Lapsa1
читать дальше
- Как….- Мо Жань, пятясь назад качал головой, - Как это возможно? Это и правда ты…? -бормотал он.
- Верно. Это этот Достопочтенный.
Тасянь Цзюнь неторопливо оглядел его, а затем рассмеялся:
- Ба.. я то все время думал, что ты после возрождения не особо помнишь свою прошлую жизнь, но сейчас, глядя на тебя, похоже, ты все знаешь?
- ………..
- К тому же, глядя на твое выражение лица, ты как будто и раньше догадывался о существовании этого Достопочтенного. В таком случае, ты не так уж глуп.
Мо Жань все открывал и закрывал рот, он хотел сказать очень много. Эти слова, пробиваясь сквозь оскаленные зубы, застряли в глотке и, в конце концов наружу пробился лишь немыслемый, злобный крик:
- Ты же умер!!!!
- Да?
- Еще в зале Ушань ты принял яд, это самый сильный и смертоносный из ядов, у тебя не было шансов выжить! Ты сдох, перед башней Тунтянь, ты похоронен в гробу под цветущими деревьями. Ты уже труп!!!
- Это слабый аргумент, а. – насмехаясь, проговорил Тасянь Цзюнь.
Говоря это, он медленно поднял взгляд, ехидно ухмыляясь. Выражение его глаз было похоже на взгляд хищной птицы над клювом, как будто он хотел раздробить им тело мастера Мо, пробить дыру в нем.
- Почему бы этому Достопочтенному не сказать за тебя? – он говорил тихо и медленно. - Достаточно наигравшись с человеком, находящимся в его власти, он с насмешкой продолжил, - Верно, этот Достопочтенный действительно уже мертв. И теперь передо мной стоит человек, который лучше всех может доказать, что для этого Достопочтенного уже поздно запрягать колесницу.*
*государь уже скончался
Мо Жань:
- ……………
- Потому что ты и есть сбежавшая душа этого Достопочтенного . – Тасянь Цзюнь рассмеялся, - В высшей степени человечный, превосходный наставник Мо. Со всего это бренного мира люди часто приходят, чтобы рассказать нам о ваших ... как это сказать, героических подвигах?
Он насмешливо скривился.
- Надо же, ты такой забавный. Я-то думал, что ты почти ничего не помнишь о прошлой жизни, и поэтому способен притворяться, что не имеешь к ней никакого отношения. Однако ты ж все помнишь.
- ….. – Мо Жань стиснул зубы.
- Ай, наставник Мо, неужели ты и правда думал, что нужно лишь молчать, и никто не узнает всей правды? Неужели считал, что достаточно лишь отложить нож мясника*и сразу же спокойно можно начать все сначала? И самое главное, неужели ты и правда думал, что….
* продолжение – и тут же станешь буддой
Тасянь Цзюнь вдруг еще сильнее сжал шею Чу Ваньнина, его ногти глубоко впились в плоть. Под его пальцами кожа Чу Ваньнина становилась фиолетовой. Он хмурился в негодовании, но не смог сказать ни слова.
- Неужели ты думал, что, когда в моем мире больше не будет огня, я буду достаточно благосклонен, чтобы позволить тебе наслаждаться светом в одиночестве?
- Не трожь его!
- Нельзя его трогать? – усмехнулся Тасянь Цзюнь, - Тебе не кажется, что это чушь, говорить подобное этому Достопочтенному?
Удерживая Чу Ваньнина, он медленно обошел вокруг Мо Жань.
Они смотрели друг на друга.
Тасянь Цзюнь и мастер Мо.
Мо Жань смотрел на Мо Вэйюй.
Прошлая жизнь на настоящую.
- Тебе ли не знать, как этот Достопочтенный трогал его, - издеваясь говорил Тасянь Цзюнь, - Неужели тебе что-то неясно? Теперь ты опять строишь из себя чистого, порядочного парня?
- Не говори так!
- А? Почему не говорить? Неужто ты считаешь, что эти вещи неинтересны, не приносят удовольствия? После долгой разлуки, моментально из мертвых в живые, неужто тебе не приятно поболтать об этом?
Мо Жань непрестанно качал головой. В эту минуту выражение его лица было еще хуже, чем у Чу Ваньнина. Он чувствовал гнев и беспомощность, стыд и отчаяние:
- Не надо об этом.
- Ооо, ты думаешь этот Достопочтенный так прям сразу и закроет свой рот? Это действительно любопытно, наш талантливейший, самый благородный, самый добрый наставник Мо, в данный момент похоже… - Тасянь Цзюнь, как будто задумался, а затем выплюнул, - Очень напуган, а?
Мо Жань был не в силах больше ждать, видя, как Тасянь Цзюнь крепко сдавил Чу Ваньнина, яростные волны поднялись у него в душе. Он не знал, как правильно поступить, он лишь хотел, заткнуть пасть этому демону перед собой. Он лишь хотел, чтобы все это, все это отвратительное, безобразное было закопано глубоко в земле, запечатано в гробу.
Вспыхнул свет Цзянгуй и внезапно атаковал Тасянь Цзюнь. Красный свет с треском рассыпался искрами, его сияние становилось все более ярким и свирепым.
Лицо, увернувшегося от атаки Тасянь Цзюнь слегка изменилось:
- …Тяньвэнь?
Нет, конечно же, еще не закончив говорить, он уже понял ответ на свой вопрос. Сияние было красным, эта лоза не Тяньвэнь.
- …. Твое новое непревзойденное божественное оружие весьма интересно. – На лице Тасянь Цзюнь промелькнули сложные эмоции. Некоторое время он внимательно осматривал плеть в виде лозы, когда затем он поднял взгляд на Мо Жань, выражение его лица стало еще холоднее.
- Раз так, тогда поговорим….
Сказав это, он плавно перехватил Ч Ваньнина и передал его одному из своих людей, стоящему за спиной. После этого поднял руку и призвал Бугуй.
- Давай, сразись с этим Достопочтенным. Этот Достопочтенный за одно и выяснит то, что ему интересно, когда я в конце концов сильнее, когда держу Бугуй или все таки когда сражаюсь лозой.
Говоря это Тасянь Цзюнь пальцами цунь за цунь провел по лезвию модао. Бугуй вспыхнул изумрудным светом, духовная сила, пропитавшая его достигла пика.
Одновременно мастер Мо между пальцами пропустил лозу, красное пламя Цзянгуй брызнуло во все стороны. Пламя яростно разгорелось.
- Сущность огня? – Тасянь Цзюнь усмехнулся, - Хотя в моем духовном ядре есть и древесная и огненная сущность, однако я точно помню, что чаще всего использовал древесную сущность, а не огненную. Почему ты изменил свою натуру?
Мо Жань молчал, он не ответил. Его выражение лица было холодным и строгим. Он плотно сжал губы, но в глазах можно было разглядеть отчаяние.
Словно у человека, стоящего на краю пропасти, глаза человека, который еле держится, вот-вот сорвется.
Цзин!
Две одинаковые, как две капли воды высокие, стройные фигуры взметнулись верх и яростно столкнулись в воздухе в смертельной схватке.
Цзяньгуй и Бугуй беззвучно взревели, и выплеснули, как прибой бурные потоки духовной энергии, как если бы водяной дракон встретился с огромным китом. Огромный поток разошелся от этих хищных зверей и в одно мгновение осколки кирпичей в зале души дракона брызнули во все стороны, песок разлетелся и покатились камни*. Бурный поток стремительно прокатился и поднял даже лаву из пруда крови дракона, вплеснувшись ее на несколько чжан в высоту, она стекала на землю.
*走石飞沙 – Описывается ураган. Из "Троецарствия · Биография Ву Чжи · Лу Кая".
Люди, блокировали духовной энергией лаву у своих ног, не позволяя ей добраться до них.
Тасянь Цзюнь и мастер Мо, точно так же не отличались друг от друга и в ведения боя. Лезвие гудело, лоза танцевала, как ветер. Черная тень проливается на черное, жестокие глаза пристально смотрят в отчаянные. Один прием, второй и взрыв, пламя и молнии бурлят и клокочут!
Послышался свист острого клинка и оба мужчины атакуя, поднялись вверх. Плеть из лозы и модао столкнулись, брызги от волн духовной силы осветили бледные лица.
…один, умер и воскрес.
…один, все равно, что мертвый.
По мощи они не уступали один другому. В зрачках Тасянь Цзюнь поднялся снежный вихрь, он строго крикнул:
- Бугуй, закали дух!
Мастер Мо сквозь стиснутые зубы тихо прошипел:
- Цзянгуй, закали дух.
В одно мгновение их собственная духовная энергия ворвалась в непревзойденное божественное оружие. Оба оружия засияли еще ярче. Пылающий красный и изумрудный столкнулись в отчаянном противостоянии. В конце концов раздался взрыв и Бугуй попал Мо Жань в плечо, а Цяньгуй ранил левую руку Тасянь Цзюнь.
Оба человека одновременно охнули и упали на землю. Задыхаясь, они совершенно не чувствовали боли от ран, полностью сосредоточив внимание на противнике. Похожие, на двух хищных зверей, дерущихся в клетке – либо ты умрешь, я выживу, либо я умру, выживешь ты.
Взгляд Тасянь Цзюнь был темнее ночи:
- То, как ты используешь лозу, слишком похоже на него.
«На него» -это естественно о Чу Ваньнине.
Мастер Мо не собирался болтать с Тасянь Цзюнь, он лишь сказал с убийственным взглядом:
- Почему бы тебе не свалить?!
- Этому Достопочтенному свалить? – Тасянь Цзюнь криво ухмыльнулся, - Мо Вэйюй, забыл о своем положении? Так долго провел в овечьей шкуре, забыл, что у самого весь рот в овечьей крови.
Слова не успели слететь с губ, как они опять поднялись в воздух и сошлись в яростной схватке. Тасянь Цзюнь стремительно поддел ногой лаву и раскаленные капли брызнули во все стороны. Но эту уловку, непонятно как, Мо Жань смог предусмотреть. Он словно смотрелся в перевернутое отражение в озере и уже отступил на два чжана назад, увернувшись от выпада Тасянь Цзюнь. Жаркие языки пламени Агни взметнулись вверх и рассыпались у его ног.
Они оба атаковали и отступали, стараясь двигаться так, чтобы противник не смог предугадать следующего приема. В один миг они сделали больше ста выпадов и оказалось, что они почти не отличались. Ни один не смог обмануть второго.
Лоб Мо Жань покрывала испарина, Тасянь Цзюнь уже хрипло тяжело дышал. Они все еще медлили, выбирая удачный для атаки момент, не отрывая взглядов друг от друга, соприкасаясь руками они кружили вокруг своей оси.
Обильный пот, стекая со лба задержался чуть на бровях и потек вниз.
Мо Жань сквозь зубы тихо проговорил:
- Зачем ты это делаешь? Ради чего?
- Долго объяснять. В мире этого Достопочтенного уже не осталось тех людей, что способны разжечь огонь. И ты оставь свои бредовые мечты владеть этим огнем единолично.
- Ну так сам и поддерживай свой огонь!! – в гневе выкрикнул Мо Жань
- Но этот Достопочтенный не может получить его. – угрюмо сказал Тасянь Цзюнь, - Тем более, ты и я, какая между нами разница? Руки этого Достопочтенного в крови, а ты чист? С какой стати, этот Достопочтенный только и может, что в одиночестве все долгие ночи напролет влачить жалкое существование*, а ты можешь быть рядом с Ши Мей, с Чу Ваньнином, рядом со своими нелепыми дядей и двоюродным братом… с какой стати это все принадлежит тебе?
*жить как во хмелю и умирать как во сне
Мо Жань, слушая его, вдруг застыл потрясенный, и спустя долгое время проговорил:
- Ты сам в этом виноват.
- ………….
Глядя на самого себя в прошлой жизни, слова, что он всегда говорил себе в душе, но никогда не мог произнести прямо, только в этот момент вырвались изнутри:
- Ты сам виноват. То, что у тебя было ты сам и растоптал…. Ты своими руками погасил его.
Выражение лица Тасянь Цзюня внезапно стало опасным, у переносицы появилась морщина, в глазах словно злобный дракон взволновал водную гладь. Он на столько вышел из себя, что даже не заметил, как стал называть себя неуважительно*:
- Я его погасил? Смешно. Разве тебе не ясно, что это был не я?
* то есть о себе в первом лице, а не уважительное – этот Достопочтенный
- Ты же не знаешь ничего, не знаешь всей правды о том, что произошло в том году, при расколе небес!
- Мне и не надо знать.- грозно отозвался Тасянь Цзюнь, - Мо Вэйюй … уже слишком поздно. Я считаю, что так даже лучше. Надо лишь, чтоб он был жив. Чтобы он был моим. Чтобы я мог сжать его в кулаке. Если ему нравится это - хорошо, если он не хочет - тоже не плохо, презирает меня - ничего, сойдет, ненавидит- тоже сгодится. Это не имеет значения….
Помолчав, он добавил:
- Мне просто нужна возможность видеть его.
Голос Мо Жань плавился от гнева и боли, от заслонившего небо и закрывшего солнце чувства вины, его трясло, его разрывало от страха. Дрожа, он проговорил:
- Ты уже погубил его один раз. Тебе все еще нужно погубить самого себя, уничтожить в этом мире его…. второй раз…
Лицо Тасянь Цзюня мгновенно растянулось в улыбке до глубоких ямочек на щеках. Он смерил Мо Жан взглядом и ответил:
- Что значит уничтожить или нет? Неужто ты не считаешь точно так же? Жив или мертв этот человек, совершенно не важно. Нужно лишь держать его в руках, все равно как.
Мо Жань, закрыв глаза качал головой:
- Ты заблуждаешься. – хрипло проговорил он, - Ты не должен с ним так…. Он… он правда больше всех о тебе заботился в целом мире.
- Это абсурд. – улыбка на лице Тасянь Цзюнь тут же угасла, - Он, тот человек, что больше всех обо мне заботился? А как же Ши Мей? Мастер Мо, тебе не кажется, что ты смешон? Ты должен переживать о другом человеке, который всю жизнь был ласков и нежен с тобой. Тот, кто никогда не презирал и не пренебрегал тобой – Ши Минцзин. Ты мне говоришь, что Чу Ваньнин лучший человек в мире? Ты понимаешь, что говоришь?
- Ты сам не знаешь, о чем говоришь!
Они стояли так близко к друг к другу, что их духовные силы с шипением сталкивались.
У Мо Жань покраснели глаза.
- Он относился к тебе со всей душой, просто он такой неловкий, неуклюжий, очень много вещей…. в очень многих ситуациях он действовал напролом, глупо, и никогда не говорил тебе. Очнись, человек, который тебе нравится, не Ши Минцзин. Сколько за все эти годы ты про себя вспоминал о Ши Мей? Лежа ночью в зале Ушань, в пустой огромной постели, о каком человеке ты думал?
- ….этот Достопочтенный не отрицает, что с ним было приятно трахаться. – равнодушно ответил Тасянь Цзюнь, - Ну и что. Он никогда не сможет заменить Ши Мей.
Едва услышав это, Мо Жань ясно различил свои же слова из прошлой жизни, но, тем не менее у него от гнева вскипела кровь, в голове загудело и он проговорил, скрежеща зубами:
- Тебе не следует оскорблять его.
Тасянь Цзюнь прищурился:
- Почему это? Ты теперь так защищаешь его, потому что тоже с ним сошелся?
- …..
- В этой жизни ты тоже трахаешься с ним?
Его прищуренный взгляд напоминал взгляд змеи.
Духовная сила из рук эти двух людей, так и продолжала струиться, с такой неукротимой силой, что те люди-пешки, за их спиной, не могли устоять на ногах, некоторые уже корчились на земле.
Тасянь Цзюнь внимательно посмотрел на Мо Жань, зачем сощурившись, перевел взгляд на Чу Ваньнина и пробормотал:
- Мастер Мо, этот Достопочтенный слышал, что в этом бренном мире Ши Мей все еще жив, однако ты так с ним обращаешься.
Мо Жань некоторое время и сам толком не знал, что ответить, как спорить с человеком, прошедшим через врата жизни и смерти из другого мира.
В конце концов он сказал:
- А ты сам? Когда ты пришел в этот грешный мир, Ши Мей тоже все еще здесь жив. Однако, когда я вошел сюда, почему ты ухватился за моего Учителя и не отпускаешь?
- Твой Учитель? – Тасянь Цзюнь закатил глаза и саркастично заметил, - Ха, твой Учитель. Ты сам знаешь, кем приходиться этому Достопочтенному этот человек.
- ……………
- И ты говоришь мне, что я не могу его хватать.
Мо Жань думал лишь о том, чтобы он отпустил Чу Ваньнина, поэтому сказал:
- Так, поэтому, тебе разве не нужно идти к Ши Мей?
- Ши Мей совершенно чистый человек. Его невозможно осквернить. – Тасянь Цзюнь не попался на эту уловку, он лишь томно произнес, - Но Чу Ваньнин не такой. На вид он высокомерный и неприступный, надменный, дерзкий и самоуверенный. Однако, когда он распаляется, кончая под тобой, каким распутным он выглядит, ты что, забыл?
Мо Жань и подумать не мог, что он будет говорить о таких непристоных вещах так прямо, поэтому замер от удивления.
А потом, он не мог сдержать воспоминаний о том, как выглядел Чу Ваньнин, старавшийся сдерживать глухие стоны под ним. Более того, несмотря на то, что он не хотел этого, он вспомнил о том, как в прошлой жизни Чу Ваньнин неизбежно, находясь под действием самого сильного афродизиака, наконец сдавался своим желаниям и сам безумно трахался, добровольно насаживался. Мокрый и липкий от пота и спермы, как дикое животное, поддавшееся природному инстинкту.
И вдвойне, когда он брал в рот, он не мог побороть стыд, однако его одурманенные влажные фениксовые глаза, чуть прикрывались, расфокусированный взгляд Чу Ваньнина, чуть приоткрытые губы, тяжелое частое дыхание….
Он закрыл глаза и тут же открыл, внутри них бушевало пламя высотой до небес:
- Я не такой как ты! Я в этой жизни все еще… я еще…
- Что «ты еще»? – на этот раз был удивлен Тасянь Цзюнь.
Он сам никогда не жалел Чу Ваньнина, поэтому совершенно не мог представить, что Мо Жань в кровати сдерживал свою страсть.
Прошло довольно много времени, прежде чем по гневному и одновременно смущенному взгляду противника, наконец понял. Но эта мысль его еще больше изумила.
- Ты шутишь?
- …………
- Неужто ты до сих пор в него еще не входил…
Мо Жань до боли стиснул зубы. Сияние Цзянгуй буквально взорвало зал духа дракона.
Тасянь Цзюнь вдруг расхохотался:
- Мастер Мо, я сейчас в шоке, теперь я думаю, что между нами нет ничего общего. Ты это точно я? Точно?
Эти двое, один из которых был похож на бешеную собаку, а другой - на верного пса
Бешенный, оскалившись насмешливо лаял.
Верный, наоборот, молчал и краснел от стыда, упрямо и решительно противостоя ему.
Только сейчас, оказавшись перед лицом чудовищных, необъятных преступлений прошлого, выражение лица верного пса было растерянное, на самом деле просто жалкое, совершенно беспомощное.
Вступить в бой, жестоко сражаться, но победа и поражение тут были неотличимы друг от друга.
Тасянь Цзюнь уже начал терять терпение.
- Ладно, вдруг сказал он, - Позабавились и хватит. Мастер Мо, сейчас ты увидишь настоящее мастерство*.
* истину
Сказав это, он взмахнул рукой и прежде, согласно его приказу, стоящие неподвижно, ни во что не вмешивающиеся пешки Чжэньлун, один за другим рванулись вперед, убивать. Мо Жань мгновенно оказался между молотом и наковальней, выбраться уже не получиться.
- Это и есть твое настоящее мастерство?
Тасянь Цзюнь отступая, покинул поле боя и направившись в сторону Чу Ваньнина, на ходу ухмыляясь сказал:
- Этот Достопочтенный сделал эти пешки, естественно, они так же являются боевыми заслугами этого Достопочтенного. Так что, почему бы это не считать моим мастерством?
Мо Жань видел, как он, держа в руке наполненный духовной силой Бугуй, поднял его и окровавленным лезвием слегка похлопал Чу Ваньнина по щеке, а после крепко схватив его за подбородок, приторно слащаво что-то сказал ему.
Мо Жань был не в состоянии это стерпеть, в припадке гнева он совсем забыл, что между ним, Бугуй и Чу Ваньнином есть какая-то странная связь, и крикнул:
- Бугуй!!
По эфесу модао пробежала искра. Неожиданно меч заколебался в руке Тасянь Цзюнь, его истинного владельца. Похоже, он колебался и сопротивлялся из последних сил.
Он не знал, кому подчиниться.
Тасянь Цзюнь, нахмурившись, посмотрел на меч:
- Оооо, ты хочешь подчиниться его приказу?
Однако именно при этом звуке Чу Ваньнин внезапно почувствовал ужасную боль в голове.
Уже приходившие к нему сновидения как осколки, как пыль поднялись и накрыли его память.
Багряно красный спускающийся полог. Резкий запах шкур животных.
Сплетающиеся тела.
Обессиленный, стоящий прямо на коленях перед главным залом. Презрительные насмешки дворцовых служанок.
Тасянь Цзюнь почувствовав в нем нечто странное, поднял руку и снял заклинание молчания.
- Что с тобой? – спросил он.
Чу Ваньнин не ответил. От невыносимой боли, как будто раскалывался череп…
Он видел закрывшие небо и заслонившие солнце останки и пепел. Темно зеленый смертельно одинокий * небосвод на фоне которого, мужчина в черных одеждах с развевающимися рукавами стоит между небом и землей. Поле битвы, усеянное трупами, повсюду бедствие.
* холодная зола, мертвый пепел – безжизненный, смертельно одинокий
- Учитель, - этот мужчина повернулся, у него было лицо Мо Жань, растянутое в порочной, злобной улыбке.
В руках он сжимал какой-то липкий, ярко красный предмет.
Пристально вглядевшись, он понял… что этот комок, это бьющееся сердце.
- Ты наконец то пришел, ты здесь, чтобы остановить меня?
Он слегка сжал руку и этот комочек, сердце, лопнул в его руке, обнажив внутри пронизанное ослепительным сиянием духовное ядро. Мо Жань впитал его тут же в свою ладонь.
Он подходил к нему, шаг за шагом , все ближе и ближе.
- Несмотря на то, что ты и я полжизни уже учитель и ученик, в конце концов нам все таки не избежать этого боя.
!
Вдруг Чу Ваньнин закрыл глаза, на висках вздулись и пульсировали вены, бешено забурлила кровь.
Тасянь Цзюнь глядя в его лицо ничего не понимал, он поднял руку и пальцем коснулся его щеки, затем приподнял подбородок.
- Что случилось? Больно?
- ……….
Чу Ваньнина затрясло.
Тасянь Цзюнь совсем ничего не понимая, нахмурился:
- Тебе же это не повредило. С чего это ты стал таким хрупким?
Увидев, что Чу Ваньнин так ничего и не отвечает, он еще больше нахмурился. Похоже, что он собирался задать тот же вопрос еще раз, но слова так и не вылетели изо рта. Снаружи вдруг послышался громкий треск.
Тасянь Цзюнь пришел заволновался.
- Кто- то силой проломил магический барьер горы Цзяо?
Он повернулся, его взгляд был быстрым, как молния.
Но он увидел лишь оранжевую тень, пронесшуюся мимо. Скорость была потрясающая, однако приемы были коварными и жестокими, быстрая и легкая, она носилась как приведение.
В один миг Чу Ваньнин, оказался уже в руках у этого человека.
Мо Жань крикнул:
- Учитель!
Тасянь Цзюнь:
- Ваньнин!
. ……………
Оба мужчины крикнули одновременно и тут же уставились друг на друга. В глазах обоих светилась ненависть. Мо Жань и Тасянь Цзюнь снова повернулись и уставились на парящего в воздухе человека. На нем развивалась монашеская ряса. И это был никто иной как.
Гуру Хуайцзуй.
Лицо Хуайцзуй уже выглядело не так хорошо, как пять лет назад. Он выглядел измождённым, но , однако его взгляд не стал менее острым* и в половину, в нем по прежнему сияли замерзшие реки и моря, катились водяные валы.
* рог носорога- в смысле сильный и острый
У Мо Жань отлегло от сердца, он не знал, почему Хуайцзуй неожиданно появился здесь, но раз уж этот человек некогда захотел с помощью техники возрождения воскресить Чу Ваньнина, то и сейчас вредить его Учителю, ему не зачем.
Но Тасянь Цзюнь ни разу не видел его. Выражение лица у него стало очень опасным, когда он сказал:
- Эй, мелкий плешивый осел, откуда ты взялся? Тоже решил стать врагом этого Достопочтенного?
Хуайцзуй окинул его взглядом и снова посмотрел на Мо Жань.
Похоже, он не очень удивился появлению двух Мо Вэйюй в одном месте. Во всяком случае в эту минуту на его лице не отразился ни испуг, ни тревога.
- Благодетель Мо, - Хуайцзуй взмахнул рукавом, поскольку здесь было слишком много человек, да и Тасян Цзюнь нельзя было это слышать, он с помощью передачи звука на расстоянии сказал Мо Жань прямо в ухо, - Я не могу задерживаться в этом месте. Ты найдешь меня на горе Лунсюэ*
* кровь дракона
Помолчав, он добавил всего два слова:
- Это срочно.
Проговорив, он исчез так же, как и появился, подобно ветру в одно мгновение. Что камни Чжэньлун, что магический барьер горы Цзяо, не в силах были его удержать.
В какой-то момент Мо Жань ясно видел, что один из культиваторов поймал его за плечо, но, в следующий же миг тело Хуайцзуй уже находилось далеко за дверью зала, а в руке культиватора не было ничего, лишь холодный воздух.
Тасянь Цзюнь немедленно собирался броситься в погоню, но в это время издали до них долетел резкий свист дозорного и его лицо тут же застыло. Он мрачно выругался:
- Ну что там еще?
Звук свиста резал уши, его брови сошлись на переносице и на глазах Мо Жань, явно недовольный, но все же, указывая на него пальцем, он вознесся вверх:
- Считай, тебе очень повезло. В следующий раз мы померяемся силами, как только выпадет шанс.
Договорив, уводя за собой свои пешки бурлящим потоком, он быстро направился к краю платформы призыва Душ и исчез.
Эта жестокая битва кончилась внезапно.
В одно мгновение Хуайцзуй исчез, Тасянь Цзюй тоже, на платформе призыва Души не остаось никого. Мо Жань было погнался за ним до конца платформы призыва Души, но увидел лишь, как Тасянь Цзюнь, прыгнул в центр той темной таинственной формации, а камни Чжэньлун последовали за ним один за другим. Спустя пару минут безбрежный мрак поглотил их всех.
Формация, после того как последняя волна культиваторов исчезла в ней тут же начала скручиваться, сжиматься и рассеялась в ночном небе, оставив лишь на горизонте молодую, светящую багрово алым светом, луну.
Ворота пространства и времени, жизни и смерти, закрылись.
Мо Жань стоял на платформе призыва Душ, по которой гулял северный ветер. Он смотрел в бескрайние сумерки, смотрел на хаос вокруг, и чувствовал лишь озноб. Он долго не мог прийти в себя. Все это казалось сном, но он знал, что это не так, в душе он ясно понимал, что все случившееся сегодня, это только начало.
Он…он и правда умер, и был воскресшей душой.
От некоторых вещей, рано или поздно, все равно не скрыться.
Некогда совершенные им ужасающие преступления, словно острый меч, подвешенный над его головой.
В конце концов его призовут к ответу, и он отдаст жизнь.
Он как будто видел ту пару хищных глаз Тасянь Цзюнь, словно в них горело алое пламя, с ехидной улыбкой он проговорил:
- Искупление? Как это можно искупить? Ты и я одно целое. Отныне и навеки и не пытайся отмыться от крови.
Он видел Сюэ Мэн из прошлой жизни, как он душераздирающе кричал:
- Мо Вэйюй! Я хочу изрубить тебя на тысячу кусков! Я никогда в жизни не прощу тебя!
Он слышал жуткий визг Сун Цютун, которую опустили в кипящее масло. Он слышал , как говорила Е Ванси, что в блестящей школе Жуфэн, во всех 72 городах не нашлось ни одного мужчины. Он видел, Сюй Шуанлинь стоящего перед Е Ванси, его решительное и встревоженное лицо….
- Отчим!!
Этот крик словно шило вонзился в уши.
Кровь, льющуюся рекой.
Наконец, в колышущихся свете и тени в былом смраде вчерашнего дня, в этом кошмаре он увидел силуэт одного человека.
Белый и чистый, безмятежный и спокойный.
Он стоял под яблоней, и когда повернулся, в свете и тени набегающих облаков, он чуть улыбнулся.
- Мо Жань.
- …………
- Я виноват перед тобой. В жизни и смерти я не буду роптать.
Он упал на колени. После целой ночи кровопролитных сражений его одежда была в жалком состоянии, он сам был весь с ног до головы в крови, под чистыми небом озаренный ярким светом луны он на секунду замер в ужасе, словно насекомое, мелкая мурашка он изогнулся, его тело натянулось как лук, он начал всхлипывать, дрожа от ужаса.
- Учитель… Учитель…
Он выл, он задыхался:
- Это не так…. Это не я… умоляю вас… умоляю, прошу… это же не я…
- Я хочу вернуться, я должен начать все сначала, я заплачу любую цену, прошу вас….
- Я могу вырвать свое сердце, только не дайте мне умереть под именем Тасянь Цзюнь.
- Я правда… правда больше не хочу быть таким человеком… умоляю..
Он думал о Сюэ Мэне, думал о Ши Мей.
Он вспомнил, как в детстве Сюэ Мэн отдал ему те засахаренные фрукты на палочке, напыщенно и высокомерно объяснял любит он их есть или не любит.
Он вспомнил как сегодня перед их разлукой Сюэ Мэн плакал, ухватив его за полы одежд, и говорил, «брат, не лги мне».
Он вспомнил как в юности Ши Мей принес ему чаошоу, от которых поднимался горячий пар, и сказал «А Жань, у меня тоже нет родителей, с этого момента будем одной семьей, хорошо?»
Он вспомнил как сегодня на платформе призыва Души, Ши Мей лишил себя глаз, текли кровавые слезы, и он говорил «на самом деле, вы никогда меня не понимали».
А потом он подумал о Сюэ Чженъюне, о госпоже Ван.
Он вспомнил как они умерли в прошлой жизни, вспомнил лицо Сюэ Мэна исполненное лютой ненависти.
Он думал о Чу Ваньнине.
У него вдруг перехватило дыхание.
Его пальцы зарывались глубоко в землю, изо всех сил, суставы размалывались в порошок, кожа лопнула и обнажилось мясо.
- что делать…. Что делать.. аааа!
Словно загнанный зверь, у которого от ударов хлыста разошлась кожа и обнажилось мясо, мышцы и кости были переломаны, от безысходности он горестно завыл.
Только теперь он внезапно понял, что раньше он думал, что Тасянь Цзюнь, который пришел в этот бренный мир, это лишний человек. А что на счет него? Почему бы и нет. Он разве не знал, что небеса и земля огромны, где найти покой в этом мире. Разве он не знал, где старый друг по прежнему жив, тот кто сможет простить его.
Он сам был лишним.
Он скрючился и трясся.
Он причитал и выл, обхватив сам себя.
Точно так же как и на краю могилы со сгнившей матерью, много лет тому назад.
Слезы лились, он не знал, куда ему идти, где найти приют, он не знал где его дом, где его семья.
Сейчас он еще больше скорбел и убивался, чем тогда, в детские годы…
Он вдруг подумал, что не уверен, кто он такой, он Мо Вэйюй или кто?
Тасянь Цзюнь, Мастер Мо.
Седьмого поколения кровная родня рода Наньгун, найденный и вернувшийся второй молодой господин пика Сышэн.
Демон, злой дух с тысячами преступлений.
Благородный и честный мастер.
Он внезапно рассыпался на куски и каждый осколок имел такие острые края, достаточно острые , чтобы совершить над ним казнь тысячи порезов и десять тысяч, чтобы изрезать его сего, не оставив живого места.
Мертвый.
Живой.
И все это один человек.
- ..я не Тасянь Цюнь, - бормотал он, холодея. На платформе призыва Душ стало слишком холодно. Каждый цунь его тела дрожал, слезы лились ручьем и капали вниз. Он всхлипывал, - Я не Тасянь Цзюнь… что же делать…. Я правда не знаю, что мне делать … пощади меня… пощади…
Но у кого он просил пощады? У Чу Ваньнина? У самого себя из предыдущей жизни? У бесчисленных невинных душ умерших от его руки и ставших злобными духами? В конечном счете он обращался к своей судьбе, обрекшей его мыкаться по всему свету, терпеть неудачи.
Никто не может дать ему ни прощения, ни пощады, совершенно никто.
Он закрыл лицо ладонями и в этом безмолвии, безлюдном пространстве между небом и землей, наконец выдохнул:
- Что я еще…. Что еще я могу сделать….?
- Как….- Мо Жань, пятясь назад качал головой, - Как это возможно? Это и правда ты…? -бормотал он.
- Верно. Это этот Достопочтенный.
Тасянь Цзюнь неторопливо оглядел его, а затем рассмеялся:
- Ба.. я то все время думал, что ты после возрождения не особо помнишь свою прошлую жизнь, но сейчас, глядя на тебя, похоже, ты все знаешь?
- ………..
- К тому же, глядя на твое выражение лица, ты как будто и раньше догадывался о существовании этого Достопочтенного. В таком случае, ты не так уж глуп.
Мо Жань все открывал и закрывал рот, он хотел сказать очень много. Эти слова, пробиваясь сквозь оскаленные зубы, застряли в глотке и, в конце концов наружу пробился лишь немыслемый, злобный крик:
- Ты же умер!!!!
- Да?
- Еще в зале Ушань ты принял яд, это самый сильный и смертоносный из ядов, у тебя не было шансов выжить! Ты сдох, перед башней Тунтянь, ты похоронен в гробу под цветущими деревьями. Ты уже труп!!!
- Это слабый аргумент, а. – насмехаясь, проговорил Тасянь Цзюнь.
Говоря это, он медленно поднял взгляд, ехидно ухмыляясь. Выражение его глаз было похоже на взгляд хищной птицы над клювом, как будто он хотел раздробить им тело мастера Мо, пробить дыру в нем.
- Почему бы этому Достопочтенному не сказать за тебя? – он говорил тихо и медленно. - Достаточно наигравшись с человеком, находящимся в его власти, он с насмешкой продолжил, - Верно, этот Достопочтенный действительно уже мертв. И теперь передо мной стоит человек, который лучше всех может доказать, что для этого Достопочтенного уже поздно запрягать колесницу.*
*государь уже скончался
Мо Жань:
- ……………
- Потому что ты и есть сбежавшая душа этого Достопочтенного . – Тасянь Цзюнь рассмеялся, - В высшей степени человечный, превосходный наставник Мо. Со всего это бренного мира люди часто приходят, чтобы рассказать нам о ваших ... как это сказать, героических подвигах?
Он насмешливо скривился.
- Надо же, ты такой забавный. Я-то думал, что ты почти ничего не помнишь о прошлой жизни, и поэтому способен притворяться, что не имеешь к ней никакого отношения. Однако ты ж все помнишь.
- ….. – Мо Жань стиснул зубы.
- Ай, наставник Мо, неужели ты и правда думал, что нужно лишь молчать, и никто не узнает всей правды? Неужели считал, что достаточно лишь отложить нож мясника*и сразу же спокойно можно начать все сначала? И самое главное, неужели ты и правда думал, что….
* продолжение – и тут же станешь буддой
Тасянь Цзюнь вдруг еще сильнее сжал шею Чу Ваньнина, его ногти глубоко впились в плоть. Под его пальцами кожа Чу Ваньнина становилась фиолетовой. Он хмурился в негодовании, но не смог сказать ни слова.
- Неужели ты думал, что, когда в моем мире больше не будет огня, я буду достаточно благосклонен, чтобы позволить тебе наслаждаться светом в одиночестве?
- Не трожь его!
- Нельзя его трогать? – усмехнулся Тасянь Цзюнь, - Тебе не кажется, что это чушь, говорить подобное этому Достопочтенному?
Удерживая Чу Ваньнина, он медленно обошел вокруг Мо Жань.
Они смотрели друг на друга.
Тасянь Цзюнь и мастер Мо.
Мо Жань смотрел на Мо Вэйюй.
Прошлая жизнь на настоящую.
- Тебе ли не знать, как этот Достопочтенный трогал его, - издеваясь говорил Тасянь Цзюнь, - Неужели тебе что-то неясно? Теперь ты опять строишь из себя чистого, порядочного парня?
- Не говори так!
- А? Почему не говорить? Неужто ты считаешь, что эти вещи неинтересны, не приносят удовольствия? После долгой разлуки, моментально из мертвых в живые, неужто тебе не приятно поболтать об этом?
Мо Жань непрестанно качал головой. В эту минуту выражение его лица было еще хуже, чем у Чу Ваньнина. Он чувствовал гнев и беспомощность, стыд и отчаяние:
- Не надо об этом.
- Ооо, ты думаешь этот Достопочтенный так прям сразу и закроет свой рот? Это действительно любопытно, наш талантливейший, самый благородный, самый добрый наставник Мо, в данный момент похоже… - Тасянь Цзюнь, как будто задумался, а затем выплюнул, - Очень напуган, а?
Мо Жань был не в силах больше ждать, видя, как Тасянь Цзюнь крепко сдавил Чу Ваньнина, яростные волны поднялись у него в душе. Он не знал, как правильно поступить, он лишь хотел, заткнуть пасть этому демону перед собой. Он лишь хотел, чтобы все это, все это отвратительное, безобразное было закопано глубоко в земле, запечатано в гробу.
Вспыхнул свет Цзянгуй и внезапно атаковал Тасянь Цзюнь. Красный свет с треском рассыпался искрами, его сияние становилось все более ярким и свирепым.
Лицо, увернувшегося от атаки Тасянь Цзюнь слегка изменилось:
- …Тяньвэнь?
Нет, конечно же, еще не закончив говорить, он уже понял ответ на свой вопрос. Сияние было красным, эта лоза не Тяньвэнь.
- …. Твое новое непревзойденное божественное оружие весьма интересно. – На лице Тасянь Цзюнь промелькнули сложные эмоции. Некоторое время он внимательно осматривал плеть в виде лозы, когда затем он поднял взгляд на Мо Жань, выражение его лица стало еще холоднее.
- Раз так, тогда поговорим….
Сказав это, он плавно перехватил Ч Ваньнина и передал его одному из своих людей, стоящему за спиной. После этого поднял руку и призвал Бугуй.
- Давай, сразись с этим Достопочтенным. Этот Достопочтенный за одно и выяснит то, что ему интересно, когда я в конце концов сильнее, когда держу Бугуй или все таки когда сражаюсь лозой.
Говоря это Тасянь Цзюнь пальцами цунь за цунь провел по лезвию модао. Бугуй вспыхнул изумрудным светом, духовная сила, пропитавшая его достигла пика.
Одновременно мастер Мо между пальцами пропустил лозу, красное пламя Цзянгуй брызнуло во все стороны. Пламя яростно разгорелось.
- Сущность огня? – Тасянь Цзюнь усмехнулся, - Хотя в моем духовном ядре есть и древесная и огненная сущность, однако я точно помню, что чаще всего использовал древесную сущность, а не огненную. Почему ты изменил свою натуру?
Мо Жань молчал, он не ответил. Его выражение лица было холодным и строгим. Он плотно сжал губы, но в глазах можно было разглядеть отчаяние.
Словно у человека, стоящего на краю пропасти, глаза человека, который еле держится, вот-вот сорвется.
Цзин!
Две одинаковые, как две капли воды высокие, стройные фигуры взметнулись верх и яростно столкнулись в воздухе в смертельной схватке.
Цзяньгуй и Бугуй беззвучно взревели, и выплеснули, как прибой бурные потоки духовной энергии, как если бы водяной дракон встретился с огромным китом. Огромный поток разошелся от этих хищных зверей и в одно мгновение осколки кирпичей в зале души дракона брызнули во все стороны, песок разлетелся и покатились камни*. Бурный поток стремительно прокатился и поднял даже лаву из пруда крови дракона, вплеснувшись ее на несколько чжан в высоту, она стекала на землю.
*走石飞沙 – Описывается ураган. Из "Троецарствия · Биография Ву Чжи · Лу Кая".
Люди, блокировали духовной энергией лаву у своих ног, не позволяя ей добраться до них.
Тасянь Цзюнь и мастер Мо, точно так же не отличались друг от друга и в ведения боя. Лезвие гудело, лоза танцевала, как ветер. Черная тень проливается на черное, жестокие глаза пристально смотрят в отчаянные. Один прием, второй и взрыв, пламя и молнии бурлят и клокочут!
Послышался свист острого клинка и оба мужчины атакуя, поднялись вверх. Плеть из лозы и модао столкнулись, брызги от волн духовной силы осветили бледные лица.
…один, умер и воскрес.
…один, все равно, что мертвый.
По мощи они не уступали один другому. В зрачках Тасянь Цзюнь поднялся снежный вихрь, он строго крикнул:
- Бугуй, закали дух!
Мастер Мо сквозь стиснутые зубы тихо прошипел:
- Цзянгуй, закали дух.
В одно мгновение их собственная духовная энергия ворвалась в непревзойденное божественное оружие. Оба оружия засияли еще ярче. Пылающий красный и изумрудный столкнулись в отчаянном противостоянии. В конце концов раздался взрыв и Бугуй попал Мо Жань в плечо, а Цяньгуй ранил левую руку Тасянь Цзюнь.
Оба человека одновременно охнули и упали на землю. Задыхаясь, они совершенно не чувствовали боли от ран, полностью сосредоточив внимание на противнике. Похожие, на двух хищных зверей, дерущихся в клетке – либо ты умрешь, я выживу, либо я умру, выживешь ты.
Взгляд Тасянь Цзюнь был темнее ночи:
- То, как ты используешь лозу, слишком похоже на него.
«На него» -это естественно о Чу Ваньнине.
Мастер Мо не собирался болтать с Тасянь Цзюнь, он лишь сказал с убийственным взглядом:
- Почему бы тебе не свалить?!
- Этому Достопочтенному свалить? – Тасянь Цзюнь криво ухмыльнулся, - Мо Вэйюй, забыл о своем положении? Так долго провел в овечьей шкуре, забыл, что у самого весь рот в овечьей крови.
Слова не успели слететь с губ, как они опять поднялись в воздух и сошлись в яростной схватке. Тасянь Цзюнь стремительно поддел ногой лаву и раскаленные капли брызнули во все стороны. Но эту уловку, непонятно как, Мо Жань смог предусмотреть. Он словно смотрелся в перевернутое отражение в озере и уже отступил на два чжана назад, увернувшись от выпада Тасянь Цзюнь. Жаркие языки пламени Агни взметнулись вверх и рассыпались у его ног.
Они оба атаковали и отступали, стараясь двигаться так, чтобы противник не смог предугадать следующего приема. В один миг они сделали больше ста выпадов и оказалось, что они почти не отличались. Ни один не смог обмануть второго.
Лоб Мо Жань покрывала испарина, Тасянь Цзюнь уже хрипло тяжело дышал. Они все еще медлили, выбирая удачный для атаки момент, не отрывая взглядов друг от друга, соприкасаясь руками они кружили вокруг своей оси.
Обильный пот, стекая со лба задержался чуть на бровях и потек вниз.
Мо Жань сквозь зубы тихо проговорил:
- Зачем ты это делаешь? Ради чего?
- Долго объяснять. В мире этого Достопочтенного уже не осталось тех людей, что способны разжечь огонь. И ты оставь свои бредовые мечты владеть этим огнем единолично.
- Ну так сам и поддерживай свой огонь!! – в гневе выкрикнул Мо Жань
- Но этот Достопочтенный не может получить его. – угрюмо сказал Тасянь Цзюнь, - Тем более, ты и я, какая между нами разница? Руки этого Достопочтенного в крови, а ты чист? С какой стати, этот Достопочтенный только и может, что в одиночестве все долгие ночи напролет влачить жалкое существование*, а ты можешь быть рядом с Ши Мей, с Чу Ваньнином, рядом со своими нелепыми дядей и двоюродным братом… с какой стати это все принадлежит тебе?
*жить как во хмелю и умирать как во сне
Мо Жань, слушая его, вдруг застыл потрясенный, и спустя долгое время проговорил:
- Ты сам в этом виноват.
- ………….
Глядя на самого себя в прошлой жизни, слова, что он всегда говорил себе в душе, но никогда не мог произнести прямо, только в этот момент вырвались изнутри:
- Ты сам виноват. То, что у тебя было ты сам и растоптал…. Ты своими руками погасил его.
Выражение лица Тасянь Цзюня внезапно стало опасным, у переносицы появилась морщина, в глазах словно злобный дракон взволновал водную гладь. Он на столько вышел из себя, что даже не заметил, как стал называть себя неуважительно*:
- Я его погасил? Смешно. Разве тебе не ясно, что это был не я?
* то есть о себе в первом лице, а не уважительное – этот Достопочтенный
- Ты же не знаешь ничего, не знаешь всей правды о том, что произошло в том году, при расколе небес!
- Мне и не надо знать.- грозно отозвался Тасянь Цзюнь, - Мо Вэйюй … уже слишком поздно. Я считаю, что так даже лучше. Надо лишь, чтоб он был жив. Чтобы он был моим. Чтобы я мог сжать его в кулаке. Если ему нравится это - хорошо, если он не хочет - тоже не плохо, презирает меня - ничего, сойдет, ненавидит- тоже сгодится. Это не имеет значения….
Помолчав, он добавил:
- Мне просто нужна возможность видеть его.
Голос Мо Жань плавился от гнева и боли, от заслонившего небо и закрывшего солнце чувства вины, его трясло, его разрывало от страха. Дрожа, он проговорил:
- Ты уже погубил его один раз. Тебе все еще нужно погубить самого себя, уничтожить в этом мире его…. второй раз…
Лицо Тасянь Цзюня мгновенно растянулось в улыбке до глубоких ямочек на щеках. Он смерил Мо Жан взглядом и ответил:
- Что значит уничтожить или нет? Неужто ты не считаешь точно так же? Жив или мертв этот человек, совершенно не важно. Нужно лишь держать его в руках, все равно как.
Мо Жань, закрыв глаза качал головой:
- Ты заблуждаешься. – хрипло проговорил он, - Ты не должен с ним так…. Он… он правда больше всех о тебе заботился в целом мире.
- Это абсурд. – улыбка на лице Тасянь Цзюнь тут же угасла, - Он, тот человек, что больше всех обо мне заботился? А как же Ши Мей? Мастер Мо, тебе не кажется, что ты смешон? Ты должен переживать о другом человеке, который всю жизнь был ласков и нежен с тобой. Тот, кто никогда не презирал и не пренебрегал тобой – Ши Минцзин. Ты мне говоришь, что Чу Ваньнин лучший человек в мире? Ты понимаешь, что говоришь?
- Ты сам не знаешь, о чем говоришь!
Они стояли так близко к друг к другу, что их духовные силы с шипением сталкивались.
У Мо Жань покраснели глаза.
- Он относился к тебе со всей душой, просто он такой неловкий, неуклюжий, очень много вещей…. в очень многих ситуациях он действовал напролом, глупо, и никогда не говорил тебе. Очнись, человек, который тебе нравится, не Ши Минцзин. Сколько за все эти годы ты про себя вспоминал о Ши Мей? Лежа ночью в зале Ушань, в пустой огромной постели, о каком человеке ты думал?
- ….этот Достопочтенный не отрицает, что с ним было приятно трахаться. – равнодушно ответил Тасянь Цзюнь, - Ну и что. Он никогда не сможет заменить Ши Мей.
Едва услышав это, Мо Жань ясно различил свои же слова из прошлой жизни, но, тем не менее у него от гнева вскипела кровь, в голове загудело и он проговорил, скрежеща зубами:
- Тебе не следует оскорблять его.
Тасянь Цзюнь прищурился:
- Почему это? Ты теперь так защищаешь его, потому что тоже с ним сошелся?
- …..
- В этой жизни ты тоже трахаешься с ним?
Его прищуренный взгляд напоминал взгляд змеи.
Духовная сила из рук эти двух людей, так и продолжала струиться, с такой неукротимой силой, что те люди-пешки, за их спиной, не могли устоять на ногах, некоторые уже корчились на земле.
Тасянь Цзюнь внимательно посмотрел на Мо Жань, зачем сощурившись, перевел взгляд на Чу Ваньнина и пробормотал:
- Мастер Мо, этот Достопочтенный слышал, что в этом бренном мире Ши Мей все еще жив, однако ты так с ним обращаешься.
Мо Жань некоторое время и сам толком не знал, что ответить, как спорить с человеком, прошедшим через врата жизни и смерти из другого мира.
В конце концов он сказал:
- А ты сам? Когда ты пришел в этот грешный мир, Ши Мей тоже все еще здесь жив. Однако, когда я вошел сюда, почему ты ухватился за моего Учителя и не отпускаешь?
- Твой Учитель? – Тасянь Цзюнь закатил глаза и саркастично заметил, - Ха, твой Учитель. Ты сам знаешь, кем приходиться этому Достопочтенному этот человек.
- ……………
- И ты говоришь мне, что я не могу его хватать.
Мо Жань думал лишь о том, чтобы он отпустил Чу Ваньнина, поэтому сказал:
- Так, поэтому, тебе разве не нужно идти к Ши Мей?
- Ши Мей совершенно чистый человек. Его невозможно осквернить. – Тасянь Цзюнь не попался на эту уловку, он лишь томно произнес, - Но Чу Ваньнин не такой. На вид он высокомерный и неприступный, надменный, дерзкий и самоуверенный. Однако, когда он распаляется, кончая под тобой, каким распутным он выглядит, ты что, забыл?
Мо Жань и подумать не мог, что он будет говорить о таких непристоных вещах так прямо, поэтому замер от удивления.
А потом, он не мог сдержать воспоминаний о том, как выглядел Чу Ваньнин, старавшийся сдерживать глухие стоны под ним. Более того, несмотря на то, что он не хотел этого, он вспомнил о том, как в прошлой жизни Чу Ваньнин неизбежно, находясь под действием самого сильного афродизиака, наконец сдавался своим желаниям и сам безумно трахался, добровольно насаживался. Мокрый и липкий от пота и спермы, как дикое животное, поддавшееся природному инстинкту.
И вдвойне, когда он брал в рот, он не мог побороть стыд, однако его одурманенные влажные фениксовые глаза, чуть прикрывались, расфокусированный взгляд Чу Ваньнина, чуть приоткрытые губы, тяжелое частое дыхание….
Он закрыл глаза и тут же открыл, внутри них бушевало пламя высотой до небес:
- Я не такой как ты! Я в этой жизни все еще… я еще…
- Что «ты еще»? – на этот раз был удивлен Тасянь Цзюнь.
Он сам никогда не жалел Чу Ваньнина, поэтому совершенно не мог представить, что Мо Жань в кровати сдерживал свою страсть.
Прошло довольно много времени, прежде чем по гневному и одновременно смущенному взгляду противника, наконец понял. Но эта мысль его еще больше изумила.
- Ты шутишь?
- …………
- Неужто ты до сих пор в него еще не входил…
Мо Жань до боли стиснул зубы. Сияние Цзянгуй буквально взорвало зал духа дракона.
Тасянь Цзюнь вдруг расхохотался:
- Мастер Мо, я сейчас в шоке, теперь я думаю, что между нами нет ничего общего. Ты это точно я? Точно?
Эти двое, один из которых был похож на бешеную собаку, а другой - на верного пса
Бешенный, оскалившись насмешливо лаял.
Верный, наоборот, молчал и краснел от стыда, упрямо и решительно противостоя ему.
Только сейчас, оказавшись перед лицом чудовищных, необъятных преступлений прошлого, выражение лица верного пса было растерянное, на самом деле просто жалкое, совершенно беспомощное.
Вступить в бой, жестоко сражаться, но победа и поражение тут были неотличимы друг от друга.
Тасянь Цзюнь уже начал терять терпение.
- Ладно, вдруг сказал он, - Позабавились и хватит. Мастер Мо, сейчас ты увидишь настоящее мастерство*.
* истину
Сказав это, он взмахнул рукой и прежде, согласно его приказу, стоящие неподвижно, ни во что не вмешивающиеся пешки Чжэньлун, один за другим рванулись вперед, убивать. Мо Жань мгновенно оказался между молотом и наковальней, выбраться уже не получиться.
- Это и есть твое настоящее мастерство?
Тасянь Цзюнь отступая, покинул поле боя и направившись в сторону Чу Ваньнина, на ходу ухмыляясь сказал:
- Этот Достопочтенный сделал эти пешки, естественно, они так же являются боевыми заслугами этого Достопочтенного. Так что, почему бы это не считать моим мастерством?
Мо Жань видел, как он, держа в руке наполненный духовной силой Бугуй, поднял его и окровавленным лезвием слегка похлопал Чу Ваньнина по щеке, а после крепко схватив его за подбородок, приторно слащаво что-то сказал ему.
Мо Жань был не в состоянии это стерпеть, в припадке гнева он совсем забыл, что между ним, Бугуй и Чу Ваньнином есть какая-то странная связь, и крикнул:
- Бугуй!!
По эфесу модао пробежала искра. Неожиданно меч заколебался в руке Тасянь Цзюнь, его истинного владельца. Похоже, он колебался и сопротивлялся из последних сил.
Он не знал, кому подчиниться.
Тасянь Цзюнь, нахмурившись, посмотрел на меч:
- Оооо, ты хочешь подчиниться его приказу?
Однако именно при этом звуке Чу Ваньнин внезапно почувствовал ужасную боль в голове.
Уже приходившие к нему сновидения как осколки, как пыль поднялись и накрыли его память.
Багряно красный спускающийся полог. Резкий запах шкур животных.
Сплетающиеся тела.
Обессиленный, стоящий прямо на коленях перед главным залом. Презрительные насмешки дворцовых служанок.
Тасянь Цзюнь почувствовав в нем нечто странное, поднял руку и снял заклинание молчания.
- Что с тобой? – спросил он.
Чу Ваньнин не ответил. От невыносимой боли, как будто раскалывался череп…
Он видел закрывшие небо и заслонившие солнце останки и пепел. Темно зеленый смертельно одинокий * небосвод на фоне которого, мужчина в черных одеждах с развевающимися рукавами стоит между небом и землей. Поле битвы, усеянное трупами, повсюду бедствие.
* холодная зола, мертвый пепел – безжизненный, смертельно одинокий
- Учитель, - этот мужчина повернулся, у него было лицо Мо Жань, растянутое в порочной, злобной улыбке.
В руках он сжимал какой-то липкий, ярко красный предмет.
Пристально вглядевшись, он понял… что этот комок, это бьющееся сердце.
- Ты наконец то пришел, ты здесь, чтобы остановить меня?
Он слегка сжал руку и этот комочек, сердце, лопнул в его руке, обнажив внутри пронизанное ослепительным сиянием духовное ядро. Мо Жань впитал его тут же в свою ладонь.
Он подходил к нему, шаг за шагом , все ближе и ближе.
- Несмотря на то, что ты и я полжизни уже учитель и ученик, в конце концов нам все таки не избежать этого боя.
!
Вдруг Чу Ваньнин закрыл глаза, на висках вздулись и пульсировали вены, бешено забурлила кровь.
Тасянь Цзюнь глядя в его лицо ничего не понимал, он поднял руку и пальцем коснулся его щеки, затем приподнял подбородок.
- Что случилось? Больно?
- ……….
Чу Ваньнина затрясло.
Тасянь Цзюнь совсем ничего не понимая, нахмурился:
- Тебе же это не повредило. С чего это ты стал таким хрупким?
Увидев, что Чу Ваньнин так ничего и не отвечает, он еще больше нахмурился. Похоже, что он собирался задать тот же вопрос еще раз, но слова так и не вылетели изо рта. Снаружи вдруг послышался громкий треск.
Тасянь Цзюнь пришел заволновался.
- Кто- то силой проломил магический барьер горы Цзяо?
Он повернулся, его взгляд был быстрым, как молния.
Но он увидел лишь оранжевую тень, пронесшуюся мимо. Скорость была потрясающая, однако приемы были коварными и жестокими, быстрая и легкая, она носилась как приведение.
В один миг Чу Ваньнин, оказался уже в руках у этого человека.
Мо Жань крикнул:
- Учитель!
Тасянь Цзюнь:
- Ваньнин!
. ……………
Оба мужчины крикнули одновременно и тут же уставились друг на друга. В глазах обоих светилась ненависть. Мо Жань и Тасянь Цзюнь снова повернулись и уставились на парящего в воздухе человека. На нем развивалась монашеская ряса. И это был никто иной как.
Гуру Хуайцзуй.
Лицо Хуайцзуй уже выглядело не так хорошо, как пять лет назад. Он выглядел измождённым, но , однако его взгляд не стал менее острым* и в половину, в нем по прежнему сияли замерзшие реки и моря, катились водяные валы.
* рог носорога- в смысле сильный и острый
У Мо Жань отлегло от сердца, он не знал, почему Хуайцзуй неожиданно появился здесь, но раз уж этот человек некогда захотел с помощью техники возрождения воскресить Чу Ваньнина, то и сейчас вредить его Учителю, ему не зачем.
Но Тасянь Цзюнь ни разу не видел его. Выражение лица у него стало очень опасным, когда он сказал:
- Эй, мелкий плешивый осел, откуда ты взялся? Тоже решил стать врагом этого Достопочтенного?
Хуайцзуй окинул его взглядом и снова посмотрел на Мо Жань.
Похоже, он не очень удивился появлению двух Мо Вэйюй в одном месте. Во всяком случае в эту минуту на его лице не отразился ни испуг, ни тревога.
- Благодетель Мо, - Хуайцзуй взмахнул рукавом, поскольку здесь было слишком много человек, да и Тасян Цзюнь нельзя было это слышать, он с помощью передачи звука на расстоянии сказал Мо Жань прямо в ухо, - Я не могу задерживаться в этом месте. Ты найдешь меня на горе Лунсюэ*
* кровь дракона
Помолчав, он добавил всего два слова:
- Это срочно.
Проговорив, он исчез так же, как и появился, подобно ветру в одно мгновение. Что камни Чжэньлун, что магический барьер горы Цзяо, не в силах были его удержать.
В какой-то момент Мо Жань ясно видел, что один из культиваторов поймал его за плечо, но, в следующий же миг тело Хуайцзуй уже находилось далеко за дверью зала, а в руке культиватора не было ничего, лишь холодный воздух.
Тасянь Цзюнь немедленно собирался броситься в погоню, но в это время издали до них долетел резкий свист дозорного и его лицо тут же застыло. Он мрачно выругался:
- Ну что там еще?
Звук свиста резал уши, его брови сошлись на переносице и на глазах Мо Жань, явно недовольный, но все же, указывая на него пальцем, он вознесся вверх:
- Считай, тебе очень повезло. В следующий раз мы померяемся силами, как только выпадет шанс.
Договорив, уводя за собой свои пешки бурлящим потоком, он быстро направился к краю платформы призыва Душ и исчез.
Эта жестокая битва кончилась внезапно.
В одно мгновение Хуайцзуй исчез, Тасянь Цзюй тоже, на платформе призыва Души не остаось никого. Мо Жань было погнался за ним до конца платформы призыва Души, но увидел лишь, как Тасянь Цзюнь, прыгнул в центр той темной таинственной формации, а камни Чжэньлун последовали за ним один за другим. Спустя пару минут безбрежный мрак поглотил их всех.
Формация, после того как последняя волна культиваторов исчезла в ней тут же начала скручиваться, сжиматься и рассеялась в ночном небе, оставив лишь на горизонте молодую, светящую багрово алым светом, луну.
Ворота пространства и времени, жизни и смерти, закрылись.
Мо Жань стоял на платформе призыва Душ, по которой гулял северный ветер. Он смотрел в бескрайние сумерки, смотрел на хаос вокруг, и чувствовал лишь озноб. Он долго не мог прийти в себя. Все это казалось сном, но он знал, что это не так, в душе он ясно понимал, что все случившееся сегодня, это только начало.
Он…он и правда умер, и был воскресшей душой.
От некоторых вещей, рано или поздно, все равно не скрыться.
Некогда совершенные им ужасающие преступления, словно острый меч, подвешенный над его головой.
В конце концов его призовут к ответу, и он отдаст жизнь.
Он как будто видел ту пару хищных глаз Тасянь Цзюнь, словно в них горело алое пламя, с ехидной улыбкой он проговорил:
- Искупление? Как это можно искупить? Ты и я одно целое. Отныне и навеки и не пытайся отмыться от крови.
Он видел Сюэ Мэн из прошлой жизни, как он душераздирающе кричал:
- Мо Вэйюй! Я хочу изрубить тебя на тысячу кусков! Я никогда в жизни не прощу тебя!
Он слышал жуткий визг Сун Цютун, которую опустили в кипящее масло. Он слышал , как говорила Е Ванси, что в блестящей школе Жуфэн, во всех 72 городах не нашлось ни одного мужчины. Он видел, Сюй Шуанлинь стоящего перед Е Ванси, его решительное и встревоженное лицо….
- Отчим!!
Этот крик словно шило вонзился в уши.
Кровь, льющуюся рекой.
Наконец, в колышущихся свете и тени в былом смраде вчерашнего дня, в этом кошмаре он увидел силуэт одного человека.
Белый и чистый, безмятежный и спокойный.
Он стоял под яблоней, и когда повернулся, в свете и тени набегающих облаков, он чуть улыбнулся.
- Мо Жань.
- …………
- Я виноват перед тобой. В жизни и смерти я не буду роптать.
Он упал на колени. После целой ночи кровопролитных сражений его одежда была в жалком состоянии, он сам был весь с ног до головы в крови, под чистыми небом озаренный ярким светом луны он на секунду замер в ужасе, словно насекомое, мелкая мурашка он изогнулся, его тело натянулось как лук, он начал всхлипывать, дрожа от ужаса.
- Учитель… Учитель…
Он выл, он задыхался:
- Это не так…. Это не я… умоляю вас… умоляю, прошу… это же не я…
- Я хочу вернуться, я должен начать все сначала, я заплачу любую цену, прошу вас….
- Я могу вырвать свое сердце, только не дайте мне умереть под именем Тасянь Цзюнь.
- Я правда… правда больше не хочу быть таким человеком… умоляю..
Он думал о Сюэ Мэне, думал о Ши Мей.
Он вспомнил, как в детстве Сюэ Мэн отдал ему те засахаренные фрукты на палочке, напыщенно и высокомерно объяснял любит он их есть или не любит.
Он вспомнил как сегодня перед их разлукой Сюэ Мэн плакал, ухватив его за полы одежд, и говорил, «брат, не лги мне».
Он вспомнил как в юности Ши Мей принес ему чаошоу, от которых поднимался горячий пар, и сказал «А Жань, у меня тоже нет родителей, с этого момента будем одной семьей, хорошо?»
Он вспомнил как сегодня на платформе призыва Души, Ши Мей лишил себя глаз, текли кровавые слезы, и он говорил «на самом деле, вы никогда меня не понимали».
А потом он подумал о Сюэ Чженъюне, о госпоже Ван.
Он вспомнил как они умерли в прошлой жизни, вспомнил лицо Сюэ Мэна исполненное лютой ненависти.
Он думал о Чу Ваньнине.
У него вдруг перехватило дыхание.
Его пальцы зарывались глубоко в землю, изо всех сил, суставы размалывались в порошок, кожа лопнула и обнажилось мясо.
- что делать…. Что делать.. аааа!
Словно загнанный зверь, у которого от ударов хлыста разошлась кожа и обнажилось мясо, мышцы и кости были переломаны, от безысходности он горестно завыл.
Только теперь он внезапно понял, что раньше он думал, что Тасянь Цзюнь, который пришел в этот бренный мир, это лишний человек. А что на счет него? Почему бы и нет. Он разве не знал, что небеса и земля огромны, где найти покой в этом мире. Разве он не знал, где старый друг по прежнему жив, тот кто сможет простить его.
Он сам был лишним.
Он скрючился и трясся.
Он причитал и выл, обхватив сам себя.
Точно так же как и на краю могилы со сгнившей матерью, много лет тому назад.
Слезы лились, он не знал, куда ему идти, где найти приют, он не знал где его дом, где его семья.
Сейчас он еще больше скорбел и убивался, чем тогда, в детские годы…
Он вдруг подумал, что не уверен, кто он такой, он Мо Вэйюй или кто?
Тасянь Цзюнь, Мастер Мо.
Седьмого поколения кровная родня рода Наньгун, найденный и вернувшийся второй молодой господин пика Сышэн.
Демон, злой дух с тысячами преступлений.
Благородный и честный мастер.
Он внезапно рассыпался на куски и каждый осколок имел такие острые края, достаточно острые , чтобы совершить над ним казнь тысячи порезов и десять тысяч, чтобы изрезать его сего, не оставив живого места.
Мертвый.
Живой.
И все это один человек.
- ..я не Тасянь Цюнь, - бормотал он, холодея. На платформе призыва Душ стало слишком холодно. Каждый цунь его тела дрожал, слезы лились ручьем и капали вниз. Он всхлипывал, - Я не Тасянь Цзюнь… что же делать…. Я правда не знаю, что мне делать … пощади меня… пощади…
Но у кого он просил пощады? У Чу Ваньнина? У самого себя из предыдущей жизни? У бесчисленных невинных душ умерших от его руки и ставших злобными духами? В конечном счете он обращался к своей судьбе, обрекшей его мыкаться по всему свету, терпеть неудачи.
Никто не может дать ему ни прощения, ни пощады, совершенно никто.
Он закрыл лицо ладонями и в этом безмолвии, безлюдном пространстве между небом и землей, наконец выдохнул:
- Что я еще…. Что еще я могу сделать….?
-
-
28.10.2021 в 22:16-
-
28.10.2021 в 23:12-
-
29.10.2021 в 08:16