Lapsa1
читать дальше
Чу Ваньнин. Мо Жань. Усадьба Таобао.
Эти три имени вместе всплыв сейчас в душе Сюэ Мэна вызвали некоторые неприятные воспоминания из прошлого. Некогда Тасянь Цзюнь рассказал ему, что Чу Ваньнин и Мо Жань переспали в усадьбе Таобао, да ещё и прямо перед ним, отделенные всего лишь занавеской.
Это нанесло ему слишком сильную душевную рану.
Если бы время можно было повернуть назад, конечно, как только Тасянь Цзюнь открыл рот и произнес первое слово, он тут же заорав, прервал бы его…
- Ничего не говори!! Я могу это представить!!!
Но прошлое нельзя вернуть обратно, нужно смотреть в лицо настоящему.
Чтобы подчинить себе оборотня свитка, Сюэ Мэну оставалось лишь доверившись старейшине Чэнь Сюйюаню, написать послание его учителю и двоюродному брату, покорно прося уважаемого наставника Чу спуститься с горы и помочь.
А затем им оставалось только ждать.
Гора Наньпин находилась недалеко от озера Сиху, ближайшего к усадьбе Таобао. Даже если бы они не пользовались мечами, чтобы спокойно спуститься от белых облаков магического барьера и прогулочным шагом дойти до усадьбы, им понадобиться не больше одного-двух часов.
Но, непонятно почему, после отправки сообщения до самого рассвета от Чу Ваньнина так и не пришло ответа.
Мэй Ханьсюэ, как самый смышленый среди них, само собой догадался о причине. Взглянув на солнце, он встал и обратился к толпе собравшихся:
- Вы все расходитесь отдыхать, боюсь, что нынче до полудня мы не дождемся ответа.
Адепты усадьбы Таобао, тоже дежурившие всю ночь, услышав его, не особо вникая, на что он намекает, один за другим закивали головами и зевая разошлись, рассчитывая немного вздремнуть.
И только Сюэ Мэн упрямо нахмурив брови, посмотрел на него.
- Почему это не дождемся? Мой учитель уже скоро придет, он никогда долго не валяется в постели.
- Ты, все-таки, очень мало знаешь о своем учителе, - слегка улыбаясь возразил Мэй Ханьсюэ.
- Не неси чушь! Неужели я хуже, чем ты его знаю? Если не веришь, давай пари?
- А? – Мэй Ханьсюэ, увидев его строптивый вид, внезапно ощутил прилив энергии и защебетал как птичка, - Что за пари, а? Помнится мне ты вышел из дома без единого серебряного ляна, на что же ты собираешься играть?
- Кто сказал, что у меня нет при себе ничего, вот увидишь… - заскрипел зубами Сюэ Мэн и принялся шарить в кошеле.
Конечно, он не был совсем без денег, однако став приемником старого главы совсем недавно и несмотря на то, что перед всеми он изо всех сил притворялся, опыта ему все же недоставало. Старейшина Сюаньцзи беспокоился, что он, живя на широкую ногу, начнет транжирить деньги или же будет обманут такой женщиной с корыстными намерениями, как Хуа Жовэй. Поэтому все имущество и счета все старейшины внимательно просматривали и хранили. Сюэ Мэн же, несмотря на свой важный статус главы, только и мог, что каждый месяц получить от Сюаньцзи немного денег на карманные расходы.
В этом месяце, стыдно сказать, на свидании с Цзян Си, он спустил на ветер большую часть своих денег.
Вдобавок Цзян Си еще и смотрел на него свысока! По выражению глаз Цзян Си, когда он был «Жо Ин», было понятно, что он считает его бедняком!
Что уж говорить о последующем свидании с Тасянь Цзюнем и всеми этими странными мужчинами и женщинами…. Действительно все эти кокетливые дешевки так выжали предводителя поколения, Сюэ Цзымина, что дошло до того, что и в отхожем месте на туалетную бумагу* у него не хватит.
*草纸- соломенная бумага. Изготавливалась из тростника, соломинок сорняков, грубая бумага использовалась для черновиков, уборки, как туалетная бумага. Сейчас тоже так называют туалетную бумагу.
Но ради доброго имени Чу Ваньнина, глава Сюэ, пусть останется нищим, пусть будет опять впутан во что-то, но он намеревался держать пари!
На худой конец туалетная бумага сократиться наполовину!
Вот по этой причине сейчас Мэй Ханьсюэ, распахнув глаза, смотрел как Сюэ Мэн обшарив себя во всех укромных местах отыскал кучу медной мелочи, которую если все сосчитать и пятидесяти медяков не наберется, и с видом, словно это пятьсот миллионов, вывалил на стол, так , что еще пара мелких монет упали и покатились по земле.
Мэй Ханьсюэ:
- ….
- Я ставлю на то, что мой учитель придет в течении часа после завтрака! – решительно рубанул Сюэ Мэн.
- …а что, если он не придет?
- Тогда это все твое!
Мэй Ханьсюэ взглянул на позорную кучку медяков и повернувшись сказал с улыбкой:
- Слыхал я как уважаемый наставник Чу некогда говорил, хочешь играть, то играй по-крупному. Забудь про это, давай сыграем на что-нибудь другое?
- На что другое?
- Выйти на улицу и пробежать голышом, дать представление в публичном доме.
Сюэ Мэн:
- ???!!!!
- Хочешь скандала? - нахмурился Мэй Хансюэ.
Мэй Ханьсюэ, прикрывая рукой рот и едва удерживаясь от смеха, ответил:
- Да нет, я просто хочу его подразнить, развеселить.
- Дай-ка еще подумать…- Мэй Ханьсюэ, подняв брови, скрестил руки на груди, - А давай… проигравший накраситься и переоденется девушкой в соответствии с требованиями победителя?
- …- Сюэ Мэн недовольно сморщился, - Погоди, Мэй Ханьсюэ, я когда-нибудь раньше заставлял тебя надевать женскую одежду? Позволь узнать, почему именно это твое уязвимое место?
На этот раз оба брата Мэй задумчивыми и непостижимыми взглядами уставились на него, и прямо таки внутренне напрягшись, Сюэ Мэн, запинаясь, проговорил:
- Что? Я пошутил, к тому же не делал этого раньше. Я..я всегда был справедливым и честным, никого не обманывал и не притеснял слабых…
- Ага, - усмехнулся Мэй Ханьсюэ, - Ты такой крутой.
Сюэ Мэн:
- …
Почему такое зловещее предчувствие…
Факты свидетельствовали, что интуиция Сюэ Мэна иногда очень сильна.
Сюэ Мэн, с надеждой ждал, ждал до тех пор, пока эта надежда не была потеряна, а когда наконец совсем упал духом, то во второй половине дня, после обеда, наконец, услышал, как по усадьбе распространилась вести адептов:
- Уважаемый наставник Чу и уважаемый наставник Мо, прибыли…!
Чу Ваньнин с яшмовой заколкой и в белых развевающихся одеждах выглядел по прежнему чистым, элегантным и безразличным, внешность небожителя. Однако, непонятно почему, уголки его глаз немного покраснели, выражение лица было напряженным, вплоть до того, что даже читалась скрываемая ярость. Мо Жань же сопровождал его идя сбоку, буквально в шаге от его, и выглядел немного беспомощно и, вместе с тем, забавно.
Оказывается, ночью Чу Ваньнин, как только услышал со двора щебет с известием от посланной птицы из усадьбы Таобао, забеспокоился, что это какое-то неотложное дело и собирался сразу пойти. Однако прошлой ночью было время личности Тасянь Цзюня. Тасянь Цзюню и так-то всегда было лень обращать внимание на дела и волнения других людей, а когда он был охвачен любовными чувствами, тем более, как же он мог остановиться. Несколько раз Чу Ваньнин пытался прервать его, и поначалу Тасянь Цзюнь еще дурачился, отвечая «мы быстро», «скоро закончим и посмотрим».
В итоге, конечно, слова из проклятого, мошеннического рта Мо Жань про «скоро закончим» и «мы быстро», лились бесконечно! Призывающая снаружи говорящая птица* Ма Юна уже исчерпала все свои силы, а вот птенец* Тасянь Цзюня не устал еще ни сколько.
*Тут игра слов, птица Ма Юня называется 鸟都- няо до - имя легендарного зверя, а 鸟居 - Няо Цзюй –его я назвала птенцом, на самом деле божественный вход в обитель небожителей, арка в храме. Там скорее о том, что Тасянь Цзюнь не устал и не утратил интерес к этому входу.
И в результате, когда Чу Ваньнин упорно настаивал выйти и посмотреть, Тасянь Цзюнь в порыве гнева привязал его к колонне, а чтобы отвлечь, скормил ему немного лекарства, не прописанного врачами. Такая бурная «весенняя» ночь продолжалась без конца, и хотя, во второй половине ночи личности переключились, а на смену пришел мастер Мо, он, увидев Чу Ваньнина в таком виде, тоже не прекратил делать то, что делал его преемник.
Поэтому только к полудню следующего дня Чу Ваньнин немного очухался и только тогда получил известие из усадьбы Таобао, разузнав о оборотне в свитке, от которого пострадал округ Линьань.
Эта задержка очевидна произошла из-за Тасянь Цзюня, однако мастер Мо это или Тасянь Цзюнь, безразлично, зачем доискиваться до корней. Естественно, Мо Жань остался виноватым, и поэтому Чу Ваньнин, спускаясь с горы, всю дорогу не желал с ним говорить, притворяясь, что он деревянный истукан.
- Уважаемый наставник Чу, уважаемый наставник Мо!
- Приветствуем уважаемого наставника Чу, уважаемого наставника Мо!
Чу Ваньнину было известно все, от начала до конца по какой причине оборотень свитка учинил переполох, поэтому, войдя в ворота ведущие к жилой части усадьбы и увидев Сюэ Мэна, его первым намерением было отчитать его за это безобразие. Однако положение Сюэ Мэна было совсем не тем, как прежде, во всяком случае нужно было поддерживать его репутацию.
И вот поэтому, Чу Ваньнин всего лишь чуть нахмурив свои брови вразлет, проговорил:
- Как можно было учинить такую большую неприятность.
Сюэ Мэна по началу был в печали, но при виде Чу Ваньнина, как он мог быть недоволен?
- Учитель, это свиток меня подучил, я не нарочно… - торопливо проговорил он.
Мо Жань вытаращил глаза:
- Сюэ Мэн, после того как мы расстались в Учане, ты… ты как долго после этого ты еще развлекался с Рассеивающим Печали Свитком?
- О чем ты?
Мо Жань просто-напросто захотел закатить глаза, это был большой «секрет» между двумя братьями, поэтому за спиной Чу Ваньнина Мо Жань беззвучно, одними губами прошептал Сюэ Мэну: Ты на столько бестолковый! Полез распутничать, позорить главу Цзян!
Сюэ Мэн ничего не понял:
- Что ты так тихо говоришь? Голос сорвал?
Мо Жань:
- …
Какой он тупой! Ну и ладно!
Сюэ Мэн не мог самостоятельно покончить с этой неразберихой, и несмотря на вернувшуюся неприязнь они все-таки изо всех сил стояли горой друг за друга. Вот только…
- Что??! Ты хочешь, чтобы Учитель переоделся женщиной?!!
Сюэ Мэн сконфуженно проговорил:
- Я тоже этого не хочу, или, или можно воспользоваться методом Гуюэ, там будет записка о том, что «настоящим подтверждаем, этот человек ... является.. является…
Он украдкой бросил взгляд на жесткий ледяной профиль Чу Ваньнина и не смог выговорить эти убийственные слова «этот человек является женщиной».
Мо Жань выглядел так, словно обрушился небосвод. Как он мог согласиться, чтобы Чу Ваньнин предстал в таком наряде перед людьми?! Да это просто безумие!!
Однако сейчас было безвыходное положение, глядя, как Сюэ Мэн заставляет себя и никак не может закончить это предложение, он, немного помолчав, в конце концов бессильно произнес:
- Замените на меня.
Сюэ Мэн недоуменно вскинул голову.
- Я вместо него пойду присмотрю за тем оборотнем свитка, - повторил Мо Жань.
- Ты? Ты хочешь нарядиться женщиной?
- А что не так?
- … старший брат, возможно у тебя какое-то превратное мнение о себе? – сказал Сюэ Мэн.
Мо Жань замер, а потом горестным голосом, повернувшись к Чу Ваньнину, спросил:
- Учитель, Сюэ Мэн сказал, что я некрасивый?
В его словах был самоуничижительный намек.
Чу Ваньнин понимал, что он просто размышляет и говорит сам с собой, это был его метод покапризничать и только, в сущности, Чу Ваньнину было лень разбираться с ним. Он размеренно подлил себе в чашку и отпил настойку «Зелень бамбука» *, а затем, подняв взгляд, спросил:
- А почему нельзя обойтись без представлений, если есть готовое решение?
*настойка из трав на гаоляновой водке (от 42` до 56` )
Люди вокруг ничего не поняли.
Чу Ваньнин чуть повернул лицо вбок и равнодушно бросил Мо Жань пару слов:
- Принеси свой мешок цзянь и кунь.
С тех пор, как они спустились с горы Чу Ваньнин, первый раз открыл рот и заговорил с ним и Мо Жань невольно обрадовался. Но выражение лица у Чу Ваньнина было невозмутимым, и он не произнес ничего теплого или ласкового и это немного расстроило Мо Жань. В этот миг его настроение очень напоминало настроение господина, на которого ругается его очаровательная наложница, одновременно вытаскивая его кошелек. Он не понимал, должен ли он радоваться или горевать.
Мешок цзянь и кунь был казной каждого даоса, Чу Ваньнин пожелал казну Мо Вэйюя, к тому же не сказав ни одного доброго слова, однако Мо Вэйюй с болью в душе только и мог, что повиноваться старшему.
Кто себя вчера ночью вел как скот.
Вокруг множество глаз с надеждой и нетерпением смотрели как Чу Ваньнин тщательно обыскивает мешок цзянь и кунь Мо Жаня. Все хотели посмотреть на это «готовое решение», что же в конце концов это такое.
Они полагали, что мозги у всех этих уважаемых наставников были не в порядке. Цзян Си выписал рецепт на то, что «он женщина», Чу Ваньнин ищет какое-то волшебное решение, может быть это окажется десятком ночных призраков, которые за его спиной натянут транспарант с надписью «Юйхэн Ночного Неба, Бессмертный Бэйдоу, милый и послушный Чу Ваньнин* приглашает на свидание». Что-то вроде этого?
*Чу как у Чу Ваньнина, а вот Ваньнин другими иероглифами 婉凝 это имя, обычно женское, милая, тихая, умная, благородная, нежная, послушная(податливая).
Как раз, когда они обдумывали эту чушь, они услышали, как Чу Ваньнин хмуря свои брови вразлет не выдержав проговорил:
- В твоем мешке цзянь и кунь такой бардак, что с этими вещами?
- ….
Мо Жань неодобрительно потер свой нос. Раньше там конечно было очень аккуратно и чисто, каждая вещь была очень хорошо расположена. Однако с тех пор, как все души вернулись в его тело и его натура менялась каждые три дня, эти две личности тайно соперничали друг с другом, что так же отражалось на содержимом мешке цзянь и кунь. Например, личность Тасянь Цзюня тайком положила в него семена чили-перца, в своих бредовых мечтах надеясь, что можно прорастить эти семена на горе Наньпин. Однако, как только явилась личность уважаемого наставника Мо, он их все выкинул.
Когда вновь явилась личность Тасянь Цзюнь, естественно, он очень разозлился. Если ему не получить радости, то нельзя допустить, чтобы другой радовался, и поэтому он разом навел беспорядок в их мешке. Всевозможные безделушки, игрушки, сокровища, разные вещи, которые собирал мастер Мо, он разломал и выбросил, а что не сломал, отнес в ломбард, спустившись с горы и купил себе красивый яркий наряд.
Поэтому какой же порядок мог быть в этом мешке цзянь и кунь?
Все вещи перемешаны, все перепутано, ничего не найти. Чу Ваньнин выкинул на стол несколько мешающих предметов. Сюэ Мэн с любопытством потянулся к ним.
- «Заметки демонов».
- Это моя книга, - объяснил Мо Жань, - Я хотел побольше узнать о прошлом демонов и нечести.
- Ааа.. . недурно. «Сборник ночного света» - продолжил Сюэ Мэн.
- В нем написано очень много о прежних даосских главах, у этих предков разная слава. Осуждение и одобрение разное, однако у всех них было горячее сердце и настойчивые стремления. Эти люди подобны мириадам звезд, сияющим ночью, светлые и темные, разные, однако у каждого есть некое свечение, это очень интересно.
- … надо же, чем дальше, тем больше твой прогресс, а. – для Сюэ Мэна это было немного неожиданно, - Так складно говоришь. *
*говорить последовательно, логично, одно за другим
Мо Жань с улыбкой ответил:
- Это Учитель хорошо научил.
Сюэ Мэн повернул очередной свиток.
- «Послеродовой уход за свиноматкой»
Улыбка застыла на лице Мо Жань.
Наконец он решительно и непоколебимо отрубил:
- …это Тасянь Цзюнь купил, ко мне это не имеет отношения.
Сюэ Мэн:
- ….
Чу Ваньнин сначала не обратил на это внимание, но услышав слова Мо Жань он поднял взгляд:
- Зачем это покупать. Мы не разводим в доме подобных животных.
- ….я…он.. это было так. – заговорил Мо Жань, - Как-то он, переодевшись, спустился с горы и увидел, что в деревне кто-то организовал большой животноводческий конкурс по разведению скота. Его сразу обуяла какая-то непостижимая самоуверенность и он помчался выступать на этом турнире. В итоге он не смог победить ветеринара Вана, разозлился, и со злости пошел купил эту книгу …. хотел хорошенько ее изучить, чтобы в следующем году получить первое место и отомстить, сделать старые унижения белее снега….
Чем больше он говорил, тем больше чувствовал стыд. Услышав, как какой- то мелкий даос, ученик усадьбы Таобао, не в силах сдержаться, тайком хихикнул, Мо Жань смущенно закрыл свой рот и робко покосился на Чу Ваньнина.
- И зачем ты захотел поучаствовать… в конкурсе по выращиванию скота? – недоверчиво спросил Чу Ваньнин.
- Там, там был приз. – Мо Жань слегка покраснел и низко опустив голову пробормотал, - Я думал… если выиграю… то смогу купить тебе лучший фэйюньчжайский наряд.
У Чу Ваньнина не было слов.
- Но Фэйюньчжай находиться рядом с залом Цзяндун. Ведь Хуа Жовэй отправила недавно нам целых 8 сундуков с одеждой, а ты и двух слов не сказав, все сжег. А теперь сам побежал это покупать?
- Это другое, - тут же недовольно ответил Мо Жань, - Та девица смотрела на тебя как то не так. Пусть она не думает, что я не в состоянии разглядеть суть ее игр, ты только посмотри, что за вещи она прислала. Халаты, заколки для волос, нательное белье… - его лицо все больше мрачнело, - Только через мой труп, пусть даже не думает о том, что Учитель будет носить ее одежду!
Взгляд Чу Ваньнина, когда он слушал его был непостижим, то ли беспомощным, то ли смущенным, но в итоге эти темные бездонные озера смягчились от нежности. Поджав губы, он неожиданно спросил:
- Сегодня ты это ты из прошлой жизни или настоящей?
- Конечно я это я из этой жизни, - Мо Жань оторопел, - Учитель, а почему ты спрашиваешь?
- Посмотри, какой ты сейчас. – в глазах Чу Ваньнина наконец-то появился проблеск улыбки, - В чем отличие от тебя самого из прошлой жизни?
У него всегда была элегантная как снег и лед внешность*, скучающий, безэмоциональный, поэтому другие были не в состоянии разглядеть его улыбку. Вот только Мо Жань, даже в малейшим движении его бровей мог ясно почувствовать «ветер и дождь» или «ясно и солнечно.» Видя, что он больше не сердится, Мо Жань не мог не опустить длинные ресницы и улыбнуться, потупив взгляд, на щеках появились глубокие сладкие ямочки.
*ледяная внешность и снежная натура. Из стихотворения поэта Синь Цицзи (1140-1207)
Можно было бы вернуться к этому вопросу, но Чу Ваньнин подумал, что много болтать перед людьми неловко, поэтому опять отвернулся, игнорируя его.
Однако подобного рода игнор и игнорирование до этого, явно отличались, и поэтому Мо Жань лишь послушно стоял рядом, улыбаясь.
Чу Ваньнин наконец нашел в его мешке цзянь и кунь то, что искал.
- Саше призрачного облика.
Сжимая красивыми длинными пальцами шнурок саше, Чу Ваньнин сказал:
- Это продавалось вместе со свитком, развеивающим печали. Оно может бесконечное количество раз менять внешность владельца в глазах посторонних, не нужно по-настоящему переодеваться или как-то специально изменять свою внешность.
Толпа людей в усадьбе Таобао:
- ….
Чу Ваньнина вдруг осенило, он почти не веря, спросил:
-…. Никто не додумался?
Все, и создатель свитка, развеивающего печали и даже создатель саше призрачного облика, все разом помотали головой. Всем известно, что едешь на осле, пока не найдешь лошадь, однако сев на осла искать осла… это было тем, что делали эти совершенствующиеся из усадьбы Таобао.
Таким образом вопрос с переодеванием решился легко и просто, и все вздохнули с облегчением. К этому моменту уже наступило время ужина и люди рассчитывали быстрее пойти в столовую, перекусить, а потом уже дожидаться повторного появления оборотня из свитка сегодняшним вечером.
Они один за другим уже выходили из комнаты, когда Мэй Ханьсюэ вдруг придвинулся ближе к уху Сюэ Мэна и прошептал:
- Сюэ Цзымин.
Сюэ Мэн ожидая всего от этого негодника, воскликнул:
- Что делаешь?!
Мэй Ханьсюэ по-прежнему тихо, со смехом ответил:
- Я открою тебе секрет.
Интуиция подсказывала Сюэ Мэну, что обычно секреты Мэй Ханьсюэ лучше не слышать. Однако, любопытство все-таки заставило его открыть свой рот:
- Ну, что за секрет?
Мэй Ханьсюэ очень нежно ответил:
- Так и есть.. этот способ, о котором говорил уважаемый наставник Чу.. я тоже уже очень давно о нем подумал.
Сюэ Мэн в изумлении развернулся и уставился на него:
- Так почему ты не сказал об этом раньше!
- Может, потому что Цзян Ечэнь собирался переодеться женщиной? – рассмеялся Мэй Ханьсюэ, - Я не сказал, потому что хотел создать ему трудности, чтобы порадовать тебя.
- …. – Сюэ Мэн уже приготовившись браниться, едва услышав его слова, сжал зубы и не выругался.
- А где твоя благодарность? – насмешливо проговорил Мэй Ханьсюэ.
- Бля, спасибо тебе! А потом, после ухода Цзян Си?! Почему ничего не сказал?!
- А, потом… - Мэй Ханьсюэ остановился, в его голубых как глазурь глазах промелькнула симпатия, кончиком пальца он коснулся своих губ и смеясь, продолжил, - Я не сказал тебе об этом потом, естественно, потому что хотел создать трудности тебе, чтобы порадовать уже себя.
Сюэ Мэн:
- ???
- Заодно напомню тебе о пари, ты проиграл. Не забудь выполнить обещание, я буду ждать.
- Мечтай!!! – не стерпев, заревел во весь голос Сюэ Мэн, - Черта с два дождешься!! Ты хочешь, чтобы я переоделся женщиной?!! В твоей следующей жизни!!! Пусть сдохнет эта мечта в твой душе!!!
Голос был таким громким, что окружающие в испуге один за другим начали коситься на них. Не совсем понимая, в чем дело, они тихо между собой шушукались:
- Ой-йо-йой! Глава Сюэ хотел переодеться женщиной?
- Похоже, что глава Сюэ не хотел, он собирался нарушить обещание.
- Бедный молодой господин Мэй, он выиграл пари и его же и бранят.
- Ах, как жестоко…
Среди этого шёпота и шушуканий лицо Сюэ Мэна становилось все зеленее и зеленее. Мэй Ханьсюэ успокоился на минутку, а потом со смехом продолжил:
- На столько не хочешь?
- Чушь!!
- Ладно, такой упрямый. – Мэй Ханьсюэ с улыбкой скрестил на груди руки и подтолкнул Мэй Хансюэ, - Старший брат, вот видишь, веселая игра?
Мэй Хансюэ бросил взгляд на ощетинившегося, как иглобрюх, Сюэ Мэна и монотонно проговорил:
- Не весёлая. Ты тоже не заставляй его переодеваться.
- Почему? Он такой горячий.
Сюэ Мэн:
- Ты…! Ты…!
- А и правда, очень горячий. – проговорил Мэй Хансюэ с каменным лицом, - Аж глаза жжет.*
*(в негативном смысле, скорее глаза вытекают)
- ???? – Сюэ Мэн был готов взорваться!
Мэй Хансюэ был еще бесстыжие Мэй Ханьсюэ! Мэй Ханьсюэ сказал только, что он горячий, а Мэй Хансюэ, кто бы мог подумать, сказал, что от него глаза жжет!!!
Сюэ Мэн взбесился, не обращая внимания ни на что вокруг он заорал:
- Мэй Хансюэ!! Стой! Иди ко мне! Ты сказал, что от меня глаза жжет? Посмотрим, что ты скажешь, когда я переоденусь! Ты ошибаешься, если думаешь, что я не смогу переодеться! Тогда и посмотрим, кто из нас красивее!!
Мэй Ханьсюэ смеялся:
- Ааа, ты правда хочешь…
Он не успел закончить, как его остановил Мэй Хансюэ, потянув за собой и прерывая его безобразия. Затем он повернулся к Сюэ Мэну:
- Не надо. Согласно тому, что ты только что сказал, ты еще переоденешься в женское в следующем перерождении.
- Еб твою! – Сюэ Мэн придя в себя, указал на Мэй Хансюэ, и приподняв брови, строго спросил, - Когда это я говорил, что согласен на это в следующем перерождении?
Мэй Хансюэ так же вскинул брови:
- Только что, это были твои слова. И еще, пожалуйста, прошу тебя, в этой жизни будь хорошим главой, не таким очаровательным.
Сюэ Мэн аж начал заикаться:
- Ты.. ты осмелился.. как ты посмел… как ты смеешь так говорить мне….
- Верно. Смею. – сказав так, он бесстрастно подмигнул своим бирюзовым глазом, и насмешливо, словно поддразнивая, продолжил, - Тогда решено. Ты задолжал нам в пари.
- В следующей жизни мы ждем тебя, барышня Сюэ.
Сюэ Мэн потрясенный долго молчал, и только когда Мэй Хансюэ на миг обернулся, заорал:
- Кто тебе задолжал? Как ты меня назвал? Мэй Хансюэ! Стой! Я, бля , убью тебя!! Эй!! Остановись!!
Чу Ваньнин. Мо Жань. Усадьба Таобао.
Эти три имени вместе всплыв сейчас в душе Сюэ Мэна вызвали некоторые неприятные воспоминания из прошлого. Некогда Тасянь Цзюнь рассказал ему, что Чу Ваньнин и Мо Жань переспали в усадьбе Таобао, да ещё и прямо перед ним, отделенные всего лишь занавеской.
Это нанесло ему слишком сильную душевную рану.
Если бы время можно было повернуть назад, конечно, как только Тасянь Цзюнь открыл рот и произнес первое слово, он тут же заорав, прервал бы его…
- Ничего не говори!! Я могу это представить!!!
Но прошлое нельзя вернуть обратно, нужно смотреть в лицо настоящему.
Чтобы подчинить себе оборотня свитка, Сюэ Мэну оставалось лишь доверившись старейшине Чэнь Сюйюаню, написать послание его учителю и двоюродному брату, покорно прося уважаемого наставника Чу спуститься с горы и помочь.
А затем им оставалось только ждать.
Гора Наньпин находилась недалеко от озера Сиху, ближайшего к усадьбе Таобао. Даже если бы они не пользовались мечами, чтобы спокойно спуститься от белых облаков магического барьера и прогулочным шагом дойти до усадьбы, им понадобиться не больше одного-двух часов.
Но, непонятно почему, после отправки сообщения до самого рассвета от Чу Ваньнина так и не пришло ответа.
Мэй Ханьсюэ, как самый смышленый среди них, само собой догадался о причине. Взглянув на солнце, он встал и обратился к толпе собравшихся:
- Вы все расходитесь отдыхать, боюсь, что нынче до полудня мы не дождемся ответа.
Адепты усадьбы Таобао, тоже дежурившие всю ночь, услышав его, не особо вникая, на что он намекает, один за другим закивали головами и зевая разошлись, рассчитывая немного вздремнуть.
И только Сюэ Мэн упрямо нахмурив брови, посмотрел на него.
- Почему это не дождемся? Мой учитель уже скоро придет, он никогда долго не валяется в постели.
- Ты, все-таки, очень мало знаешь о своем учителе, - слегка улыбаясь возразил Мэй Ханьсюэ.
- Не неси чушь! Неужели я хуже, чем ты его знаю? Если не веришь, давай пари?
- А? – Мэй Ханьсюэ, увидев его строптивый вид, внезапно ощутил прилив энергии и защебетал как птичка, - Что за пари, а? Помнится мне ты вышел из дома без единого серебряного ляна, на что же ты собираешься играть?
- Кто сказал, что у меня нет при себе ничего, вот увидишь… - заскрипел зубами Сюэ Мэн и принялся шарить в кошеле.
Конечно, он не был совсем без денег, однако став приемником старого главы совсем недавно и несмотря на то, что перед всеми он изо всех сил притворялся, опыта ему все же недоставало. Старейшина Сюаньцзи беспокоился, что он, живя на широкую ногу, начнет транжирить деньги или же будет обманут такой женщиной с корыстными намерениями, как Хуа Жовэй. Поэтому все имущество и счета все старейшины внимательно просматривали и хранили. Сюэ Мэн же, несмотря на свой важный статус главы, только и мог, что каждый месяц получить от Сюаньцзи немного денег на карманные расходы.
В этом месяце, стыдно сказать, на свидании с Цзян Си, он спустил на ветер большую часть своих денег.
Вдобавок Цзян Си еще и смотрел на него свысока! По выражению глаз Цзян Си, когда он был «Жо Ин», было понятно, что он считает его бедняком!
Что уж говорить о последующем свидании с Тасянь Цзюнем и всеми этими странными мужчинами и женщинами…. Действительно все эти кокетливые дешевки так выжали предводителя поколения, Сюэ Цзымина, что дошло до того, что и в отхожем месте на туалетную бумагу* у него не хватит.
*草纸- соломенная бумага. Изготавливалась из тростника, соломинок сорняков, грубая бумага использовалась для черновиков, уборки, как туалетная бумага. Сейчас тоже так называют туалетную бумагу.
Но ради доброго имени Чу Ваньнина, глава Сюэ, пусть останется нищим, пусть будет опять впутан во что-то, но он намеревался держать пари!
На худой конец туалетная бумага сократиться наполовину!
Вот по этой причине сейчас Мэй Ханьсюэ, распахнув глаза, смотрел как Сюэ Мэн обшарив себя во всех укромных местах отыскал кучу медной мелочи, которую если все сосчитать и пятидесяти медяков не наберется, и с видом, словно это пятьсот миллионов, вывалил на стол, так , что еще пара мелких монет упали и покатились по земле.
Мэй Ханьсюэ:
- ….
- Я ставлю на то, что мой учитель придет в течении часа после завтрака! – решительно рубанул Сюэ Мэн.
- …а что, если он не придет?
- Тогда это все твое!
Мэй Ханьсюэ взглянул на позорную кучку медяков и повернувшись сказал с улыбкой:
- Слыхал я как уважаемый наставник Чу некогда говорил, хочешь играть, то играй по-крупному. Забудь про это, давай сыграем на что-нибудь другое?
- На что другое?
- Выйти на улицу и пробежать голышом, дать представление в публичном доме.
Сюэ Мэн:
- ???!!!!
- Хочешь скандала? - нахмурился Мэй Хансюэ.
Мэй Ханьсюэ, прикрывая рукой рот и едва удерживаясь от смеха, ответил:
- Да нет, я просто хочу его подразнить, развеселить.
- Дай-ка еще подумать…- Мэй Ханьсюэ, подняв брови, скрестил руки на груди, - А давай… проигравший накраситься и переоденется девушкой в соответствии с требованиями победителя?
- …- Сюэ Мэн недовольно сморщился, - Погоди, Мэй Ханьсюэ, я когда-нибудь раньше заставлял тебя надевать женскую одежду? Позволь узнать, почему именно это твое уязвимое место?
На этот раз оба брата Мэй задумчивыми и непостижимыми взглядами уставились на него, и прямо таки внутренне напрягшись, Сюэ Мэн, запинаясь, проговорил:
- Что? Я пошутил, к тому же не делал этого раньше. Я..я всегда был справедливым и честным, никого не обманывал и не притеснял слабых…
- Ага, - усмехнулся Мэй Ханьсюэ, - Ты такой крутой.
Сюэ Мэн:
- …
Почему такое зловещее предчувствие…
Факты свидетельствовали, что интуиция Сюэ Мэна иногда очень сильна.
Сюэ Мэн, с надеждой ждал, ждал до тех пор, пока эта надежда не была потеряна, а когда наконец совсем упал духом, то во второй половине дня, после обеда, наконец, услышал, как по усадьбе распространилась вести адептов:
- Уважаемый наставник Чу и уважаемый наставник Мо, прибыли…!
Чу Ваньнин с яшмовой заколкой и в белых развевающихся одеждах выглядел по прежнему чистым, элегантным и безразличным, внешность небожителя. Однако, непонятно почему, уголки его глаз немного покраснели, выражение лица было напряженным, вплоть до того, что даже читалась скрываемая ярость. Мо Жань же сопровождал его идя сбоку, буквально в шаге от его, и выглядел немного беспомощно и, вместе с тем, забавно.
Оказывается, ночью Чу Ваньнин, как только услышал со двора щебет с известием от посланной птицы из усадьбы Таобао, забеспокоился, что это какое-то неотложное дело и собирался сразу пойти. Однако прошлой ночью было время личности Тасянь Цзюня. Тасянь Цзюню и так-то всегда было лень обращать внимание на дела и волнения других людей, а когда он был охвачен любовными чувствами, тем более, как же он мог остановиться. Несколько раз Чу Ваньнин пытался прервать его, и поначалу Тасянь Цзюнь еще дурачился, отвечая «мы быстро», «скоро закончим и посмотрим».
В итоге, конечно, слова из проклятого, мошеннического рта Мо Жань про «скоро закончим» и «мы быстро», лились бесконечно! Призывающая снаружи говорящая птица* Ма Юна уже исчерпала все свои силы, а вот птенец* Тасянь Цзюня не устал еще ни сколько.
*Тут игра слов, птица Ма Юня называется 鸟都- няо до - имя легендарного зверя, а 鸟居 - Няо Цзюй –его я назвала птенцом, на самом деле божественный вход в обитель небожителей, арка в храме. Там скорее о том, что Тасянь Цзюнь не устал и не утратил интерес к этому входу.
И в результате, когда Чу Ваньнин упорно настаивал выйти и посмотреть, Тасянь Цзюнь в порыве гнева привязал его к колонне, а чтобы отвлечь, скормил ему немного лекарства, не прописанного врачами. Такая бурная «весенняя» ночь продолжалась без конца, и хотя, во второй половине ночи личности переключились, а на смену пришел мастер Мо, он, увидев Чу Ваньнина в таком виде, тоже не прекратил делать то, что делал его преемник.
Поэтому только к полудню следующего дня Чу Ваньнин немного очухался и только тогда получил известие из усадьбы Таобао, разузнав о оборотне в свитке, от которого пострадал округ Линьань.
Эта задержка очевидна произошла из-за Тасянь Цзюня, однако мастер Мо это или Тасянь Цзюнь, безразлично, зачем доискиваться до корней. Естественно, Мо Жань остался виноватым, и поэтому Чу Ваньнин, спускаясь с горы, всю дорогу не желал с ним говорить, притворяясь, что он деревянный истукан.
- Уважаемый наставник Чу, уважаемый наставник Мо!
- Приветствуем уважаемого наставника Чу, уважаемого наставника Мо!
Чу Ваньнину было известно все, от начала до конца по какой причине оборотень свитка учинил переполох, поэтому, войдя в ворота ведущие к жилой части усадьбы и увидев Сюэ Мэна, его первым намерением было отчитать его за это безобразие. Однако положение Сюэ Мэна было совсем не тем, как прежде, во всяком случае нужно было поддерживать его репутацию.
И вот поэтому, Чу Ваньнин всего лишь чуть нахмурив свои брови вразлет, проговорил:
- Как можно было учинить такую большую неприятность.
Сюэ Мэна по началу был в печали, но при виде Чу Ваньнина, как он мог быть недоволен?
- Учитель, это свиток меня подучил, я не нарочно… - торопливо проговорил он.
Мо Жань вытаращил глаза:
- Сюэ Мэн, после того как мы расстались в Учане, ты… ты как долго после этого ты еще развлекался с Рассеивающим Печали Свитком?
- О чем ты?
Мо Жань просто-напросто захотел закатить глаза, это был большой «секрет» между двумя братьями, поэтому за спиной Чу Ваньнина Мо Жань беззвучно, одними губами прошептал Сюэ Мэну: Ты на столько бестолковый! Полез распутничать, позорить главу Цзян!
Сюэ Мэн ничего не понял:
- Что ты так тихо говоришь? Голос сорвал?
Мо Жань:
- …
Какой он тупой! Ну и ладно!
Сюэ Мэн не мог самостоятельно покончить с этой неразберихой, и несмотря на вернувшуюся неприязнь они все-таки изо всех сил стояли горой друг за друга. Вот только…
- Что??! Ты хочешь, чтобы Учитель переоделся женщиной?!!
Сюэ Мэн сконфуженно проговорил:
- Я тоже этого не хочу, или, или можно воспользоваться методом Гуюэ, там будет записка о том, что «настоящим подтверждаем, этот человек ... является.. является…
Он украдкой бросил взгляд на жесткий ледяной профиль Чу Ваньнина и не смог выговорить эти убийственные слова «этот человек является женщиной».
Мо Жань выглядел так, словно обрушился небосвод. Как он мог согласиться, чтобы Чу Ваньнин предстал в таком наряде перед людьми?! Да это просто безумие!!
Однако сейчас было безвыходное положение, глядя, как Сюэ Мэн заставляет себя и никак не может закончить это предложение, он, немного помолчав, в конце концов бессильно произнес:
- Замените на меня.
Сюэ Мэн недоуменно вскинул голову.
- Я вместо него пойду присмотрю за тем оборотнем свитка, - повторил Мо Жань.
- Ты? Ты хочешь нарядиться женщиной?
- А что не так?
- … старший брат, возможно у тебя какое-то превратное мнение о себе? – сказал Сюэ Мэн.
Мо Жань замер, а потом горестным голосом, повернувшись к Чу Ваньнину, спросил:
- Учитель, Сюэ Мэн сказал, что я некрасивый?
В его словах был самоуничижительный намек.
Чу Ваньнин понимал, что он просто размышляет и говорит сам с собой, это был его метод покапризничать и только, в сущности, Чу Ваньнину было лень разбираться с ним. Он размеренно подлил себе в чашку и отпил настойку «Зелень бамбука» *, а затем, подняв взгляд, спросил:
- А почему нельзя обойтись без представлений, если есть готовое решение?
*настойка из трав на гаоляновой водке (от 42` до 56` )
Люди вокруг ничего не поняли.
Чу Ваньнин чуть повернул лицо вбок и равнодушно бросил Мо Жань пару слов:
- Принеси свой мешок цзянь и кунь.
С тех пор, как они спустились с горы Чу Ваньнин, первый раз открыл рот и заговорил с ним и Мо Жань невольно обрадовался. Но выражение лица у Чу Ваньнина было невозмутимым, и он не произнес ничего теплого или ласкового и это немного расстроило Мо Жань. В этот миг его настроение очень напоминало настроение господина, на которого ругается его очаровательная наложница, одновременно вытаскивая его кошелек. Он не понимал, должен ли он радоваться или горевать.
Мешок цзянь и кунь был казной каждого даоса, Чу Ваньнин пожелал казну Мо Вэйюя, к тому же не сказав ни одного доброго слова, однако Мо Вэйюй с болью в душе только и мог, что повиноваться старшему.
Кто себя вчера ночью вел как скот.
Вокруг множество глаз с надеждой и нетерпением смотрели как Чу Ваньнин тщательно обыскивает мешок цзянь и кунь Мо Жаня. Все хотели посмотреть на это «готовое решение», что же в конце концов это такое.
Они полагали, что мозги у всех этих уважаемых наставников были не в порядке. Цзян Си выписал рецепт на то, что «он женщина», Чу Ваньнин ищет какое-то волшебное решение, может быть это окажется десятком ночных призраков, которые за его спиной натянут транспарант с надписью «Юйхэн Ночного Неба, Бессмертный Бэйдоу, милый и послушный Чу Ваньнин* приглашает на свидание». Что-то вроде этого?
*Чу как у Чу Ваньнина, а вот Ваньнин другими иероглифами 婉凝 это имя, обычно женское, милая, тихая, умная, благородная, нежная, послушная(податливая).
Как раз, когда они обдумывали эту чушь, они услышали, как Чу Ваньнин хмуря свои брови вразлет не выдержав проговорил:
- В твоем мешке цзянь и кунь такой бардак, что с этими вещами?
- ….
Мо Жань неодобрительно потер свой нос. Раньше там конечно было очень аккуратно и чисто, каждая вещь была очень хорошо расположена. Однако с тех пор, как все души вернулись в его тело и его натура менялась каждые три дня, эти две личности тайно соперничали друг с другом, что так же отражалось на содержимом мешке цзянь и кунь. Например, личность Тасянь Цзюня тайком положила в него семена чили-перца, в своих бредовых мечтах надеясь, что можно прорастить эти семена на горе Наньпин. Однако, как только явилась личность уважаемого наставника Мо, он их все выкинул.
Когда вновь явилась личность Тасянь Цзюнь, естественно, он очень разозлился. Если ему не получить радости, то нельзя допустить, чтобы другой радовался, и поэтому он разом навел беспорядок в их мешке. Всевозможные безделушки, игрушки, сокровища, разные вещи, которые собирал мастер Мо, он разломал и выбросил, а что не сломал, отнес в ломбард, спустившись с горы и купил себе красивый яркий наряд.
Поэтому какой же порядок мог быть в этом мешке цзянь и кунь?
Все вещи перемешаны, все перепутано, ничего не найти. Чу Ваньнин выкинул на стол несколько мешающих предметов. Сюэ Мэн с любопытством потянулся к ним.
- «Заметки демонов».
- Это моя книга, - объяснил Мо Жань, - Я хотел побольше узнать о прошлом демонов и нечести.
- Ааа.. . недурно. «Сборник ночного света» - продолжил Сюэ Мэн.
- В нем написано очень много о прежних даосских главах, у этих предков разная слава. Осуждение и одобрение разное, однако у всех них было горячее сердце и настойчивые стремления. Эти люди подобны мириадам звезд, сияющим ночью, светлые и темные, разные, однако у каждого есть некое свечение, это очень интересно.
- … надо же, чем дальше, тем больше твой прогресс, а. – для Сюэ Мэна это было немного неожиданно, - Так складно говоришь. *
*говорить последовательно, логично, одно за другим
Мо Жань с улыбкой ответил:
- Это Учитель хорошо научил.
Сюэ Мэн повернул очередной свиток.
- «Послеродовой уход за свиноматкой»
Улыбка застыла на лице Мо Жань.
Наконец он решительно и непоколебимо отрубил:
- …это Тасянь Цзюнь купил, ко мне это не имеет отношения.
Сюэ Мэн:
- ….
Чу Ваньнин сначала не обратил на это внимание, но услышав слова Мо Жань он поднял взгляд:
- Зачем это покупать. Мы не разводим в доме подобных животных.
- ….я…он.. это было так. – заговорил Мо Жань, - Как-то он, переодевшись, спустился с горы и увидел, что в деревне кто-то организовал большой животноводческий конкурс по разведению скота. Его сразу обуяла какая-то непостижимая самоуверенность и он помчался выступать на этом турнире. В итоге он не смог победить ветеринара Вана, разозлился, и со злости пошел купил эту книгу …. хотел хорошенько ее изучить, чтобы в следующем году получить первое место и отомстить, сделать старые унижения белее снега….
Чем больше он говорил, тем больше чувствовал стыд. Услышав, как какой- то мелкий даос, ученик усадьбы Таобао, не в силах сдержаться, тайком хихикнул, Мо Жань смущенно закрыл свой рот и робко покосился на Чу Ваньнина.
- И зачем ты захотел поучаствовать… в конкурсе по выращиванию скота? – недоверчиво спросил Чу Ваньнин.
- Там, там был приз. – Мо Жань слегка покраснел и низко опустив голову пробормотал, - Я думал… если выиграю… то смогу купить тебе лучший фэйюньчжайский наряд.
У Чу Ваньнина не было слов.
- Но Фэйюньчжай находиться рядом с залом Цзяндун. Ведь Хуа Жовэй отправила недавно нам целых 8 сундуков с одеждой, а ты и двух слов не сказав, все сжег. А теперь сам побежал это покупать?
- Это другое, - тут же недовольно ответил Мо Жань, - Та девица смотрела на тебя как то не так. Пусть она не думает, что я не в состоянии разглядеть суть ее игр, ты только посмотри, что за вещи она прислала. Халаты, заколки для волос, нательное белье… - его лицо все больше мрачнело, - Только через мой труп, пусть даже не думает о том, что Учитель будет носить ее одежду!
Взгляд Чу Ваньнина, когда он слушал его был непостижим, то ли беспомощным, то ли смущенным, но в итоге эти темные бездонные озера смягчились от нежности. Поджав губы, он неожиданно спросил:
- Сегодня ты это ты из прошлой жизни или настоящей?
- Конечно я это я из этой жизни, - Мо Жань оторопел, - Учитель, а почему ты спрашиваешь?
- Посмотри, какой ты сейчас. – в глазах Чу Ваньнина наконец-то появился проблеск улыбки, - В чем отличие от тебя самого из прошлой жизни?
У него всегда была элегантная как снег и лед внешность*, скучающий, безэмоциональный, поэтому другие были не в состоянии разглядеть его улыбку. Вот только Мо Жань, даже в малейшим движении его бровей мог ясно почувствовать «ветер и дождь» или «ясно и солнечно.» Видя, что он больше не сердится, Мо Жань не мог не опустить длинные ресницы и улыбнуться, потупив взгляд, на щеках появились глубокие сладкие ямочки.
*ледяная внешность и снежная натура. Из стихотворения поэта Синь Цицзи (1140-1207)
Можно было бы вернуться к этому вопросу, но Чу Ваньнин подумал, что много болтать перед людьми неловко, поэтому опять отвернулся, игнорируя его.
Однако подобного рода игнор и игнорирование до этого, явно отличались, и поэтому Мо Жань лишь послушно стоял рядом, улыбаясь.
Чу Ваньнин наконец нашел в его мешке цзянь и кунь то, что искал.
- Саше призрачного облика.
Сжимая красивыми длинными пальцами шнурок саше, Чу Ваньнин сказал:
- Это продавалось вместе со свитком, развеивающим печали. Оно может бесконечное количество раз менять внешность владельца в глазах посторонних, не нужно по-настоящему переодеваться или как-то специально изменять свою внешность.
Толпа людей в усадьбе Таобао:
- ….
Чу Ваньнина вдруг осенило, он почти не веря, спросил:
-…. Никто не додумался?
Все, и создатель свитка, развеивающего печали и даже создатель саше призрачного облика, все разом помотали головой. Всем известно, что едешь на осле, пока не найдешь лошадь, однако сев на осла искать осла… это было тем, что делали эти совершенствующиеся из усадьбы Таобао.
Таким образом вопрос с переодеванием решился легко и просто, и все вздохнули с облегчением. К этому моменту уже наступило время ужина и люди рассчитывали быстрее пойти в столовую, перекусить, а потом уже дожидаться повторного появления оборотня из свитка сегодняшним вечером.
Они один за другим уже выходили из комнаты, когда Мэй Ханьсюэ вдруг придвинулся ближе к уху Сюэ Мэна и прошептал:
- Сюэ Цзымин.
Сюэ Мэн ожидая всего от этого негодника, воскликнул:
- Что делаешь?!
Мэй Ханьсюэ по-прежнему тихо, со смехом ответил:
- Я открою тебе секрет.
Интуиция подсказывала Сюэ Мэну, что обычно секреты Мэй Ханьсюэ лучше не слышать. Однако, любопытство все-таки заставило его открыть свой рот:
- Ну, что за секрет?
Мэй Ханьсюэ очень нежно ответил:
- Так и есть.. этот способ, о котором говорил уважаемый наставник Чу.. я тоже уже очень давно о нем подумал.
Сюэ Мэн в изумлении развернулся и уставился на него:
- Так почему ты не сказал об этом раньше!
- Может, потому что Цзян Ечэнь собирался переодеться женщиной? – рассмеялся Мэй Ханьсюэ, - Я не сказал, потому что хотел создать ему трудности, чтобы порадовать тебя.
- …. – Сюэ Мэн уже приготовившись браниться, едва услышав его слова, сжал зубы и не выругался.
- А где твоя благодарность? – насмешливо проговорил Мэй Ханьсюэ.
- Бля, спасибо тебе! А потом, после ухода Цзян Си?! Почему ничего не сказал?!
- А, потом… - Мэй Ханьсюэ остановился, в его голубых как глазурь глазах промелькнула симпатия, кончиком пальца он коснулся своих губ и смеясь, продолжил, - Я не сказал тебе об этом потом, естественно, потому что хотел создать трудности тебе, чтобы порадовать уже себя.
Сюэ Мэн:
- ???
- Заодно напомню тебе о пари, ты проиграл. Не забудь выполнить обещание, я буду ждать.
- Мечтай!!! – не стерпев, заревел во весь голос Сюэ Мэн, - Черта с два дождешься!! Ты хочешь, чтобы я переоделся женщиной?!! В твоей следующей жизни!!! Пусть сдохнет эта мечта в твой душе!!!
Голос был таким громким, что окружающие в испуге один за другим начали коситься на них. Не совсем понимая, в чем дело, они тихо между собой шушукались:
- Ой-йо-йой! Глава Сюэ хотел переодеться женщиной?
- Похоже, что глава Сюэ не хотел, он собирался нарушить обещание.
- Бедный молодой господин Мэй, он выиграл пари и его же и бранят.
- Ах, как жестоко…
Среди этого шёпота и шушуканий лицо Сюэ Мэна становилось все зеленее и зеленее. Мэй Ханьсюэ успокоился на минутку, а потом со смехом продолжил:
- На столько не хочешь?
- Чушь!!
- Ладно, такой упрямый. – Мэй Ханьсюэ с улыбкой скрестил на груди руки и подтолкнул Мэй Хансюэ, - Старший брат, вот видишь, веселая игра?
Мэй Хансюэ бросил взгляд на ощетинившегося, как иглобрюх, Сюэ Мэна и монотонно проговорил:
- Не весёлая. Ты тоже не заставляй его переодеваться.
- Почему? Он такой горячий.
Сюэ Мэн:
- Ты…! Ты…!
- А и правда, очень горячий. – проговорил Мэй Хансюэ с каменным лицом, - Аж глаза жжет.*
*(в негативном смысле, скорее глаза вытекают)
- ???? – Сюэ Мэн был готов взорваться!
Мэй Хансюэ был еще бесстыжие Мэй Ханьсюэ! Мэй Ханьсюэ сказал только, что он горячий, а Мэй Хансюэ, кто бы мог подумать, сказал, что от него глаза жжет!!!
Сюэ Мэн взбесился, не обращая внимания ни на что вокруг он заорал:
- Мэй Хансюэ!! Стой! Иди ко мне! Ты сказал, что от меня глаза жжет? Посмотрим, что ты скажешь, когда я переоденусь! Ты ошибаешься, если думаешь, что я не смогу переодеться! Тогда и посмотрим, кто из нас красивее!!
Мэй Ханьсюэ смеялся:
- Ааа, ты правда хочешь…
Он не успел закончить, как его остановил Мэй Хансюэ, потянув за собой и прерывая его безобразия. Затем он повернулся к Сюэ Мэну:
- Не надо. Согласно тому, что ты только что сказал, ты еще переоденешься в женское в следующем перерождении.
- Еб твою! – Сюэ Мэн придя в себя, указал на Мэй Хансюэ, и приподняв брови, строго спросил, - Когда это я говорил, что согласен на это в следующем перерождении?
Мэй Хансюэ так же вскинул брови:
- Только что, это были твои слова. И еще, пожалуйста, прошу тебя, в этой жизни будь хорошим главой, не таким очаровательным.
Сюэ Мэн аж начал заикаться:
- Ты.. ты осмелился.. как ты посмел… как ты смеешь так говорить мне….
- Верно. Смею. – сказав так, он бесстрастно подмигнул своим бирюзовым глазом, и насмешливо, словно поддразнивая, продолжил, - Тогда решено. Ты задолжал нам в пари.
- В следующей жизни мы ждем тебя, барышня Сюэ.
Сюэ Мэн потрясенный долго молчал, и только когда Мэй Хансюэ на миг обернулся, заорал:
- Кто тебе задолжал? Как ты меня назвал? Мэй Хансюэ! Стой! Я, бля , убью тебя!! Эй!! Остановись!!