Lapsa1
читать дальше
В чем дело?
Стоящие позади костяные бабочки не могли видеть, что твориться впереди, вытягивая голову они вглядывались, не находя себе места от беспокойства.
Пусть высокая стена Чу Ваньнина и была твердой, однако это было не более чем холмом перед безбрежными водами всего мира. Видя, как магический барьер Цзюге начинает ломаться и струи воды льются сквозь скрещенные лианы, эти костяные бабочки, не удержавшись не могли не поддаться панике, они кричали стоящим впряди:
- Что происходит? Почему нам не позволяют войти?
Да еще в придачу кто-то обернулся и в мгновение ока выражение его лица переменилось:
- Дорога мученичества рушится!
- Что?!
Таким образом эта группа костяных бабочек оказалась в безвыходном положении, впереди плотно закрытая дверь в демонический мир, а позади обрушившийся демонический мост. И под ногами у них сейчас непроглядная пучина. Куда им бежать?
В тот момент, когда испуг превратился в хаос, раздался строгий голос Ши Мэй:
- Все проходите вперед, не поддавайтесь панике!
- Наставник Хуа….
Из-за примененной техники звукоусиления, звук голоса добрался и до задних рядов:
- Я сказал переправлю. Я смогу переправить вас в родной мир.
Это и правда было тем делом, к чему он стремился обе жизни, а также заветное желание его матери. И когда дошло до этого, он больше ни на цунь не мог отступить.
- Но наставник, как мы сможем противостоять представителю демонов?
Ши Мэй посмотрел в сторону, в его светло карих глазах отразилась картина судного дня.
- Раньше действительно не смогли бы. А сейчас?
Когда он произнес эти слова, эти перепуганные костяные бабочки вдруг вспомнили, что поскольку врата демонического мира открылись настежь, значит из них вышла и его аура, и в их телах более менее восстановилась изначальная демоническая духовная сила.
- Вы встаньте за мной. – приказал Ши Мэй, - и постарайтесь замедлить разрушение дороги мученичества.
- Наставник, а вы?
Ши Мэй устремил взгляд вперед, на размахивающего огромной секирой скелета и проговорил:
- А я разберусь с ним.
Не успел он закончить, как демонический скелет с ревом уже атаковал.
-…. Осторожней, Наставник!
Ши Мэй даже не обратил внимания, он никогда не получал такого бурлящего притока духовной силы, и этот поток демонической ауры в нем свободно циркулировал вдоль и поперек, побуждая его смело ринуться вперед.
На самом деле нация костяных бабочек и должна была быть таким неукротимым и смелым племенем. И только лишь по вине одного человека они много лет назад получили такую несправедливую судьбу….
Во взгляде ненависть, в ладони зажглось бушующее пламя, он тут же развернулся и бросил его в этого скелета.
Скелет увернулся и пламя ударило в демонические врата, оставив темный след.
- Предатель, как осмеливаешься грубить!
- Какая кровь течет в моем теле, неужто это моя вина?! – гневно проговорил Ши Мэй, - Только потому что это кровь материнского рода Гоучэнь, сослать в людской мир, где невозможно сформировать духовное ядро, и только потому что во мне есть божественная кровь, мне нужно остаться за дверью и нельзя вернуться домой? Что я сделал? Что сделал род костяных бабочек? Какие мы предатели?
Этот скелет все так же торжественно упрямо повторял:
- Предатель, как осмеливаешься грубить…
Словно имя Будды на устах монахов.
Словно вылепленная из глины, становящаяся позолоченной, статуя Будды.
Очевидно непонятная, иллюзорная вещь, однако вполне закономерная.
В небе Чу Ваньнин изо всех сил боролся с бурно текущим потоком, а вдалеке другие люди мира совершенствования отступали к вратам жизни и смерти, идя к месту слияния двух миров, туда, где был возведен магический барьер Сюань У.
Здесь, Ши Мэй вступил в смертельный бой с демоническим скелетом.
Каждый человек несет на своих плечах свою миссию, и каждый сам ее выбирает. Может они некогда и сражались друг с другом, из-за столкновения их интересов, однако в данный момент они оба не в состоянии вести борьбу не на жизнь, а на смерть.
Когда судьба наконец выберет момент для наказания, все люди выглядят так похоже….
Пусть я ничтожен, но не хочу сдаваться без боя.
- Наставник! Дорога мученичества скоро разрушиться!
- Мы не выдержим…
Некоторые молодые костяные бабочки, не удержавшись, в отчаянии, на краю гибели, закрыли лица руками и зарыдали.
Они рыдали в голос и звуки их плача вливались в штормовой ветер, забивались в уши Ши Мэй….
Как тогда, когда он своим маленьким, худеньким телом таранил холодные каменные ворота дворца Тяньинь.
Ворота распахнулись, и он увидел своего отца, со стекающей кровью из уголка рта, и мать с разодранной плотью и сломанными костями. Он услышал истошный вопль матери, ее окровавленное тело, извивающееся на полу, когда она, разрывая сердце и легкие, кричала:
- Быстрее беги!!! Убегай!
Давай, беги, убегай отсюда.
Убегай, беги туда, где для нас, в конце концов найдется место.
Возьми с собой всех обиженных и притесняемых соплеменников. Конечно, мать продала свою душу, продала свое тело, и в итоге принесла свою жизнь в жертву, стремясь осуществить заветное желание всей своей жизни.
Давай, беги.
- Так в конце концов в чем я провинился перед демонами?
Это был его последний вопрос, и он не собирался дожидаться ответа.
Ши Мэй всего лишь рванулся вперед и подпрыгнул, увернувшись от тяжелой секиры демонического скелета, тут же вслед за этим искусно, легко, словно бумажный змей он приземлился коленями на плечи демонического скелета и зажав с обеих сторон, крутанул из сторону в сторону его череп.
Мост под ногами раскачивался все больше., все сильнее, пешки Чжэньлун, образовывающие его стремительно разрушались, их останки один за другим падали в бездонную пропасть и было даже не слышно звука их падения.
Ши Мэй поднял голову и оглянулся, его соплеменники уже все столпились в кучу. Эти люди в изгнании, только сейчас получив демоническую ауру, напрягая все силы, замедляли разрушение дороги мученичества.
Они были чистокровными костяными бабочками, стая птиц, вместе возвращающаяся в свое гнездо, а ты?
В бездне раздался звук хлопанья крыльев летучих мышей.
В ладони Ши Мэй засиял холодный свет, вдруг появился шип, закаленный демоническим гневом. Он высоко поднял его и, прицелившись в сердце демонического скелета…
..резко вонзил его!!
…..
В конечном итоге, что такое - летучая мышь?
Это птица, парящая в небесах? Или все-таки зверь, притаившийся в темноте ночи?
Возможно, ни те, ни другие не признают его. Его кровь грязна, и, независимо куда бы он не пошел, он только и может, что быть предателем.
Несколько мгновений мертвой тишины. И череп демонического скелета падает на землю! В тот же миг он превратился в множество темно-серых капель и незаметно исчез. Однако в это же время закрытие демонических врат достигло критической отметки, Ши Мэй спрыгнул на землю и взмыл высоко в воздух, схватившись за них в самой высшей точке, своим телом он как раз удерживал закрывающиеся рельефные каменные ворота.
Обернувшись к толпящимся внизу, ничего не понимающим, все еще в слезах костяным бабочкам, он раздраженно выкрикнул:
- Что вы застыли? … Бегите быстрей!!
Быстрей беги….
- Беги быстрее! – предсмертный пронзительный крик Хуа Гуй хлынул, как пробивающий тучи свет, двадцать лет, все еще по-прежнему он разрывал душу и сердце, - А-Нань! Убегай!!!
Он закрыл глаза и перед глазами отчетливо видел ее с оторванной рукой, переломанными ногами, извивающуюся из последних сил в луже крови, борющуюся, как дикий зверь в капкане. Она рванулась вперед и вцепилась мужчине в ноги только для того, чтобы дать своему ребенку возможность спастись.
- Убегай!! Беги быстрее!! Не оборачивайся!! Не возвращайся!!!! Ааааа!!
Мужчина наступил ногой, ее лицо разбито, стало нечетким.
В последнюю секунду она из последних сил прошептала:
- Беги..
Раздался хруст.
Горло сломано….
Ши Мэй стиснув зубы излил демоническую ауру на свое тело, кости затрещали. Он изо всех сил упирался в ворота между створками, не позволяя закрыть путь в демонический мир.
Он посмотрел вниз, пот промочил весь лоб, закушенная губа порвалась и потекла кровь. Ши Мэй весь дрожал, мускулы и кости вот-вот разорвутся. Закрытие ворот замедлилось, однако их сила нисколько не ослабла, вот так, сдавливая это тело из плоти и крови величественно и равнодушно.
.. один цунь…два… один чи… два чи…
Вены вздулись, щеки побагровели.
И все же, глядя вниз на стекающийся в панике людской поток, он прохрипел:
- Убегайте…
Чуть быстрее, еще быстрее.
Я говорил, что хочу отправить нас домой. И пусть я полукровка, презираемый всеми, нарушивший устои, оскорбивший наставников, оставшийся совсем один*. Я пережил столько дурного, ради этого пути я сделаю все, что угодно.
*众叛亲离 народ отвернулся и родственники оставили
Но я не предатель.
Пусть мой скелет перекосился, пусть он будет раздроблен, но я все еще держу эти огромные, не имеющих себе равных ворота – это действительно смешно. Букашка, держащая небосвод, поденка, раскачивающая дерево.
В это же время внезапно раздался грохот!
Ши Мэй с трудом поднял мокрое от пота лицо, взглянув из-под промокших ресниц. Он увидел, что в стену Чу Ваньнина ударила волна, заграждение из Тяньвэнь и Цзюгэ разбито в клочья и его невозможно восстановить и после падения их хозяина, так упорно поддерживаемая им плотина, в одно мгновение рухнула.
Он своими глазами видел, как Чу Ваньнин был сброшен в воду огромной волной.
- Учитель…
Стена рухнула, наводнение без преград со всесокрушающей силой устремилось к месту слияния двух миров, сравнивая с землей горные вершины и строения, заполняя ущелья и долины. Минуло всего лишь мгновение и все потонуло в буре.
Мир людей уже не был таким как вчера.*
Синее безбрежное море стало тутовыми полями*
*оба выражения относятся к «Жизнеописание святых и бессмертных. Богиня Ма Гу» Цзинь Гэ Хонга (283г.н.э – 343) в значение моря, превращающегося в тутовое поле, является метафорой того, что все в мире сильно изменилось.
А в следующий момент давление демонических врат усилилось, оно стало в разы больше. Ши Мэй чувствовал, как мышцы и сухожилия отделяются от костей, перерасходуется духовная сила. Он неожиданно закашлялся, выплюнув полный рот крови.
Ши Мэй посмотрел вниз, еще чуть больше десяти человек не успели пройти.
С неизвестно откуда взявшейся силой он издал крик ярости, глаза вылезали из орбит, на шее вздулись вены, руками и ногами одновременно он все еще упирался в ворота, которые вот-вот закроются.
- Наставник Хуа!!
Пересекшие границу костяные бабочки не ушли далеко, они все собрались внизу и смотрели на него, вот только Ши Мэй уже не мог ясно рассмотреть их лиц, перед глазами темнело, все кружилось.
Осталось восемь… пять…три…
Лицо исказилось от боли, яркая улыбка возмездия и удовлетворения, добрая и злая, изо рта течет кровь, зубы ярко красные.
Что за небесное предназначение, люди и демоны, божества и злые духи, что преграждают мне обратный путь, хотят свести на нет все мои усилия…..
Не вернуться назад…. Не победить…
Сердце твердо как железо.
Это само по себе упрямство трудно изменить.
Финал…один…
- Мчись…
Ши Мэй от души начал смеяться. Не говори, что поденке невозможно расшатать дерево, нужно лишь твердое, непреклонное сердце и муравейник тоже может прорвать плотину.
Разве, в конце концов, ему это не удалось, а?
Раздался грохот!
Демонические врата захлопнулись с гулким грохотом, перед глазами все смешалось, красное и черное, красным была кровь, а черным – небо. И только сейчас в этот краткий момент в человеческом мире прозвучал отзвук голоса летучей мыши, это был звонкий и отчетливый щелчок.
Он был ужасающим.
Было ли это раздробление черепа?
Или отзвук из прошлого, из детства, от сломанной шеи матери….
- Наставник Хуа!! Наставник! – костяные бабочки запричитали одновременно со звуком захлопнувшихся демонических врат, отгораживающих их от другого мира.
Граница демонических врат кровоточила, из щели упала вниз раздробленная рука Хуа Биньаня… однако, тут же налетела огромная волна и вслед за множеством скелетов дороги мученичества все смыло водой без следа.
Когда волна схлынула, демонические врата исчезли.
Только лишь вершина пика Сышэн возвышалась в безбрежном океане, пагода Тунтянь упала, павильон Алого лотоса исчез под водой, кирпич и черепица зала Даньсин стремительно в один миг была полностью поглощены.
Чу Ваньнин закашлялся от попавшей в рот воды, несколько раз он собирался призвать Хуайша, однако из-за того, что его духовная сила еще не восстановилась, он не смог этого сделать.
Опять пришла еще одна волна, переворачивающая небеса, могучий напор ударил Чу Ваньнина в грудь вместе с куском поломанного дерева, и он неожиданно погрузился глубже в морскую пучину. Мучительно сдвинув брови, он не мог сделать вдох… и не мог ухватиться ни за какую спасительную соломинку.
Развевались белые одежды, черный шелк волос разметался по сторонам, он все погружался и погружался в воду. Круг света перед глазами постепенно угасал, он не мог дышать и постепенно приходило чувство, как душа покидает тело.
Сюэ Мэн и остальные… они должны были уже отступая дойти до магического барьера Сюань У.
А что потом, может они ошиблись?
А еще есть Мо Жань…
Мо Жань…
Он медленно открыл глаза. Холодная вода, далекий свет дня, несколько маленьких пузырьков выплыли из края его губ. Он бездумно, лицом вверх погружался, должно быть желая быстрее умереть от удушья. И вдруг его посетило видение.
Он заметил черный силуэт, словно русалка двигалась под водой к нему. Он был достаточно близко, чтоб можно было разглядеть лицо. Черные, почти фиолетовые радужки, можно даже рассмотреть мелкие шрамы, избороздившие все лицо.
Конечно, они остались после той безрезультатной попытки разорвать труп.
Чу Ваньнин закрыл глаза, по вей видимости он действительно был к себе слишком жесток. Поэтому в конце, даже перед смертью галлюцинация была мучительной для него.
Он хрипло прошептал:
«Прости меня…»
Губы открывались и закрывались, однако из них вылетали только мелкие пузыри.
В одно мгновение рука с силой схватила его. Не успел он отреагировать, как упал в крепкие широкие объятья. Эта грудь была невыносимо холодной, не имела ни капли тепла, однако неукротимая звериная дикость этого мужчины словно собиралась испарить всю воду этого моря.
- Чу Ваньнин.
Он неясно расслышал, как кто-то зовет его.
- Ваньнин!
В его рассеянном сознании кто-то приложил свои губы к его губам, прохладные лепестки губ открывались и закрывались, выпуская струйки духовной энергии.
- Призываю Бугуй!
Вдруг, в одно мгновение попутно разрезая морскую пучину к ним приблизился яшмовый свет, мужчина подхватил его погрузил на модао и они стремительно, прислонившись друг к другу понеслись к поверхности воды. В мгновение ока они с шумом вылетели из воды. Чу Ваньнин промокший насквозь с ног до головы, он от природы был чувствителен к холоду и теперь, после холодной воды, чуть дрожал, губы его были мертвенно бледные без капли крови, он тяжело дышал.
Он очень долго задыхался и переводил дыхание, прежде чем вдруг понял, что сейчас произошло.
Он поднял голову и встретился взглядом с парой бездонных влажных глаз, в которых уже не было неразберихи и хаоса, взгляд больше не был потерянным, сейчас они были прозрачно чистыми и блестящими.
Мо Жань тоже немного задыхался, его губы были чувственно чуть приоткрытые и влажные. Его черные одежды тоже промокли насквозь и прилипли к мускулистой груди. Опустив голову он молча смотрел на Чу Ваньнина.
Кто это на самом деле?
Марионетка или живой человек?
Тасянь Цзюнь или все-таки мастер Мо?
В горле Чу Ваньнина словно застряла рыбья кость. Очень долго он тоже не мог издать ни звука, его кадык перекатывался, он только подумал открыть рот, как как раз в это мгновение капля соленой морской воды прокатилась по его лбу и стекла прямо в глаз.
Он тут же закрыл глаза. Их уголки покраснели.
Как только он закрыл глаза, мужчина в воде обнял его и слегка прохладные губы коснулись его лба.
- Этот достопочтенный опоздал.
- …
- Путы Хуа Биньаня растворились, и никто не сможет больше контролировать этого достопочтенного. – он поцеловал его в лоб, ресницы. Поскольку он плыл на спасение очень быстро, то все еще слегка задыхался.
Тасянь Цзюнь увидев, как Чу Ваньнин медленно открывает глаза, поднял руку и погладил его по волосам, а затем посмотрел вдаль на затопленный человеческий мир.
Его голос был тихий и жаркий, когда он, спустя долгое время, проговорил:
- Уходи. Я отправлю тебя в твой мир.
В чем дело?
Стоящие позади костяные бабочки не могли видеть, что твориться впереди, вытягивая голову они вглядывались, не находя себе места от беспокойства.
Пусть высокая стена Чу Ваньнина и была твердой, однако это было не более чем холмом перед безбрежными водами всего мира. Видя, как магический барьер Цзюге начинает ломаться и струи воды льются сквозь скрещенные лианы, эти костяные бабочки, не удержавшись не могли не поддаться панике, они кричали стоящим впряди:
- Что происходит? Почему нам не позволяют войти?
Да еще в придачу кто-то обернулся и в мгновение ока выражение его лица переменилось:
- Дорога мученичества рушится!
- Что?!
Таким образом эта группа костяных бабочек оказалась в безвыходном положении, впереди плотно закрытая дверь в демонический мир, а позади обрушившийся демонический мост. И под ногами у них сейчас непроглядная пучина. Куда им бежать?
В тот момент, когда испуг превратился в хаос, раздался строгий голос Ши Мэй:
- Все проходите вперед, не поддавайтесь панике!
- Наставник Хуа….
Из-за примененной техники звукоусиления, звук голоса добрался и до задних рядов:
- Я сказал переправлю. Я смогу переправить вас в родной мир.
Это и правда было тем делом, к чему он стремился обе жизни, а также заветное желание его матери. И когда дошло до этого, он больше ни на цунь не мог отступить.
- Но наставник, как мы сможем противостоять представителю демонов?
Ши Мэй посмотрел в сторону, в его светло карих глазах отразилась картина судного дня.
- Раньше действительно не смогли бы. А сейчас?
Когда он произнес эти слова, эти перепуганные костяные бабочки вдруг вспомнили, что поскольку врата демонического мира открылись настежь, значит из них вышла и его аура, и в их телах более менее восстановилась изначальная демоническая духовная сила.
- Вы встаньте за мной. – приказал Ши Мэй, - и постарайтесь замедлить разрушение дороги мученичества.
- Наставник, а вы?
Ши Мэй устремил взгляд вперед, на размахивающего огромной секирой скелета и проговорил:
- А я разберусь с ним.
Не успел он закончить, как демонический скелет с ревом уже атаковал.
-…. Осторожней, Наставник!
Ши Мэй даже не обратил внимания, он никогда не получал такого бурлящего притока духовной силы, и этот поток демонической ауры в нем свободно циркулировал вдоль и поперек, побуждая его смело ринуться вперед.
На самом деле нация костяных бабочек и должна была быть таким неукротимым и смелым племенем. И только лишь по вине одного человека они много лет назад получили такую несправедливую судьбу….
Во взгляде ненависть, в ладони зажглось бушующее пламя, он тут же развернулся и бросил его в этого скелета.
Скелет увернулся и пламя ударило в демонические врата, оставив темный след.
- Предатель, как осмеливаешься грубить!
- Какая кровь течет в моем теле, неужто это моя вина?! – гневно проговорил Ши Мэй, - Только потому что это кровь материнского рода Гоучэнь, сослать в людской мир, где невозможно сформировать духовное ядро, и только потому что во мне есть божественная кровь, мне нужно остаться за дверью и нельзя вернуться домой? Что я сделал? Что сделал род костяных бабочек? Какие мы предатели?
Этот скелет все так же торжественно упрямо повторял:
- Предатель, как осмеливаешься грубить…
Словно имя Будды на устах монахов.
Словно вылепленная из глины, становящаяся позолоченной, статуя Будды.
Очевидно непонятная, иллюзорная вещь, однако вполне закономерная.
В небе Чу Ваньнин изо всех сил боролся с бурно текущим потоком, а вдалеке другие люди мира совершенствования отступали к вратам жизни и смерти, идя к месту слияния двух миров, туда, где был возведен магический барьер Сюань У.
Здесь, Ши Мэй вступил в смертельный бой с демоническим скелетом.
Каждый человек несет на своих плечах свою миссию, и каждый сам ее выбирает. Может они некогда и сражались друг с другом, из-за столкновения их интересов, однако в данный момент они оба не в состоянии вести борьбу не на жизнь, а на смерть.
Когда судьба наконец выберет момент для наказания, все люди выглядят так похоже….
Пусть я ничтожен, но не хочу сдаваться без боя.
- Наставник! Дорога мученичества скоро разрушиться!
- Мы не выдержим…
Некоторые молодые костяные бабочки, не удержавшись, в отчаянии, на краю гибели, закрыли лица руками и зарыдали.
Они рыдали в голос и звуки их плача вливались в штормовой ветер, забивались в уши Ши Мэй….
Как тогда, когда он своим маленьким, худеньким телом таранил холодные каменные ворота дворца Тяньинь.
Ворота распахнулись, и он увидел своего отца, со стекающей кровью из уголка рта, и мать с разодранной плотью и сломанными костями. Он услышал истошный вопль матери, ее окровавленное тело, извивающееся на полу, когда она, разрывая сердце и легкие, кричала:
- Быстрее беги!!! Убегай!
Давай, беги, убегай отсюда.
Убегай, беги туда, где для нас, в конце концов найдется место.
Возьми с собой всех обиженных и притесняемых соплеменников. Конечно, мать продала свою душу, продала свое тело, и в итоге принесла свою жизнь в жертву, стремясь осуществить заветное желание всей своей жизни.
Давай, беги.
- Так в конце концов в чем я провинился перед демонами?
Это был его последний вопрос, и он не собирался дожидаться ответа.
Ши Мэй всего лишь рванулся вперед и подпрыгнул, увернувшись от тяжелой секиры демонического скелета, тут же вслед за этим искусно, легко, словно бумажный змей он приземлился коленями на плечи демонического скелета и зажав с обеих сторон, крутанул из сторону в сторону его череп.
Мост под ногами раскачивался все больше., все сильнее, пешки Чжэньлун, образовывающие его стремительно разрушались, их останки один за другим падали в бездонную пропасть и было даже не слышно звука их падения.
Ши Мэй поднял голову и оглянулся, его соплеменники уже все столпились в кучу. Эти люди в изгнании, только сейчас получив демоническую ауру, напрягая все силы, замедляли разрушение дороги мученичества.
Они были чистокровными костяными бабочками, стая птиц, вместе возвращающаяся в свое гнездо, а ты?
В бездне раздался звук хлопанья крыльев летучих мышей.
В ладони Ши Мэй засиял холодный свет, вдруг появился шип, закаленный демоническим гневом. Он высоко поднял его и, прицелившись в сердце демонического скелета…
..резко вонзил его!!
…..
В конечном итоге, что такое - летучая мышь?
Это птица, парящая в небесах? Или все-таки зверь, притаившийся в темноте ночи?
Возможно, ни те, ни другие не признают его. Его кровь грязна, и, независимо куда бы он не пошел, он только и может, что быть предателем.
Несколько мгновений мертвой тишины. И череп демонического скелета падает на землю! В тот же миг он превратился в множество темно-серых капель и незаметно исчез. Однако в это же время закрытие демонических врат достигло критической отметки, Ши Мэй спрыгнул на землю и взмыл высоко в воздух, схватившись за них в самой высшей точке, своим телом он как раз удерживал закрывающиеся рельефные каменные ворота.
Обернувшись к толпящимся внизу, ничего не понимающим, все еще в слезах костяным бабочкам, он раздраженно выкрикнул:
- Что вы застыли? … Бегите быстрей!!
Быстрей беги….
- Беги быстрее! – предсмертный пронзительный крик Хуа Гуй хлынул, как пробивающий тучи свет, двадцать лет, все еще по-прежнему он разрывал душу и сердце, - А-Нань! Убегай!!!
Он закрыл глаза и перед глазами отчетливо видел ее с оторванной рукой, переломанными ногами, извивающуюся из последних сил в луже крови, борющуюся, как дикий зверь в капкане. Она рванулась вперед и вцепилась мужчине в ноги только для того, чтобы дать своему ребенку возможность спастись.
- Убегай!! Беги быстрее!! Не оборачивайся!! Не возвращайся!!!! Ааааа!!
Мужчина наступил ногой, ее лицо разбито, стало нечетким.
В последнюю секунду она из последних сил прошептала:
- Беги..
Раздался хруст.
Горло сломано….
Ши Мэй стиснув зубы излил демоническую ауру на свое тело, кости затрещали. Он изо всех сил упирался в ворота между створками, не позволяя закрыть путь в демонический мир.
Он посмотрел вниз, пот промочил весь лоб, закушенная губа порвалась и потекла кровь. Ши Мэй весь дрожал, мускулы и кости вот-вот разорвутся. Закрытие ворот замедлилось, однако их сила нисколько не ослабла, вот так, сдавливая это тело из плоти и крови величественно и равнодушно.
.. один цунь…два… один чи… два чи…
Вены вздулись, щеки побагровели.
И все же, глядя вниз на стекающийся в панике людской поток, он прохрипел:
- Убегайте…
Чуть быстрее, еще быстрее.
Я говорил, что хочу отправить нас домой. И пусть я полукровка, презираемый всеми, нарушивший устои, оскорбивший наставников, оставшийся совсем один*. Я пережил столько дурного, ради этого пути я сделаю все, что угодно.
*众叛亲离 народ отвернулся и родственники оставили
Но я не предатель.
Пусть мой скелет перекосился, пусть он будет раздроблен, но я все еще держу эти огромные, не имеющих себе равных ворота – это действительно смешно. Букашка, держащая небосвод, поденка, раскачивающая дерево.
В это же время внезапно раздался грохот!
Ши Мэй с трудом поднял мокрое от пота лицо, взглянув из-под промокших ресниц. Он увидел, что в стену Чу Ваньнина ударила волна, заграждение из Тяньвэнь и Цзюгэ разбито в клочья и его невозможно восстановить и после падения их хозяина, так упорно поддерживаемая им плотина, в одно мгновение рухнула.
Он своими глазами видел, как Чу Ваньнин был сброшен в воду огромной волной.
- Учитель…
Стена рухнула, наводнение без преград со всесокрушающей силой устремилось к месту слияния двух миров, сравнивая с землей горные вершины и строения, заполняя ущелья и долины. Минуло всего лишь мгновение и все потонуло в буре.
Мир людей уже не был таким как вчера.*
Синее безбрежное море стало тутовыми полями*
*оба выражения относятся к «Жизнеописание святых и бессмертных. Богиня Ма Гу» Цзинь Гэ Хонга (283г.н.э – 343) в значение моря, превращающегося в тутовое поле, является метафорой того, что все в мире сильно изменилось.
А в следующий момент давление демонических врат усилилось, оно стало в разы больше. Ши Мэй чувствовал, как мышцы и сухожилия отделяются от костей, перерасходуется духовная сила. Он неожиданно закашлялся, выплюнув полный рот крови.
Ши Мэй посмотрел вниз, еще чуть больше десяти человек не успели пройти.
С неизвестно откуда взявшейся силой он издал крик ярости, глаза вылезали из орбит, на шее вздулись вены, руками и ногами одновременно он все еще упирался в ворота, которые вот-вот закроются.
- Наставник Хуа!!
Пересекшие границу костяные бабочки не ушли далеко, они все собрались внизу и смотрели на него, вот только Ши Мэй уже не мог ясно рассмотреть их лиц, перед глазами темнело, все кружилось.
Осталось восемь… пять…три…
Лицо исказилось от боли, яркая улыбка возмездия и удовлетворения, добрая и злая, изо рта течет кровь, зубы ярко красные.
Что за небесное предназначение, люди и демоны, божества и злые духи, что преграждают мне обратный путь, хотят свести на нет все мои усилия…..
Не вернуться назад…. Не победить…
Сердце твердо как железо.
Это само по себе упрямство трудно изменить.
Финал…один…
- Мчись…
Ши Мэй от души начал смеяться. Не говори, что поденке невозможно расшатать дерево, нужно лишь твердое, непреклонное сердце и муравейник тоже может прорвать плотину.
Разве, в конце концов, ему это не удалось, а?
Раздался грохот!
Демонические врата захлопнулись с гулким грохотом, перед глазами все смешалось, красное и черное, красным была кровь, а черным – небо. И только сейчас в этот краткий момент в человеческом мире прозвучал отзвук голоса летучей мыши, это был звонкий и отчетливый щелчок.
Он был ужасающим.
Было ли это раздробление черепа?
Или отзвук из прошлого, из детства, от сломанной шеи матери….
- Наставник Хуа!! Наставник! – костяные бабочки запричитали одновременно со звуком захлопнувшихся демонических врат, отгораживающих их от другого мира.
Граница демонических врат кровоточила, из щели упала вниз раздробленная рука Хуа Биньаня… однако, тут же налетела огромная волна и вслед за множеством скелетов дороги мученичества все смыло водой без следа.
Когда волна схлынула, демонические врата исчезли.
Только лишь вершина пика Сышэн возвышалась в безбрежном океане, пагода Тунтянь упала, павильон Алого лотоса исчез под водой, кирпич и черепица зала Даньсин стремительно в один миг была полностью поглощены.
Чу Ваньнин закашлялся от попавшей в рот воды, несколько раз он собирался призвать Хуайша, однако из-за того, что его духовная сила еще не восстановилась, он не смог этого сделать.
Опять пришла еще одна волна, переворачивающая небеса, могучий напор ударил Чу Ваньнина в грудь вместе с куском поломанного дерева, и он неожиданно погрузился глубже в морскую пучину. Мучительно сдвинув брови, он не мог сделать вдох… и не мог ухватиться ни за какую спасительную соломинку.
Развевались белые одежды, черный шелк волос разметался по сторонам, он все погружался и погружался в воду. Круг света перед глазами постепенно угасал, он не мог дышать и постепенно приходило чувство, как душа покидает тело.
Сюэ Мэн и остальные… они должны были уже отступая дойти до магического барьера Сюань У.
А что потом, может они ошиблись?
А еще есть Мо Жань…
Мо Жань…
Он медленно открыл глаза. Холодная вода, далекий свет дня, несколько маленьких пузырьков выплыли из края его губ. Он бездумно, лицом вверх погружался, должно быть желая быстрее умереть от удушья. И вдруг его посетило видение.
Он заметил черный силуэт, словно русалка двигалась под водой к нему. Он был достаточно близко, чтоб можно было разглядеть лицо. Черные, почти фиолетовые радужки, можно даже рассмотреть мелкие шрамы, избороздившие все лицо.
Конечно, они остались после той безрезультатной попытки разорвать труп.
Чу Ваньнин закрыл глаза, по вей видимости он действительно был к себе слишком жесток. Поэтому в конце, даже перед смертью галлюцинация была мучительной для него.
Он хрипло прошептал:
«Прости меня…»
Губы открывались и закрывались, однако из них вылетали только мелкие пузыри.
В одно мгновение рука с силой схватила его. Не успел он отреагировать, как упал в крепкие широкие объятья. Эта грудь была невыносимо холодной, не имела ни капли тепла, однако неукротимая звериная дикость этого мужчины словно собиралась испарить всю воду этого моря.
- Чу Ваньнин.
Он неясно расслышал, как кто-то зовет его.
- Ваньнин!
В его рассеянном сознании кто-то приложил свои губы к его губам, прохладные лепестки губ открывались и закрывались, выпуская струйки духовной энергии.
- Призываю Бугуй!
Вдруг, в одно мгновение попутно разрезая морскую пучину к ним приблизился яшмовый свет, мужчина подхватил его погрузил на модао и они стремительно, прислонившись друг к другу понеслись к поверхности воды. В мгновение ока они с шумом вылетели из воды. Чу Ваньнин промокший насквозь с ног до головы, он от природы был чувствителен к холоду и теперь, после холодной воды, чуть дрожал, губы его были мертвенно бледные без капли крови, он тяжело дышал.
Он очень долго задыхался и переводил дыхание, прежде чем вдруг понял, что сейчас произошло.
Он поднял голову и встретился взглядом с парой бездонных влажных глаз, в которых уже не было неразберихи и хаоса, взгляд больше не был потерянным, сейчас они были прозрачно чистыми и блестящими.
Мо Жань тоже немного задыхался, его губы были чувственно чуть приоткрытые и влажные. Его черные одежды тоже промокли насквозь и прилипли к мускулистой груди. Опустив голову он молча смотрел на Чу Ваньнина.
Кто это на самом деле?
Марионетка или живой человек?
Тасянь Цзюнь или все-таки мастер Мо?
В горле Чу Ваньнина словно застряла рыбья кость. Очень долго он тоже не мог издать ни звука, его кадык перекатывался, он только подумал открыть рот, как как раз в это мгновение капля соленой морской воды прокатилась по его лбу и стекла прямо в глаз.
Он тут же закрыл глаза. Их уголки покраснели.
Как только он закрыл глаза, мужчина в воде обнял его и слегка прохладные губы коснулись его лба.
- Этот достопочтенный опоздал.
- …
- Путы Хуа Биньаня растворились, и никто не сможет больше контролировать этого достопочтенного. – он поцеловал его в лоб, ресницы. Поскольку он плыл на спасение очень быстро, то все еще слегка задыхался.
Тасянь Цзюнь увидев, как Чу Ваньнин медленно открывает глаза, поднял руку и погладил его по волосам, а затем посмотрел вдаль на затопленный человеческий мир.
Его голос был тихий и жаркий, когда он, спустя долгое время, проговорил:
- Уходи. Я отправлю тебя в твой мир.