Lapsa1
читать дальше
Цзян Си не проронил ни звука. Сюэ Мэн тоже ничего не сказал.
Прошло немало времени, прежде чем Цзян Си с мрачно хладнокровным выражением лица, чувствуя себя неловко, проговорил грубым тоном:
- Раз уж ты все слышал, то мне незачем это говорить.
- ….
- Иди распорядись о похоронах согласно правилам Пика Сышэн. – Цзян Си отвел взгляд, он даже не хотел посмотреть Сюэ Мэну в глаза, - Твоя мать поручила мне тебя опекать. Я буду ждать тебя у подножья горы.
Сюэ Мэн шевельнулся, но это было просто бессмысленное движение.
Всю горячую кровь словно высосало из его тела, лишь двигались пальцы, и на это маленькое движение ушли все его силы.
Сюэ Мэн дрожа одеревенело повернулся, уставившись в глубь зала Даньсинь. Кровавые пятна на ковре в свете пожара уже были видны не так отчетливо, только Сюэ Чженъюн по-прежнему ничком лежал на полу. Когда он не улыбался, то сразу выглядел намного старше, на лице отчетливо проступали морщины, волосы на висках были совсем седыми.
Цзян Си же выглядел как еще не достигший тридцатилетия, молодой мужчина, вечно в расцвете сил, полный бодрости и энергии.
Сюэ Мэн медленно сделал шаг вперед и остановился.
- Просто уходи.
Цзян Си обернулся, посмотрев на одинокий силуэт Сюэ Мэна.
- Я не признаю тебя. Ты не мой отец. – сказал Сюэ Мэн, и войдя в зал с грохотом захлопнул ворота.
- ….
Цзян Си так долго стоял на холодном ветру, что его руки и ноги едва не заледенели, тогда он очень медленно спустился вниз.
Большинство культиваторов у подножия горы, испугавшись небесного пламени Феникса, разбежались. Осталось лишь несколько учеников из Дворца Тасюэ, и среди них Мэй Ханьсюэ.
Увидев выходящего Цзян Си, эти молодые люди из Дворца Тасюэ, опустив взгляд, поприветствовали его в соответствии с правилами этикета, тихо произнеся:
- Глава Цзян.
Цзян Си чувствуя, как нестерпимо напряглись мышцы на лице, поджал губы. Взгляд его карих глаз остановился, упав на Мэй Ханьсюэ:
- Еще не ушли?
Мэй Ханьсюэ любезно, однако чуть более холодным тоном произнес:
- Ждем старого друга.
Цзян Си сразу поняв, кого он имеет в виду, ответил:
- Некоторое время он не сможет спуститься.
- Немного можно подождать, и три -четыре дня, тоже ничего, можно подождать, - ответил Мэй Ханьсюэ, - Так или иначе, все равно нечего делать, поэтому останемся здесь.
Он сделал паузу и продолжил:
- Кроме того, глава Цзян, у хозяина Дворца есть послание, которое я должен передать вам.
На душе вдруг ни с того ни с сего стало тревожно, Цзян Си подавленно переспросил:
- Что?
Мэй Ханьсюэ учтиво склонился:
- Хозяин Дворца решил больше не следовать слепо за божественными потомками Тяньинь, а также в дальнейшем не учувствовать в совместных действиях великих школ верхнего мира культивации. Глава Цзян, как руководитель школ культиваторов отныне и впредь может не учитывать наш голос* и не принимать во внимание нашу школу – Дворец Тасюэ.
*拟票-листы с предложениями от чиновников, которые направлялись императору, что-то типа голосования или прошений.
Цзян Си затих на минуту, на лице его было непонятное, отсутствующее выражение.
- Так вы планируете стать независимыми от школ бессмертных?
- Лишиться всякой поддержки, безусловно, страшно. – чуть улыбающийся взгляд Мэй Ханьсюэ был по прежнему чистым, как вешние воды, однако выражение его лица было холодным, - Вот только слепое следование ранее упомянутым божественным идеалам, совсем неприемлемая вещь.
Цзян Си пристально посмотрел на него.
Он без всякой причины почувствовал, что злится, он чувствовал досаду и отвращение.
Прежде он, видя Наньгун Лю на этой должности, считал, что очень многие его решения, мысли, поступки были нелепыми и даже смешными. Но, однако сейчас, когда он сам оказался на этой позиции, оказалось, что очень многие вещи на удивление он не в силах контролировать.
Было ли правильным решение о наказании Мо Жань?
Было ли его искренним намерением слепо верить на слово Цитадели Тяньинь?
На сей раз он всеми силами отговаривал идти войной на Пик Сышэн, но почти все школы возражали ему, а он, как глава школ совершенствующихся, что он мог поделать? Раньше, возглавляя Гу Юйэ он еще мог оставаться сторонним наблюдателем, со своим отношением и своей позицией, а теперь, когда он вступил в должность, когда Гу Юйэ стала первой среди школ во всем мире, он вдруг обнаружил, что не может повернуть назад.
В итоге он в будущем превратиться в следующего Наньгун Лю.
Цзян Си прикрыл глаза и не издав ни звука, молча удалился тряхнув рукавом*. Мэй Ханьсюэ очень вежливо поклонился ему вслед равнодушно проговорив:
- С благоговением провожаю главу Цзян, до встречи в цзянху**
*То есть метафорически- ушел, хлопнув дверью. Тряхнуть рукавом - жест выражающий раздражение, недовольство
** Очень вежливое прощание. Цзянху – райское место, реки и озера
Цзян Си не ответил, в расшитых золотом по темному рисунку роскошных одеждах, он, не оглядываясь удалился.
Прежде, когда Цзян Си принял эту должность на горе Линшань, заменив Наньгун Лю, чья слава осталась в прошлом, внизу все рукоплескали, шумно выражая свое ликование. В то время он твердо полагал, что они очень разные с его предшественником, он полагал, что способен опираться только на себя, менять луну, солнце и землю местами. В те времена у него были амбиции, он был пылок и имел идеалы.
Однако только сейчас он все понял.
С самого начала аплодисментами в тот день вовсе не приветствовали талантливого, великого, имеющего грандиозные планы главу бессмертных. Они были в честь похорон его свободного духа и воли.
С тех пор цзянху стал от него таким далеким, а небо и земля такими огромными, что было легко повстречать уважаемого главу Цзян, но трудно отыскать настоящего Цзян Си.
После того, как позаботился о похоронах отца и матери, Сюэ Мэн так и не покинул Пик Сышэн. Когда пожар утих Мэй Ханьсюэ получил приказ подняться на гору и разыскать его. В итоге он нашел Сюэ Мэна лежащего без сознания в зале Шуантянь и переправил его во Дворец Тасюэ на горе Кунлунь.
В то же самое время хозяин Дворца Тасюэ объявил всему миру, что всем другим школам при принятии решений больше не нужно одобрение Куньлунь, а Куньлунь с этого времени больше не желает быть связанной законами и уставом мира совершенствующихся. Исходя из этого, были решительно оборваны все связи.
После этого Цзян Си созвал всех на гору Луншань, обсудить важные вопросы, назревшие в последнее время. На этом собрании Цзян Си внес предложение- все важные дела должны рассматриваться в три этапа, а именно «в зале суда», «проверка и слушания перед всеми школами бессмертных» и «проверка простыми гражданами». Это вместо того, чтобы верить на слово лишь одной школе.
Пусть он и не уточнил о какой «одной школе» идет речь, однако все поняли, что его недовольство направлено на Цитадель Тяньинь. Поэтому это предложение Цзян Си заслужило множество возражений …
- Цитадель Тяньинь – место, основанное богами, хозяйка Цитадели Му, при допросе применяет непревзойдённое оружие - весы, оставленные богами. Ничто не может сравниться с божественной справедливостью.
- Глава Цзян из-за упрямства и своеволия, действуя наобум, боюсь, может столкнуться с карой небесной.
Больше того, некоторые глубоко верили в Цитадель Тяньинь, они собирались едва ли не каждое слово Му Яньли принимать как догму или образец, эти консерваторы пришли в такое возмущение, что с неизвестно откуда взявшейся смелостью, возмутившись, повскакивали со своих мест.
- Цитадель Тяньинь сияет в мире совершенствования уже несколько тысяч последних лет, как бы то ни было, все несправедливости, все серьезные преступления они полностью расследовали. В мире совершенствования именно благодаря существованию Цитадели Тяньинь множество людей опасаются вершить злодеяния. А вы, глава Цзян, хотите потушить этот единственный в мире совершенствующихся поднесенный с уважением, священный огонь?
Цзян Си мрачно ответил:
- Исходя из вашего мнения, господа, Цитадель Тяньинь на удивление кристально чистое, беспорочное место, которое не может заблуждаться?
- Цитадель Тяньинь стоит уже многие века, это место, основанное богами, естественно, здесь нет места ошибкам.
- Мы все культивируем бессмертие, чтобы после смерти вознестись и стать небожителями. Если глава Цзян считает, что бессмертные на небесах тоже могут заблуждаться, то где же тогда вера в совершенствование в истинном?
Людей, придерживающихся этой консервативной точки зрения, было слишком много, они были воодушевлены и наперебой оправдывали, и защищали оставленные божествами весы Цитадели Тяньинь. В итоге, бледный, обессиленный Цзян Си был вынужден уступить им.
В конце концов это собрание завершилось ничем.
Однако, огня в бумагу не завернешь, правда в итоге собиралась выбраться на поверхность. После того как Пик Сышэн был распущен, беспорядки не только не утихли, а наоборот, разгорались все больше с каждым днем. Через три дня в царстве Шу начался крупный мятеж.
Первым не выдержал город Учан, где толпы простых людей, надев траурные одеяния, направились наверх, к воротам Цитадели Тяньинь, они бранились и протестовали.
- Когда это Пик Сышэн собирал невинных маленьких детей?
- Где Цитадель Тяньинь наняла этих скотов! Они назвали Пик Сышэн разбойниками и предателями! Как может быть ваша совесть спокойна?!
- Стремиться к бессмертию, стать бессмертным это культивировать с закрытыми глазами! Город Учан находиться сразу у подножья горы, так почему, когда вы выдвигали обвинения не осмелились прийти к нам и допросить нас в суде?! Вы наняли со стороны каких-то посторонних бессовестных предателей, прихвостней, которые за добро платят злом, не иначе как искали себе помощников ради того, чтобы свои изуверства и бесчинства обосновать! ..сборище убийц!
- Требуем очистить имя главы Сюэ!!
Люди, которые прежде в верхнем мире культиваторов были спасены из пожара в Линьи, плакали больше всех, повсюду царил гнев и возмущение, он кричали:
- Подбросили улики, чтобы опорочить, затаили злобные намерения, вы нелюди, выродки, злобные твари!! Действительно, отвратительны!!
Кто-то из культиваторов был не в состоянии спокойно на это смотреть и слушать, положа руку на меч, гневно выкрикнул:
- Вы достаточно наговорились? Цитадель Тяньинь учреждена богами, как у вас язык повернулся бранить ее, не боитесь попасть в ад после смерти?
Люди притихли, и тут господин рассказчик, указав бумажным веером на табличку над воротами Цитадели Тяньинь с кривой улыбкой спросил:
- Попасть в ад?... тогда слушайте дамы и господа культиваторы, - он прочистил горло и плавно, размеренно произнес, - Цитадель Тяньинь хуже свинарника!!
Люди вокруг захохотали и захлопали.
Некий молодой господин со вздохом произнес:
- Господин, за те десять последних лет, что ты выступал, ваш покорный слуга именно сейчас услышал самое впечатляющее выражение.
- Верно!! Цитадель Тяньинь хуже свинарника!!
Крики поднимались волна за волной, тот культиватор был разозлен, его лицо цветом уже напоминало свиную печень. Не зная, драться или ругаться дальше, он застыл на месте, а затем, побледнев как покойник, взмахнул рукавами и ушел.
Из-за того, что в этих простых людях не было ни капли духовной силы, Цитадель Тяньинь не обращала на них никакого внимания, невзирая на то что они там кричали. Однако, кто бы мог подумать, что со всего света, со всех сторон*, будут все больше и больше стекаться люди. И на следующий день старший адепт Цитадели уже не мог не доложить Му Яньли…
*五湖四海- с четырех сторон и пяти морей
- Хозяйка Цитадели, уже вся площадь занята людьми во всеуслышание жалующихся на несправедливость по отношению к Пику Сышэн. Как по-вашему, не нужно ли выйти и что-то им сказать?
Со скучающим видом Му Яньли ответила:
- Нет необходимости объясняться с ними, люди подобного сорта только и могут, что крикнуть пару раз, а как только почувствуют, что могут нарваться на неприятности, тут же сами уйдут.
- Но сейчас там уже.. – промямлил ученик, - за стеной у дверей собралось больше тысячи человек.
Му Яньли немного растерялась:
- Больше тысячи?
Она грациозно поднялась с кушетки для курения* из красного паллисандра и ступая по очень толстому ковру из шкур животных, подошла к окну.
*烟榻上- дымная кушетка. Плетеная кушетка, на которой полулежа курили, обычно опиум.
Му Яньли взглянула на орнамент, украшающий окно, а затем вдаль, на главный вход Цитадели Тяньинь и площадь позади, которые совершенно побелели. Это простые люди, в холщовых траурно белых одеждах, все собрались здесь. Некоторые извергали проклятья и бранились, кто-то сидел с прямой спиной прямо на земле, с таким упрямым и решительным видом, словно планировали здесь пустить корни.
Между бровями Му Яньли появилась глубокая складка.
Тот личный ученик с особой осторожностью сказал:
- Так уже два дня. И людей не становиться меньше, наоборот, все прибывают. Из крупных и мелких, городишек и деревень царства Шу простое люди все спешат к Цитадели Тяньинь. Если все так и продолжится, то людей, которых мы нашли для дачи ложных показаний, уже будет не скрыть, все дело раскроется.
Му Яньли:
- ….
- Хозяйка Цитадели, как быть?
Му Яньли поджала губы, не отвечая и тут же за спиной раздался нежный, как яшма, голос:
- Не можешь скрыть, не скрывай.
Из-за светлого, унизанного жемчугом занавеса, Ши Мэй неторопливо вошел в комнату. Ученик, заметив его, торопливо опустил голову в приветственном поклоне:
- Старший мастер.
- Почему ты пришел? – еще больше нахмурилась Му Яньли, - Почему не охраняешь Тасянь Цзюня?
- Осколки духового ядра уже полностью вплавились в его сердце, но он еще не скоро очнется. – Ши Мэй подошел к окну и равнодушно бросил взгляд вниз, - Похоже и впрямь пришло очень много людей, им, однако действительно нечего делать.
Лицо Му Яньли выглядело слегка обеспокоенным:
- Сколько еще будешь иронизировать. Сейчас только благодаря репутации Цитадели Тяньинь ситуация не вышла из-под контроля, но я не знаю, сколько еще это может продолжаться. Среди совершенствующихся очень много болванов, но есть и не такие глупые. Если эта толпа простолюдинов внизу продолжит галдеть и не уберется, боюсь, что положение может сильно измениться до того, как Тасянь Цзюнь очнется.
Но Ши Мэй рассмеялся:
- Это неважно, старшая сестра Му. Какими бы огромными не были изменения, Цитадель Тяньинь выстоит.
- Почему так говоришь?
- Совершенствующиеся в конечном итоге хотят вознестись и стать небожителями. Тогда им ни в коем случае на земле нельзя навлечь на себя гнев потомков богов. На самом деле, виновен или нет Пик Сышэн, - продолжал Ши Мэй, - неужели этим совершенствующимся в душе это непонятно? Неужели не очевидно, что это ложное обвинение?
- …
- В то время они избрали поверить в это, потому что боялись, что на Пике Сышэн зреет заговор, они боялись партии Чжэньлун Мо Жаня. Это именно их собственные мысли - вырвать с корнем эту школу, а поэтому они хотели поверить просто словам нескольких десятков человек. – Ши Мэй пальцем провел по оконному переплету и холодно закончил, - Все они знают в душе.
Стоящий в стороне тот личный ученик возразил:
- Но, но в таком случае эти простолюдины так и будут тут стоять и орать, необходимо им хоть что-то объяснить.
- Поэтому я только что и сказал. Не можешь скрыть, не скрывай.
- Так что это значит? – спросила Му Яньли.
- Все просто, прогони их и все.
- …. Цитадель Тяньинь никогда не запрещала людям говорить прямо, - ответила Му Яньли, - И не прогоняла людей без причины. Если ты это сделаешь, боюсь, это вызовет осуждение.
- Неужели я только что неясно все растолковал? – равнодушно сказал Ши Мэй, - Цитадель Тяньинь уже ошиблась, фактически, им это и так ясно. Однако, они не смогут в ближайшее время поднять восстание. К тому времени как они раскрутят эту мельницу, наш Тасянь Цзюнь уже очнется. Ты же понимаешь, что это означает, да?
- …- Му Яньли, похоже хотела что-то ответить, к тому же она чувствовала себя несколько противоречиво, но, в конце концов, закрыла глаза и повернувшись к личному ученику приказала, - Иди, разгони их.
Когда этот, самый преданный ученик ушел, в комнате остались только двое, Му Яньли и Ши Мэй.
Оба они стояли у окна и смотрели на происходящее внизу.
Несколько адептов Цитадели Тяньинь выстроились один за другим, их платинового цвета одеяния и головные уборы сияли в солнечных лучах. Когда простые люди в белых простых одеждах увидели, как они выходят, то решили, что наконец с ними поговорят и стали один за другим подниматься с земли и подходить ближе. Все они столпились, окружив адептов.
Из-за того, что все происходило на большом от них расстоянии, Ши Мэй и Му Яньли не могли расслышать, о чем они говорят, однако возмущение толпы было видно невооруженным глазом.
Вдруг, неизвестно почему, один из толпы вышел вперед и вцепился в ученика Цитадели Тяньинь , он поднял руку и отвесил звонкую пощечину…
Поднялся бунт!
Му Яньли широко распахнутыми глазами смотрела на накатывающий людской поток, на эту толчею, в окружении которой с десяток учеников Цитадели Тяньинь принялись избивать руками и ногами.
Это же уже слишком? Несмотря на то, что Му Яньли сохраняла свою выдержку, видя, как кто-то публично бранит и бьет ее учеников, она все же не могла не вмешаться. Прямо сейчас она хотела распахнуть окно и приказать ученикам использовать техники самозащиты, но ее руку остановили.
- Пусть их бьют, - сказал Ши Мэй.
- В Цитадели Тяньинь есть правило, без приказа совершенствующимся не разрешается давать отпор простым людям. – ответила Му Яньли, - Если я ничего не скажу, их так жестоко изобьют, что боюсь, это может даже угрожать их жизням.
Ши Мэй успокаивающе проговорил:
- Тогда пусть один умрет.
- ! – Му Яньли.
Гнев может заставить людей потерять рассудок, особенно когда группа людей собирается драться против малочисленного противника, нанося удар, объединившись все вместе, он не может быть таким уж легким.
Очень скоро Му Яньли увидела, что толпа остановилась, застыв на месте.
Люди медленно отступали во все стороны, а в центре их круга лежал новый, только поступивший в Цитадель Тяньинь, ученик. Му Яньли даже имени его не помнила. Этот ученик ничком лежал на земле, а под ним постепенно растекалась кровавая лужа.
Ши Мэй тут же произнес, отпустив руку Му Яньли:
- Отлично. А вот теперь мы имеем все основания раздавить этих насекомых. Приступай.
Трудно найти предлог для массовых репрессий.
Но найдя подходящее оправдание, можно легко применять грубую силу и подавлять, сделать это совсем несложно.
Ворота Цитадели Тяньинь распахнулись настежь, и большая группа адептов выбежала из них, каждый был во всеоружии, смывая не имевших и капли духовной силы простых людей…
В толпе мгновенно воцарилась паника.
Сначала их отгоняли, а затем убивали. Визг, вой, яростная брань, осуждение, все слилось воедино. Люди уворачивались, кричали, поддерживали, но никто не поворачивался и не убегал.
- Если вы сами так запутались, что не можете разобраться, тогда не вините Цитадель Тяньинь в жестокости!!
- Когда это Цитадель Тяньинь проявляла доброту? – раздался из толпы дребезжащий голос, оказывается, это был староста деревни Юйлян, - Этот старик именно сегодня требует уплаты долга справедливости, даже если умру тут, я не буду сожалеть.
Девчушка Линь-эр из той же деревни была еще больше возмущена, она стояла вместе со всеми деревенскими в толпе своих родственников, и тоже не уступала:
- Хотите убить, разорвать, так подходите. Эта барышня все таки сегодня увидит, способны ли вы убить всех простых людей в царстве Шу, чтобы остановить людскую молву!!
Командир отборных войск Тяньинь заскрежетал зубами:
- Стадо варваров, безжалостных смутьянов, выстроившихся перед отрядом и ищущих смерти. – видя, что они все как один готовы напасть, вспыхнуло сияние заклинаний.
Внезапно со свистом оперенная стрела вонзилась в землю, взорвавшись золотым сиянием! Тут же, вслед за этим, с грохотом, перекрывшим все, поднялся ярко желтый магический барьер.
Один из элитных воинов Тяньинь злобно выкрикнул:
- Это кто еще?!
Бледная полоса света подпрыгивая пронеслась в высоте и в один миг инкрустированный рогом золотой лук пробил тучи в небесах и волчий рык сотряс землю! В центре этой потрясающей, неукротимой духовной силы, вниз быстро спрыгнула сияющая решимостью обворожительная культиваторша, выставив вперед лук, в клубах дыма, она встала перед людьми царства Шу. Сбоку, чуть позади нее появился демонический волк ростом с двух взрослых мужчин, со снежно белой шерстью, золотыми когтями и темно красными глазами. Он оскалил зубы и свирепо выдохнул.
Ши Мэй, стоящий на верхнем этаже у окна, прищурился:
- Е Ваньси…
Е Ваньси подняла руку с луком, а другой призвала длинный меч. Она стояла на ветру и взгляд ее был твердый и безжалостный.
- Это опять ты?! – один из людей Цитадели Тяньинь узнал и злобно уставился на нее, - Остаток школы Жуфэн.
Е Ваньси, прежде не проронившая ни звука, сделала шаг вперед.
- В прошлый, когда я увидел, что ты настаиваешь на то, чтобы напоить и накормить Мо Жань, я сразу понял, что с тобой что-тоне в порядке! – произнес тот элитный воин Цитадели Тяньинь, - Ты и Мо Жань и в самом деле одна шайка! Потому что он демон, главный зачинщик!
Длинный меч был извлечен из ножен плавно, словно поток воды.
- Кто тут демон и главный зачинщик вы и так знаете сами! – Проговорила Е Ваньи, прищурившись, - Вот только в одной фразе, господа вы не ошиблись.
Она помолчала, а затем прибавила:
- Некая Е действительно стоит на стороне мастера Мо.
Командир элитного отряда Цитадели Тяньинь холодно усмехнулся:
- Е Ваньси, ты обычная женщина и собралась сражаться с нами в одиночку?
Е Ваньси до этого была возмущена из-за распада Пика Сышэн, в ее зрачках вспыхнуло пламя, словно факелы, внезапно она взмахнула перед собой мечом. Свирепая духовная энергия влилась в эфес и длинное острие обычного меча, а не божественного оружия, вонзилось в каменные плиты пола, по которому тут же прошла длинная трещина!
- Я терпела вас слишком долго, - проговорила она, сквозь зубы, - Хватит целыми днями твердить «всего лишь женщина», «женщина»!
- ….
Раньше культиваторы всегда видели ее сдержанной и уступчивой, она всегда старалась погасить конфликты.
Но сейчас они в первый раз увидели ее взбешенной.
- Все вы, слушайте меня хорошенько. – каждый цунь тела Е Ваньси был напряжен, словно у гепарда перед прыжком, в ее взгляде, когда она смотрела на этих мужчин, не было ни капли уступчивости и сдержанности, - Прежде, Пик Сышэн ни разу плохого не сказал о моей школе Жуфэн, не бросил камень в упавшего, они защитили простых людей в Линьи посреди огненного моря. И пусть Пика Сышэн больше нет, однако некая Е все еще здесь, и я также не дам вам снова причинить ни капли вреда оставшемся людям царства Шу!
Прежде никто из Цитадели Тяньинь никогда лично не сражался с Е Ваньси, поэтому никто тут не знал ее реальной мощи. Они полагали, что она не более как подстилка, что молодой господин держал подле себя, хныкающая, неразумная девчонка. Поэтому кто-то из воинов, не сдержавшись холодно расхохотался:
- Мелкая девчонка, ты сама понимаешь, о чем говоришь? …ты считаешь, что сама в одиночку можешь защитить стайку щипаных перепелов за своей спиной? Твои слова весьма претенциозны. Откуда у тебя такое умение, а?!
- Тогда пошире раскрой глаза и посмотри, есть ли у меня это умение или нет.
Ножны отброшены в сторону, лезвие меча подобно инею.
Е Ваньси без лишних слов, , по щелчку пальцев взмахнув стройными ногами будто ласточка взлетела а спину демонического волка. Вслед за этим, подняв руку, она духовной силой выдернула из каменного пола меч и бросилась на сборище то ли незнающих, то ли презирающих ее культиваторов Цитадели Тяньинь, собираясь забить их до смерти.
Из теплой комнаты Ши Мэй невозмутимо сверху вниз смотрел на эту оживлённую неразбериху, его блестящие мягкие губы* сложились в холодную усмешку:
*水色嘴唇-губы цвета воды, это губы покрытые прозрачным блеском. Мягкие, глянцевые и т.д
- Ох, с прошлой жизни не предполагал больше увидеть богиню войны. А тут неожиданно, под конец, она все же попалась мне на пути.
- Богиня войны?
Ши Мэй не ответил. Он лишь слегка сочувственно, слегка насмешливо взглянул на Е Ваньси:
- Старшая сестра, во видишь, человек всю жизнь петляет, может бродить по множеству развилок, но конец всегда одинаков. Каким человеком он был в прошлой жизни, в этой будет также, от предопределения не сбежать.
Свежая кровь лилась фонтанами, сталкивались языки пламени, в одно мгновение звуки убийства сотрясли воздух. Она в одиночку появлялась и исчезала в бесчисленном сверкании мечей, за спиной у нее был отгороженный ее магическим барьером, не пропускающим магию, простой народ.
Эта женщина, одетая в черное, с тонкой талией и длинными ногами - когда она держала меч, она была Е Ваньси.
Однако, разве Наобайцзинь не слился с ней почти в одно целое, а на ее поясе не раскачивался колчан для стрел, вышитый рукой госпожи Жун.
В ту минуту, когда она поднимала лук, она снова была с Наньгун Сы.
В этой жизни она пережила больше, чем в предыдущей, она побывала немного беспомощной, немного смущенной, и у нее даже был краткий момент, когда тучи расступились, мгла рассеялась и она познала нежные чувства.
В тот вечер, когда Наньгун Сы подарил ей яшмовую подвеску, на мосту Найхе под закатными розовыми облаками, это было так хорошо и она подумала, что с этого момента она может расслабиться, отпустить свою рыцарскую сторону и наконец сможет возвратиться к той ласковой и нежной девушке, что может свободно рыдать и смеяться.
Но Наньгун Сы умер.
Ничто не предвещало его смерть, перед своим уходом, еще и оставляя Е Ваньси сражаться с врагом, он сказал:
- Я знаю, ты боишься темноты, я очень скоро вернусь.
Но он больше не вернулся.
Поэтому Е Ваньси в итоге все же стала такой же как и в прошлой жизни, потеряв свое слабое место и лишившись своих доспехов. Она медленно растворяла в себе все , что осталось от нежных чувств к другому человеку, она медленно постепенно принимала свое абсолютное одиночество, когда лишь человек и его тень жалеют друг друга. В глубине души она тихо устроила для себя двое похорон….
Смерть старшего Сюй, забрала с собой Листочек. Она собственноручно закопала ее и названного отца «весенний ветер, доброе вино, цвет персика и стройной сливы цвет»
*桃李春风一杯酒 Символ глубоких, добрых отношений, ученика и учителя. Отсылка к строкам из стиха Хуан Тинцзяня «Письмо к Хуан Цзифу» из династии Сун, само стихотворение символизирует тоску по другу «Весенний ветер, доброе вино, Цвет персика и стройной груши цвет, Озера, реки, ливни по ночам - Я не забыл за эти десять лет....» Перевод: Голубев И.С. (в оригинале, там всё-таки «сливы» , а не «груши»)
Смерть Наньгун Сы забрала с собой барышню Е. Она собственноручно погасила ее и А-Сы светильник десяти лет «Озер, рек, ливни по ночам».*
*из того же стихотворения
Богиня войны запечатала и забыла могилы дочери и женщины.
Она повернулась и встала одна перед Цитаделью Тяньинь, одна лицом к лицу с толпой воинов культиваторов.
Ши Мэй смотрел вниз на ожесточенный бой и говорил Му Яньли:
- Выводи всех имеющихся адептов высшей ступени Цитадели Тяньинь на бой. Эту женщину нельзя отпустить.
- Всех имеющихся адептов высшей ступени? – изумилась Му Яньли, - Она, она всего лишь девушка…
Ши Мэй взглянул искоса, чуть улыбаясь:
- Как ни странно в прошлой жизни Тасянь Цзюнь нахлебался по горло бед от этой девушки. Если недооцениваешь ее, то в последствии изведаешь, насколько крепки ее кости.
Арочные ворота были распахнуты настежь, адепты высшей ступени Цитадели Тяньинь появились всей толпой. Е Ваньси с одной стороны поддерживала магический барьер, чтобы он не погас, с другой, вела ожесточенный бой с целым войском.
На ней по прежнему была синяя лента с журавлем школы Жуфэн, когда она уклонялась от атак, лента развевалась. Му Яньли вынесла ей смертный приговор, поэтому адепты Цитадели продвигаясь с каждым шагом вперед применяли смертельные заклинания. Они напали все вместе и не было возможности дать отпор противнику, но Е Ваньси, сцепив зубы, по прежнему, не отступала, к тому же отвага Наобайцзиня, несмотря на ожидания, не поставили ее в невыгодное положение.
- Добавь еще людей. – равнодушно проговорил Ши Мэй, наблюдавший за ситуацией внизу, словно за рыбой с берега пруда, - В общем, если она пришла сегодня сюда, ее нельзя выпустить живой…
- А-Нянь, посмотри туда!
Му Яньли вдруг перебила Ши Мэй. Проследив за ее взглядом, Ши Мэй сам увидел, как небосклон затапливают слой сине серебряных облаков.
Это были старейшины Пика Сышэн, которые прибыли со своими учениками!
Эти были те, сохранившие благодаря госпоже Ван свою жизнь и боевую мощь, все еще одетые в доспехи Пика Сышэн, на серебристых светлых мечах прорезавшие облака, величественно появившиеся с Таньланем и Сюаньцзи во главе, полы их одежд развевались на ветру*.
*吴带当风(ветер У Даоцзы) - термин в китайской живописи в честь стиля художника династии Тан, У Даоцзы, умевшего воссоздавать на своих картинах эффект парящей ткани.
Позади них более тысячи учеников, их глаза были расширены от ярости, в их доспехах отражаются небеса!
Старейшина Сюаньцзи отчетливо проговорил:
- Цитадель Тяньинь, так называемые божественные потомки, вот так, многие обижают немногих,* а?
*以多欺少 – смысл – семеро на одного
Таньлань же, угрюмый и вспыльчивый по характеру, уставив вниз взгляд своих карих глаз, разве мог он так велеречиво выражаться, он сказал коротко и ясно, всего одно слово, его гнев был и так виден:
- Умрите!!
- … - оказавшись лицом к лицу с этой бурей, с эти звериным натиском клокочущего доблестного войска, выражение лица Ши Мэй стало чуть подавленным, уголки губ подрагивали, непонятно, улыбаясь или насмехаясь.
- Воистину, злой рок. Каждый раз, как грядет великое сражение, вначале нужно померятся силой с людьми Пика Сышэн. – говоря это, он все смотрел на пребывающий людской поток.
В этой толпе не было видно Чу Ваньнина. … после того, как он напал на место казни в Цитадели Тяньнинь, куда они с Мо Жань могли пойти? Ну Мо Жань столько раз вскрывали сердце, что ему наверняка конец, а вот что с Чу Ваньнином?
Остался ли он охранять новый могильный холм Мо Жань или, все таки как и в прошлой жизни, умер вслед за Мо Жань.
Любое из этих предположений заставляло его нервничать, в душе Ши Мэй испытал смутное беспокойство. Он повернулся и вышел из комнаты.
- Куда ты? – спросила Му Яньли.
- Пойду посмотрю в каком состоянии Тасянь Цзюнь. – Ши Мэй немного помолчал, затем продолжил, - Хочу обдумать способ побыстрее его разбудить. К тому времени как он очнется, «Врата жизни и смерти, времени и пространства» можно будет снова открыть и тогда никто будет не в силах нас удержать и помешать.
Тонким длинным пальцем он провел по табличке с иероглифами Цитадель Тяньинь, и потайная дверь с грохотом открылась настежь. Ши Мэй прошел по длинной лестнице, на стенах вдоль нее были выгравированы древнейшие магические символы, он прошёл через многочисленные двери и магические барьеры, и оказался у очень глубокой пещеры.
В этом тайном месте повсюду был лед , все было в тумане, на самой вершине темно серого купола был кусок нефрита и через него вниз стекал чистый свет. В этом гроте из камня и яшмы внизу стоял хрустальный, охлаждаемый гроб. Ши Мэй спустился к этому гробу и остановившись перед ним, опустил голову, глядя на лежащего там мужчину.
- Тасянь Цзюнь, Мо Вэйюй…. – позвал он глубоким голосом, его взгляд опустился на его середину груди на которую струился свет сверху, - Ты спишь очень долго, не пора ли очнуться, а?
Естественно, это не привело ни к какому результату, глаза Тасянь Цзюнь по прежнему были закрыты, а губы бескровны.
- Духовный поток в таком беспорядке, - Ши Мэй приложил руку ко лбу Тасянь Цзюня, тщательно прислушавшись к ощущениям, затем в задумчивости уставившись на это красивое лицо проговорил, - Тебе приснился кошмар?
Находящийся в забытьи , человек, конечно ему ничего не ответил.
Ши Мэй погладил его по лбу, выражение лица у него было ласковое, словно он смотрел на то, как куют необычайно редкое, драгоценное оружие.
- Несмотря на то, что это потерянное твое собственное духовное ядро, - медленно поговорил он, - Однако духовное ядро, такая вещь, что тесно связана с сердцем, и когда они сливаются воедино оно может заставить тебя почувствовать, что тебе немного не по себе.
Его голос обольщал, когда он накладывал гипнотические мантры.
- Тасянь Цзюнь, все, что тебе снилось ранее, не верь этому, все это ложь. .. Давай, приходи в себя. Очнись и ты сразу можешь получить все, что захочешь.
Он опускался все ниже, почти касаясь его уха, мягкий и нежный, исключительно притягательный голос.
- И Ши Минцзина, и Чу Ваньнина, даже твоя мать, все вернуться.
- Очнись скорее, - бормотал он во сне императору.
Цзян Си не проронил ни звука. Сюэ Мэн тоже ничего не сказал.
Прошло немало времени, прежде чем Цзян Си с мрачно хладнокровным выражением лица, чувствуя себя неловко, проговорил грубым тоном:
- Раз уж ты все слышал, то мне незачем это говорить.
- ….
- Иди распорядись о похоронах согласно правилам Пика Сышэн. – Цзян Си отвел взгляд, он даже не хотел посмотреть Сюэ Мэну в глаза, - Твоя мать поручила мне тебя опекать. Я буду ждать тебя у подножья горы.
Сюэ Мэн шевельнулся, но это было просто бессмысленное движение.
Всю горячую кровь словно высосало из его тела, лишь двигались пальцы, и на это маленькое движение ушли все его силы.
Сюэ Мэн дрожа одеревенело повернулся, уставившись в глубь зала Даньсинь. Кровавые пятна на ковре в свете пожара уже были видны не так отчетливо, только Сюэ Чженъюн по-прежнему ничком лежал на полу. Когда он не улыбался, то сразу выглядел намного старше, на лице отчетливо проступали морщины, волосы на висках были совсем седыми.
Цзян Си же выглядел как еще не достигший тридцатилетия, молодой мужчина, вечно в расцвете сил, полный бодрости и энергии.
Сюэ Мэн медленно сделал шаг вперед и остановился.
- Просто уходи.
Цзян Си обернулся, посмотрев на одинокий силуэт Сюэ Мэна.
- Я не признаю тебя. Ты не мой отец. – сказал Сюэ Мэн, и войдя в зал с грохотом захлопнул ворота.
- ….
Цзян Си так долго стоял на холодном ветру, что его руки и ноги едва не заледенели, тогда он очень медленно спустился вниз.
Большинство культиваторов у подножия горы, испугавшись небесного пламени Феникса, разбежались. Осталось лишь несколько учеников из Дворца Тасюэ, и среди них Мэй Ханьсюэ.
Увидев выходящего Цзян Си, эти молодые люди из Дворца Тасюэ, опустив взгляд, поприветствовали его в соответствии с правилами этикета, тихо произнеся:
- Глава Цзян.
Цзян Си чувствуя, как нестерпимо напряглись мышцы на лице, поджал губы. Взгляд его карих глаз остановился, упав на Мэй Ханьсюэ:
- Еще не ушли?
Мэй Ханьсюэ любезно, однако чуть более холодным тоном произнес:
- Ждем старого друга.
Цзян Си сразу поняв, кого он имеет в виду, ответил:
- Некоторое время он не сможет спуститься.
- Немного можно подождать, и три -четыре дня, тоже ничего, можно подождать, - ответил Мэй Ханьсюэ, - Так или иначе, все равно нечего делать, поэтому останемся здесь.
Он сделал паузу и продолжил:
- Кроме того, глава Цзян, у хозяина Дворца есть послание, которое я должен передать вам.
На душе вдруг ни с того ни с сего стало тревожно, Цзян Си подавленно переспросил:
- Что?
Мэй Ханьсюэ учтиво склонился:
- Хозяин Дворца решил больше не следовать слепо за божественными потомками Тяньинь, а также в дальнейшем не учувствовать в совместных действиях великих школ верхнего мира культивации. Глава Цзян, как руководитель школ культиваторов отныне и впредь может не учитывать наш голос* и не принимать во внимание нашу школу – Дворец Тасюэ.
*拟票-листы с предложениями от чиновников, которые направлялись императору, что-то типа голосования или прошений.
Цзян Си затих на минуту, на лице его было непонятное, отсутствующее выражение.
- Так вы планируете стать независимыми от школ бессмертных?
- Лишиться всякой поддержки, безусловно, страшно. – чуть улыбающийся взгляд Мэй Ханьсюэ был по прежнему чистым, как вешние воды, однако выражение его лица было холодным, - Вот только слепое следование ранее упомянутым божественным идеалам, совсем неприемлемая вещь.
Цзян Си пристально посмотрел на него.
Он без всякой причины почувствовал, что злится, он чувствовал досаду и отвращение.
Прежде он, видя Наньгун Лю на этой должности, считал, что очень многие его решения, мысли, поступки были нелепыми и даже смешными. Но, однако сейчас, когда он сам оказался на этой позиции, оказалось, что очень многие вещи на удивление он не в силах контролировать.
Было ли правильным решение о наказании Мо Жань?
Было ли его искренним намерением слепо верить на слово Цитадели Тяньинь?
На сей раз он всеми силами отговаривал идти войной на Пик Сышэн, но почти все школы возражали ему, а он, как глава школ совершенствующихся, что он мог поделать? Раньше, возглавляя Гу Юйэ он еще мог оставаться сторонним наблюдателем, со своим отношением и своей позицией, а теперь, когда он вступил в должность, когда Гу Юйэ стала первой среди школ во всем мире, он вдруг обнаружил, что не может повернуть назад.
В итоге он в будущем превратиться в следующего Наньгун Лю.
Цзян Си прикрыл глаза и не издав ни звука, молча удалился тряхнув рукавом*. Мэй Ханьсюэ очень вежливо поклонился ему вслед равнодушно проговорив:
- С благоговением провожаю главу Цзян, до встречи в цзянху**
*То есть метафорически- ушел, хлопнув дверью. Тряхнуть рукавом - жест выражающий раздражение, недовольство
** Очень вежливое прощание. Цзянху – райское место, реки и озера
Цзян Си не ответил, в расшитых золотом по темному рисунку роскошных одеждах, он, не оглядываясь удалился.
Прежде, когда Цзян Си принял эту должность на горе Линшань, заменив Наньгун Лю, чья слава осталась в прошлом, внизу все рукоплескали, шумно выражая свое ликование. В то время он твердо полагал, что они очень разные с его предшественником, он полагал, что способен опираться только на себя, менять луну, солнце и землю местами. В те времена у него были амбиции, он был пылок и имел идеалы.
Однако только сейчас он все понял.
С самого начала аплодисментами в тот день вовсе не приветствовали талантливого, великого, имеющего грандиозные планы главу бессмертных. Они были в честь похорон его свободного духа и воли.
С тех пор цзянху стал от него таким далеким, а небо и земля такими огромными, что было легко повстречать уважаемого главу Цзян, но трудно отыскать настоящего Цзян Си.
После того, как позаботился о похоронах отца и матери, Сюэ Мэн так и не покинул Пик Сышэн. Когда пожар утих Мэй Ханьсюэ получил приказ подняться на гору и разыскать его. В итоге он нашел Сюэ Мэна лежащего без сознания в зале Шуантянь и переправил его во Дворец Тасюэ на горе Кунлунь.
В то же самое время хозяин Дворца Тасюэ объявил всему миру, что всем другим школам при принятии решений больше не нужно одобрение Куньлунь, а Куньлунь с этого времени больше не желает быть связанной законами и уставом мира совершенствующихся. Исходя из этого, были решительно оборваны все связи.
После этого Цзян Си созвал всех на гору Луншань, обсудить важные вопросы, назревшие в последнее время. На этом собрании Цзян Си внес предложение- все важные дела должны рассматриваться в три этапа, а именно «в зале суда», «проверка и слушания перед всеми школами бессмертных» и «проверка простыми гражданами». Это вместо того, чтобы верить на слово лишь одной школе.
Пусть он и не уточнил о какой «одной школе» идет речь, однако все поняли, что его недовольство направлено на Цитадель Тяньинь. Поэтому это предложение Цзян Си заслужило множество возражений …
- Цитадель Тяньинь – место, основанное богами, хозяйка Цитадели Му, при допросе применяет непревзойдённое оружие - весы, оставленные богами. Ничто не может сравниться с божественной справедливостью.
- Глава Цзян из-за упрямства и своеволия, действуя наобум, боюсь, может столкнуться с карой небесной.
Больше того, некоторые глубоко верили в Цитадель Тяньинь, они собирались едва ли не каждое слово Му Яньли принимать как догму или образец, эти консерваторы пришли в такое возмущение, что с неизвестно откуда взявшейся смелостью, возмутившись, повскакивали со своих мест.
- Цитадель Тяньинь сияет в мире совершенствования уже несколько тысяч последних лет, как бы то ни было, все несправедливости, все серьезные преступления они полностью расследовали. В мире совершенствования именно благодаря существованию Цитадели Тяньинь множество людей опасаются вершить злодеяния. А вы, глава Цзян, хотите потушить этот единственный в мире совершенствующихся поднесенный с уважением, священный огонь?
Цзян Си мрачно ответил:
- Исходя из вашего мнения, господа, Цитадель Тяньинь на удивление кристально чистое, беспорочное место, которое не может заблуждаться?
- Цитадель Тяньинь стоит уже многие века, это место, основанное богами, естественно, здесь нет места ошибкам.
- Мы все культивируем бессмертие, чтобы после смерти вознестись и стать небожителями. Если глава Цзян считает, что бессмертные на небесах тоже могут заблуждаться, то где же тогда вера в совершенствование в истинном?
Людей, придерживающихся этой консервативной точки зрения, было слишком много, они были воодушевлены и наперебой оправдывали, и защищали оставленные божествами весы Цитадели Тяньинь. В итоге, бледный, обессиленный Цзян Си был вынужден уступить им.
В конце концов это собрание завершилось ничем.
Однако, огня в бумагу не завернешь, правда в итоге собиралась выбраться на поверхность. После того как Пик Сышэн был распущен, беспорядки не только не утихли, а наоборот, разгорались все больше с каждым днем. Через три дня в царстве Шу начался крупный мятеж.
Первым не выдержал город Учан, где толпы простых людей, надев траурные одеяния, направились наверх, к воротам Цитадели Тяньинь, они бранились и протестовали.
- Когда это Пик Сышэн собирал невинных маленьких детей?
- Где Цитадель Тяньинь наняла этих скотов! Они назвали Пик Сышэн разбойниками и предателями! Как может быть ваша совесть спокойна?!
- Стремиться к бессмертию, стать бессмертным это культивировать с закрытыми глазами! Город Учан находиться сразу у подножья горы, так почему, когда вы выдвигали обвинения не осмелились прийти к нам и допросить нас в суде?! Вы наняли со стороны каких-то посторонних бессовестных предателей, прихвостней, которые за добро платят злом, не иначе как искали себе помощников ради того, чтобы свои изуверства и бесчинства обосновать! ..сборище убийц!
- Требуем очистить имя главы Сюэ!!
Люди, которые прежде в верхнем мире культиваторов были спасены из пожара в Линьи, плакали больше всех, повсюду царил гнев и возмущение, он кричали:
- Подбросили улики, чтобы опорочить, затаили злобные намерения, вы нелюди, выродки, злобные твари!! Действительно, отвратительны!!
Кто-то из культиваторов был не в состоянии спокойно на это смотреть и слушать, положа руку на меч, гневно выкрикнул:
- Вы достаточно наговорились? Цитадель Тяньинь учреждена богами, как у вас язык повернулся бранить ее, не боитесь попасть в ад после смерти?
Люди притихли, и тут господин рассказчик, указав бумажным веером на табличку над воротами Цитадели Тяньинь с кривой улыбкой спросил:
- Попасть в ад?... тогда слушайте дамы и господа культиваторы, - он прочистил горло и плавно, размеренно произнес, - Цитадель Тяньинь хуже свинарника!!
Люди вокруг захохотали и захлопали.
Некий молодой господин со вздохом произнес:
- Господин, за те десять последних лет, что ты выступал, ваш покорный слуга именно сейчас услышал самое впечатляющее выражение.
- Верно!! Цитадель Тяньинь хуже свинарника!!
Крики поднимались волна за волной, тот культиватор был разозлен, его лицо цветом уже напоминало свиную печень. Не зная, драться или ругаться дальше, он застыл на месте, а затем, побледнев как покойник, взмахнул рукавами и ушел.
Из-за того, что в этих простых людях не было ни капли духовной силы, Цитадель Тяньинь не обращала на них никакого внимания, невзирая на то что они там кричали. Однако, кто бы мог подумать, что со всего света, со всех сторон*, будут все больше и больше стекаться люди. И на следующий день старший адепт Цитадели уже не мог не доложить Му Яньли…
*五湖四海- с четырех сторон и пяти морей
- Хозяйка Цитадели, уже вся площадь занята людьми во всеуслышание жалующихся на несправедливость по отношению к Пику Сышэн. Как по-вашему, не нужно ли выйти и что-то им сказать?
Со скучающим видом Му Яньли ответила:
- Нет необходимости объясняться с ними, люди подобного сорта только и могут, что крикнуть пару раз, а как только почувствуют, что могут нарваться на неприятности, тут же сами уйдут.
- Но сейчас там уже.. – промямлил ученик, - за стеной у дверей собралось больше тысячи человек.
Му Яньли немного растерялась:
- Больше тысячи?
Она грациозно поднялась с кушетки для курения* из красного паллисандра и ступая по очень толстому ковру из шкур животных, подошла к окну.
*烟榻上- дымная кушетка. Плетеная кушетка, на которой полулежа курили, обычно опиум.
Му Яньли взглянула на орнамент, украшающий окно, а затем вдаль, на главный вход Цитадели Тяньинь и площадь позади, которые совершенно побелели. Это простые люди, в холщовых траурно белых одеждах, все собрались здесь. Некоторые извергали проклятья и бранились, кто-то сидел с прямой спиной прямо на земле, с таким упрямым и решительным видом, словно планировали здесь пустить корни.
Между бровями Му Яньли появилась глубокая складка.
Тот личный ученик с особой осторожностью сказал:
- Так уже два дня. И людей не становиться меньше, наоборот, все прибывают. Из крупных и мелких, городишек и деревень царства Шу простое люди все спешат к Цитадели Тяньинь. Если все так и продолжится, то людей, которых мы нашли для дачи ложных показаний, уже будет не скрыть, все дело раскроется.
Му Яньли:
- ….
- Хозяйка Цитадели, как быть?
Му Яньли поджала губы, не отвечая и тут же за спиной раздался нежный, как яшма, голос:
- Не можешь скрыть, не скрывай.
Из-за светлого, унизанного жемчугом занавеса, Ши Мэй неторопливо вошел в комнату. Ученик, заметив его, торопливо опустил голову в приветственном поклоне:
- Старший мастер.
- Почему ты пришел? – еще больше нахмурилась Му Яньли, - Почему не охраняешь Тасянь Цзюня?
- Осколки духового ядра уже полностью вплавились в его сердце, но он еще не скоро очнется. – Ши Мэй подошел к окну и равнодушно бросил взгляд вниз, - Похоже и впрямь пришло очень много людей, им, однако действительно нечего делать.
Лицо Му Яньли выглядело слегка обеспокоенным:
- Сколько еще будешь иронизировать. Сейчас только благодаря репутации Цитадели Тяньинь ситуация не вышла из-под контроля, но я не знаю, сколько еще это может продолжаться. Среди совершенствующихся очень много болванов, но есть и не такие глупые. Если эта толпа простолюдинов внизу продолжит галдеть и не уберется, боюсь, что положение может сильно измениться до того, как Тасянь Цзюнь очнется.
Но Ши Мэй рассмеялся:
- Это неважно, старшая сестра Му. Какими бы огромными не были изменения, Цитадель Тяньинь выстоит.
- Почему так говоришь?
- Совершенствующиеся в конечном итоге хотят вознестись и стать небожителями. Тогда им ни в коем случае на земле нельзя навлечь на себя гнев потомков богов. На самом деле, виновен или нет Пик Сышэн, - продолжал Ши Мэй, - неужели этим совершенствующимся в душе это непонятно? Неужели не очевидно, что это ложное обвинение?
- …
- В то время они избрали поверить в это, потому что боялись, что на Пике Сышэн зреет заговор, они боялись партии Чжэньлун Мо Жаня. Это именно их собственные мысли - вырвать с корнем эту школу, а поэтому они хотели поверить просто словам нескольких десятков человек. – Ши Мэй пальцем провел по оконному переплету и холодно закончил, - Все они знают в душе.
Стоящий в стороне тот личный ученик возразил:
- Но, но в таком случае эти простолюдины так и будут тут стоять и орать, необходимо им хоть что-то объяснить.
- Поэтому я только что и сказал. Не можешь скрыть, не скрывай.
- Так что это значит? – спросила Му Яньли.
- Все просто, прогони их и все.
- …. Цитадель Тяньинь никогда не запрещала людям говорить прямо, - ответила Му Яньли, - И не прогоняла людей без причины. Если ты это сделаешь, боюсь, это вызовет осуждение.
- Неужели я только что неясно все растолковал? – равнодушно сказал Ши Мэй, - Цитадель Тяньинь уже ошиблась, фактически, им это и так ясно. Однако, они не смогут в ближайшее время поднять восстание. К тому времени как они раскрутят эту мельницу, наш Тасянь Цзюнь уже очнется. Ты же понимаешь, что это означает, да?
- …- Му Яньли, похоже хотела что-то ответить, к тому же она чувствовала себя несколько противоречиво, но, в конце концов, закрыла глаза и повернувшись к личному ученику приказала, - Иди, разгони их.
Когда этот, самый преданный ученик ушел, в комнате остались только двое, Му Яньли и Ши Мэй.
Оба они стояли у окна и смотрели на происходящее внизу.
Несколько адептов Цитадели Тяньинь выстроились один за другим, их платинового цвета одеяния и головные уборы сияли в солнечных лучах. Когда простые люди в белых простых одеждах увидели, как они выходят, то решили, что наконец с ними поговорят и стали один за другим подниматься с земли и подходить ближе. Все они столпились, окружив адептов.
Из-за того, что все происходило на большом от них расстоянии, Ши Мэй и Му Яньли не могли расслышать, о чем они говорят, однако возмущение толпы было видно невооруженным глазом.
Вдруг, неизвестно почему, один из толпы вышел вперед и вцепился в ученика Цитадели Тяньинь , он поднял руку и отвесил звонкую пощечину…
Поднялся бунт!
Му Яньли широко распахнутыми глазами смотрела на накатывающий людской поток, на эту толчею, в окружении которой с десяток учеников Цитадели Тяньинь принялись избивать руками и ногами.
Это же уже слишком? Несмотря на то, что Му Яньли сохраняла свою выдержку, видя, как кто-то публично бранит и бьет ее учеников, она все же не могла не вмешаться. Прямо сейчас она хотела распахнуть окно и приказать ученикам использовать техники самозащиты, но ее руку остановили.
- Пусть их бьют, - сказал Ши Мэй.
- В Цитадели Тяньинь есть правило, без приказа совершенствующимся не разрешается давать отпор простым людям. – ответила Му Яньли, - Если я ничего не скажу, их так жестоко изобьют, что боюсь, это может даже угрожать их жизням.
Ши Мэй успокаивающе проговорил:
- Тогда пусть один умрет.
- ! – Му Яньли.
Гнев может заставить людей потерять рассудок, особенно когда группа людей собирается драться против малочисленного противника, нанося удар, объединившись все вместе, он не может быть таким уж легким.
Очень скоро Му Яньли увидела, что толпа остановилась, застыв на месте.
Люди медленно отступали во все стороны, а в центре их круга лежал новый, только поступивший в Цитадель Тяньинь, ученик. Му Яньли даже имени его не помнила. Этот ученик ничком лежал на земле, а под ним постепенно растекалась кровавая лужа.
Ши Мэй тут же произнес, отпустив руку Му Яньли:
- Отлично. А вот теперь мы имеем все основания раздавить этих насекомых. Приступай.
Трудно найти предлог для массовых репрессий.
Но найдя подходящее оправдание, можно легко применять грубую силу и подавлять, сделать это совсем несложно.
Ворота Цитадели Тяньинь распахнулись настежь, и большая группа адептов выбежала из них, каждый был во всеоружии, смывая не имевших и капли духовной силы простых людей…
В толпе мгновенно воцарилась паника.
Сначала их отгоняли, а затем убивали. Визг, вой, яростная брань, осуждение, все слилось воедино. Люди уворачивались, кричали, поддерживали, но никто не поворачивался и не убегал.
- Если вы сами так запутались, что не можете разобраться, тогда не вините Цитадель Тяньинь в жестокости!!
- Когда это Цитадель Тяньинь проявляла доброту? – раздался из толпы дребезжащий голос, оказывается, это был староста деревни Юйлян, - Этот старик именно сегодня требует уплаты долга справедливости, даже если умру тут, я не буду сожалеть.
Девчушка Линь-эр из той же деревни была еще больше возмущена, она стояла вместе со всеми деревенскими в толпе своих родственников, и тоже не уступала:
- Хотите убить, разорвать, так подходите. Эта барышня все таки сегодня увидит, способны ли вы убить всех простых людей в царстве Шу, чтобы остановить людскую молву!!
Командир отборных войск Тяньинь заскрежетал зубами:
- Стадо варваров, безжалостных смутьянов, выстроившихся перед отрядом и ищущих смерти. – видя, что они все как один готовы напасть, вспыхнуло сияние заклинаний.
Внезапно со свистом оперенная стрела вонзилась в землю, взорвавшись золотым сиянием! Тут же, вслед за этим, с грохотом, перекрывшим все, поднялся ярко желтый магический барьер.
Один из элитных воинов Тяньинь злобно выкрикнул:
- Это кто еще?!
Бледная полоса света подпрыгивая пронеслась в высоте и в один миг инкрустированный рогом золотой лук пробил тучи в небесах и волчий рык сотряс землю! В центре этой потрясающей, неукротимой духовной силы, вниз быстро спрыгнула сияющая решимостью обворожительная культиваторша, выставив вперед лук, в клубах дыма, она встала перед людьми царства Шу. Сбоку, чуть позади нее появился демонический волк ростом с двух взрослых мужчин, со снежно белой шерстью, золотыми когтями и темно красными глазами. Он оскалил зубы и свирепо выдохнул.
Ши Мэй, стоящий на верхнем этаже у окна, прищурился:
- Е Ваньси…
Е Ваньси подняла руку с луком, а другой призвала длинный меч. Она стояла на ветру и взгляд ее был твердый и безжалостный.
- Это опять ты?! – один из людей Цитадели Тяньинь узнал и злобно уставился на нее, - Остаток школы Жуфэн.
Е Ваньси, прежде не проронившая ни звука, сделала шаг вперед.
- В прошлый, когда я увидел, что ты настаиваешь на то, чтобы напоить и накормить Мо Жань, я сразу понял, что с тобой что-тоне в порядке! – произнес тот элитный воин Цитадели Тяньинь, - Ты и Мо Жань и в самом деле одна шайка! Потому что он демон, главный зачинщик!
Длинный меч был извлечен из ножен плавно, словно поток воды.
- Кто тут демон и главный зачинщик вы и так знаете сами! – Проговорила Е Ваньи, прищурившись, - Вот только в одной фразе, господа вы не ошиблись.
Она помолчала, а затем прибавила:
- Некая Е действительно стоит на стороне мастера Мо.
Командир элитного отряда Цитадели Тяньинь холодно усмехнулся:
- Е Ваньси, ты обычная женщина и собралась сражаться с нами в одиночку?
Е Ваньси до этого была возмущена из-за распада Пика Сышэн, в ее зрачках вспыхнуло пламя, словно факелы, внезапно она взмахнула перед собой мечом. Свирепая духовная энергия влилась в эфес и длинное острие обычного меча, а не божественного оружия, вонзилось в каменные плиты пола, по которому тут же прошла длинная трещина!
- Я терпела вас слишком долго, - проговорила она, сквозь зубы, - Хватит целыми днями твердить «всего лишь женщина», «женщина»!
- ….
Раньше культиваторы всегда видели ее сдержанной и уступчивой, она всегда старалась погасить конфликты.
Но сейчас они в первый раз увидели ее взбешенной.
- Все вы, слушайте меня хорошенько. – каждый цунь тела Е Ваньси был напряжен, словно у гепарда перед прыжком, в ее взгляде, когда она смотрела на этих мужчин, не было ни капли уступчивости и сдержанности, - Прежде, Пик Сышэн ни разу плохого не сказал о моей школе Жуфэн, не бросил камень в упавшего, они защитили простых людей в Линьи посреди огненного моря. И пусть Пика Сышэн больше нет, однако некая Е все еще здесь, и я также не дам вам снова причинить ни капли вреда оставшемся людям царства Шу!
Прежде никто из Цитадели Тяньинь никогда лично не сражался с Е Ваньси, поэтому никто тут не знал ее реальной мощи. Они полагали, что она не более как подстилка, что молодой господин держал подле себя, хныкающая, неразумная девчонка. Поэтому кто-то из воинов, не сдержавшись холодно расхохотался:
- Мелкая девчонка, ты сама понимаешь, о чем говоришь? …ты считаешь, что сама в одиночку можешь защитить стайку щипаных перепелов за своей спиной? Твои слова весьма претенциозны. Откуда у тебя такое умение, а?!
- Тогда пошире раскрой глаза и посмотри, есть ли у меня это умение или нет.
Ножны отброшены в сторону, лезвие меча подобно инею.
Е Ваньси без лишних слов, , по щелчку пальцев взмахнув стройными ногами будто ласточка взлетела а спину демонического волка. Вслед за этим, подняв руку, она духовной силой выдернула из каменного пола меч и бросилась на сборище то ли незнающих, то ли презирающих ее культиваторов Цитадели Тяньинь, собираясь забить их до смерти.
Из теплой комнаты Ши Мэй невозмутимо сверху вниз смотрел на эту оживлённую неразбериху, его блестящие мягкие губы* сложились в холодную усмешку:
*水色嘴唇-губы цвета воды, это губы покрытые прозрачным блеском. Мягкие, глянцевые и т.д
- Ох, с прошлой жизни не предполагал больше увидеть богиню войны. А тут неожиданно, под конец, она все же попалась мне на пути.
- Богиня войны?
Ши Мэй не ответил. Он лишь слегка сочувственно, слегка насмешливо взглянул на Е Ваньси:
- Старшая сестра, во видишь, человек всю жизнь петляет, может бродить по множеству развилок, но конец всегда одинаков. Каким человеком он был в прошлой жизни, в этой будет также, от предопределения не сбежать.
Свежая кровь лилась фонтанами, сталкивались языки пламени, в одно мгновение звуки убийства сотрясли воздух. Она в одиночку появлялась и исчезала в бесчисленном сверкании мечей, за спиной у нее был отгороженный ее магическим барьером, не пропускающим магию, простой народ.
Эта женщина, одетая в черное, с тонкой талией и длинными ногами - когда она держала меч, она была Е Ваньси.
Однако, разве Наобайцзинь не слился с ней почти в одно целое, а на ее поясе не раскачивался колчан для стрел, вышитый рукой госпожи Жун.
В ту минуту, когда она поднимала лук, она снова была с Наньгун Сы.
В этой жизни она пережила больше, чем в предыдущей, она побывала немного беспомощной, немного смущенной, и у нее даже был краткий момент, когда тучи расступились, мгла рассеялась и она познала нежные чувства.
В тот вечер, когда Наньгун Сы подарил ей яшмовую подвеску, на мосту Найхе под закатными розовыми облаками, это было так хорошо и она подумала, что с этого момента она может расслабиться, отпустить свою рыцарскую сторону и наконец сможет возвратиться к той ласковой и нежной девушке, что может свободно рыдать и смеяться.
Но Наньгун Сы умер.
Ничто не предвещало его смерть, перед своим уходом, еще и оставляя Е Ваньси сражаться с врагом, он сказал:
- Я знаю, ты боишься темноты, я очень скоро вернусь.
Но он больше не вернулся.
Поэтому Е Ваньси в итоге все же стала такой же как и в прошлой жизни, потеряв свое слабое место и лишившись своих доспехов. Она медленно растворяла в себе все , что осталось от нежных чувств к другому человеку, она медленно постепенно принимала свое абсолютное одиночество, когда лишь человек и его тень жалеют друг друга. В глубине души она тихо устроила для себя двое похорон….
Смерть старшего Сюй, забрала с собой Листочек. Она собственноручно закопала ее и названного отца «весенний ветер, доброе вино, цвет персика и стройной сливы цвет»
*桃李春风一杯酒 Символ глубоких, добрых отношений, ученика и учителя. Отсылка к строкам из стиха Хуан Тинцзяня «Письмо к Хуан Цзифу» из династии Сун, само стихотворение символизирует тоску по другу «Весенний ветер, доброе вино, Цвет персика и стройной груши цвет, Озера, реки, ливни по ночам - Я не забыл за эти десять лет....» Перевод: Голубев И.С. (в оригинале, там всё-таки «сливы» , а не «груши»)
Смерть Наньгун Сы забрала с собой барышню Е. Она собственноручно погасила ее и А-Сы светильник десяти лет «Озер, рек, ливни по ночам».*
*из того же стихотворения
Богиня войны запечатала и забыла могилы дочери и женщины.
Она повернулась и встала одна перед Цитаделью Тяньинь, одна лицом к лицу с толпой воинов культиваторов.
Ши Мэй смотрел вниз на ожесточенный бой и говорил Му Яньли:
- Выводи всех имеющихся адептов высшей ступени Цитадели Тяньинь на бой. Эту женщину нельзя отпустить.
- Всех имеющихся адептов высшей ступени? – изумилась Му Яньли, - Она, она всего лишь девушка…
Ши Мэй взглянул искоса, чуть улыбаясь:
- Как ни странно в прошлой жизни Тасянь Цзюнь нахлебался по горло бед от этой девушки. Если недооцениваешь ее, то в последствии изведаешь, насколько крепки ее кости.
Арочные ворота были распахнуты настежь, адепты высшей ступени Цитадели Тяньинь появились всей толпой. Е Ваньси с одной стороны поддерживала магический барьер, чтобы он не погас, с другой, вела ожесточенный бой с целым войском.
На ней по прежнему была синяя лента с журавлем школы Жуфэн, когда она уклонялась от атак, лента развевалась. Му Яньли вынесла ей смертный приговор, поэтому адепты Цитадели продвигаясь с каждым шагом вперед применяли смертельные заклинания. Они напали все вместе и не было возможности дать отпор противнику, но Е Ваньси, сцепив зубы, по прежнему, не отступала, к тому же отвага Наобайцзиня, несмотря на ожидания, не поставили ее в невыгодное положение.
- Добавь еще людей. – равнодушно проговорил Ши Мэй, наблюдавший за ситуацией внизу, словно за рыбой с берега пруда, - В общем, если она пришла сегодня сюда, ее нельзя выпустить живой…
- А-Нянь, посмотри туда!
Му Яньли вдруг перебила Ши Мэй. Проследив за ее взглядом, Ши Мэй сам увидел, как небосклон затапливают слой сине серебряных облаков.
Это были старейшины Пика Сышэн, которые прибыли со своими учениками!
Эти были те, сохранившие благодаря госпоже Ван свою жизнь и боевую мощь, все еще одетые в доспехи Пика Сышэн, на серебристых светлых мечах прорезавшие облака, величественно появившиеся с Таньланем и Сюаньцзи во главе, полы их одежд развевались на ветру*.
*吴带当风(ветер У Даоцзы) - термин в китайской живописи в честь стиля художника династии Тан, У Даоцзы, умевшего воссоздавать на своих картинах эффект парящей ткани.
Позади них более тысячи учеников, их глаза были расширены от ярости, в их доспехах отражаются небеса!
Старейшина Сюаньцзи отчетливо проговорил:
- Цитадель Тяньинь, так называемые божественные потомки, вот так, многие обижают немногих,* а?
*以多欺少 – смысл – семеро на одного
Таньлань же, угрюмый и вспыльчивый по характеру, уставив вниз взгляд своих карих глаз, разве мог он так велеречиво выражаться, он сказал коротко и ясно, всего одно слово, его гнев был и так виден:
- Умрите!!
- … - оказавшись лицом к лицу с этой бурей, с эти звериным натиском клокочущего доблестного войска, выражение лица Ши Мэй стало чуть подавленным, уголки губ подрагивали, непонятно, улыбаясь или насмехаясь.
- Воистину, злой рок. Каждый раз, как грядет великое сражение, вначале нужно померятся силой с людьми Пика Сышэн. – говоря это, он все смотрел на пребывающий людской поток.
В этой толпе не было видно Чу Ваньнина. … после того, как он напал на место казни в Цитадели Тяньнинь, куда они с Мо Жань могли пойти? Ну Мо Жань столько раз вскрывали сердце, что ему наверняка конец, а вот что с Чу Ваньнином?
Остался ли он охранять новый могильный холм Мо Жань или, все таки как и в прошлой жизни, умер вслед за Мо Жань.
Любое из этих предположений заставляло его нервничать, в душе Ши Мэй испытал смутное беспокойство. Он повернулся и вышел из комнаты.
- Куда ты? – спросила Му Яньли.
- Пойду посмотрю в каком состоянии Тасянь Цзюнь. – Ши Мэй немного помолчал, затем продолжил, - Хочу обдумать способ побыстрее его разбудить. К тому времени как он очнется, «Врата жизни и смерти, времени и пространства» можно будет снова открыть и тогда никто будет не в силах нас удержать и помешать.
Тонким длинным пальцем он провел по табличке с иероглифами Цитадель Тяньинь, и потайная дверь с грохотом открылась настежь. Ши Мэй прошел по длинной лестнице, на стенах вдоль нее были выгравированы древнейшие магические символы, он прошёл через многочисленные двери и магические барьеры, и оказался у очень глубокой пещеры.
В этом тайном месте повсюду был лед , все было в тумане, на самой вершине темно серого купола был кусок нефрита и через него вниз стекал чистый свет. В этом гроте из камня и яшмы внизу стоял хрустальный, охлаждаемый гроб. Ши Мэй спустился к этому гробу и остановившись перед ним, опустил голову, глядя на лежащего там мужчину.
- Тасянь Цзюнь, Мо Вэйюй…. – позвал он глубоким голосом, его взгляд опустился на его середину груди на которую струился свет сверху, - Ты спишь очень долго, не пора ли очнуться, а?
Естественно, это не привело ни к какому результату, глаза Тасянь Цзюнь по прежнему были закрыты, а губы бескровны.
- Духовный поток в таком беспорядке, - Ши Мэй приложил руку ко лбу Тасянь Цзюня, тщательно прислушавшись к ощущениям, затем в задумчивости уставившись на это красивое лицо проговорил, - Тебе приснился кошмар?
Находящийся в забытьи , человек, конечно ему ничего не ответил.
Ши Мэй погладил его по лбу, выражение лица у него было ласковое, словно он смотрел на то, как куют необычайно редкое, драгоценное оружие.
- Несмотря на то, что это потерянное твое собственное духовное ядро, - медленно поговорил он, - Однако духовное ядро, такая вещь, что тесно связана с сердцем, и когда они сливаются воедино оно может заставить тебя почувствовать, что тебе немного не по себе.
Его голос обольщал, когда он накладывал гипнотические мантры.
- Тасянь Цзюнь, все, что тебе снилось ранее, не верь этому, все это ложь. .. Давай, приходи в себя. Очнись и ты сразу можешь получить все, что захочешь.
Он опускался все ниже, почти касаясь его уха, мягкий и нежный, исключительно притягательный голос.
- И Ши Минцзина, и Чу Ваньнина, даже твоя мать, все вернуться.
- Очнись скорее, - бормотал он во сне императору.
-
-
11.10.2022 в 07:09-
-
11.10.2022 в 07:17