Lapsa1
читать дальше
Таким образом они не могли положиться на Гу Юэе. После собрания Сюэ Чженъюн попросил Таньлана пройти с ним в оранжерею, поискать госпожу Ван, чтобы всем вместе обсудить способы выслеживания. Как и говорилось, в этой специализированной отрасли, Чу Ваньнин ничем был не в состоянии помочь и, в таком случае, ему можно было наконец придаться ничего неделанью.
В сумерках он стоял в павильоне Алого лотоса на понтонном мосту наблюдая за рыбками, когда в ворота постучали. Чу Ваньнин отозвался:
- Заходи.
Лунный свет осветил молодое лицо посетителя, это был Наньгун Сы.
- Уважаемый наставник, вы звали меня?
- Я слышал, говорят, что ты с Е Ваньси послезавтра собрался уйти с Пика Сышэн. Куда вы планируете пойти?
Наньгун Сы опустил ресницы:
- Мы хотели пойти к горе Цзяо*.
*водяной дракон., морской змей, безрогий дракон
Гора Цзяо находилась в Линьи, возле границы школы Жуфэн, она была одним из опорных пунктов. Для школы Жуфэн это было очень важным местом. Говорили, что некогда первый глава основатель школы Жуфэн заключил соглашение с цзяолуном (водным драконом). Кости цзяолуна после его смерти, превратились в гору, и с того времени всех выдающихся личностей школы Жуфэн, хоронили в этом месте. Эти горные вершины из поколения в поколение охраняли духов погибших героев школы Жуфэн. И если кто то попробовал бы напасть оттуда по глупости, он был бы казнен горами, от него не осталось бы целого трупа. Каждый год во время зимнего солнцестояния глава школы Жуфэн приходит туда, чтобы совершить жертвоприношения и поклониться, поэтому, яснее говоря, гора Цзяо это родовой храм предков для школы Жуфэн.
- Мой отец… - глаза Наньгун Сы как будто на миг потускнели. Он продолжил, - Мой отец рассказал мне, что на горе Цзян в родовом храме хранятся сокровища, накопленные прошлыми поколениями глав школы для помощи потомкам в экстренных случаях. Я думаю, теперь настало время достать их.
По отношению к Чу Ваньнину он даже не думал сохранять осторожность, само собой он сразу же открыто рассказал о местонахождении сокровищ. В отличии от Сюэ Мэна и остальных, он не был в таких близких отношениях с Чу Ваньнином, но всегда был неразрывно связан с ним. Ведь только лишь из-за несчастного стечения обстоятельств, он не стал его учеником.
Время от времени Наньгун Сы размышлял, что если бы в прошлом не умерла его мама, на озере Цзиньчэн не произошел бы этот безжалостный обмен, то теперь ему бы следовало называть Чу Ваньнина «Учитель»?
- К горе Цзяо долгая дорога, я слышал, чтобы выразить почтение, перед восхождением необходимо голодать десять дней, только тогда восхождение будет успешным, а иначе дух горы Цзяо отвергнет вас. Если вы хотите идти, то лучше на Пике Сышэн закончить очищение постом, а после трогаться в путь.
Наньгун Сы покачал головой:
- Ныне каждый человек на границе мира культивации ненавидит меня и Е Ваньси, мы не можем избавиться от этого. Если мы долго здесь пробудем, люди узнают и получится, что мы только впутали в это главу Сюэ. Так что мы не можем остаться.
- Что за глупости ты говоришь.
- ……
- Десятидневное голодание очень тяжело, а если вы уйдете, и враги найдут вас? Тем более глава Сюэ очень великодушен, он не разрешит вам вот так просто вдвоем уйти. Послушай меня, не уходи пока.
Наньгун Сы за много дней так устал, был так измотан, что сейчас, услышав слова Чу Ваньнина, у него на сердце стало очень тяжело и защипало в носу. Он почти заплакал.
Быстро опустив голову, он проговорил:
- Уважаемый наставник, это большая милость. Наньгун Сы никогда не забудет этого.
- Да перестань, это несколько дней и только, о какой милости тут говорить. – ответил Чу Ваньнин, - Кроме того, я попросил тебя прийти еще для одного дела.
- Уважаемый наставник, говорите.
- Я слышал, как Сюй Шуанлинь говорил, что у тебя тираническое* золотое ядро и ты подвержен безумию. С этой болезнью ты можешь обратиться к госпоже Ван, чтобы она тебя осмотрела.
*путь насилия, принцип управления силой и страхом.
Наньгун Сы оцепенел, а затем, горько усмехнувшись, ответил:
- Этот порок семьи Наньгун передается из поколения в поколение. Отец уже приглашал мастера Ханлиня из Гу Юуэ осмотреть меня. Он сказал, что нет никакого выхода. Это невозможно подавить, болезнь будет только развиваться. Если лучший мастер во всем мире осмотрел и сказал, что нельзя вылечить, то как госпожа Ван найдет какой-то лучший метод?
- Мастер Ханлинь не не может, а возможно, не хочет лечить. – сказал Чу Ваньнин, - У школ есть разногласия и вражда, здесь задействовано много интересов, поэтому, то что он может их защищать, это нормально. Что же касается госпожи Ван ……. Она действительно глубоко изучала методы как сдержать жестокое ядро. Пожалуйста, разреши ей помочь тебе.
Наньгун Сы был удивлен:
- Зачем она хотела так глубоко это изучать?
- … это просто совпадение. Не задавай так много вопросов. Иди.
Наньгун Сы многократно извинившись, покинул павильон Алого лотоса. Чу Ваньнин, глядя ему вслед, невольно вздохнул.
Он думал о том, что Наньгун Сы изначально был таким блестящим, летающим в облаках, дерзким и надменным человеком. Он любил смеяться, когда был в хорошем настроении, и его глаза сияли, когда он смеялся, как свет утренней зари.
Он не знал, когда снова сможет увидеть его таким.
Как только он собрался пойти в дом, неожиданно в ворота опять постучали. Чу Ваньнин решил, что это вернулся по делу Наньгун Сы, поэтому сразу сказал:
- Заходи.
Двери открылись и вошел не Наньгун, а Мо Жань, в руках он нес деревянный тазик. Мо Жань немного поколебался в нерешительности, похоже, не хотел выглядеть слишком грубым. Он слегка кашлянул и произнес:
- Учитель.
Чу Ваньнин немного удивился:
- Ты по делу?
- Ничего важного. Я пришел спросить тебя, не хочешь пойти вместе помыться?
Чу Ваньнин чуть не поперхнулся, он вытаращил глаза и закашлялся, прежде чем спросил:
- Куда?
Мо Жань нерешительно, скромно проговорил:
- В купальни Мяоинь.
- ………….
В водоеме Мяоинь девять поворотов и десять изгибов, вытянешь руку и трудно различить и пять пальцев на руке, там можно было так спрятаться и делать что угодно, что никто не заметит.
И неожиданно Мо Жань приглашает его туда пойти помыться. Чу Ваньнин почти струсил, он подумал, что этот человек настоящий бесстыдник.
Потерявший стыд и совесть Мо Жань продолжал:
- Сюэ Мэн только что помылся и уже вернулся, он сказал, что в купальне Мяоинь мало кто….- Пока он говорил, его щеки немного покраснели. Он чувствовал, что говорит слишком прямо и открыто, поэтому добавил, - Сегодня холодно. Я подумал, что если Учитель пойдет мыться в пруду, то может простудиться…
Конечно же, он не мог бы простудиться. Если бы Чу Ваньнин хотел, он бы мог поставить вокруг теплый магический барьер и конечно же, этого не мог не знать Мо Жань.
Он это знал и все же пригласил Чу Ваньнина вместе пойти помыться в купальню Мяоинь. Что у него на уме, было ясно как белый день*. Кто бы мог подумать, он еще смел опасаться, что ему будет холодно, совсем стыд потерял.
* сердце Сыма Чжао – очевидно, очевидные амбиции.
Бесстыжий Мо Жань смотрел на него своими черными как смоль глазами:
- Учитель, пойдем?
- …………
Чу Ваньнину было понятно, что если он кивнет, это будет говорить о том, что он понял, что ему предлагает Мо Жань. Он знал, что у его волчонка волчье сердце, однако хотел пойти в его рот.
В рот…
Подумав об этом, он вдруг вспомнил ту ночь помутнения в гостинице. Когда Мо Жань без колебаний спустился вниз и заставил утонуть его в наслаждении, которого он никогда раньше не испытывал.
Тогда эти ласковые и жаркие глаза были затуманены влажным паром любовного желания, и когда они смотрели на тебя, сердце размягчалось и таяло.
- Пойдем со мной, проводи меня.
- … тебе пять лет?
Этот человек, скрывая в сердце дурные замыслы, плывя по течению улыбнулся и нежным голосом проговорил:
- Угу, скоро стемнеет, а я боюсь призраков. Хочу старшего братика Ваньнина, только тогда осмелюсь идти ночью.
Тьфу, настоящий бесстыдник.
Но Чу Ваньнин все равно пошел.
На Пике Сышэн ученики в основном мылись после вечерних занятий, поэтому в это время в купальне Мяоинь действительно было очень мало народа.
Мо Жань откинул мягкую тюль и голыми стройными ногами ступил на дорожку, мощеную агатом. В клубах пара он наклонил голову и улыбнулся Чу Ваньнину, указав на отдаленное место. А после пошел вперед.
Чу Ваньнин про себя холодно усмехнулся: Разве не ты боишься призраков? Так что ж ты бежишь впереди меня.
Купальни Мяоинь разделялись на секции, были две большие - пруд с лотосами, Ляньчи и пруд Мэй, дикой сливы, засаженные травой небожителей и переполненные духовной силой. По большей части ученики принимали ванны в этих водоемах. Кроме них было несколько безымянных мелких, скрытых. В эти места заходили очень редко, только если два больших были переполнены, обычно там никто не хотел мыться.
Старейшина Юйхен с холодным, бесстрастным выражением лица шел один по тропинке вверх. Боковым зрением он выхватил в большой купальне несколько неясных силуэтов, но было невозможно рассмотреть лица. Он только мог слышать звуки голосов этих учеников, они просто болтали всякую чепуху и сплетничали.
Немного дальше от купальни Мэй, пар был таким густым, что не разглядеть и своей вытянутой руки.
Вдруг большая рука показалась из тумана и обняла его. Чу Ваньнин спиной будто приклеился к раскаленной и крепкой груди Мо Жань. Может потому, что он был прижат так близко, а одежды на нем было так мало, он был способен ясно почувствовать мужское желание, находящееся в полной боевой готовности.
Чу Ваньнин испуганно проговорил:
- Что ты делаешь? Перестань безобразничать.
Мо Жань прижавшись вплотную наклонился к его уху и с улыбкой произнес:
- Братик Ваньнин, нельзя идти дальше, там призрак.
- …………
Чу Ваньнин мысленно колебался между фразами «призрак- твоя задница» и «братик-твоя задница». В конце концов он все же прошептал:
- Отпусти.
Мо Жань не отпуская его рассмеялся еще нежнее:
- Так тяжело отпустить, мне не под силу.
- Ты больной?
- Ага, я правда болен. – прошептал Мо Жань, - Если не веришь, посмотри сам.
Чу Ваньнин решительно ответил, хотя уши у него покраснели:
- Не буду я смотреть.
Мо Жань рассмеялся и очень хрипло произнес:
- Это тоже не плохо, будь по твоему.
Однако сейчас, у этого мужчины, как говорят, на словах одно, а руки делают совершенно другое. Как грубая мелкая галька, подушечки пальцев провели по горлу Чу Ваньнина, медленно скользнули вверх и схватили за нижнюю челюсть.
- Перестань…. безобразничать!
В тумане стало окончательно ничего не видно, однако остальные чувства обострились еще сильнее. Чу Ваньнин почувствовал, как Мо Жань наклонил голову и влажно и горячо дышал ему в затылок. От возбуждения все его тело мелко задрожало.
- Братец Ваньнин, почему ты дрожишь? Тоже боишься призрака?
- Хватит болтать чепуху!
Мо Жань ласково рассмеялся и подхватив его сзади, поцеловал в шею. Не без капли почтения, он ответил:
- Как скажешь, не болтаю. Так…. Учитель, вы разрешите этому ученику прислуживать вам при купании, хорошо?
- ………..
Казалось бы, куда еще хуже.
Чу Ваньнин не выдержал, поднимающийся из горячего источника пар, обжигал его тело, он ни с того ни сего почувствовал себя ужасно неловко и даже немного унизительно. Его глаза покраснели, и он вдруг сказал:
- Не буду мыться, я ухожу.
Мо Жань зная о его щепетильности и застенчивости, однако тоже почувствовал, что этот человек просто сбегает с поля боя перед битвой. Такой милый и смешной. Мо Жань спросил:
- Учитель, как ты сейчас можешь уйти? Что если ты случайно кого-то встретишь?
Чу Ваньнин с невозмутимым лицом ответил:
- Встречу и встречу, лучше пусть меня собака укусит, чем слушать твой бред.
- Собака укусит?
- …. А что?
Мо Жань улыбнулся. Из-за того, что он весь горел в возбуждении, блеск глаз его был темным, совсем не похожим на обычное мягкое сияние. Он обнажил ровные белые зубы и наклонился вплотную к уху Чу Ваньнина.
Чу Ваньнин ожидая, что он скажет нечто еще более бредовое и пошлое, уже было разозлился, но услышал, как этот мужчина тихо и крайне угрожающе произнес:
- Рррр… гав.
- … что это значит?
- Разве не похоже? – Мо Жань всерьез даже немного огорчился, - Раньше у меня был молочный щенок с синими глазами и узором на лбе в виде трех языков пламени. Он именно так и гавкал.
Чу Ваньнин потерял дар речи:
- В жизни не слышал. К тому же зачем ты так стараешься лаять как собака?
Мо Жань опять улыбнулся:
- А ты как думаешь?
- …. – Чу Ваньнин промолчал.
Мо Жань, поцеловав в ухо, наклонился и начал лизать его шею, хрипло проговорив:
- Я залаял, потому что Учитель сам сказал, что предпочёл бы чтобы его укусила собака.
Чу Ваньнин одеревенел. Кровь стучала в ушах бум-бум-бум, его обдало жаром.
Как раз в этот момент тот человек еще добавил:
- Могу я тебя сейчас укусить, Учитель?
Не дожидаясь ответа, он яростно впился в его губы поцелуем.
Яростно беспорядочно прижимаясь к нему, Мо Жань с самого начала хотел лишь попробовать и сразу остановиться, однако он не предвидел, что это то же самое, что утолять жажду отравленным вином. Чу Ваньнин действительно был его и ядом и лекарством, он был способен полностью уничтожить его здравомыслие и возбудить всепоглощающий пожар желания.
Его «попробовать и остановиться» превратилось в ненасытную жажду, он не мог прекратить при всем желании.
При всем желании это его «не могу прекратить» становилось жарким дыханием.
Когда они разъединили губы и зубы, фениксовые глаза Чу Ваньнина все еще были затуманены, но, однако он все же не забыл о деле:
- Я здесь чтобы помыться, нужно в начале помыться ….
Тогда Мо Жань тихо произнес что-то вроде «ммм» и «ах», у него был необыкновенно сексуальный хриплый голос. Услышав это так близко, Чу Ваньнин держался из последних сил, однако он сам понимал, что все напрасно. Его позвоночник словно прошило током, а в его глазах так же разгорался жаркий огонь.
Ладонь Мо Жань опустилась на его запястье, и он повел его за собой вглубь горячего источника. Журчащий звук водопада заглушал частое громкое дыхание этих двоих.
Чу Ваньнин все еще чувствовал некое беспокойство, и когда Мо Жань держа его за руку хотел подойти, он заставил себя поднять руку и останавливая его прошептал:
- Тут точно никого?
- Никого, я все осмотрел.- ответил Мо Жань низким, обжигающим как кипяток голосом, еще более горячим, чем вода в горячем источнике, еще более обжигающем все внутри.
- Учитель, ты потрогай, я правда болен? Почему такой горячий …. Такой твердый.
- ………….
- ………………
Щеки Чу Ваньнина горели, он ужасно стеснялся. Но его руку держал Мо Жань и не позволял высвободиться. От прикосновения этого щупальца, такого свирепого, в его голове словно что-то взорвалась. Он почти одеревенел, хотел отдернуть, но сила Мо Жань была слишком велика. Он так крепко сжимал его руку, что она заболела. Как будто хотел раздробить ее.
Дыхание молодого мужчины стало частым, таким горячим и страстным, что это было почти мило. В густых клубах пара все выглядело нечетким и только лишь совсем близко перед глазами можно было ясно видеть его красивое лицо, черные как смоль влажные и жаркие от возбуждения глаза.
Адамово яблоко Мо Жань перекатывалось, когда он, пристально глядя в лицо Чу Ваньнина тихо говорил:
- Учитель, помоги мне….
А затем снова впился в чуть приоткрытые губы Чу Ваньнина.
Похоть - это огонь, залитый кипящим маслом, который нельзя потушить водой, волна жара накатывает, и тысячи деревьев превращаются в пепел.
В поцелуях сплетались языки и губы. Языки скользили вглубь, чтобы напиться дыханием друг друга, но все было бесполезно, этого было так мало, возбуждение разгоралось еще больше.
Мо Жань крепко схватив Чу Ваньнина увел его вглубь горячего источника, вода там не доходила до пояса. Он толкал Чу Ваньнина к гладкой скале и одновременно как одержимый страстно целовал его. Попутно он стягивал с него тонкое купальное одеяние. Они слишком быстро вошли в воду и все еще не разделись.
Бурный поток воды плескался о скалу, поднимая дождевую завесу, в ушах стоял шум водопада бам-бам-бам, ничего не было слышно.
Чу Ваньнина прижали к отвесной скале и целовали, его халат был широко распахнут и верх спущен по локти, тем самым связывая его руки за спиной.
- Ты… не надо….
Однако то, что он был связан, вызывало в нем и стыд и делало еще больше чувствительным. Он задыхался под ласками Мо Жань. В одно мгновение грудь его покраснела, когда ее грубо облизывали шершавым языком. Его брови вразлет страдальчески поднялись. Обычно величественные, благородные черты лица из-за возбуждения постепенно искажались, он терял голову. Его разум держался из последних сил и в конце концов уступил похоти и пришел в неистовство.
- Легче, немного легче…
В горле пересохло и Чу Ваньнин, не удержавшись, запрокинул голову, прикрыв фениксовые глаза задыхаясь от такого грубого напора.
Туман над водой рассеивался, скрывая все.
Чу Ваньнина развернули спиной, он чувствовал, как под водой крепкие ноги Мо Жань прижимаются к его ногам. Его лицо упирается в прохладную скалу, а внизу наоборот, температура все повышается. Он закрыл глаза. Как он мог представить, что однажды с учеником собьется с праведного пути и дойдет до такого состояния, что будет заниматься такими развратными вещами в купальне Мяоинь, куда в любой момент могут заглянуть люди.
Стыд, недоумение, желание, возбуждение все это привело к тому, что взгляд его еще больше расплывался.
Вдруг что-то толстое длинное и горячее, какая то мощная вещь уперлась у него между ног, и заскользила между ягодиц. От неожиданности он невольно тихо выдохнул:
- Ах….
Мужчина за его спиной остановился, а потом, казалось возбужденный его тяжелым дыханием, обхватил крепче за талию и с силой под водой толкнулся в него.
Хотя он не входил, а только лишь вколачивался между ног, тем не менее Мо Жань был очень сильно возбужден. Ведь человек под ним был Чу Ваньнин, а это было для него самым сильным афродизиаком.
Он приник к его телу. Сверху казалось, что водная гладь только лишь слегка колышется, как от стеблей лотоса, но внизу, в горячем источнике, толстый крупный член, упрямо и жарко терся о внутреннюю часть бедер Чу Ваньнина. Несколько раз он скользнул мимо потайного нежного места. Голова Мо Жань была как в тумане. Он уже почти не считаясь ни с чем хотел задрать ляжки Чу Ваньнина, надавить, удерживая его на руках и войти, позволяя тому месту, где он был столько раз в прошлой жизни, поглотить его, обернуться вокруг и высосать его. Он хотел крепко обнять Чу Ваньнина, проникнуть до конца, полностью овладеть им. Пусть его бедра обернуться вокруг его талии и он выебаный, рыдая в голос, кончит.
- Ваньнин …..
Из горла вырвался влажный хриплый звук, рассыпая искры вокруг.
Глаза Мо Жань потемнели, ритмичные звуки накатывающих волн шлеп-шлеп, совершенно такие же как в предыдущей жизни во время их совокупления и ощущения от горячей воды в источнике в соединении с трением между бедер Чу Ваньнина, заставили его осознать, что он вот-вот совсем потеряет голову.
Он низко ахнул и, прежде чем успел сделать что-нибудь еще более безумное, вдруг повернул Чу Ваньнина и прижался грудью к его груди. Водопад похоти сводил с ума и застил им глаза, горячие капли воды падали на опьяненные от любовной страсти лица. Мо Жань неистово прошелся поцелуями по линии челюсти, но вскоре жадно, почти насильно и жестоко сжал губы Чу Ваньнина.
Другую руку он опустил вниз и крепко обхватил уже так же мучительно долго стоявшее желание Чу Ваньнина вместе со своим членом.
Чу Ваньнин и подумать не мог, что можно так сделать. От подобного рода возбуждения от совместного трения у него сами собой закрывались глаза и он, наклонив шею вниз тихонько застонал:
- Мо… Мо Жань…
Он успел только невнятно произнести имя этого человека, как следующий его звук был запечатан ртом Мо Жань. Мо Жань быстро надрачивал их с Чу Ваньнином члены, объединив вместе, потирая и возбуждая его. Он, крепко обнимая своего Учителя, чувствовал, как Чу Ваньнин в его объятиях едва уловимо дрожит. Эта дрожь заставляла его быть нежнее, обожать, сводила его с ума и делала одержимым.
Когда поцелуй закончился и их губы разъединились, Чу Ваньнин посреди этой животной кипящей страсти, открыл глаза, опустил голову и машинально посмотрел вниз, где соединялись их тела.
От одного взгляда кожа на голове онемела.
Он впервые так ясно увидел член Мо Жань. Это был по истине клинок из плоти и крови, толстый и крепкий, налитой, исполненный мощи. В этот момент сексуального возбуждения, эта вещь выглядела такой огромной, блестящей от напряжения с сильно выделяющимися венами. Головка ствола, уже намокшая от (смазки) предэякулята, ритмично и мягко скользила и терлась о живот Чу Ваньнина.
Чу Ваньнин тут же закрыл глаза. Он задрожал. В мозгу воцарился хаос.
Почему такой огромный…. Как он может войти, пожалуй, я даже не смогу взять это в рот, меня стошнит. Как он такой может…..
Ему было очень стыдно, его глаза жарко покраснели.
Если такую вещь вставить в него, то он, наверное, умрет?
А потому все те иллюзии и сны на самом деле нереальны. Щеки Чу Ваньнина словно раскалились до красна, как он такое мог придумать, как это возможно….
Как это возможно, чтобы он мог сам встать на колени на кровати и выдерживать это жестокое вторжение. Как он мог сам принять такой член и, кроме того, еще и бесстыже, задыхаясь стонать, как будто в припадке животной похоти, умоляя трахнуть себя еще больше, еще сильнее.
Как это возможно при этом себя чувствовать хорошо, как можно от такого проникновения кончить….
Как это возможно.
Чем больше он об этом думал, тем невероятнее это казалось, а также очень унизительным и обидным. Вплоть до того, что в душе он почувствовал презрение к самому себе. К счастью, Мо Жань не дал ему много времени на обдумывание подобных мыслей.
Большая рука Мо Жань сжимая себя и Чу Ваньнина хорошо знала, что делать.
Возбуждение постепенно нарастало, вены на шее вздулись, мышцы от напряжения тряслись. Чу Ваньнин не выдержал, звук его голоса почти просочился наружу.
- Не кричи, здесь туман и лиц не разглядеть, но голос можно услышать.
Проговорив это, Мо Жань второй рукой зажал ему рот и нос.
Он так крепко зажимал ему рот в этом горячем тумане, что у Чу Ваньнина возникло чувство, горячее как кипяток, что он сейчас задохнется. Его руки были все еще сдержаны за спиной полуснятым одеянием, голос перекрыт, эти ощущения от того, что он крепко полностью связан были болезненно возбуждающими.
- Оооох….
Эти издевательства были слишком мучительны, у него невольно из глаз потекли слезы.
Он был похож на умирающего журавля, когда откинувшись назад, запрокинув голову и обнажив хрупкую шею мотал головой…. словно на самом деле умирал. Но Мо Жань не отпускал, он принялся целовать и кусать его адамово яблоко. Подняв взгляд, он увидел выражение лица Чу Ваньнина, на котором отражалось мучительное терпение. Он смотрел, как Чу Ваньнин хмурит брови, его вид словно тот собирался умереть и вознестись.
- Учитель…
Пробормотал он и не в силах устоять, убрал руку, прикрывающую рот Чу Ваньнина и яростно принялся его целовать.
Возбуждающий звук воды, стремительный водопад.
Мо Жань целовал Чу Ваньнина так долго, что ему не хватало воздуха, его губы распухли, он задыхался, глаза затуманились.
Мо Жань крепко обнял его и прижался к шее. Горячий источник тайного желания и тяжелого дыхания длился довольно долго. Когда они подошли к финалу оба уже промокли насквозь, горячий пот, горячий источник. Они переплетались шеями как дикие животные, бешено сплетающиеся, стремящиеся друг к другу и сожалеющие лишь только о том, что нельзя быть ближе, еще ближе, нельзя полностью втереть в себя плоть и кровь другого,( раствориться друг в друге.)
- Не надо… я правда не хочу… - Чу Ваньнин держался из последних сил, словно пик наслаждения заставлял его дрожать от страха, - Не делай этого больше, я не буду….
Услышав тихое бормотание Чу Ваньнина, глаза Мо Жань еще больше потемнели, он поцеловал его в щеку и задыхаясь проговорил:
- Детка, подожди немного, давай вместе…
Его рука задвигалась быстрее, он неосознанно двигал бедрами, и мало помалу у этих двоих не осталось никаких других мыслей, как только о человеке перед глазами. Вожделение и любовь.
- Ах…. Ааа…
Разрядка была слишком приятной, может быть потому что это было возбуждающее тайное свидание в купальне Мяоинь, оно было более бурным, чем обычно, оно сводило с ума. Вплоть до того, что Чу Ваньнин не смог сдержаться и во время оргазма хрипло выдохнул, забыв понизить голос.
Двое мужчин оба тяжело дышали, грубые и любящие, грязные и кристально чистые, в глазах отражается лишь лицо напротив, только его лицо….. они снова поцеловались, запутанные, влажные, как будто отголосок возбуждения, зарябил и рассеялся.
- Ты так много кончил…. – невнятно пробормотал грязным голосом Мо Жань.
На его руке и на них обоих всюду были их любовные соки. Взгляд Мо Жань потемнел, он вытер живот Чу Ваньнина, двигаясь вдоль ладного пресса, наверх, размазывая по его груди.
Чу Ваньнин постоянно дрожал. Он трепетал в объятьях Мо Жань из-за пережитого оргазма и возбуждения, эту дрожь он совсем не мог контролировать. Мо Жань держал его и поглаживая прошептал на ухо:
- Это было очень приятно?
- …..
- В следующий раз… если ты будешь готов… - потное тело крепко прижалось, Мо Жань поцеловал его, - Мы сделаем по-настоящему, хорошо?
Несмотря на то, что он давно был готов, но услышав, как эта фраза прозвучала, к тому же только что, своими собственными глазами увидев этот устрашающе мощный и огромный, у Чу Ваньнина онемела спина, и мышцы всего тела напряглись.
Мо Жань заметив это слабое движение мышц, принялся целовать его еще нежнее и нежнее.
- Я не позволю испытать тебе много боли, я сделаю тебе приятно….
Возбуждение еще не отступило, они находились все еще в глубине этого водопада, и он продолжал упрашивать.
Голос Мо Жань пропитанный любовью и животной похотью, был низким:
- Тебе понравится, правда …. Когда он войдет, может быть совсем чуть-чуть, но я смогу все держать под контролем….
Чу Ваньнин чувствовал лишь невыносимый стыд, он хотел уйти, но ноги его ослабли и одеревенели.
- Не говори такого….
Большей частью он понимал, что на самом деле не испытывает отвращения. Однако Мо Жань был непослушным, не слушаясь его, он приблизил влажные губы к самой мочке уха и продолжал искушать:
- Я все сделаю хорошо…. Учитель, если ты боишься, что будет больно, можно принять лекарство. Я пойду и куплю….. доверься мне. Когда ты привыкнешь, тебе будет очень хорошо.
Я видел тебя в предыдущей жизни, когда трахал и доводил до потери рассудка.
Но в то время это было из ненависти, это было наказанием.
В этой жизни я лишь хочу обнимать тебя, слиться духом и телом воедино и никогда не разлучаться. Я хочу тебя любить, хочу, чтобы тебе было хорошо, хочу, чтобы ты не смог забыть меня.
Он целовал его губы, а в глазах, словно на сыром хворосте опять занимался огонь. В одной фразе, этот прохвост опять был нежен и ласков, рыбную вонь прикрыв искренностью и накрепко приковав кровожадностью.
Первая половина была почтительной, а вторая потерявшая всякие рамки.
- Мой хороший Учитель, разрешишь выебать и кончить в тебя?
Автор говорит:
Мини театр: «Кто перебарщивает 0,5 или 2,0?» современность и прошлое перепутано, не воспринимайте это всерьез…
Цай Бао госпожи Ван(именно так, это всего лишь жирненький кот): Старейшина Юйхен, как вы думаете, кто из них 0,5 или 2,0 заставляет вас больше стыдиться, кто больше перегибает палку, мяу?
*(булочка приготовленная на пару)
Чу Ваньнин: 2,0
Цай Бао: Почему, мяу? Разве он не очень внимателен к вам?
Чу Ваньнин: 0,5 никогда ни о чем не спрашивает, он только делает. Хотя иногда его слова действительно очень грязные, но для меня это не имеет значения. А 2,0?
Цай Бао: А что 2,0, мяу…?
Чу Ваньнин: (в дикой ярости) Думает ли он, что я чувствую, когда он с таким подобострастным уважением меня о таком спрашивает! Неужели ему все еще нужно, чтобы я кивнул головой и сказал:«Конечно, входите, не забудьте надеть презерватив, добро пожаловать?»
Цай Бао: Пожалуй, похоже на то, мяу, ха-ха-ха-ха …
Чу Ваньнин: 0,5 никогда не спрашивает о моих ощущениях и впечатлениях, он обыденно, закончил свое дело и не говоря ни слова ушел на работу. 2,0 же необходимо взять у меня интервью о том, что у меня на душе…. Может в будущем мне надо будет заполнять анкету удовлетворенности клиента для него?
Цай Бао: мяу хахахахахахахахаха-гав! Рассмешило гавканье собаки!
В тот же день Цай Бао, вернувшись за гору, распространил среди всех кошек Пика Сышэн тематическую статью «Хочешь быть боссом или верным псом».
Цай Бао: Товарищ старейшина Юйхен заявил, встречаться с 0,5 это как самому быть первоклассным жиголо, которому не платит босс и имеет нахаляву, мяу!
Жоу Бао:* Товарищ старейшина Юйхен заявил, встречаться с 2,0 это как самому быть дотошным привередливым боссом, и тратиться, чтобы купить первоклассного жиголо, мяу!
*мясной пирожок
Назавтра на Пике Сышэн все кошки были лишены кошачьего корма….
Я знала, я знала, что с Пирожком у нас мысли на Чу одинаковые )))
Таким образом они не могли положиться на Гу Юэе. После собрания Сюэ Чженъюн попросил Таньлана пройти с ним в оранжерею, поискать госпожу Ван, чтобы всем вместе обсудить способы выслеживания. Как и говорилось, в этой специализированной отрасли, Чу Ваньнин ничем был не в состоянии помочь и, в таком случае, ему можно было наконец придаться ничего неделанью.
В сумерках он стоял в павильоне Алого лотоса на понтонном мосту наблюдая за рыбками, когда в ворота постучали. Чу Ваньнин отозвался:
- Заходи.
Лунный свет осветил молодое лицо посетителя, это был Наньгун Сы.
- Уважаемый наставник, вы звали меня?
- Я слышал, говорят, что ты с Е Ваньси послезавтра собрался уйти с Пика Сышэн. Куда вы планируете пойти?
Наньгун Сы опустил ресницы:
- Мы хотели пойти к горе Цзяо*.
*водяной дракон., морской змей, безрогий дракон
Гора Цзяо находилась в Линьи, возле границы школы Жуфэн, она была одним из опорных пунктов. Для школы Жуфэн это было очень важным местом. Говорили, что некогда первый глава основатель школы Жуфэн заключил соглашение с цзяолуном (водным драконом). Кости цзяолуна после его смерти, превратились в гору, и с того времени всех выдающихся личностей школы Жуфэн, хоронили в этом месте. Эти горные вершины из поколения в поколение охраняли духов погибших героев школы Жуфэн. И если кто то попробовал бы напасть оттуда по глупости, он был бы казнен горами, от него не осталось бы целого трупа. Каждый год во время зимнего солнцестояния глава школы Жуфэн приходит туда, чтобы совершить жертвоприношения и поклониться, поэтому, яснее говоря, гора Цзяо это родовой храм предков для школы Жуфэн.
- Мой отец… - глаза Наньгун Сы как будто на миг потускнели. Он продолжил, - Мой отец рассказал мне, что на горе Цзян в родовом храме хранятся сокровища, накопленные прошлыми поколениями глав школы для помощи потомкам в экстренных случаях. Я думаю, теперь настало время достать их.
По отношению к Чу Ваньнину он даже не думал сохранять осторожность, само собой он сразу же открыто рассказал о местонахождении сокровищ. В отличии от Сюэ Мэна и остальных, он не был в таких близких отношениях с Чу Ваньнином, но всегда был неразрывно связан с ним. Ведь только лишь из-за несчастного стечения обстоятельств, он не стал его учеником.
Время от времени Наньгун Сы размышлял, что если бы в прошлом не умерла его мама, на озере Цзиньчэн не произошел бы этот безжалостный обмен, то теперь ему бы следовало называть Чу Ваньнина «Учитель»?
- К горе Цзяо долгая дорога, я слышал, чтобы выразить почтение, перед восхождением необходимо голодать десять дней, только тогда восхождение будет успешным, а иначе дух горы Цзяо отвергнет вас. Если вы хотите идти, то лучше на Пике Сышэн закончить очищение постом, а после трогаться в путь.
Наньгун Сы покачал головой:
- Ныне каждый человек на границе мира культивации ненавидит меня и Е Ваньси, мы не можем избавиться от этого. Если мы долго здесь пробудем, люди узнают и получится, что мы только впутали в это главу Сюэ. Так что мы не можем остаться.
- Что за глупости ты говоришь.
- ……
- Десятидневное голодание очень тяжело, а если вы уйдете, и враги найдут вас? Тем более глава Сюэ очень великодушен, он не разрешит вам вот так просто вдвоем уйти. Послушай меня, не уходи пока.
Наньгун Сы за много дней так устал, был так измотан, что сейчас, услышав слова Чу Ваньнина, у него на сердце стало очень тяжело и защипало в носу. Он почти заплакал.
Быстро опустив голову, он проговорил:
- Уважаемый наставник, это большая милость. Наньгун Сы никогда не забудет этого.
- Да перестань, это несколько дней и только, о какой милости тут говорить. – ответил Чу Ваньнин, - Кроме того, я попросил тебя прийти еще для одного дела.
- Уважаемый наставник, говорите.
- Я слышал, как Сюй Шуанлинь говорил, что у тебя тираническое* золотое ядро и ты подвержен безумию. С этой болезнью ты можешь обратиться к госпоже Ван, чтобы она тебя осмотрела.
*путь насилия, принцип управления силой и страхом.
Наньгун Сы оцепенел, а затем, горько усмехнувшись, ответил:
- Этот порок семьи Наньгун передается из поколения в поколение. Отец уже приглашал мастера Ханлиня из Гу Юуэ осмотреть меня. Он сказал, что нет никакого выхода. Это невозможно подавить, болезнь будет только развиваться. Если лучший мастер во всем мире осмотрел и сказал, что нельзя вылечить, то как госпожа Ван найдет какой-то лучший метод?
- Мастер Ханлинь не не может, а возможно, не хочет лечить. – сказал Чу Ваньнин, - У школ есть разногласия и вражда, здесь задействовано много интересов, поэтому, то что он может их защищать, это нормально. Что же касается госпожи Ван ……. Она действительно глубоко изучала методы как сдержать жестокое ядро. Пожалуйста, разреши ей помочь тебе.
Наньгун Сы был удивлен:
- Зачем она хотела так глубоко это изучать?
- … это просто совпадение. Не задавай так много вопросов. Иди.
Наньгун Сы многократно извинившись, покинул павильон Алого лотоса. Чу Ваньнин, глядя ему вслед, невольно вздохнул.
Он думал о том, что Наньгун Сы изначально был таким блестящим, летающим в облаках, дерзким и надменным человеком. Он любил смеяться, когда был в хорошем настроении, и его глаза сияли, когда он смеялся, как свет утренней зари.
Он не знал, когда снова сможет увидеть его таким.
Как только он собрался пойти в дом, неожиданно в ворота опять постучали. Чу Ваньнин решил, что это вернулся по делу Наньгун Сы, поэтому сразу сказал:
- Заходи.
Двери открылись и вошел не Наньгун, а Мо Жань, в руках он нес деревянный тазик. Мо Жань немного поколебался в нерешительности, похоже, не хотел выглядеть слишком грубым. Он слегка кашлянул и произнес:
- Учитель.
Чу Ваньнин немного удивился:
- Ты по делу?
- Ничего важного. Я пришел спросить тебя, не хочешь пойти вместе помыться?
Чу Ваньнин чуть не поперхнулся, он вытаращил глаза и закашлялся, прежде чем спросил:
- Куда?
Мо Жань нерешительно, скромно проговорил:
- В купальни Мяоинь.
- ………….
В водоеме Мяоинь девять поворотов и десять изгибов, вытянешь руку и трудно различить и пять пальцев на руке, там можно было так спрятаться и делать что угодно, что никто не заметит.
И неожиданно Мо Жань приглашает его туда пойти помыться. Чу Ваньнин почти струсил, он подумал, что этот человек настоящий бесстыдник.
Потерявший стыд и совесть Мо Жань продолжал:
- Сюэ Мэн только что помылся и уже вернулся, он сказал, что в купальне Мяоинь мало кто….- Пока он говорил, его щеки немного покраснели. Он чувствовал, что говорит слишком прямо и открыто, поэтому добавил, - Сегодня холодно. Я подумал, что если Учитель пойдет мыться в пруду, то может простудиться…
Конечно же, он не мог бы простудиться. Если бы Чу Ваньнин хотел, он бы мог поставить вокруг теплый магический барьер и конечно же, этого не мог не знать Мо Жань.
Он это знал и все же пригласил Чу Ваньнина вместе пойти помыться в купальню Мяоинь. Что у него на уме, было ясно как белый день*. Кто бы мог подумать, он еще смел опасаться, что ему будет холодно, совсем стыд потерял.
* сердце Сыма Чжао – очевидно, очевидные амбиции.
Бесстыжий Мо Жань смотрел на него своими черными как смоль глазами:
- Учитель, пойдем?
- …………
Чу Ваньнину было понятно, что если он кивнет, это будет говорить о том, что он понял, что ему предлагает Мо Жань. Он знал, что у его волчонка волчье сердце, однако хотел пойти в его рот.
В рот…
Подумав об этом, он вдруг вспомнил ту ночь помутнения в гостинице. Когда Мо Жань без колебаний спустился вниз и заставил утонуть его в наслаждении, которого он никогда раньше не испытывал.
Тогда эти ласковые и жаркие глаза были затуманены влажным паром любовного желания, и когда они смотрели на тебя, сердце размягчалось и таяло.
- Пойдем со мной, проводи меня.
- … тебе пять лет?
Этот человек, скрывая в сердце дурные замыслы, плывя по течению улыбнулся и нежным голосом проговорил:
- Угу, скоро стемнеет, а я боюсь призраков. Хочу старшего братика Ваньнина, только тогда осмелюсь идти ночью.
Тьфу, настоящий бесстыдник.
Но Чу Ваньнин все равно пошел.
На Пике Сышэн ученики в основном мылись после вечерних занятий, поэтому в это время в купальне Мяоинь действительно было очень мало народа.
Мо Жань откинул мягкую тюль и голыми стройными ногами ступил на дорожку, мощеную агатом. В клубах пара он наклонил голову и улыбнулся Чу Ваньнину, указав на отдаленное место. А после пошел вперед.
Чу Ваньнин про себя холодно усмехнулся: Разве не ты боишься призраков? Так что ж ты бежишь впереди меня.
Купальни Мяоинь разделялись на секции, были две большие - пруд с лотосами, Ляньчи и пруд Мэй, дикой сливы, засаженные травой небожителей и переполненные духовной силой. По большей части ученики принимали ванны в этих водоемах. Кроме них было несколько безымянных мелких, скрытых. В эти места заходили очень редко, только если два больших были переполнены, обычно там никто не хотел мыться.
Старейшина Юйхен с холодным, бесстрастным выражением лица шел один по тропинке вверх. Боковым зрением он выхватил в большой купальне несколько неясных силуэтов, но было невозможно рассмотреть лица. Он только мог слышать звуки голосов этих учеников, они просто болтали всякую чепуху и сплетничали.
Немного дальше от купальни Мэй, пар был таким густым, что не разглядеть и своей вытянутой руки.
Вдруг большая рука показалась из тумана и обняла его. Чу Ваньнин спиной будто приклеился к раскаленной и крепкой груди Мо Жань. Может потому, что он был прижат так близко, а одежды на нем было так мало, он был способен ясно почувствовать мужское желание, находящееся в полной боевой готовности.
Чу Ваньнин испуганно проговорил:
- Что ты делаешь? Перестань безобразничать.
Мо Жань прижавшись вплотную наклонился к его уху и с улыбкой произнес:
- Братик Ваньнин, нельзя идти дальше, там призрак.
- …………
Чу Ваньнин мысленно колебался между фразами «призрак- твоя задница» и «братик-твоя задница». В конце концов он все же прошептал:
- Отпусти.
Мо Жань не отпуская его рассмеялся еще нежнее:
- Так тяжело отпустить, мне не под силу.
- Ты больной?
- Ага, я правда болен. – прошептал Мо Жань, - Если не веришь, посмотри сам.
Чу Ваньнин решительно ответил, хотя уши у него покраснели:
- Не буду я смотреть.
Мо Жань рассмеялся и очень хрипло произнес:
- Это тоже не плохо, будь по твоему.
Однако сейчас, у этого мужчины, как говорят, на словах одно, а руки делают совершенно другое. Как грубая мелкая галька, подушечки пальцев провели по горлу Чу Ваньнина, медленно скользнули вверх и схватили за нижнюю челюсть.
- Перестань…. безобразничать!
В тумане стало окончательно ничего не видно, однако остальные чувства обострились еще сильнее. Чу Ваньнин почувствовал, как Мо Жань наклонил голову и влажно и горячо дышал ему в затылок. От возбуждения все его тело мелко задрожало.
- Братец Ваньнин, почему ты дрожишь? Тоже боишься призрака?
- Хватит болтать чепуху!
Мо Жань ласково рассмеялся и подхватив его сзади, поцеловал в шею. Не без капли почтения, он ответил:
- Как скажешь, не болтаю. Так…. Учитель, вы разрешите этому ученику прислуживать вам при купании, хорошо?
- ………..
Казалось бы, куда еще хуже.
Чу Ваньнин не выдержал, поднимающийся из горячего источника пар, обжигал его тело, он ни с того ни сего почувствовал себя ужасно неловко и даже немного унизительно. Его глаза покраснели, и он вдруг сказал:
- Не буду мыться, я ухожу.
Мо Жань зная о его щепетильности и застенчивости, однако тоже почувствовал, что этот человек просто сбегает с поля боя перед битвой. Такой милый и смешной. Мо Жань спросил:
- Учитель, как ты сейчас можешь уйти? Что если ты случайно кого-то встретишь?
Чу Ваньнин с невозмутимым лицом ответил:
- Встречу и встречу, лучше пусть меня собака укусит, чем слушать твой бред.
- Собака укусит?
- …. А что?
Мо Жань улыбнулся. Из-за того, что он весь горел в возбуждении, блеск глаз его был темным, совсем не похожим на обычное мягкое сияние. Он обнажил ровные белые зубы и наклонился вплотную к уху Чу Ваньнина.
Чу Ваньнин ожидая, что он скажет нечто еще более бредовое и пошлое, уже было разозлился, но услышал, как этот мужчина тихо и крайне угрожающе произнес:
- Рррр… гав.
- … что это значит?
- Разве не похоже? – Мо Жань всерьез даже немного огорчился, - Раньше у меня был молочный щенок с синими глазами и узором на лбе в виде трех языков пламени. Он именно так и гавкал.
Чу Ваньнин потерял дар речи:
- В жизни не слышал. К тому же зачем ты так стараешься лаять как собака?
Мо Жань опять улыбнулся:
- А ты как думаешь?
- …. – Чу Ваньнин промолчал.
Мо Жань, поцеловав в ухо, наклонился и начал лизать его шею, хрипло проговорив:
- Я залаял, потому что Учитель сам сказал, что предпочёл бы чтобы его укусила собака.
Чу Ваньнин одеревенел. Кровь стучала в ушах бум-бум-бум, его обдало жаром.
Как раз в этот момент тот человек еще добавил:
- Могу я тебя сейчас укусить, Учитель?
Не дожидаясь ответа, он яростно впился в его губы поцелуем.
Яростно беспорядочно прижимаясь к нему, Мо Жань с самого начала хотел лишь попробовать и сразу остановиться, однако он не предвидел, что это то же самое, что утолять жажду отравленным вином. Чу Ваньнин действительно был его и ядом и лекарством, он был способен полностью уничтожить его здравомыслие и возбудить всепоглощающий пожар желания.
Его «попробовать и остановиться» превратилось в ненасытную жажду, он не мог прекратить при всем желании.
При всем желании это его «не могу прекратить» становилось жарким дыханием.
Когда они разъединили губы и зубы, фениксовые глаза Чу Ваньнина все еще были затуманены, но, однако он все же не забыл о деле:
- Я здесь чтобы помыться, нужно в начале помыться ….
Тогда Мо Жань тихо произнес что-то вроде «ммм» и «ах», у него был необыкновенно сексуальный хриплый голос. Услышав это так близко, Чу Ваньнин держался из последних сил, однако он сам понимал, что все напрасно. Его позвоночник словно прошило током, а в его глазах так же разгорался жаркий огонь.
Ладонь Мо Жань опустилась на его запястье, и он повел его за собой вглубь горячего источника. Журчащий звук водопада заглушал частое громкое дыхание этих двоих.
Чу Ваньнин все еще чувствовал некое беспокойство, и когда Мо Жань держа его за руку хотел подойти, он заставил себя поднять руку и останавливая его прошептал:
- Тут точно никого?
- Никого, я все осмотрел.- ответил Мо Жань низким, обжигающим как кипяток голосом, еще более горячим, чем вода в горячем источнике, еще более обжигающем все внутри.
- Учитель, ты потрогай, я правда болен? Почему такой горячий …. Такой твердый.
- ………….
- ………………
Щеки Чу Ваньнина горели, он ужасно стеснялся. Но его руку держал Мо Жань и не позволял высвободиться. От прикосновения этого щупальца, такого свирепого, в его голове словно что-то взорвалась. Он почти одеревенел, хотел отдернуть, но сила Мо Жань была слишком велика. Он так крепко сжимал его руку, что она заболела. Как будто хотел раздробить ее.
Дыхание молодого мужчины стало частым, таким горячим и страстным, что это было почти мило. В густых клубах пара все выглядело нечетким и только лишь совсем близко перед глазами можно было ясно видеть его красивое лицо, черные как смоль влажные и жаркие от возбуждения глаза.
Адамово яблоко Мо Жань перекатывалось, когда он, пристально глядя в лицо Чу Ваньнина тихо говорил:
- Учитель, помоги мне….
А затем снова впился в чуть приоткрытые губы Чу Ваньнина.
Похоть - это огонь, залитый кипящим маслом, который нельзя потушить водой, волна жара накатывает, и тысячи деревьев превращаются в пепел.
В поцелуях сплетались языки и губы. Языки скользили вглубь, чтобы напиться дыханием друг друга, но все было бесполезно, этого было так мало, возбуждение разгоралось еще больше.
Мо Жань крепко схватив Чу Ваньнина увел его вглубь горячего источника, вода там не доходила до пояса. Он толкал Чу Ваньнина к гладкой скале и одновременно как одержимый страстно целовал его. Попутно он стягивал с него тонкое купальное одеяние. Они слишком быстро вошли в воду и все еще не разделись.
Бурный поток воды плескался о скалу, поднимая дождевую завесу, в ушах стоял шум водопада бам-бам-бам, ничего не было слышно.
Чу Ваньнина прижали к отвесной скале и целовали, его халат был широко распахнут и верх спущен по локти, тем самым связывая его руки за спиной.
- Ты… не надо….
Однако то, что он был связан, вызывало в нем и стыд и делало еще больше чувствительным. Он задыхался под ласками Мо Жань. В одно мгновение грудь его покраснела, когда ее грубо облизывали шершавым языком. Его брови вразлет страдальчески поднялись. Обычно величественные, благородные черты лица из-за возбуждения постепенно искажались, он терял голову. Его разум держался из последних сил и в конце концов уступил похоти и пришел в неистовство.
- Легче, немного легче…
В горле пересохло и Чу Ваньнин, не удержавшись, запрокинул голову, прикрыв фениксовые глаза задыхаясь от такого грубого напора.
Туман над водой рассеивался, скрывая все.
Чу Ваньнина развернули спиной, он чувствовал, как под водой крепкие ноги Мо Жань прижимаются к его ногам. Его лицо упирается в прохладную скалу, а внизу наоборот, температура все повышается. Он закрыл глаза. Как он мог представить, что однажды с учеником собьется с праведного пути и дойдет до такого состояния, что будет заниматься такими развратными вещами в купальне Мяоинь, куда в любой момент могут заглянуть люди.
Стыд, недоумение, желание, возбуждение все это привело к тому, что взгляд его еще больше расплывался.
Вдруг что-то толстое длинное и горячее, какая то мощная вещь уперлась у него между ног, и заскользила между ягодиц. От неожиданности он невольно тихо выдохнул:
- Ах….
Мужчина за его спиной остановился, а потом, казалось возбужденный его тяжелым дыханием, обхватил крепче за талию и с силой под водой толкнулся в него.
Хотя он не входил, а только лишь вколачивался между ног, тем не менее Мо Жань был очень сильно возбужден. Ведь человек под ним был Чу Ваньнин, а это было для него самым сильным афродизиаком.
Он приник к его телу. Сверху казалось, что водная гладь только лишь слегка колышется, как от стеблей лотоса, но внизу, в горячем источнике, толстый крупный член, упрямо и жарко терся о внутреннюю часть бедер Чу Ваньнина. Несколько раз он скользнул мимо потайного нежного места. Голова Мо Жань была как в тумане. Он уже почти не считаясь ни с чем хотел задрать ляжки Чу Ваньнина, надавить, удерживая его на руках и войти, позволяя тому месту, где он был столько раз в прошлой жизни, поглотить его, обернуться вокруг и высосать его. Он хотел крепко обнять Чу Ваньнина, проникнуть до конца, полностью овладеть им. Пусть его бедра обернуться вокруг его талии и он выебаный, рыдая в голос, кончит.
- Ваньнин …..
Из горла вырвался влажный хриплый звук, рассыпая искры вокруг.
Глаза Мо Жань потемнели, ритмичные звуки накатывающих волн шлеп-шлеп, совершенно такие же как в предыдущей жизни во время их совокупления и ощущения от горячей воды в источнике в соединении с трением между бедер Чу Ваньнина, заставили его осознать, что он вот-вот совсем потеряет голову.
Он низко ахнул и, прежде чем успел сделать что-нибудь еще более безумное, вдруг повернул Чу Ваньнина и прижался грудью к его груди. Водопад похоти сводил с ума и застил им глаза, горячие капли воды падали на опьяненные от любовной страсти лица. Мо Жань неистово прошелся поцелуями по линии челюсти, но вскоре жадно, почти насильно и жестоко сжал губы Чу Ваньнина.
Другую руку он опустил вниз и крепко обхватил уже так же мучительно долго стоявшее желание Чу Ваньнина вместе со своим членом.
Чу Ваньнин и подумать не мог, что можно так сделать. От подобного рода возбуждения от совместного трения у него сами собой закрывались глаза и он, наклонив шею вниз тихонько застонал:
- Мо… Мо Жань…
Он успел только невнятно произнести имя этого человека, как следующий его звук был запечатан ртом Мо Жань. Мо Жань быстро надрачивал их с Чу Ваньнином члены, объединив вместе, потирая и возбуждая его. Он, крепко обнимая своего Учителя, чувствовал, как Чу Ваньнин в его объятиях едва уловимо дрожит. Эта дрожь заставляла его быть нежнее, обожать, сводила его с ума и делала одержимым.
Когда поцелуй закончился и их губы разъединились, Чу Ваньнин посреди этой животной кипящей страсти, открыл глаза, опустил голову и машинально посмотрел вниз, где соединялись их тела.
От одного взгляда кожа на голове онемела.
Он впервые так ясно увидел член Мо Жань. Это был по истине клинок из плоти и крови, толстый и крепкий, налитой, исполненный мощи. В этот момент сексуального возбуждения, эта вещь выглядела такой огромной, блестящей от напряжения с сильно выделяющимися венами. Головка ствола, уже намокшая от (смазки) предэякулята, ритмично и мягко скользила и терлась о живот Чу Ваньнина.
Чу Ваньнин тут же закрыл глаза. Он задрожал. В мозгу воцарился хаос.
Почему такой огромный…. Как он может войти, пожалуй, я даже не смогу взять это в рот, меня стошнит. Как он такой может…..
Ему было очень стыдно, его глаза жарко покраснели.
Если такую вещь вставить в него, то он, наверное, умрет?
А потому все те иллюзии и сны на самом деле нереальны. Щеки Чу Ваньнина словно раскалились до красна, как он такое мог придумать, как это возможно….
Как это возможно, чтобы он мог сам встать на колени на кровати и выдерживать это жестокое вторжение. Как он мог сам принять такой член и, кроме того, еще и бесстыже, задыхаясь стонать, как будто в припадке животной похоти, умоляя трахнуть себя еще больше, еще сильнее.
Как это возможно при этом себя чувствовать хорошо, как можно от такого проникновения кончить….
Как это возможно.
Чем больше он об этом думал, тем невероятнее это казалось, а также очень унизительным и обидным. Вплоть до того, что в душе он почувствовал презрение к самому себе. К счастью, Мо Жань не дал ему много времени на обдумывание подобных мыслей.
Большая рука Мо Жань сжимая себя и Чу Ваньнина хорошо знала, что делать.
Возбуждение постепенно нарастало, вены на шее вздулись, мышцы от напряжения тряслись. Чу Ваньнин не выдержал, звук его голоса почти просочился наружу.
- Не кричи, здесь туман и лиц не разглядеть, но голос можно услышать.
Проговорив это, Мо Жань второй рукой зажал ему рот и нос.
Он так крепко зажимал ему рот в этом горячем тумане, что у Чу Ваньнина возникло чувство, горячее как кипяток, что он сейчас задохнется. Его руки были все еще сдержаны за спиной полуснятым одеянием, голос перекрыт, эти ощущения от того, что он крепко полностью связан были болезненно возбуждающими.
- Оооох….
Эти издевательства были слишком мучительны, у него невольно из глаз потекли слезы.
Он был похож на умирающего журавля, когда откинувшись назад, запрокинув голову и обнажив хрупкую шею мотал головой…. словно на самом деле умирал. Но Мо Жань не отпускал, он принялся целовать и кусать его адамово яблоко. Подняв взгляд, он увидел выражение лица Чу Ваньнина, на котором отражалось мучительное терпение. Он смотрел, как Чу Ваньнин хмурит брови, его вид словно тот собирался умереть и вознестись.
- Учитель…
Пробормотал он и не в силах устоять, убрал руку, прикрывающую рот Чу Ваньнина и яростно принялся его целовать.
Возбуждающий звук воды, стремительный водопад.
Мо Жань целовал Чу Ваньнина так долго, что ему не хватало воздуха, его губы распухли, он задыхался, глаза затуманились.
Мо Жань крепко обнял его и прижался к шее. Горячий источник тайного желания и тяжелого дыхания длился довольно долго. Когда они подошли к финалу оба уже промокли насквозь, горячий пот, горячий источник. Они переплетались шеями как дикие животные, бешено сплетающиеся, стремящиеся друг к другу и сожалеющие лишь только о том, что нельзя быть ближе, еще ближе, нельзя полностью втереть в себя плоть и кровь другого,( раствориться друг в друге.)
- Не надо… я правда не хочу… - Чу Ваньнин держался из последних сил, словно пик наслаждения заставлял его дрожать от страха, - Не делай этого больше, я не буду….
Услышав тихое бормотание Чу Ваньнина, глаза Мо Жань еще больше потемнели, он поцеловал его в щеку и задыхаясь проговорил:
- Детка, подожди немного, давай вместе…
Его рука задвигалась быстрее, он неосознанно двигал бедрами, и мало помалу у этих двоих не осталось никаких других мыслей, как только о человеке перед глазами. Вожделение и любовь.
- Ах…. Ааа…
Разрядка была слишком приятной, может быть потому что это было возбуждающее тайное свидание в купальне Мяоинь, оно было более бурным, чем обычно, оно сводило с ума. Вплоть до того, что Чу Ваньнин не смог сдержаться и во время оргазма хрипло выдохнул, забыв понизить голос.
Двое мужчин оба тяжело дышали, грубые и любящие, грязные и кристально чистые, в глазах отражается лишь лицо напротив, только его лицо….. они снова поцеловались, запутанные, влажные, как будто отголосок возбуждения, зарябил и рассеялся.
- Ты так много кончил…. – невнятно пробормотал грязным голосом Мо Жань.
На его руке и на них обоих всюду были их любовные соки. Взгляд Мо Жань потемнел, он вытер живот Чу Ваньнина, двигаясь вдоль ладного пресса, наверх, размазывая по его груди.
Чу Ваньнин постоянно дрожал. Он трепетал в объятьях Мо Жань из-за пережитого оргазма и возбуждения, эту дрожь он совсем не мог контролировать. Мо Жань держал его и поглаживая прошептал на ухо:
- Это было очень приятно?
- …..
- В следующий раз… если ты будешь готов… - потное тело крепко прижалось, Мо Жань поцеловал его, - Мы сделаем по-настоящему, хорошо?
Несмотря на то, что он давно был готов, но услышав, как эта фраза прозвучала, к тому же только что, своими собственными глазами увидев этот устрашающе мощный и огромный, у Чу Ваньнина онемела спина, и мышцы всего тела напряглись.
Мо Жань заметив это слабое движение мышц, принялся целовать его еще нежнее и нежнее.
- Я не позволю испытать тебе много боли, я сделаю тебе приятно….
Возбуждение еще не отступило, они находились все еще в глубине этого водопада, и он продолжал упрашивать.
Голос Мо Жань пропитанный любовью и животной похотью, был низким:
- Тебе понравится, правда …. Когда он войдет, может быть совсем чуть-чуть, но я смогу все держать под контролем….
Чу Ваньнин чувствовал лишь невыносимый стыд, он хотел уйти, но ноги его ослабли и одеревенели.
- Не говори такого….
Большей частью он понимал, что на самом деле не испытывает отвращения. Однако Мо Жань был непослушным, не слушаясь его, он приблизил влажные губы к самой мочке уха и продолжал искушать:
- Я все сделаю хорошо…. Учитель, если ты боишься, что будет больно, можно принять лекарство. Я пойду и куплю….. доверься мне. Когда ты привыкнешь, тебе будет очень хорошо.
Я видел тебя в предыдущей жизни, когда трахал и доводил до потери рассудка.
Но в то время это было из ненависти, это было наказанием.
В этой жизни я лишь хочу обнимать тебя, слиться духом и телом воедино и никогда не разлучаться. Я хочу тебя любить, хочу, чтобы тебе было хорошо, хочу, чтобы ты не смог забыть меня.
Он целовал его губы, а в глазах, словно на сыром хворосте опять занимался огонь. В одной фразе, этот прохвост опять был нежен и ласков, рыбную вонь прикрыв искренностью и накрепко приковав кровожадностью.
Первая половина была почтительной, а вторая потерявшая всякие рамки.
- Мой хороший Учитель, разрешишь выебать и кончить в тебя?
Автор говорит:
Мини театр: «Кто перебарщивает 0,5 или 2,0?» современность и прошлое перепутано, не воспринимайте это всерьез…
Цай Бао госпожи Ван(именно так, это всего лишь жирненький кот): Старейшина Юйхен, как вы думаете, кто из них 0,5 или 2,0 заставляет вас больше стыдиться, кто больше перегибает палку, мяу?
*(булочка приготовленная на пару)
Чу Ваньнин: 2,0
Цай Бао: Почему, мяу? Разве он не очень внимателен к вам?
Чу Ваньнин: 0,5 никогда ни о чем не спрашивает, он только делает. Хотя иногда его слова действительно очень грязные, но для меня это не имеет значения. А 2,0?
Цай Бао: А что 2,0, мяу…?
Чу Ваньнин: (в дикой ярости) Думает ли он, что я чувствую, когда он с таким подобострастным уважением меня о таком спрашивает! Неужели ему все еще нужно, чтобы я кивнул головой и сказал:«Конечно, входите, не забудьте надеть презерватив, добро пожаловать?»
Цай Бао: Пожалуй, похоже на то, мяу, ха-ха-ха-ха …
Чу Ваньнин: 0,5 никогда не спрашивает о моих ощущениях и впечатлениях, он обыденно, закончил свое дело и не говоря ни слова ушел на работу. 2,0 же необходимо взять у меня интервью о том, что у меня на душе…. Может в будущем мне надо будет заполнять анкету удовлетворенности клиента для него?
Цай Бао: мяу хахахахахахахахаха-гав! Рассмешило гавканье собаки!
В тот же день Цай Бао, вернувшись за гору, распространил среди всех кошек Пика Сышэн тематическую статью «Хочешь быть боссом или верным псом».
Цай Бао: Товарищ старейшина Юйхен заявил, встречаться с 0,5 это как самому быть первоклассным жиголо, которому не платит босс и имеет нахаляву, мяу!
Жоу Бао:* Товарищ старейшина Юйхен заявил, встречаться с 2,0 это как самому быть дотошным привередливым боссом, и тратиться, чтобы купить первоклассного жиголо, мяу!
*мясной пирожок
Назавтра на Пике Сышэн все кошки были лишены кошачьего корма….
Я знала, я знала, что с Пирожком у нас мысли на Чу одинаковые )))
@темы: 18+, Хаски, 2ha, Хаски и его Учитель Белый Кот, Мо Жань, Чу ВаньНин, Император Мира Тасьень-Цзюнь, husky and his white cat shizun, Чу ВаньНин - Учитель, ЧВН, Шицзунь - Белый Кот, Мо ВэйЮй
-
-
07.03.2021 в 11:41-
-
07.03.2021 в 11:43-
-
07.03.2021 в 12:29-
-
14.03.2021 в 14:40-
-
14.03.2021 в 15:39