упрям, как осел, которого не могут оттащить назад десять лошадей.
- Не хочу, я не голоден.
- Все в порядке. Если ты его не съешь, то Учитель ... - прежде чем он успел закончить фразу, Мо Жань резко сел. Его глаза, полные гнева и горя, дрожали сквозь ресницы.
- Что? Разозлится? На что он злится? Мой рот на моем лице. Какое это имеет отношение к нему, ем я или нет? На самом деле, он даже не хотел, чтобы я был его учеником. Лучше всего, если я умру с голоду, чтобы учителя не беспокоить, чтобы он был счастлив.
Ши Мей
- «…»
Он не ожидал, что его слова коснутся больного места от Мо Жаньми. На мгновение он растерялся. Он мог только тупо смотреть на своего младшего брата стоящего перед ним.
После долгого времени, Мо Жань, наконец, успокоились. Он опустил голову, и его длинные волосы упали на лицо, прикрывая половину лица.
Мо Жань сказал:
- Извини….
Ши Мей не мог видеть его лица. Он видел только, как дрожат его плечи, как его пальцы сжались в кулак. Вены на тыльной стороне ладони были залиты голубым светом.
В конце концов, пятнадцатилетний мальчик еще слишком ребенок. Продержавшись так некоторое время, он, наконец, не выдержал. Он свернулся калачиком, обнял колени и зарыдал закрывая лицо. Голос был надломленным смятением, болью, печалью.
Он плакал так сильно, что его сердце вырывалось из груди. Сквозь слезы он повторял все время:
- Я просто хочу домой... За эти пятнадцать лет, я действительно…… действительно просто хочу… хотел иметь дом... почему он презирает меня... почему он так смотрит на меня? Почему, почему вы все смотрите на меня свысока? …
Он долго плакал, и Ши Мей терпеливо сидел рядом с ним.
Когда Мо Жань успокоился, Ши Мей протянул ему белый носовой платок и миску холодного, красного масла чили.
- Перестань говорить глупости вроде "умру с голоду". С тех пор как ты попал на пик Сишен и стал моим соучеником, ты мой младший брат. У меня нет родителей с детства. Если хочешь, можешь обращаться со мной как со своей семьей. Давай, поешь.
"..."
- Сейчас я тут старший, а ты должен слушаться меня. Должен поддерживать мое доброе имя, не так ли?
Уголок рта Ши Мей чуть изогнулся. Он зачерпнул полную ложку искрящихся сытных вонтонов и поднес ее к губам Мо Жань.
Глаза Мо Жань все еще были красными. Его глаза были наполнены водяным паром, когда он смотрел на человека сидящего рядом с его кроватью. Наконец он открыл свой рот и позволил нежному молодому человеку накормить себя.
На самом деле, миска с вонтонами была уже совершенно холодной. Тесто уже намокло и было не вкусно это есть.
Но в этот момент огонь свечи освещал миску с едой, которую принесли для него. А так же несравненно красивое и нежное лицо Ши Мей, видение которого навсегда врезалось в его сердце. До самой смерти он никогда этого не забудет.
Вероятно, с той ночи.
Он ненавидел своего Учителя все больше и больше, и с этого дня он верил, что Ши Мей был самым важным человеком в его жизни.
Ведь все люди жаждут тепла.
Особенно такой замерзший, измученный бездомный щенок. Когда он видел, что улицы начинают посыпать солью, он дрожал. Он боялся, что выпадет снег, и боялся суровой зимы.
Император Наступающий на Бессмертных может выглядеть впечатляюще, но только он сам знал эту правду о себе.
По правде говоря, он был просто бродячим псом. Этот дикий пес всегда искал место, где он мог бы свернуться калачиком, место, которое можно было бы назвать "домом". Однако после пятнадцати лет поисков он так и не смог его найти.
Таким образом, его чувства, любовь и ненависть стали очень простыми и смехотворными …
Кто-то побил его, и он возненавидел.
Кто-то дал ему миску бульона, и он влюбился.
Этой ночью Мо Жань впервые был вдали от Учителя и так близко к Ши Мей. Как ни странно, он вовсе не ощущал того радостного возбуждения, как ожидал.
Сюэ Мэн и Ся СыНи уже заснули. Мо Жань лежал на палубе один, закинув руку за голову, и смотрел на небо, полное звезд.
Ши Мей вышел из каюты с собой он нес сушеную рыбы, которую купил у рыбаков. Он сел рядом с Мо Жань, и поделился рыбой. Они сидели рядом грызя ее и болтая.
- А- Жань, если мы отправимся к Юмин в Райскую обитель, то не успеем добраться до горы Линшань на состязание. Мне все равно, но вы и молодой хозяин - оба достаточно сильны и вы лишитесь такой хорошей возможности показать себя. Вы не пожалеете об этом в будущем?
Мо Жань повернул голову и рассмеялся:
- Что в этом такого? Репутация- это ничто. Обучение в Райской обители даст нам силы и умения, чтобы защитить важных для нас людей, по сравнению с этим, все остальное не важно.
Ши Мей посмотрел на него и мягко сказал:
- Учитель будет очень рад узнать, что ты можешь так думать.
-А как насчет тебя? Ты счастлив?
- Конечно, я счастлив
Волны плескались о лодку, и она покачивалась на волнах.
Мо Жань некоторое время лежал на боку, придумывая соблазнительные фразы, чтобы перевести разговор в романтическое русло, но не знал, с чего начать. В его глазах Ши Мей был слишком непорочным и недоступным, чтобы он мог дотянуться до него.
Возможно, это было потому, что он казался Мо Жань слишком чистым. И, напротив, Чу Ваньин пробуждал в нем порочные, греховные желания, но в этой жизни им не дано осуществиться.
На мгновение Мо Жань был ошеломлен.
Ши Мей заметил, что он смотрит на него. Он повернул голову и зачесал за уши волосы, растрепанные морским бризом. Он улыбнулся:
- Что случилось?
Лицо Мо Жань покраснело, и он повернул голову, чтобы сказать:
- Ничего страшного.
Он изначально хотел использовать эту возможность, чтобы осторожно признаться Ши Мей. Однако, когда слова несколько раз доходили до его рта, он не мог их произнести.
Признание.
А потом?
Столкнувшись с таким чистым и нежным человеком, Мо Жань не смог бы быть с ним жестоким тираном. Он боялся, быть отвергнутым им. Даже если Ши Мей согласиться на то, чтобы быть под ним, он боялся, что не будет знать, как подойти к нему.
В конце концов, в своей предыдущей жизни его любовная история с Ши Мейям была короткой и закончилась ужасно. Не считая того раза с историей в иллюзорном мире призрачного свадебного распорядителя, он никогда даже не целовал его.
Не говоря уже о том, что после того, как он оглядывался назад, он даже не был уверен, был ли человек в иллюзии действительно Ши Мей или Чу Ваньин.
Ши Мей все еще улыбался:
- Но мне кажется, что ты действительно хочешь мне что-то сказать.
Мо Жань почувствовал, как его сердце закипает. На мгновение ему, казалось, захотелось безрассудно разорвать этот слой оконной бумаги.
Однако, по какой-то причине, белая фигура внезапно мелькнула перед ним. Это лицо было худым, и он не любил смеяться.
Внезапно у него перехватило горло, и он больше не мог говорить.
Мо Жань повернул голову и уставился в звездное ночное небо.
Спустя долгое время он сказал:
- Ши Мей , ты действительно очень важен для меня.
- Я знаю, ты тоже для меня.
Мо Жань сказал:
- Знаешь? Мне когда-то приснился плохой сон о тебе. Мне было так жаль, что ты ушел.
Ши Мей засмеялся:
- Ты совсем глупый.
Мо Жань:
- ... Я буду защищать тебя.
- Хорошо, тогда спасибо моему доброму младшему брату.
Сердце Мо Жань дрогнуло, когда он не смог удержаться и сказал:
-Я….
-Что еще ты хочешь сказать?
Шум волн был таким громким, что лодка закачалась. Ши Мей спокойно посмотрел на него, словно ожидая, что он скажет последнее предложение.
Но Мо Жань закрыл глаза и сказал:
- Ничего важного. Ночью холодно, возвращайся в свою каюту и выспись хорошо.
После минутного молчания, Ши мей признес:
- А что насчет тебя?
Иногда, Мо Жань был действительно тупым.
- Я ... посмотрю еще на звезды и ветер.
Ши Мей не какое то время сидел не шевелясь. Через некоторое время, он улыбнулся:
- Хорошо, тогда я пойду. Тебе тоже нужно немного отдохнуть.
Он повернулся и ушел.
Он смотрел на мачту, на высокие облака, на звезду Тяньгао высоко в небе.
Парень, лежавший на палубе понятия не имел, что он упустил. Он действительно был поглощен своими мыслями, пытаясь понять истинные чувства глубоко в своем сердце. Он лежал на палубе так долго, что небо начало уже светлеть и напоминало по цвету рыбье брюхо. Но сколько бы он не пытался, он по прежнему не мог найти никакого объяснения своим чувствам.
Мо Жань думал, что когда они останутся вдвоем, ему будет хотеться сразу признаться в своей любви к Ши Мейю. Однако, когда лодка достигла конца моста, он понял, что это не так. Наверное, он был слишком неуклюж. Если бы он прямо сейчас пошел и признался, то определенно напугал бы его. Даже если бы он не был напуган, было бы слишком неудобно обсуждать подобные отношения с ним.
Он, казалось, больше привык к этому смутному двусмысленному чувству между ними. Иногда, он намеренно подпитывал эти чувства, нечаянно касаясь руки Ши Мея и тогда нежность в его груди растекалась, как мед.
Это чувство было таким естественным, и он на самом деле ни в коем случае не хотел сейчас его разрушать.
Когда он вернулся в каюту под утро, все уже спали. Мо Жань откинулся на спинку сиденья и посмотрел в узкое окно на ночное небо. Перед его мысленным взором медленно появилась фигура Чу Ванина. Иногда с закрытыми глазами, молчащий, а иногда выражение его лица становилось яростным..
Конечно, Мо Жань также думал об этом человеке, свернувшемся калачиком и крепко спящем с кротким видом. Одиноком, как весенний цветок хайтана, о котором никто не заботился, потому что он рос слишком высоко.
Отбросив ненависть, его прошлая жизнь действительно была так сильно переплетена с Чу Ваньином, как ни с кем в мире..
Он так много забрал у Чу Ваньин, независимо от того, хотел он этого или нет.
Например, первый поцелуй, первая готовка, первые слезы.
А так же первая ночь Чу Ваньина.
"Черт побери", - подумал он, чувствуя, как его бросает в жар.
С другой стороны, он также дал Чу Ваньнину свои первые чувства, когда он так сильно желал кого-то, независимо от того, хотел ли он этого или нет.
А так же первый раз уговаривая кого-то быть его учителем, наставником.
Первый раз, когда он хотел подарить кому-то цветы.
Первый раз когда он был совершенно разочарован в человеке.
Первый раз когда он был так тронут человеком.
Да, да впервые в жизни его кто -то так взволновал.
Когда он пришел на пик Сишен, первым человеком, который ему понравился, был не Ши Мей, а Чу Ваньин.
В тот день под яблоней этот одетый в белое молодой парень был таким сосредоточены, так поглощен своим занятием, что когда он впервые увидел его, Мо Жань почувствовал, что кроме этого человека никто не может быть его наставником.
Но с какого момента все изменилось?
В какой момент человеком, о котором он заботится сал Ши Мей, а человеком, которого он ненавидел, стал его Учитель …
Он тщательно обдумывал это последние несколько месяцев. Затем он почувствовал, что это, должно быть, произошло после того недоразумения.
Это был первый раз, он был наказан Чу Ваньин ивовой лозой. Пятнадцатилетний мальчик вернулся в свою комнату с ранами по всему телу. Он свернулся калачиком на кровати, задыхаясь и задыхаясь, его глаза были влажными и красными. Раны на его спине были не важны, больше всего его печалило холодное выражение лица Учителя. Когда он отхлестал его кнутом, как паршивого пса, не проявив ни капли милосердия.
Это правда, что он украл цветок из лечебного сада, но он не знал, насколько он ценен. Он не знал, сколько усилий госпожа Ван потратила на то, чтобы дождаться его полного расцвета в течение пяти лет.
Он только знал, что когда вернулся той ночью, то увидел на ветке в лунном свете цветок непревзойдённой белизны.
Цвет лепестков был холодным, аромат был свежим.
Он поднял голову, чтобы полюбоваться им, и подумал о своем хозяине. В этот момент, по какой-то причине, его сердце, казалось, сильно забилось, и он не мог не чувствовать легкое тепло на кончиках пальцев. Прежде чем он успел подумать, он сорвал цветок, двигаясь осторожно, боясь коснуться даже капли росы на лепестке.
Сквозь густую завесу ресниц он смотрел на ночной цветок хайтана, на котором в лунном свете еще виднелась прозрачная роса. Он не знал, что в тот момент нежность и любовь, которые он чувствовал к Чу Ваньину, были такими чистыми.
Прежде чем он успел подарить цветок Учителю, он случайно столкнулся с Сюэ Мэном, который пришел, чтобы собрать травы для своей матери.
Молодой господин сердито послал его к своему Учителю. Чу Ваньин обернулся, услышав, что он сказал, его взгляд стал острым. Он взглянул на лицо Мо Жань и спросил, что тот может сказать в свое оправдание.
Мо Жань сказал:
- Я сорвал цветы, потому что хочу отдать их …
Он все еще держал в руке весенний хайтан. Капельки росы или инея покрывали его, придавая неописуемо холодное и кокетливое очарование.
Однако, взгляд Чу Ваньин был слишком холоден. Было так холодно, что лава в его груди начала застывать сантиметр за сантиметром.
Он не мог произнести слово "тебе".
Это чувство было ему слишком знакомо. До того, как он попал на пик Сишен, когда его маленькое и тощее тело носилось взад и вперед между гостями и артистами публичного дома, он проводил каждый день с таким выражением лица …
Это то самое презрение, пренебрежение... …
Мо Жань вдруг нервно дернулся и задрожал.
Неужели Учитель действительно смотрит на него с презрением?
Столкнувшись с холодным вопросом Чу Ванньина, Мо Жань почувствовал, как его сердце заледенело. Он опустил голову и сказал тихим голосом:
- .. Я... Не.. знаю..
Это было предрешено заранее.
Только из-за этого цветка Чу Ваньин наказал его сорока ударами ивовой лозой. Вот этот момент, когда добрые намерения Мо Жань по отношению к нему были разрушены.
Однако в то время, если бы Мо Жань захотел объясниться, если бы Чу Ваньин захотел спросить об этом, тогда все было бы по-другому. Эта пара учителя и ученика, возможно, не сделала первого шага к вечному проклятию.
Тем не менее, было так много "если".
Именно в этот момент рядом с ним появилось тепло, Ши Мей.
С тех пор как он вернулся от Чу Ваньина, Мо Жань не пошел на ужин. Он лежал на кровати, свернувшись калачиком, один, в темноте.
Ши Мей толкнул дверь и увидел в темноте застывшую фигуру. Он осторожно поставил миску с красным маслом чили и вонтонами на стол, затем подошел к кровати и тихо и ласково позвал:
- А- Жань?
В то время у Мо Жаня не было никаких глубоких чувств к Ши Мейу, поэтому он даже не повернул головы. Его налитые кровью глаза все еще были прикованы к стене, когда он заговорил хриплым и тяжелым голосом.
- Вон.
- Я тебе принес…
- Уйди.
- А-Жань, не будь таким.
"..."
- У Учителя плохой характер, это ничего страшного, ты привыкнешь. Ты можешь встать и что-нибудь съесть.
Мо Жань был упрям, как осел, которого не могут оттащить назад десять лошадей.
- Не хочу, я не голоден.
- Все в порядке. Если ты его не съешь, то Учитель ... - прежде чем он успел закончить фразу, Мо Жань резко сел. Его глаза, полные гнева и горя, дрожали сквозь ресницы.
- Что? Разозлится? На что он злится? Мой рот на моем лице. Какое это имеет отношение к нему, ем я или нет? На самом деле, он даже не хотел, чтобы я был его учеником. Лучше всего, если я умру с голоду, чтобы учителя не беспокоить, чтобы он был счастлив.
Ши Мей
- «…»
Он не ожидал, что его слова коснутся больного места от Мо Жаньми. На мгновение он растерялся. Он мог только тупо смотреть на своего младшего брата стоящего перед ним.
После долгого времени, Мо Жань, наконец, успокоились. Он опустил голову, и его длинные волосы упали на лицо, прикрывая половину лица.
Мо Жань сказал:
- Извини….
Ши Мей не мог видеть его лица. Он видел только, как дрожат его плечи, как его пальцы сжались в кулак. Вены на тыльной стороне ладони были залиты голубым светом.
В конце концов, пятнадцатилетний мальчик еще слишком ребенок. Продержавшись так некоторое время, он, наконец, не выдержал. Он свернулся калачиком, обнял колени и зарыдал закрывая лицо. Голос был надломленным смятением, болью, печалью.
Он плакал так сильно, что его сердце вырывалось из груди. Сквозь слезы он повторял все время:
- Я просто хочу домой... За эти пятнадцать лет, я действительно…… действительно просто хочу… хотел иметь дом... почему он презирает меня... почему он так смотрит на меня? Почему, почему вы все смотрите на меня свысока? …
Он долго плакал, и Ши Мей терпеливо сидел рядом с ним.
Когда Мо Жань успокоился, Ши Мей протянул ему белый носовой платок и миску холодного, красного масла чили.
- Перестань говорить глупости вроде "умру с голоду". С тех пор как ты попал на пик Сишен и стал моим соучеником, ты мой младший брат. У меня нет родителей с детства. Если хочешь, можешь обращаться со мной как со своей семьей. Давай, поешь.
"..."
- Сейчас я тут старший, а ты должен слушаться меня. Должен поддерживать мое доброе имя, не так ли?
Уголок рта Ши Мей чуть изогнулся. Он зачерпнул полную ложку искрящихся сытных вонтонов и поднес ее к губам Мо Жань.
Глаза Мо Жань все еще были красными. Его глаза были наполнены водяным паром, когда он смотрел на человека сидящего рядом с его кроватью. Наконец он открыл свой рот и позволил нежному молодому человеку накормить себя.
На самом деле, миска с вонтонами была уже совершенно холодной. Тесто уже намокло и было не вкусно это есть.
Но в этот момент огонь свечи освещал миску с едой, которую принесли для него. А так же несравненно красивое и нежное лицо Ши Мей, видение которого навсегда врезалось в его сердце. До самой смерти он никогда этого не забудет.
Вероятно, с той ночи.
Он ненавидел своего Учителя все больше и больше, и с этого дня он верил, что Ши Мей был самым важным человеком в его жизни.
Ведь все люди жаждут тепла.
Особенно такой замерзший, измученный бездомный щенок. Когда он видел, что улицы начинают посыпать солью, он дрожал. Он боялся, что выпадет снег, и боялся суровой зимы.
Император Наступающий на Бессмертных может выглядеть впечатляюще, но только он сам знал эту правду о себе.
По правде говоря, он был просто бродячим псом. Этот дикий пес всегда искал место, где он мог бы свернуться калачиком, место, которое можно было бы назвать "домом". Однако после пятнадцати лет поисков он так и не смог его найти.
Таким образом, его чувства, любовь и ненависть стали очень простыми и смехотворными …
Кто-то побил его, и он возненавидел.
Кто-то дал ему миску бульона, и он влюбился.
@темы: 2ha
пернатый народ.
