306 Пик Сышэн. Сожалею, наши тела разных племен.

[Lapsa1]

Небо и земля мгновенно словно потеряли краски, демоническая аура словно острая стрела, пронзившая облака , устремилось вдаль в кружившийся и искажающийся проход врат жизни и смерти, времени и пространства и попала прямо в него.
Ливень, ливший без перерыва больше десяти дней, внезапно прекратился.
Только что лило как из ведра, и в один миг все прекратилось, больше не упало ни капли.
Кто-то трясущимися губами, надеясь, что они счастливо отделались, дрожащим голосом спросил:
- Это… это что сейчас было?
Никто не удосужился ответить ему, и все взгляды были прикованы по направлению к вратам жизни и смерти, времени и пространства, но черный проем, закрывавший почти половину неба, некоторое время не менял своего вида.
Люди ждали в крайнем волнении.
Их сердца быстро стучали….
Не меняло форму, не меняло форму.
Ничего необычного.
- Дождь просто прекратился…. И не произошло никакой беды?
- Должно быть это была ложная тревога, на этом все и закончится….
Один за другим речи становились все спокойнее, напряженные лица расслаблялись. Однако, как раз в это врем, земля под их ногами внезапно начала раскачиваться.
- Что это?!
Когда они снова подняли головы и посмотрели в даль, то увидели, что черный проем врат жизни и смерти времени и пространства стал расширяться с поразительной быстротой, поглощая небо и разрозненные грозовые облака. Тут же, вслед за этим резкий пронзительный свист пробил небеса. Толпа людей остолбенела!
Они лишь увидели, как пылающий красный феникс появился из черного проема разбивая небосвод. У этого феникса было два крыла заслонивших небо и солнце, его глаза были огромны, подобны небесным озерам, когти словно горные пики, одно перо было больше ста метров, и одним взмахом крыла он поднимал песчаную бурю вокруг, вырывая с корнем бесчисленные деревья. Снежный покров ближайшей к нему вершины Кунлунь почти растаял и весь лед был разбит.
Чииир!!!
В мгновении ока этот феникс уже оказался на вершине Куньшань и засвистел. Издаваемые им звуки были точно такими же, как и во время открытия и закрытия прохода жизни и смерти, времени и пространства, тогда раздавался точно такой же свист.
- Это правда…
Какой-то даос на выдохе громко закричал:
- Это Шихуан, Изначальный феникс!
- Это первый предок фениксов!
Это было такое древнее магическое животное, что он не был упомянут даже в свитках. Позже, он подчинился Гоучэнь Шангуну, феникс, способный двигать горы и заполнять ими моря, способный парить на своих огромных крыльях на девятых небесах так стремительно, словно молния, быстрее, чем свет.
- Оказывается..- пробормотал Чу Ваньнин, - это он всегда был хранителем врат жизни и смерти?
Гоучэнь, сотворив третью запретную технику «врата жизни и смерти, времени и пространства», на самом деле открывал плененным изначальным фениксом клетку великой пустоты. Как только человек вступал в этот разлом изначальный феникс свистом задавал вопрос и переносил человека быстрее ветра через время, в прошлое или в будущее. Однако его тело было на столько велико, а скорость такой высокой, что человек, открывший врата жизни и смерти, времени и пространства, не успевал увидеть от него и тени, он лишь слышал его крик и тут же переносился в задуманный период времени.
Птица-феникс стоял на горе Кунлунь. Золотыми огненными глазами осматривая все вокруг, он заговорил низким, хриплым подобно человеческому, голосом. Словно звук эха от пустого колокола раздался в людском мире:
- В мире есть порядок, вы нарушили его, получайте же небесную кару.
После того, как закончил говорить, он взмыл вверх, распахнул свои девять золотых хвостовых пера, и протянул их по земле. Когда его крылья открылись и закрылись, в этом бренном мире горы затряслись и содрогнулась земля, холмы рассыпались! Если бы эти события не были бы сценой последнего дня, то она действительно была бы великолепной*
*Не имела себе равных
- Отступаем! – сурово выкрикнул Чу Ваньнин.
И он был не один, одновременно с ним почти все главы и старейшины школ отреагировали точно так же…
Отступить.
Стремление к самосохранению врождённая особенность, не было нужды многократно это повторять. Эти даосы, которые были перед изначальным фениксом такими крохотными, как муравьи или горчичные зерна, тут же один за другим повскакивали на свои мечи и развернувшись в противоположную сторону от феникса поспешили подняться вверх.
Мэй Ханьсюэ в этот момент добежал до Чу Ваньнина и смахивая растрепавшуюся на глаза челку, проговорил:
- Уважаемый наставник, попросите пожалуйста их отступить к вратам жизни и смерти, времени и пространства.
Не дожидаясь вопросов Чу Ваньнина, он добавил:
- Этот бренный мир давно уж при смерти. На протяжении восьми лет мы с Сюэ Мэном постоянно искали способы, чтобы, когда этот день придет, можно было свести последствия этого бедствия к минимуму. Поэтому в тот день, когда ворота жизни и смерти в оба мира были пробиты, мы сразу же рядом с ними расставили с помощью использования доспехов Сюань У, формацию с магическим барьером.
Тяжёлые доспехи Сюань У, это прах Сюань У, он и изначальный феникс принадлежали одной эпохе, и с помощью его моральных основ, можно было укрепить защитный купол в десять тысяч раз.
Об этих доспехах-панцире всего лишь ходили слухи, что он находится в море на дальнем востоке, в землях, где на девять шансов умереть, есть лишь один остаться в живых.
Через какие только трудности и опасности братьям Мэй и Сюэ Мэну пришлось пройти в этом бренном мире, чтобы они смогли вернуть их назад….
- Пожалуйста, уважаемый наставник, - продолжил Мэй Ханьсюэ, - прикажите собраться всем людям в том месте, чтобы они все вернулись в свой мир.
- …
- Именно этот мир породил бедствие, будет правильно, если здесь все и закончится.
Когда звуки его голоса стихли, вдали феникс уже начал бить крыльями, стремительно взлетая, золото -красные перья его хвоста хлопали, подняв тысячи снегов с Кунлунь, а затем, превратившись в красный свет между небом и землей он пронесся так быстро, что никто не мог этого заметить, однако в тот же миг река Хуанхэ потекла вспять, великая река Яньцзы стремительно хлынула на встречу, вода в необъятном синем море поднялась на невиданную высоту словно безбрежный океан целиком с самого дна поднялся и убийственным ударом хлынул в направлении материка!
Воды безбрежного моря поднявшись до небес в мгновение ока ввергнут всю страну в первозданный хаос.
Чу Ваньнин уже собирался отступить, когда увидел, что скорость наводнения даже больше скорости убегающих на мечах людей, и в мгновение ока оно уже приблизилось к тому месту, где они находились. Он испугался, что наводнение настигнет большинство отступающих людей.
Тут же среагировав, Чу Ваньнин ответил Мэй Ханьсюэ:
- Вы и Сюэ Мэн уводите их, а я останусь здесь, задержу на какое-то время.
Говоря это, он опять призвал дракона из амулета и взмыл в небо.
- Тяньвэнь! – строго приказал он. – Десять тысяч гробов!
Из земли поднялись ивовые лозы, прокусив палец, он капнул на них кровью и крикнул:
- Возвести стену!
Лозы глицинии раз за разом переплетались, ветви ивы оборачивались вокруг ивовых ветвей, накладываясь друг на друга туда и обратно, слои все высились и в мгновении ока сложились в огромную высокую стену.
- Призываю Цзюгэ!
В ладонях резко вспыхнуло сияние и Цзюгэ уже лежал у него на коленях. Чу Ваньнин тронул струну и цветочный поток звуков золотистым сиянием окутал построенную из лозы формацию стены, со временем становящуюся все прочнее, которую невозможно разрушить. Едва он закончил, клокочущий поток воды тут же ударил в нее…
Бах!...
… Вода, разбрызгиваясь разбилась о стену, подняв волну до небес.
Чу Ваньнин, повернувшись к Мэй Ханьсюэ крикнул:
- Быстро уходите!
Подобной ситуации Мэй Ханьсюэ не мог и предвидеть, хоть сердце его словно горело в огне, однако он не мог ничего сделать, кроме как почтительно поклонившись Чу Ваньнину, развернуться и быстро исчезнуть в густой лесной чаще.
Мгновенно многочисленная армия даосов отступила. Чу Ваньнин держал защиту изо всех сил.
Наводнение бурлило и ревело, пытаясь разорвать построенное Тяньвэнью и Цзюгэ укрепление.


В конце моста мученичества перед костяными бабочкам медленно открывались демонические врата. Адские темно красные, темно фиолетовые облака были спокойны и безмятежны, переплетаясь в одно целое с исстрадавшемся людским миром.
Двери полностью открылись.
Стоявшего самым первым Ши Мэй окутало прозрачно чистой демонической аурой. Эта аура заставила его непроизвольно затрепетать, по всему телу разлилась необъятная легкость и спокойствие. Не сдерживаясь, он как одержимый жадно вдыхал демоническую ци.
Соприкоснувшись с демонической энергией, то усохшее атрофированное зернышко в груди, духовное ядро, раздулось и ожило.
Все принадлежащие демонам потоки мощи в данную минуту бурля, заполняли его тело.
Так оказывается вот как ощущается огромная духовная сила?
Он наконец чувствовал это… он это чувствовал!
От восторга его взгляд заблестел, на прекрасном лице отразилось даже несколько звериное чистое сияние. И у него, и у всех стоящих за ним рода костяных бабочек.
Прежде так нуждавшиеся в демонической ауре, с измученным духовным ядром, слабые красавицы костяные бабочки, в данный момент они наконец то получили силы, принадлежащие им по праву.
Сгорбленный, с полностью седыми волосами и бородой старик, медленно появился в проеме демонических врат. Красными глазами он обвел толпу, а после, пупырчатая кожа его сморщилась и он оскалился в улыбке:
- Ух ты, этот старик ожидает здесь уже четыре тысячи лет, предыдущие привратники все уже умерли и так и не смогли увидеть способных на этот шаг костяных бабочек.
Опираясь на палку, он с некоторым удовлетворением продолжил:
- Хорошо, хорошо, вы противостояли обители бессмертных, ваши заслуги весьма впечатляют. Неплохо, неплохо.
После, он взглянул на трещащий по швам людской мир и засмеялся, обнажив черно-желтые зубы.
Этот всего-навсего старый демон повернулся боком, давая пройти костяным бабочкам и плавным, дребезжащим голосом промолвил:
- Этот старик почтительно приветствует господ, вернувшихся на родину.
Позади них были разлившиеся потоки воды, однако это событие в мире людей, какое оно имеет отношение к демонам?
Ши Мэй повернулся и посмотрел на противостоящего изо всех сил стихии Чу Ваньнина, ничтожных, жалких человеческих сил. Всего лишь несбыточные мечты перевернуть небеса.
Так что это в итоге, героизм или глупость?
Вот, только, пожалуй, эта частица глупости Чу Ваньнина уже некогда внесла смуту в его обычное душевное состояние. Перед тем, как уйти, Ши Мэй вдруг невольно вспомнил тот эпизод, когда еще старейшина Юйхен под зонтом провожал его домой. Тогда они увидели ползущего по обочине моста Найхэ сгорбленного земляного червя.
Чу Ваньнин мельком взглянув на него, взмахнул рукавом и этот земляной червь, окутанный золотистым светом, аккуратно был поднят и помещен обратно, среди травы и деревьев.
- Старейшина, зачем вы это сделали?
- Он загораживал дорогу. – с каменным лицом ответил Чу Ваньнин.
Естественно, это объяснение было таким топорным, что Ши Мэй рассмеялся:
- У старейшины действительно доброе сердце. Вот только сейчас идет дождь и в земле душно, вы положили его обратно в землю, но вскоре он опять вылезет наружу и выползет на поверхность. И тогда он опять преградит дорогу старейшине.
Шаги Чу Ваньнина сразу чуть замедлились на гладком лбу появилась легкая морщинка.
- …. Этого никогда не знал. – он снова опустил глаза и взглянул на Ши Мэй – А ты знаешь довольно много.
Ши Мэй немного застенчиво улыбнулся:
- Земляной червь — это тот же подземный дракон, он постоянно употребляется в лекарственных средствах. Поэтому я немного ознакомился с их повадками. Я всего лишь знаю о таких вещах, которые не очень полезны.
Они вдвоем продолжили свой путь. В итоге, Ши Мэй заметил, что пусть Чу Ваньнин уже все узнал, однако он, по-прежнему походя «собирал» всю эту загораживающую путь мелюзгу. В конце концов, он, немного недоумевая, решил, что уж лучше будет помогать ему это делать вместе.
Чу Ваньнин идя, что в руках у него стопка толстых книг, и из-за них он нагибается с большим трудом, сказал ему:
- Не нужно.
- Они же загораживают дорогу старейшине. – Ши Мэй под кристально чистым дождем, оглянулся и ласково и нежно посмотрел на него, - Ученик научит их вести себя немного лучше.
Чу Ваньнин покачал головой и подошел к Ши Мэй, снова укрыв его зонтом из зеленой промасленной бумаги:
- Не бегай туда-сюда, совсем уже весь промок.
Путь домой был не таким коротким и два человека шли плечом к плечу, не зная о чем говорить, это было немного неловко.
Ши Мэй нарушил тишину, спросив теплым голосом:
- Старейшина, вы всегда такой хороший?
- ….
Карие зрачки опустились вниз, фениксовые глаза выглядели серьезными и величественными. *
*тут я понимаю, что хочет противопоставить обычные человеческие смущающиеся глаза и фениксовый разрез глаз, кажущийся строгим, но не представляю, как это написать.
Выражение лица Чу Ваньнина не поменялось:
- Так уж и хороший.
Но Ши Мэй был очень проницателен, он уже разглядел, что старейшина Юйхен вовсе не был таким уж безжалостным и бессердечным, как о нем говорят. Он улыбнулся:
- Старейшина прекрасно знает, что некоторые дела бесполезны, однако все равно это делает…
Чу Ваньнин не ответил ему. Он молча шел вперед.
И как раз в тот момент. Когда Ши Мэй почитал, что он больше не обратит на него внимания, Чу Ваньнин открыл рот:
- Если на пути встретится нищий, ты хорошо понимаешь, что немного денег не помогут ему выпутаться из трудностей, разве не надо жертвовать ему?
- …
- Встретив на пути умирающего, но еще живого зверя, хорошо представляя, что после он вернется в лесную чащу и в ближайшее время может снова попасться в силки, разве засунув руки в рукава, ты будешь стоять в стороне?
Ши Мэй опустил свои мягкие как перья ресницы, мягко и любезно ответив:
- Ученик понимает смысл сказанного старейшиной. Премного благодарен за наставление.
- …- он был таким мягкий, а Чу Ваньнин наоборот, немного смутился и легко откашлявшись, произнес, - Это не более, чем земляные черви. На самом деле они просто загораживали дорогу и все.
Ши Мэй на минуту замер, посмотрев на его профиль, он ясно разглядел очень холодную внешность, но немного покрасневшие кончики ушей.
Он вдруг подумал, что это так мило.
Поэтому. Ши Мэй, поджал губы, его голос звучал, как волны в реке:
- Старейшина действительно хороший. Почти наверняка и к остальным живым существам вы имеете сострадание.
- …
Помолчав, он вдруг опять спросил:
- Да, кстати, я сегодня в книге прочитал об одной вещи, и этот ученик кое чего не понял, однако он не имеет наставника, чтобы можно было у него спросить. Старейшина, можете ли вы разрешить сомнения этого ученика?
Во всяком случае не нужно будет снова неловко болтать об этом слащавом вопросе про спасение неспасение жизней, у Чу Ваньнина словно камень с плеч свалился, и он кивнул головой:
- Говори.
- В общей канонической медицинской книге Гу Юйэ очень много методов совершенствования, которые ошарашили этого ученика. Среди них самый непонятный это чудодейственное снадобье для быстрого культивирования духовного ядра. После употребления этого снадобья разве можно….
Выражение лица Чу Ваньнина тут же стало мрачным. Он перебил:
- Ты хочешь подобное лекарство?
- Старейшина знает, какого типа это лекарство?
- Это лекарство было весьма почитаемо в мире совершенствования несколько лет назад и большие и малые школы ходили в школу целителей, умоляя его продать. - Чу Ваньнин чуть прищурился, - Как же я мог о нем не знать.
Ши Мэй, вглядываясь в его лицо спросил:
- Этого ученика не интересует это лекарство, вот только я увидел, что в требуемом сырье для него указана плоть и кровь костяной бабочки и в душе я немного не понял. Я не понял, костяные бабочки это … это люди или все-таки считаются животными?
Чу Ваньнин не колебался ни секунды, его брови вразлет тут же сошлись на переносице, со строгим и торжественным выражением лица он ответил спрашивающему ученику.
- Это люди.
Он даже не сказал «они СЧИТАЮТСЯ людьми», а без раздумья ответил «это люди».
- ….
Ши Мэй еще не нашел слов для ответа, а Чу Ваньнин уже заметил среди книг, которые он прижимал к груди, тот том школы целителей Гу Юйэ, он поднял руку и взял его за ладонь.
- Старейшина?
- В содержимом свитка школы целителей Гу Юйэ трудно отличить добро от зла, поэтому он не подходит для изучения новичками. Завтра ты можешь пойти в библиотеку и взять почитать труды старейшины Тяньлана, пожалуй, они более подходяще.
Ши Мэй потупился:
- Книги ученики могут брать только из внешней части библиотеки, внутренняя…. Чтобы войти внутрь, требуется разрешение личного отца- наставника.
Чу Ваньнин замер на миг, он вспомнил, что прошло довольно много времени, когда этот ребенок поступил в школу, однако по причине слабых природных данных, даже самый мягкий и снисходительный Сюаньцзи не хотел принимать его в ученики.
Под косым моросящим дождем, он отвязал от своего пояса нефритовую подвеску*:
- Надень это.
*佩玉- нефритовый брелок на поясе носили в основном аристократы и прочие благородные мужи
- …!
- Если люди в библиотеке будут спешивать, просто покажи им мой брелок и все будет хорошо. – наставительно произнес Чу Ваньнин, - Нужно быть разборчивым в чтении, не следует, ошибившись в книге, выбирать ошибочный путь.
Ши Мэй хотел обеими руками принять эту яшмовую подвеску, но у него в руках было слишком много книг. Взять ее одной рукой было бы величайшим преступлением и он, не зная как поступить, покраснел до самых корней волос, когда Чу Ваньнин опустился на одно колено и сразу же стал чуть выше этого маленького ребенка. Он опустил свои длинные ресницы и своими руками закрепил подвеску на поясе Ши Мэй.
Когда он проделывал все это, выражение его лица было таким обыденным, словно он подбирал «преграждающего дорогу» земляного червяка.
Будь на его месте любой другой старейшина, он бы никогда не одолжил какому-то незнакомому ученику брелок с разрешением для посещения библиотеки. Таковы были правила.
Но разве Чу Ваньнин был человеком когда-либо жившем по правилам?
- Хорошо, - закрепив прочно брелок на поясе Ши Мэй он поднялся на ноги и протянув мозолистую от постоянного ремонтирования механических стражей руку, сказал, - Пойдем.
- …- этот совсем юный, неопытный ребенок глубоко вдохнул воздух.
Он сам не понимал, почем сделал этот глубокий вдох, однако, если бы не этот вдох, в мгновение заполнившие его грудь чувства вероятно заставили бы его разрыдаться.
На самом деле это очень обидно.
Все равно, будь он костяной бабочкой или учеником с недостающими духовными силами, все равно ни так ни так он не мог получить справедливого, честного обращения. В прошлом он считал, что возможно это неважно, так или иначе он уже привык. Все эти люди в его глазах, все как один, были не более чем уродливыми отвратительными мясниками.
Однако действительно, какой-то человек остановился и сказал ему «костяные бабочки - это люди», действительно, какой то человек остановился и вот так, отдал ему, свой брелок, который даже не всякий личный ученик мог получить, только для того, чтобы он не пошел по неправильному пути. Этот закаленный комочек сердца неизвестно почему вдруг невыносимо заболел.
Только сейчас он наконец почувствовал себя очень обиженным, то, что он все время сдерживал и очень устал.
Ши Мэй знал, что он выглядит нежным и вежливым, однако в конечном итоге это не более чем выкованная им самим маска, которую он надел в критический момент.
Позже он прятался за этой маской используя мягкость чтобы защититься, чтобы отступить, с виду он со всеми был любезным и доброжелательным, но на самом деле никто не мог проникнуть в его сердце. Его сердце переполняла ненависть к врагам костных бабочек, там не было и полкапли доброты и снисходительности.
Однако в тот день, вернувшись домой, когда он писал прошение чтобы почтить своим наставником, кончик его кисти наносил штрихи, в его письме была та драгоценная искренность.
Когда письмо было закончено, отложив кисточку с оборванными волосками и бамбуковую дощечку, Ши Мэй долго смотрел в омут горящей лампы.
Ему казалось, что его жизнь, кроме мести и возвращения домой, преподнесла еще один неожиданный сюрприз. Возможно, этот сюрприз был немного опасен для него. Но в тот момент ему казалось, что немного нежности может быть не так вредно, она не в состоянии изменить в его сердце самые большие амбиции.
В данный момент Ши Мэй, повернув голову, смотрел на свою такую маленькую «нежность» и сам не понимал, что он чувствует в душе.
Гнев? Печаль?
Похоже, не все так просто.
Пути разные и конец нельзя предугадать.
Ши Мэй остановился и все же немного язвительно проговорил несколько предложений:
- Вот видишь, Учитель, все равно кто ты, перед лицом судьбы ты не можешь удержаться и не бороться. Ты, я, демон, человек, все одинаковы.
Эти слова были сказаны так легко, Чу Ваньнин, стоящий в высоте, не мог их расслышать, но когда Ши Мэй сказал их, то сам в душе издал вздох облегчения.
А после, уводя за собой тысячи костяных бабочек, к безграничным, грандиозным могучим вратам мира демонов, он ушел.
Вернуться домой.
Старый демон – привратник, естественно решил, что самый первый человек стоящий во главе этой толпы, является их предводителем, поэтому очень вежливо и почтительно с поклоном пригласил Ши Мэя войти во врата первым.
- Небольшая задержка, молодой господин.
- Почему?
- В мире демонов согласно кланам и кровному родству устанавливается ранги, высокий или низкий, раз уж молодой господин возвращается на родину, прежде необходимо проверить его происхождение, чтобы вернуться в отчий дом и узнать свою родню.
С каменным лицом Ши Мэй ответил:
- Разве костяные бабочки не все принадлежат материнскому клану Гоучэнь Шангун? Что еще тут узнавать?
Старый демон-привратник проговорил:
- Материнский клан Гоучэнь давно вычеркнут из скрижалей демонических родов. Молодой господин и господа, стоящие у вс за спиной, возвращаясь назад, в демонический мир, в будущем должны определить родство из смешанной крови внутри других кланов и записать в книгу родов детей от смешанных браков.
Ши Мэй нахмурился, хотя он досадовал на эти лишние хлопоты, однако, повернув голову и увидев, что сил Чу Ваньнина недостаточно, он не знал, сколько еще он сможет продержаться. Да еще за его спиной стояли больше тысячи человек, которые должны были войти в демонические врата, он слегка кивнул головой:
- Тогда быстрее.
Старый демон взмахнул рукой и в ней появилась жезл, с рукояткой в виде головы зверя с торчащими клыками. Он про себя начал читать запретное заклинание и можно было увидеть, как из головы зверя появилось сотня красных полос, которые словно расшитая парча окутали тело Ши Мэй.
- Бай, Чэнь, Си, Чжоу..
Каждый луч смутно искрился одним иероглифом.
- Что это? – спросил Ши Мэй.
- Генеалогия рода, - ответил старый демон, - С каким родом у молодого господина наиболее близкое родство, такая полоса света и обвяжет запястье молодого господина.
Ши Мэй больше не проронил ни звука, опустив голову, он смотрел на эти переливающиеся и искрящиеся ленты.
- Цинь, Фэй, Оуян, Шангуань, Чжунли, Ло, Е, Дуань, Чу….
Лилось из уст старого демона не переставая, однако, спустя долгое время не было видно, чтобы хоть одна лента остановилась. Он невольно вздернул брови и подняв взгляд посмотрел в лицо Ши Мэй.
Ши Мэй так же спокойно посмотрел на него.
Их взгляды встретились и старый демон смущенно улыбнувшись опять продолжил все быстрее произносить заклинание. Он говорил и говорил, и внезапно красная лента обмоталась вокруг руки Ши Мэй. Ши Мэй задумчиво поднял руку и очень внимательно осмотрев ее спросил:
- Какой это род? Какая фамилия?
Он осматривал ее со всех сторон, но, не успел он еще четко написанный сверху отпечаток иероглифа, как эта тесьма вдруг начала стремительно засыхать и темнеть и в мгновение окончательно осыпалась пылью и пеплом.
Ши Мэй:
- ….
Старый демон- привратник тоже некоторое время не произносил ни слова, он одеревенело застыл на месте, глядя на него с недоверием.
Ши Мэй медленно, цунь за цунем, поднял взгляд, в душе он уже приблизительно знал ответ. Однако, все же, мрачно усмехаясь, спросил:
- В чем дело?
Лицо старого демона переменилось. Оно стало похоже на морду леопарда, переносица наморщилась, и он злобно выкрикнул:
- Божественное происхождение?!!
- ….- Ши Мэй застыл на мгновение, а затем рассмеялся, небрежно смахнув темно серые пятна с запястья, он холодно сказал, - Мой отец действительно потомок богов, ну и что с того? Я за всю жизнь не сделал и полцуня дел для божественного клана, считая своим долгом вернуть демонов на родину. Из-за того, что в моем теле есть капля грязной крови, ты собираешься навесить на меня ярлык божественного рода. Это уже слишком…
Прежде чем он успел договорить, он увидел, как вокруг старого демона, охраняющего ворота, поднялся черный неистовый ветер, заставивший Ши Мэй невольно сделать шаг назад.
Когда ветер рассеялся, тот сгорбленный старый демон пропал.
У входа в демоническое царство стоял монстр-скелет, с торчащими клыками и с гигантским топором в руке. Этот монстр внезапно расколол боевым топором землю, преграждая путь костяным бабочкам. Глядя в небо, он злобно выкрикивал проклятья:
- Испокон веков демонам и богам не разрешается вступать в сговор, ваш род смешан с божественной кровью, она грязная до предела!! Дорога мученичества не может быть использована. Быстро, приказываю вам, мерзкие отродья, убираться от границ демонического мира. Ворота демонического мира немедленно закрыть!!
Вслед за этим криком створки ворот демонического мира с грохотом содрогнулись и действительно начали двигаться к центру. Изначально уже построенный мост мученичества, так же, начиная издали, от пика Сышэн словно поток снежной лавины с ужасающим звуком начал рушиться!