Lapsa1
читать дальше
Но Чу Ваньнин не мог замедлить шаги, он не мог повернуть головы.
Он никак не мог вернуться.
Хоть он и сцепил зубы, чтобы сдержаться, слезы, однако, все продолжали литься.
Он действительно был очень обижен.
Однако если он и был несправедливо обижен, что он мог сделать?
Оправдываться?
Гневно укорять?
Они уже это проходили, как он может сохранить лицо рассказав Мо Жань правду? Неужели он должен снова мучительно объясняться, пока Мо Жань будет с ненавистью язвить? В конечном счете он дождётся, что вместо «жалкой подделки» услышит «пытаешься приписать теперь это себе»?
Он ушел.
Той ночью, на подходе к мосту Найхе, в стороне от вод загробного мира, учитель и ученик, два человека в этот раз поговорив, не осознавали, что бурлящий поток течения реки хлынет вниз по горам и долинам, вольется в великие реки, устремляющиеся в преисподнюю.
А тому нежному и ласковому как цветок лотоса юноше, если бы в загробном мире он мог услышать этот разговор, стало бы ему тоскливо и тяжко на душе от того, что из-за недопонимания между учеником и учителем возникли такие разногласия.
Мо Жань, помедлил немного постояв на речной отмели, он подумал, что возможно это был знак судьбы.
…… Чу Ваньнин не доверял другим людям, однако он не усомнился в нем.
Говоря о том дне, еще и как раз Чу Ваньнин воспользовался Тяньвэнь, во время патрулирования заднего склона горы. По причине того, что он встретился с мелким призраком, он призвал ее и обратно не отозвал, а просто свернул и заткнул за пояс.
Золотая Тяньвэнь Чу Ваньнина ярко сияла среди белых одеяний. Способная появиться по его слову и задушить будущего Владыку Наступающего на бессмертных- Тасянь-Цзюнь это плеть из лозы, точно так же сияя.
Но Чу Ваньнин не снял ее, он не стал его допрашивать.
Мо Жань избежал Тяньвэнь и неторопливо направился к шелестящей, колышущейся на ветру бамбуковой роще. Дойдя в ночи до самых густых зарослей, он окончательно вошел в темноту и был поглощен мраком.
С этого момента он начал в тайне изготавливать фишки, две штуки, четыре, десять.
Чем дальше, тем больше.
Один за другим он подсаживал их в тела учеников Пика Сышэн, чтобы они стали его глазами и ушами, его приспешниками, его тайными стрелами.
После первоначальной эйфории Мо Жань постепенно начинал нервничать и мрачнеть, он становился все более раздражительным, все более несдержанным и вечно недовольным.
Слишком медленно.
Досадно мало.
Он боялся, что Чу Ваньнин что то заподозрит, поэтому не решался как в первый раз, снова потратить всю энергию на изготовление камней Чжэньлун. За раз он делал всего лишь одну штуку, сберегая половину сил. Он так же не допускал больше конфликтов*, а наоборот втянул когти, вернувшись к ногам Чу Ваньнина, следуя за ним по пути учения.
*боевая готовность, меч обнажен натянута тетива
Он просчитал, что Чу Ваньнин поможет ему быстрее повысить уровень культивации, ради того, чтобы он ступил на первую ступень из человеческих костей, это будет первым кирпичиком. Почему бы и нет?
В этот день он культивировал, прикладывая все силы и в полном истощении по небрежности, стоя на тоненькой верхушке дерева потерял контроль и упал вниз.
В то же мгновение белые одежды Чу Ваньнина промелькнули, и он крепко обхватил Мо Жань. Но за такое короткое время он не успел, вытянув руку создать барьер и оба человека упали с дерева на землю. Мо Жань придавил Чу Ваньнина, и он застонал от боли. Открыв глаза, он увидел, что Чу Ваньнин поцарапал руку. Из раны текла кровь, была распорота кожа и мясо.
Мо Жань пристально смотрел на эту рану, в его душе поднималось жестокое возбуждение. В то время его натура уже начала изменяться, на самом деле он не ощущал себя очень благодарным или виноватым. Он лишь думал, что кровь выглядит действительно красиво, пусть потечет еще немного подольше.
Но он понимал, что это не ко времени, он еще не мог в данную минуту снять маску и показать свое мрачное и хищное истинное лицо. Поэтому он помог Чу Ваньнину очистить рану и перевязать.
Оба молчали, у каждого в душе были свои надежды. Белая и чистая ткань была намотана во много слоев.
Под конец Мо Жань многозначительно произнес:
- Учитель, благодарю вас!
Этот тон и неожиданная благодарность застали Чу Ваньнина врасплох, он поднял глаза и посмотрел на Мо Жань. Блики солнечного света осветили его лицо, смуглая кожа при свете стала очень бледной.
В это время Мо Жан стало интересно, что подумал Чу Ваньнин о его тоне, каким он выразил благодарность?
Наконец-то блудный сын вернулся?
Наконец-то он начал смягчаться?
Но Чу Ваньнин ничего не сказал, только лишь опустил ресницы и одернул рукав.
Ветер поднялся, и солнце выглянуло как раз вовремя.
В прошлой жизни он не мог видеть Учителя насквозь, так же, как и Учитель неправильно понимал его.
В дальнейшем, духовная сила Мо Жань становилась все больше. Он был удивительно талантлив от природы и теперь половины духовных сил, прежде уходивших на один камень, хватало на два, а вскоре и на четыре.
Но все еще недостаточно.
Он хотел иметь стотысячную доблестную армию, способную одним броском захватить Пик Сышэн, схватить и растоптать неукротимую мощь Чу Ваньнина.
Мо Жань был плох в математике. Этот, в скором будущем превратившийся в Императора Тасянь-Цзюня человек, как раз сейчас сидя за столом держал в руках счеты и хлоп-хлоп, перекладывал взад перед счетные костяшки.
Когда Сюэ Мэн так удачно наткнулся на это зрелище проходя мимо, он тут же заинтересованно спросил:
- Ой, что ты делаешь?
- Считаю.
- Что считаешь?
Мо Жань остановился, его глаза потемнели, и он со смехом ответил:
- Угадай.
- Не могу угадать. – Сюэ Мэн подошел, поднял лежащую перед ним тетрадку и внимательно просмотрел. Глядя в нее он бормотал, - один… триста шестьдесят пять дней …. триста шестьдесят пять штук… четыре .. триста шестьдесят пять дней.. что это за чепуха?
- Я хотел купить конфет. – с преспокойным видом ответил Мо Жань.
- Конфет?
- Одна штучка самых лучших конфет в Юэшэнчжай* стоит медяк. Если каждый день копить по медяку, то за триста шестьдесят пять дней можно скопить на триста шестьдесят пять штук. А если каждый день откладывать по четыре медяка, это будет…. – он низко наклонил голову и хрустнул пальцами, никак точно не посчитать. Затем покачав головой, трах, перекинул одним махом костяшки счет, - Это будет тысяча….
*Яркая луна в пост
Сюэ Мэна считал в уме лучше него и живо ответил:
- … Тысяча четыреста шестьдесят конфет.
Мо Жань поднял голову и просиял:
- Ты и правда быстро считаешь.
Он редко хвалил Сюэ Мэна. Сюэ Мэн даже замер на секунду, а потом рассмеявшись ответил:
- Разумеется! В конце концов я с детства помогаю маме взвешивать лекарства.
Мо Жань, немного подумав, улыбнулся:
- Так или иначе, все равно я плохо считаю, сделай доброе дело, можешь помочь мне сосчитать?
После смерти Ши Мей, Мо Жань уже очень долго не был в таком умиротворенном настроении и Сюэ Мэн взглянув на него, сидящего против солнечного света, почувствовал, какую-то жалость в сердце.
Тогда он, чуть кивнув, пододвинул стул и сел рядом с Мо Жань:
- Давай, говори.
- На десять конфет в день, сколько я должен накопить? – тепло проговорил Мо Жань.
- Три тысячи, шестьсот пятьдесят. Это не к чему подсчитывать, слишком просто.
Мо Жань только вздохнул:
- А если добавить немного, в один день пятнадцать… - подумав, он все же чувствовал, что изготовление стольких камней в день, это чересчур, и тут же исправился, - За день двенадцать. Это сколько?
- Четыре тысячи…. Четыре тысячи триста восемьдесят.
- Я хочу пять тысяч штук, сколько дней еще нужно?
- Еще нужно…. – Сюэ Мэн взъерошил волосы, стараясь изо всех сил, и вдруг спросил, - А зачем тебе так много сладостей? Все равно все не съешь.
Мо Жань опустил глаза, скрыв темноту внутри и ответил:
- В будущем году школе Пик Сышэн будет ровно тридцать лет, я думал раздать каждому конфет. Тогда экономить начинать нужно уже сейчас.
Сюэ Мэн застыл от удивления:
- Так у тебя оказывается такие планы…
- Ага. - улыбнулся Мо Жань, - Удивлен? Тебе тоже есть доля.
- Да мне не надо. – Сюэ Мэн махнул рукой, - Ты можешь мои конфеты съесть. Давай, я помогу тебе дальше сосчитать. Посмотрим, сколько времени потребуется, чтобы ты мог накопить больше, чем на пять тысяч конфет.
Сказав это, он сразу взял в руки счеты, и под сенью цветущих деревьев за окном, самым добросовестным образом действительно помог Мо Жань все рассчитать. Мо Жань сидя рядом, подпер щеку рукой. В его глазах мелькали блики. Спустя долгое время он насмешливо сказал:
- Большое тебе спасибо.
Сюэ Мэн кряхтя и ворча, был всецело поглощен подсчетами и не обратил на него внимания.
Единственное, что было в его глазах, это щелкающие черные гладкие костяшки счет, одна штука, две штуки. Пожалуй, похожи на черные игральные фишки, расположенные одна за другой, понемногу увеличивающиеся.
В то время Сюэ Мэн никогда не мог бы подумать, что подсчитывает сейчас не конфеты, а человеческие жизни, свергающие Пик Сышэн человеческие жизни.
Он так же не мог знать, что, по всей вероятности, благодаря его занятому силуэту на фоне окна, он тайно затронул у Мо Жань в сердце последнюю нить уцелевшей доброты.
И поэтому из тех больше пяти тысяч фишек, Мо Жань, учитывая старую дружбу, в конце не поделился с ним этой ложкой супа.
- Это займет так много времени? – Мо Жань смотрел на окончательную цифру подсчетов Сюэ Мэна. Он взволнованно покачал головой, - Слишком долго.
- Хочешь, я одолжу тебе денег? – предложил Сюэ Мэн.
- Не надо. – засмеялся Мо Жань.
После того как Сюэ Мэн ушел, он снова и снова перелистывал эти старые свитки. Мало-помалу в душе его зрела идея, на основе которой в последствии Тасянь- Цзюнь и создал прототип заклинания «Формирование сердца».
Тем вечером Мо Жань изготовил десять камней, все они были немного повреждены, отлиты не до конца, нет смысла стараться изо всех сил, они не могли контролировать живых людей и даже не могли взять под контроль относительно могущественные трупы.
Взяв эти десять камней он спустился с горы в поселок Учан. Напевая под нос веселую песенку, он направился в пригород, в одно местечко:
На склон откуда отправляются в обратный путь журавли*
*небожители
После смерти человек садиться на журавля, который переносит его на девятое небо*. Это была красивая и примитивная выдумка простых смертных. Проще говоря, на этом склоне располагалось кладбище.
*эмпирей, высшая сфера небо
Всех, кто умер в поселке Учан, всех тащили под эту гору уезда Лайань хоронить. Здесь было поселковое кладбище.
Мо Жань не задерживаясь шел мимо многочисленных родовых могил, взглядам скользя по надписям на надгробьях. Очень скоро он остановился перед свежей надписью. Перед погребальным камнем, на свежей могиле, все еще лежали свежие фрукты и маньтоу. Он поднял руку, и сильно сжал пять пальцев. Земля на могиле бах, разошлась и под песком обнаружился простой гроб.
Поскольку из-за некоторого жизненного опыта, полученного в детстве Мо Жань совсем не боялся мертвецов, кроме того у него никогда не было благоговейного трепета перед бренными останками, он просто спрыгнул вниз на кучку земли. Призвав свой модао*, он выломал гвозди и ударом ноги отшвырнул крышку гроба.
*двуручный самый большой меч
Лунный свет осветил лицо трупа. Мо Жань схватил его голову и приподнял, словно оценивая качество свинины, он осмотрел тело.
Это был и правда старый хрыч, недавно опущенный в могилу и завернутый в погребальное одеяние. Лицо сухое и сморщенное, щеки впали, он был плохо похоронен, в могиле не было никаких средств, которые предохраняли бы труп от порчи и поэтому внутри гроба уже расползлась густая мерзкая вонь, а кожа и плоть начали гнить, питая личинок мух.
Мо Жань наморщившись от зловония, аккуратно надел железные перчатки и сдавив шею старика, спокойно достал его из гроба. Голова мертвеца безжизненно повисла. Взгляд Мо Жань заледенел, в руке засияла вспышка и в ту же минуту он вбил черный камень Чжэньлун трупу в грудь.
- Послушный, такой хороший. – он ласково погладил лицо покойника и вдруг хлестко отвесил ему оплеуху, проговорив со смехом, - Ты что такой вялый, не в настроении? Встань прямо, мое маленькое золотце, мой послушный мальчик.
Тот дефектный, незаконченный камень хотя и не мог бы держать под контролем крепкое мертвое тело, но, чтобы контролировать хотя бы способность держаться на ногах этого тощего, как стебелек старикашки, его хватало с избытком.
Труп, хрустя встал на землю, его до этого плотно закрытые глаза внезапно открылись, обнажив подернутые серой пленкой глаза.
- Назови свое имя. – проговорил Мо Жань.
- Имя не зависит от меня.
- Где ты находишься?
- Место не зависит от меня.
- Какой сегодня день?
- Время не зависит от меня.
Мо Жань прищурившись, взвесил в руке оставшиеся девять дефектных фишек, а ведь и правда….. если так можно контролировать мертвое тело, то на такой контроль нет необходимости расходовать так много энергии, чтобы изготавливать полностью нормальный камень.
Он растянул рот в улыбке, глубокие ямочки на щеках, распустились на этом красивом улыбающемся лице. Он медленно задал последний вопрос:
- Чего ты хочешь?
- Я хочу ради хозяина камня разбиться вдребезги без сожаления. – хрипло ответил старик.
Мо Жань расхохотался, он был очень доволен результатом. Он использовал оставшиеся девять камней, подняв еще девять трупов. Он выбирал посвежее, только недавно опущенных в могилу. Трупы должны иметь по крайней мере какую-то целую кожу и плоть, хоть и висящую, а не изъеденную и отпадающую.
Эти тела принадлежали старым и больным, они падали от дуновения ветра совсем не имея сил. Но Мо Жань смотрел на них безумными, сияющими от радости глазами.
Он спокойно достал из мешка цзянкунь десять коробочек и раскрыл одну из них. На дне коробки лежали, съежившись всего лишь два кроваво красных насекомых. Самка и самец, сцепившиеся хвостами, так, что не разорвать.
- Хватит, потрахались и довольно. Нечего доставлять хлопоты вам двоим, не перегибайте палку, пришло время вам быть полезными и мне. – лениво проговорил Мо Жань, пальцами разъединяя совокупляющихся жуков. Выбрав самца, он повернулся к старику, в которого загнал первый камень, - Ну ка братец, сделай милость, открой свой вонючий рот.
Старик послушно разинул рот, обнажив свой полусгнивший язык и Мо Жань кинул жука ему в рот.
- Глотай.
Не было никакого сопротивления или колебания.
Этот труп смиренно заглотил жука шихунь себе в живот.
Мо Жань таким же образом скормил всех самцов из коробок остальным трупам, а затем буднично произнес:
- Прекрасно. Теперь все ложитесь обратно, отдыхать.
На следующий день Мо Жань опять сделал дополнительно десять камней, таких же дефектных, не затратив много духовных сил. После этого оставшихся самок жуков шихунь прикрепил к камням и незаметно загнал в тело младших учеников.
Эти молодые люди почувствовали лишь легкий зуд на спине, но больше ничего особенного не ощутили. Мо Жань тоже не волновался, он ждал….
Ждал, когда самки жука шихунь отложат яйца и в сердцах этих учеников спокойно вылупиться мужские личинки, взаимно связанные между собой.
Таким образом, две абсолютно не связанные между собой фишки посредствам связи взрослых особей с личинками, станут марионетками, как мать и дитя.
Это все равно, что запускать воздушного змея, эти слабые трупы словно нити воздушного змея. С одной стороны их тянет Мо Жань, с другой мощная и сильная фишка Чжэньлун. Мо Жань требовалось лишь отдать приказ взрослой особи в теле трупа и сразу другой труп, в чьем теле соответствующая личинка, тут же будет выполнять те же действия.
Это называется «коллективный разум».
Этот хитроумный способ целиком был придуман и усовершенствован Мо Жань. До него, все те, кто соприкасался с игрой в Чжэньлун, все были великими мастерами. У них вообще не было недостатка в духовной энергии и, если они были на столько безумными, что у них чесались руки сделать несколько тысяч, десятки тысяч, даже сотни тысяч фишек Чжэньлун, им не было нужды пользоваться такого рода хитроумными приемами.
А Мо Жань в то время был так увлечен черной магией, что совсем не осознавал, что он уже сделал нечто такое, что за последние несколько десятков тысяч лет в мире культивации никто не делал, такую ужасную вещь…
…………….
В будущем, с помощью такой черной магии способной сокрушить небеса, мог запросто воспользоваться любой человек.
Абсолютно любой мог сделать это.
- Брат!
Внезапно над ухом раздался громкий крик.
Мо Жань тут же пришел в себя. Перед глазами промелькнул кровавый блеск.
Злой дух Феникса, погребенный в земле на горе Хуан, превратился в еще больше виноградных лоза, которые стремительно рубили и кололи. Изначально птица Феникс была искусна именно в стремительном полете. Скорость была на столько ошеломительная, что Мо Жань не успел уклониться и одна из них внезапно проткнула его плечо, вызвав фонтан крови.
Сюэ Мэн испуганно закричал:
- Что с тобой?!
- Не подходи! – Мо Жань часто дышал, в его глазах застыл холод. Глядя на эти как щупальца, выскакивающие из под земли, в любой момент готовые предпринять вторую атаку, кровавые лозы, он строгим голосом остановил Сюэ Мэна, - Скорее, иди к Учителю! Скажи ему остановиться! Пусть все остановятся!
Его кровь лилась, он крепко прижал к себе тот кусок сердца с фишкой.
Голова стремительно закружилась, и десять тысяч дум и забот хлынули в его сердце.
Тут нельзя было ошибиться, это было точно «Формирование единого сердца». Оно было даже лучше, чем его собственное в предыдущей жизни. Но, как бы то ни было, даже в улучшенном виде, только лишь удерживая здесь материнскую особь можно развить мощь, с другой стороны, в дочерней личинке.
Рука Мо Жань сжимала камень Чжэньлун, все его тело по-прежнему мелко дрожало, не от боли в плече, а от того, что от ступней по нему расползался холодный страх.
Бесспорно, кто-то еще возродился.
В таком случае тот, кто возродился, как он мог не знать о его тяжком грузе, о том, что все 30 лет он был демоном? Если он знает, значит….
По спине прошел холод, Мо Жань вдруг совсем отчаялся.
Перед глазами всплыло смотрящее на него безжизненно бледное лицо Тасянь-Цзюнь, прикрытое густой тенью от девяти жемчужных нитей с его мянь*, безжалостное лицо, оскалившееся в язвительной улыбке.
*императорский головной убор
Он сидел высоко на вершине, подперев щеку рукой, на наклонном императорском троне* и холодно ухмылялся:
- Мастер Мо, ты сбежал, а? Куда ты можешь убежать?
*драконий престол
Заколебавшись дьявольские тени лоз поднялись, как морской прилив и все они те люди, убитые им в прошлой жизни. Правда, в прошлой жизни он им задолжал.
Он заметил окровавленного Ши Мей, совершенно бледное, бескровное лицо Чу Ваньнина, повешенную женщину, волочащую за собой три метра белого шелка, видел выпотрошенное тело мужчины, вывалившиеся из живота внутренности были везде.
Все они пришли потребовать его жизнь.
- Рано или поздно тебе не избежать этого.
- Кто-то уже знает о твоей притворной оболочке, которая скрывает грязную душу. Ты никогда не сможешь переродиться.
Мо Жань закрыл глаза.
Если этот загадочный человек знает, он действительно возродился и если его действительно схватят, и он все расскажет, тогда… тогда что ему делать?
Он просто не осмеливался об этом думать.
Автор говорит:
Босс – мне именно так и нравится. Я тебя вижу, а ты меня нет.
Собака: да кто ты?
Босс: Я маленький зеленый дракон, маленький зеленый дракон, у меня много маленьких секретов, маленьких секретов! (напевает детскую песенку, вот эту www.youtube.com/watch?v=bWn4hn2mhFk )
Собака:… катись!
Но Чу Ваньнин не мог замедлить шаги, он не мог повернуть головы.
Он никак не мог вернуться.
Хоть он и сцепил зубы, чтобы сдержаться, слезы, однако, все продолжали литься.
Он действительно был очень обижен.
Однако если он и был несправедливо обижен, что он мог сделать?
Оправдываться?
Гневно укорять?
Они уже это проходили, как он может сохранить лицо рассказав Мо Жань правду? Неужели он должен снова мучительно объясняться, пока Мо Жань будет с ненавистью язвить? В конечном счете он дождётся, что вместо «жалкой подделки» услышит «пытаешься приписать теперь это себе»?
Он ушел.
Той ночью, на подходе к мосту Найхе, в стороне от вод загробного мира, учитель и ученик, два человека в этот раз поговорив, не осознавали, что бурлящий поток течения реки хлынет вниз по горам и долинам, вольется в великие реки, устремляющиеся в преисподнюю.
А тому нежному и ласковому как цветок лотоса юноше, если бы в загробном мире он мог услышать этот разговор, стало бы ему тоскливо и тяжко на душе от того, что из-за недопонимания между учеником и учителем возникли такие разногласия.
Мо Жань, помедлил немного постояв на речной отмели, он подумал, что возможно это был знак судьбы.
…… Чу Ваньнин не доверял другим людям, однако он не усомнился в нем.
Говоря о том дне, еще и как раз Чу Ваньнин воспользовался Тяньвэнь, во время патрулирования заднего склона горы. По причине того, что он встретился с мелким призраком, он призвал ее и обратно не отозвал, а просто свернул и заткнул за пояс.
Золотая Тяньвэнь Чу Ваньнина ярко сияла среди белых одеяний. Способная появиться по его слову и задушить будущего Владыку Наступающего на бессмертных- Тасянь-Цзюнь это плеть из лозы, точно так же сияя.
Но Чу Ваньнин не снял ее, он не стал его допрашивать.
Мо Жань избежал Тяньвэнь и неторопливо направился к шелестящей, колышущейся на ветру бамбуковой роще. Дойдя в ночи до самых густых зарослей, он окончательно вошел в темноту и был поглощен мраком.
С этого момента он начал в тайне изготавливать фишки, две штуки, четыре, десять.
Чем дальше, тем больше.
Один за другим он подсаживал их в тела учеников Пика Сышэн, чтобы они стали его глазами и ушами, его приспешниками, его тайными стрелами.
После первоначальной эйфории Мо Жань постепенно начинал нервничать и мрачнеть, он становился все более раздражительным, все более несдержанным и вечно недовольным.
Слишком медленно.
Досадно мало.
Он боялся, что Чу Ваньнин что то заподозрит, поэтому не решался как в первый раз, снова потратить всю энергию на изготовление камней Чжэньлун. За раз он делал всего лишь одну штуку, сберегая половину сил. Он так же не допускал больше конфликтов*, а наоборот втянул когти, вернувшись к ногам Чу Ваньнина, следуя за ним по пути учения.
*боевая готовность, меч обнажен натянута тетива
Он просчитал, что Чу Ваньнин поможет ему быстрее повысить уровень культивации, ради того, чтобы он ступил на первую ступень из человеческих костей, это будет первым кирпичиком. Почему бы и нет?
В этот день он культивировал, прикладывая все силы и в полном истощении по небрежности, стоя на тоненькой верхушке дерева потерял контроль и упал вниз.
В то же мгновение белые одежды Чу Ваньнина промелькнули, и он крепко обхватил Мо Жань. Но за такое короткое время он не успел, вытянув руку создать барьер и оба человека упали с дерева на землю. Мо Жань придавил Чу Ваньнина, и он застонал от боли. Открыв глаза, он увидел, что Чу Ваньнин поцарапал руку. Из раны текла кровь, была распорота кожа и мясо.
Мо Жань пристально смотрел на эту рану, в его душе поднималось жестокое возбуждение. В то время его натура уже начала изменяться, на самом деле он не ощущал себя очень благодарным или виноватым. Он лишь думал, что кровь выглядит действительно красиво, пусть потечет еще немного подольше.
Но он понимал, что это не ко времени, он еще не мог в данную минуту снять маску и показать свое мрачное и хищное истинное лицо. Поэтому он помог Чу Ваньнину очистить рану и перевязать.
Оба молчали, у каждого в душе были свои надежды. Белая и чистая ткань была намотана во много слоев.
Под конец Мо Жань многозначительно произнес:
- Учитель, благодарю вас!
Этот тон и неожиданная благодарность застали Чу Ваньнина врасплох, он поднял глаза и посмотрел на Мо Жань. Блики солнечного света осветили его лицо, смуглая кожа при свете стала очень бледной.
В это время Мо Жан стало интересно, что подумал Чу Ваньнин о его тоне, каким он выразил благодарность?
Наконец-то блудный сын вернулся?
Наконец-то он начал смягчаться?
Но Чу Ваньнин ничего не сказал, только лишь опустил ресницы и одернул рукав.
Ветер поднялся, и солнце выглянуло как раз вовремя.
В прошлой жизни он не мог видеть Учителя насквозь, так же, как и Учитель неправильно понимал его.
В дальнейшем, духовная сила Мо Жань становилась все больше. Он был удивительно талантлив от природы и теперь половины духовных сил, прежде уходивших на один камень, хватало на два, а вскоре и на четыре.
Но все еще недостаточно.
Он хотел иметь стотысячную доблестную армию, способную одним броском захватить Пик Сышэн, схватить и растоптать неукротимую мощь Чу Ваньнина.
Мо Жань был плох в математике. Этот, в скором будущем превратившийся в Императора Тасянь-Цзюня человек, как раз сейчас сидя за столом держал в руках счеты и хлоп-хлоп, перекладывал взад перед счетные костяшки.
Когда Сюэ Мэн так удачно наткнулся на это зрелище проходя мимо, он тут же заинтересованно спросил:
- Ой, что ты делаешь?
- Считаю.
- Что считаешь?
Мо Жань остановился, его глаза потемнели, и он со смехом ответил:
- Угадай.
- Не могу угадать. – Сюэ Мэн подошел, поднял лежащую перед ним тетрадку и внимательно просмотрел. Глядя в нее он бормотал, - один… триста шестьдесят пять дней …. триста шестьдесят пять штук… четыре .. триста шестьдесят пять дней.. что это за чепуха?
- Я хотел купить конфет. – с преспокойным видом ответил Мо Жань.
- Конфет?
- Одна штучка самых лучших конфет в Юэшэнчжай* стоит медяк. Если каждый день копить по медяку, то за триста шестьдесят пять дней можно скопить на триста шестьдесят пять штук. А если каждый день откладывать по четыре медяка, это будет…. – он низко наклонил голову и хрустнул пальцами, никак точно не посчитать. Затем покачав головой, трах, перекинул одним махом костяшки счет, - Это будет тысяча….
*Яркая луна в пост
Сюэ Мэна считал в уме лучше него и живо ответил:
- … Тысяча четыреста шестьдесят конфет.
Мо Жань поднял голову и просиял:
- Ты и правда быстро считаешь.
Он редко хвалил Сюэ Мэна. Сюэ Мэн даже замер на секунду, а потом рассмеявшись ответил:
- Разумеется! В конце концов я с детства помогаю маме взвешивать лекарства.
Мо Жань, немного подумав, улыбнулся:
- Так или иначе, все равно я плохо считаю, сделай доброе дело, можешь помочь мне сосчитать?
После смерти Ши Мей, Мо Жань уже очень долго не был в таком умиротворенном настроении и Сюэ Мэн взглянув на него, сидящего против солнечного света, почувствовал, какую-то жалость в сердце.
Тогда он, чуть кивнув, пододвинул стул и сел рядом с Мо Жань:
- Давай, говори.
- На десять конфет в день, сколько я должен накопить? – тепло проговорил Мо Жань.
- Три тысячи, шестьсот пятьдесят. Это не к чему подсчитывать, слишком просто.
Мо Жань только вздохнул:
- А если добавить немного, в один день пятнадцать… - подумав, он все же чувствовал, что изготовление стольких камней в день, это чересчур, и тут же исправился, - За день двенадцать. Это сколько?
- Четыре тысячи…. Четыре тысячи триста восемьдесят.
- Я хочу пять тысяч штук, сколько дней еще нужно?
- Еще нужно…. – Сюэ Мэн взъерошил волосы, стараясь изо всех сил, и вдруг спросил, - А зачем тебе так много сладостей? Все равно все не съешь.
Мо Жань опустил глаза, скрыв темноту внутри и ответил:
- В будущем году школе Пик Сышэн будет ровно тридцать лет, я думал раздать каждому конфет. Тогда экономить начинать нужно уже сейчас.
Сюэ Мэн застыл от удивления:
- Так у тебя оказывается такие планы…
- Ага. - улыбнулся Мо Жань, - Удивлен? Тебе тоже есть доля.
- Да мне не надо. – Сюэ Мэн махнул рукой, - Ты можешь мои конфеты съесть. Давай, я помогу тебе дальше сосчитать. Посмотрим, сколько времени потребуется, чтобы ты мог накопить больше, чем на пять тысяч конфет.
Сказав это, он сразу взял в руки счеты, и под сенью цветущих деревьев за окном, самым добросовестным образом действительно помог Мо Жань все рассчитать. Мо Жань сидя рядом, подпер щеку рукой. В его глазах мелькали блики. Спустя долгое время он насмешливо сказал:
- Большое тебе спасибо.
Сюэ Мэн кряхтя и ворча, был всецело поглощен подсчетами и не обратил на него внимания.
Единственное, что было в его глазах, это щелкающие черные гладкие костяшки счет, одна штука, две штуки. Пожалуй, похожи на черные игральные фишки, расположенные одна за другой, понемногу увеличивающиеся.
В то время Сюэ Мэн никогда не мог бы подумать, что подсчитывает сейчас не конфеты, а человеческие жизни, свергающие Пик Сышэн человеческие жизни.
Он так же не мог знать, что, по всей вероятности, благодаря его занятому силуэту на фоне окна, он тайно затронул у Мо Жань в сердце последнюю нить уцелевшей доброты.
И поэтому из тех больше пяти тысяч фишек, Мо Жань, учитывая старую дружбу, в конце не поделился с ним этой ложкой супа.
- Это займет так много времени? – Мо Жань смотрел на окончательную цифру подсчетов Сюэ Мэна. Он взволнованно покачал головой, - Слишком долго.
- Хочешь, я одолжу тебе денег? – предложил Сюэ Мэн.
- Не надо. – засмеялся Мо Жань.
После того как Сюэ Мэн ушел, он снова и снова перелистывал эти старые свитки. Мало-помалу в душе его зрела идея, на основе которой в последствии Тасянь- Цзюнь и создал прототип заклинания «Формирование сердца».
Тем вечером Мо Жань изготовил десять камней, все они были немного повреждены, отлиты не до конца, нет смысла стараться изо всех сил, они не могли контролировать живых людей и даже не могли взять под контроль относительно могущественные трупы.
Взяв эти десять камней он спустился с горы в поселок Учан. Напевая под нос веселую песенку, он направился в пригород, в одно местечко:
На склон откуда отправляются в обратный путь журавли*
*небожители
После смерти человек садиться на журавля, который переносит его на девятое небо*. Это была красивая и примитивная выдумка простых смертных. Проще говоря, на этом склоне располагалось кладбище.
*эмпирей, высшая сфера небо
Всех, кто умер в поселке Учан, всех тащили под эту гору уезда Лайань хоронить. Здесь было поселковое кладбище.
Мо Жань не задерживаясь шел мимо многочисленных родовых могил, взглядам скользя по надписям на надгробьях. Очень скоро он остановился перед свежей надписью. Перед погребальным камнем, на свежей могиле, все еще лежали свежие фрукты и маньтоу. Он поднял руку, и сильно сжал пять пальцев. Земля на могиле бах, разошлась и под песком обнаружился простой гроб.
Поскольку из-за некоторого жизненного опыта, полученного в детстве Мо Жань совсем не боялся мертвецов, кроме того у него никогда не было благоговейного трепета перед бренными останками, он просто спрыгнул вниз на кучку земли. Призвав свой модао*, он выломал гвозди и ударом ноги отшвырнул крышку гроба.
*двуручный самый большой меч
Лунный свет осветил лицо трупа. Мо Жань схватил его голову и приподнял, словно оценивая качество свинины, он осмотрел тело.
Это был и правда старый хрыч, недавно опущенный в могилу и завернутый в погребальное одеяние. Лицо сухое и сморщенное, щеки впали, он был плохо похоронен, в могиле не было никаких средств, которые предохраняли бы труп от порчи и поэтому внутри гроба уже расползлась густая мерзкая вонь, а кожа и плоть начали гнить, питая личинок мух.
Мо Жань наморщившись от зловония, аккуратно надел железные перчатки и сдавив шею старика, спокойно достал его из гроба. Голова мертвеца безжизненно повисла. Взгляд Мо Жань заледенел, в руке засияла вспышка и в ту же минуту он вбил черный камень Чжэньлун трупу в грудь.
- Послушный, такой хороший. – он ласково погладил лицо покойника и вдруг хлестко отвесил ему оплеуху, проговорив со смехом, - Ты что такой вялый, не в настроении? Встань прямо, мое маленькое золотце, мой послушный мальчик.
Тот дефектный, незаконченный камень хотя и не мог бы держать под контролем крепкое мертвое тело, но, чтобы контролировать хотя бы способность держаться на ногах этого тощего, как стебелек старикашки, его хватало с избытком.
Труп, хрустя встал на землю, его до этого плотно закрытые глаза внезапно открылись, обнажив подернутые серой пленкой глаза.
- Назови свое имя. – проговорил Мо Жань.
- Имя не зависит от меня.
- Где ты находишься?
- Место не зависит от меня.
- Какой сегодня день?
- Время не зависит от меня.
Мо Жань прищурившись, взвесил в руке оставшиеся девять дефектных фишек, а ведь и правда….. если так можно контролировать мертвое тело, то на такой контроль нет необходимости расходовать так много энергии, чтобы изготавливать полностью нормальный камень.
Он растянул рот в улыбке, глубокие ямочки на щеках, распустились на этом красивом улыбающемся лице. Он медленно задал последний вопрос:
- Чего ты хочешь?
- Я хочу ради хозяина камня разбиться вдребезги без сожаления. – хрипло ответил старик.
Мо Жань расхохотался, он был очень доволен результатом. Он использовал оставшиеся девять камней, подняв еще девять трупов. Он выбирал посвежее, только недавно опущенных в могилу. Трупы должны иметь по крайней мере какую-то целую кожу и плоть, хоть и висящую, а не изъеденную и отпадающую.
Эти тела принадлежали старым и больным, они падали от дуновения ветра совсем не имея сил. Но Мо Жань смотрел на них безумными, сияющими от радости глазами.
Он спокойно достал из мешка цзянкунь десять коробочек и раскрыл одну из них. На дне коробки лежали, съежившись всего лишь два кроваво красных насекомых. Самка и самец, сцепившиеся хвостами, так, что не разорвать.
- Хватит, потрахались и довольно. Нечего доставлять хлопоты вам двоим, не перегибайте палку, пришло время вам быть полезными и мне. – лениво проговорил Мо Жань, пальцами разъединяя совокупляющихся жуков. Выбрав самца, он повернулся к старику, в которого загнал первый камень, - Ну ка братец, сделай милость, открой свой вонючий рот.
Старик послушно разинул рот, обнажив свой полусгнивший язык и Мо Жань кинул жука ему в рот.
- Глотай.
Не было никакого сопротивления или колебания.
Этот труп смиренно заглотил жука шихунь себе в живот.
Мо Жань таким же образом скормил всех самцов из коробок остальным трупам, а затем буднично произнес:
- Прекрасно. Теперь все ложитесь обратно, отдыхать.
На следующий день Мо Жань опять сделал дополнительно десять камней, таких же дефектных, не затратив много духовных сил. После этого оставшихся самок жуков шихунь прикрепил к камням и незаметно загнал в тело младших учеников.
Эти молодые люди почувствовали лишь легкий зуд на спине, но больше ничего особенного не ощутили. Мо Жань тоже не волновался, он ждал….
Ждал, когда самки жука шихунь отложат яйца и в сердцах этих учеников спокойно вылупиться мужские личинки, взаимно связанные между собой.
Таким образом, две абсолютно не связанные между собой фишки посредствам связи взрослых особей с личинками, станут марионетками, как мать и дитя.
Это все равно, что запускать воздушного змея, эти слабые трупы словно нити воздушного змея. С одной стороны их тянет Мо Жань, с другой мощная и сильная фишка Чжэньлун. Мо Жань требовалось лишь отдать приказ взрослой особи в теле трупа и сразу другой труп, в чьем теле соответствующая личинка, тут же будет выполнять те же действия.
Это называется «коллективный разум».
Этот хитроумный способ целиком был придуман и усовершенствован Мо Жань. До него, все те, кто соприкасался с игрой в Чжэньлун, все были великими мастерами. У них вообще не было недостатка в духовной энергии и, если они были на столько безумными, что у них чесались руки сделать несколько тысяч, десятки тысяч, даже сотни тысяч фишек Чжэньлун, им не было нужды пользоваться такого рода хитроумными приемами.
А Мо Жань в то время был так увлечен черной магией, что совсем не осознавал, что он уже сделал нечто такое, что за последние несколько десятков тысяч лет в мире культивации никто не делал, такую ужасную вещь…
…………….
В будущем, с помощью такой черной магии способной сокрушить небеса, мог запросто воспользоваться любой человек.
Абсолютно любой мог сделать это.
- Брат!
Внезапно над ухом раздался громкий крик.
Мо Жань тут же пришел в себя. Перед глазами промелькнул кровавый блеск.
Злой дух Феникса, погребенный в земле на горе Хуан, превратился в еще больше виноградных лоза, которые стремительно рубили и кололи. Изначально птица Феникс была искусна именно в стремительном полете. Скорость была на столько ошеломительная, что Мо Жань не успел уклониться и одна из них внезапно проткнула его плечо, вызвав фонтан крови.
Сюэ Мэн испуганно закричал:
- Что с тобой?!
- Не подходи! – Мо Жань часто дышал, в его глазах застыл холод. Глядя на эти как щупальца, выскакивающие из под земли, в любой момент готовые предпринять вторую атаку, кровавые лозы, он строгим голосом остановил Сюэ Мэна, - Скорее, иди к Учителю! Скажи ему остановиться! Пусть все остановятся!
Его кровь лилась, он крепко прижал к себе тот кусок сердца с фишкой.
Голова стремительно закружилась, и десять тысяч дум и забот хлынули в его сердце.
Тут нельзя было ошибиться, это было точно «Формирование единого сердца». Оно было даже лучше, чем его собственное в предыдущей жизни. Но, как бы то ни было, даже в улучшенном виде, только лишь удерживая здесь материнскую особь можно развить мощь, с другой стороны, в дочерней личинке.
Рука Мо Жань сжимала камень Чжэньлун, все его тело по-прежнему мелко дрожало, не от боли в плече, а от того, что от ступней по нему расползался холодный страх.
Бесспорно, кто-то еще возродился.
В таком случае тот, кто возродился, как он мог не знать о его тяжком грузе, о том, что все 30 лет он был демоном? Если он знает, значит….
По спине прошел холод, Мо Жань вдруг совсем отчаялся.
Перед глазами всплыло смотрящее на него безжизненно бледное лицо Тасянь-Цзюнь, прикрытое густой тенью от девяти жемчужных нитей с его мянь*, безжалостное лицо, оскалившееся в язвительной улыбке.
*императорский головной убор
Он сидел высоко на вершине, подперев щеку рукой, на наклонном императорском троне* и холодно ухмылялся:
- Мастер Мо, ты сбежал, а? Куда ты можешь убежать?
*драконий престол
Заколебавшись дьявольские тени лоз поднялись, как морской прилив и все они те люди, убитые им в прошлой жизни. Правда, в прошлой жизни он им задолжал.
Он заметил окровавленного Ши Мей, совершенно бледное, бескровное лицо Чу Ваньнина, повешенную женщину, волочащую за собой три метра белого шелка, видел выпотрошенное тело мужчины, вывалившиеся из живота внутренности были везде.
Все они пришли потребовать его жизнь.
- Рано или поздно тебе не избежать этого.
- Кто-то уже знает о твоей притворной оболочке, которая скрывает грязную душу. Ты никогда не сможешь переродиться.
Мо Жань закрыл глаза.
Если этот загадочный человек знает, он действительно возродился и если его действительно схватят, и он все расскажет, тогда… тогда что ему делать?
Он просто не осмеливался об этом думать.
Автор говорит:
Босс – мне именно так и нравится. Я тебя вижу, а ты меня нет.
Собака: да кто ты?
Босс: Я маленький зеленый дракон, маленький зеленый дракон, у меня много маленьких секретов, маленьких секретов! (напевает детскую песенку, вот эту www.youtube.com/watch?v=bWn4hn2mhFk )
Собака:… катись!
@темы: 2ha, Хаски и его Учитель Белый Кот, Мо Жань, Чу ВаньНин, Чу ВаньНин - Учитель, ЧВН, Шицзунь - Белый Кот, Мо ВэйЮй
-
-
16.04.2021 в 20:08-
-
16.04.2021 в 20:55-
-
16.04.2021 в 22:19-
-
16.04.2021 в 22:42-
-
16.04.2021 в 22:47-
-
16.04.2021 в 22:47-
-
16.04.2021 в 22:55-
-
16.04.2021 в 23:26-
-
16.04.2021 в 23:31-
-
16.04.2021 в 23:52-
-
17.04.2021 в 09:22