Lapsa1
читать дальшеВ этом мире для Мо Жань, самым важным человеком, не считая Чу Ваньнина, был Ши Мей.
Когда-то Мо Жань действительно думал, что он влюблен в Ши Мей. Хотя впоследствии он обнаружил, что это не так, однако, его намерения хорошо относиться к нему и заботиться, не изменились.
Пусть даже он чувствовал, что постепенно Ши Мей становиться ему чужим, он все равно считал, что этот высокий, грациозный от макушки до ступней мужчина, кажущийся другим, все тот же человек. Пусть та пиала, что с самого начала Ши Мей сунул ему в руки, была по приказанию пославшего его Чу Ваньнина, однако все равно, Ши Минцзин, как когда-то в прошлом, был все тем же Ши Минцзином.
Когда он был в потемках и пал духом, он улыбался ему, он был тем напарником, кто протягивал ему руку.
Когда он был подавлен и одинок, он был рядом, он был братом-наставником, который хотел утешить и позаботиться о нем.
Ему пришло в голову, что Ши Мей тоже сирота. Во всем мире один близкий человек и больше никого, да к тому Сюэ Мэн заносчив. Несмотря на то, что он дружит с Ши Мей, за все эти годы Ши Мей не может назвать его просто по имени, Сюэ Мэн, а только почтительно вежливо – «молодой господин».
По-настоящему, кого Ши Мей мог назвать своим другом – был только он сам.
А в итоге он сам же ранил его сердце.
Сюэ Мэн прятался в бамбуковой роще. Скрестив руки, он смотрел очень долго и увидел всего лишь, как Мо Жань, абсолютно неподвижно сидит и вертит в руках серебряный гребень, как будто у него что-то на уме.
Подождав еще полчаса, и не увидев никакого движения, Сюэ Мэн начал чувствовать себя идиотом…
Что ему взбрело в голову, как он мог подумать, что Учитель может иметь какую-то связь с Мо Жань? Разве что у него в голове что-то сломалось…. Он неловко потоптался на месте, чувствуя себя странно, в конце концов он выпрямился, повернулся кругом, намереваясь уйти, но совершил ту же ошибку, что до этого его старший брат, Мо Жань.
На мгновение он расслабился и перестал контролировать звук шагов.
Мо Жань вскочил на ноги и отодвинув занавесь крикнул:
- Кто?
- ………………..
Под серебристым светом луны Сюэ Мэн с напускным безразличием, сконфуженный медленно вышел наружу. Пряча глаза, он слегка кашлянул.
Мо Жань остолбенел:
- Зачем ты пришел?
- «Окружному начальнику можно даже пожары устраивать, а простому люду и лампы зажечь нельзя *», так что, мне как народу и лампы не зажечь? – Сюэ Мэн так и не решался взглянуть на Мо Жань. Он отводил глаза, зато за словом в карман не лез. Но щеки его покраснели, - Я тоже хотел просто проведать Учителя.
* поговорка, нам ближе- Что позволено Юпитеру, не позволено быку
Мо Жань всем нутром чувствовал и понимал, что Сюэ Мэн возможно следил за ним. Непроизвольно его лицо напряженно одеревенело. Однако, он очень скоро привел в порядок свой вид, взял себя в руки, пока Сюэ Мэн не обнаружил его состояния.
- Раз уж пришел, то проходи, посиди немного.
Сюэ Мэн не отказался, а сразу подошел к бамбуковой беседке.
- Что будешь пить, чай или вино? – спросил Мо Жань.
- Чай, ответил Сюэ Мэн, - От выпивки я в миг пьянею.
На столе стояли и чай и вино, Мо Жань разжег маленькую глиняную плитку, в сумерках ярко засиял огонек, ясно освещая его лицо и смутный силуэт. Он бросил в чайник пучок чая «8 сокровищ» и поставил греться. Братья были вдвоем в бамбуковой беседке, один сел на скамью. Второй оперся спиной о столб беседки, ожидая, когда чай завариться и будет готов.
- Почему ты здесь так рано? Ведь Ши Мей должен был быть здесь до полуночи. – спросил Сюэ Мэн.
- Мне нечего было делать, вот я и пришел. – Мо Жань улыбнулся. – А ты, разве не по этой же причине?
Сюэ Мэн подумал, похоже, что это именно так.
Мо Жань, должно быть, так же, как и он сам, всего навсего хотел позаботиться об Учителе и только. В конце концов после битвы у небесного раскола, Мо Жань постепенно менялся, а теперь, когда прошло столько лет, он уже действительно отличается от того мелочного парня. Чу Ваньнин отдал жизнь, чтобы спасти этого ученика, и он наконец повзрослев, стал зрелым, принципиальным, чистосердечным и порядочным мужчиной.
Опустив ресницы, Сюэ Мэн, задумавшись на миг, вдруг рассмеялся.
- Ты чего? – спросил Мо Жань.
- Ничего, просто вспомнил о предыдущем затворничестве. В то время ты еще не помирился с Учителем, за все десять дней ты всего раз пришел повидать его, а потом сразу же сказал, что тебе недостает умений и ты не сможешь присматривать за ним. Вместо этого убежал к папе, приводить в порядок библиотеку. Я в то время в душе разозлился на тебя. Даже и не думал, что спустя семь лет ты так изменишься.
Мо Жань, немного помолчав, ответил:
- Все люди меняются.
- Собираюсь снова дать тебе хороший шанс, разрешив вернуться на семь лет назад, ты все таки сбежал бы или нет?
- А ты?
Сюэ Мэн задумался в серьез, а потом сказал:
- Пожалуй на все десять дней и десять ночей я останусь рядом с Учителем.
Мо Жань тихо рассмеялся.
- Пф, ты смеешься. – Сюэ Мэн подвинулся, задрал одну ногу на бамбуковую скамейку и лениво оперся на нее локтем. Он запрокинул голову и взглянув сияющими глазами на своего двоюродного брата, продолжил, - Сейчас у нас обоих отношение к Учителю одинаково, я правда так думаю, не так уж отличается.
Мо Жань опустил глаза:
- Хм.
Сюэ Мэн отвел взгляд и посмотрел на ветряные колокольчики висящие на углу крыши.
- Это хорошо. В начале, когда Учитель умер, я ненавидел то, что он обменял свою жизнь на твою. Но сегодня, мне кажется, что ты человек, который не лишен совести и чести.
Мо Жань не знал, что он должен ответить, поэтому снова произнес свое:
- Хм.
Раздавался чистый звук колокольчиков, звенящих на ветру, динь-дон.
Долгое время они молчали. Наконец, Сюэ Мэн, не выдержав сверкнув глазами немного нахмурившись внезапно сказал:
- Кхе-кхе, на самом деле есть кое-что, о чем я хочу тебя спросить.
- Говори.
- Скажи мне правду, тогда, на заднем склоне горы, вы….
Мо Жань на самом деле знал, что Сюэ Мэн всегда хотел об этом спросить.
Он так долго уклонялся от этого непростого дела*, но так и не смог его избежать. Он ждал, пока Сюэ Мэн продолжит говорить.
*«Семь изгибов и восемь поворотов» китайская идиома из китайского комикса 1981г «Похищение звезд в сентябре», пиньинь - это qī wān bā guǎi, что означает сгибаться во многих местах и постоянно менять направление. Он также описывает непростую задачу.
Но Сюэ Мэн все мямлил, его лицо то краснело, то бледнело, опять краснело, опять бледнело, в конце концов он так и не смог произнести те слова что хотел, а, в упор глядя на Мо Жань продолжил:
- Вы на самом деле ….. искали дух новогоднего пирога, а?
Вода начала закипать. Тонкие нити легкого пара поднимались и растворялись в холодных сумерках, собирались и рассеивались снова.
Взгляды двух человек встретились. В глазах Сюэ Мэна отражалось томительное беспокойство, мерцающее жарким пламенем. Черные зрачки Мо Жань были как два старых колодца*, таких глубоких, что не видно дна.
* в старом колодце нет волн – бесстрастный, безразличный
- Бери свой чай.
Сюэ Мэн неожиданно схватил его за запястье, уставившись в упор он повторил:
- Вы действительно искали там новогодний пирог?!
- ………….
Мо Жань на мгновение замер, затем высвободил руку и подойдя к столу, подняв черный чугунный чайник, наполнил обе чашки до краев.
Только после этого он поднял взгляд и сказал:
- Если мы не искали новогодний пирог, то что мы делали?
- Ты….
- Учитель так просто не будет обманывать тебя. Если не веришь мне, во всяком случае должен верить ему.
Сюэ Мэн, казалось, зашел в тупик*, его рука, лежащая на колене, слегка подергивалась. Вдруг он низко опустил голову и сказал:
- Я не могу не верить ему.
*схватить змею на семь цунь. Считается, что если схватить, перебить змею на семь цунь от головы, то она не сможет двигаться. Если ниже, то она сможет поднять голову и укусить, если выше, ее можно убить, она нужна живой, но неподвижной
- Тогда пей чай. - вздохнул Мо Жань, - Целыми днями ты так много думаешь, вот и выходит, что попало.
Он опустил голову и подул, горячий пар взвился вверх. Через клубы пара его лицо выглядело таким красивым, и немного туманным, как луна в воде. Другому человеку невозможно было четко рассмотреть его.
Теплота чая «8 сокровищ» во рту ощущалась как вкус чистого вина. Сюэ Мэн медленно поднес его ко рту, чувствуя, что это тепло усмиряет его бешено бьющееся сердце и успокаивает. Он уже выпил весь чай, но в чашке по-прежнему было столько тепла, что от нее шел горячий пар.
Сюэ Мэн потупился, и вдруг растерянно сказал Мо Жань, как будто разговаривая сам с собой:
- Я, на самом деле, слишком беспокоюсь за него, только поэтому так много надумываю. Малейшее дуновение ветра и я уже….
- Знаю, - ответил Мо Жань, - Я такой же.
Сюэ Мэн поднял голову и посмотрел на него.
Мо Жань стоял, опираясь на столб беседки. Чай в его чашке еще не кончился, он сделал глоток и после сказал:
- Только что из-за этого я обидел Ши Мей. Ты, по крайней мере, лучше меня, не на столько импульсивный.
Сюэ Мэн немного удивился:
- Недаром он перебросился с тобой парой слов и сразу ушел. Чем ты обидел его?
- …. не будем об этом говорить, не важно. – Мо Жань горько усмехнулся, - Я, по сравнению с тобой способен выдумать еще большую ерунду.
Сюэ Мэн наморщил нос:
- Он несчастный парень. В голодный год, когда люди обменивались детьми, чтобы съесть их, если бы папа не вернулся за ним, его бы голодные положили в котел, как мясо …. Ши Мей относится к тебе лучше всех, ты не можешь обижать его.
- Да, я знаю. Тогда я просто погорячился*, такого больше не повториться.
*был минутный порыв
Они вдвоем, в беседке, охраняют Чу Ваньнина, слово за слово, просто обычные разговоры.
Это чувство было странным. Мо Жань смотрел на Сюэ Мэн. Под лунным светом он выглядел изыскано, у него было от природы надменное лицо. Именно этот человек в предыдущей жизни пробил клинком дыру в его груди, и в дальнейшем, всякий раз, когда они встречались, их встречи сопровождались слезами и кровью.
Он не мог и подумать, что они могут так спокойно разговаривать под луной у лотосового пруда, заваривать чай, греть вино.
Да, греть вино.
Чай закончился, а Сюэ Мэн и не думал уходить.
Мо Жань подогрел чайник вина, и они распили несколько чашек, не чтобы опьянеть, а просто поддержать беседу не нарушая приличий.
Однако, он похоже переоценил умение пить Сюэ Мэна.
Среди них четверых, учеников и учителя, множество чашек, не прерываясь мог выпить Чу Ваньнин. Он сам был на том же уровне. Умение пить Ши Мейя было намного хуже, но самым безнадежным был Сюэ Мэн.
Пара чашек белых грушевых цветов (вино), и у этого человека уже помутилось в голове, он разговаривал так, как будто у него во рту каша.
Мо Жань опасался накликать беду на свою голову, поэтому тут же поторопился убрать вино и не давать ему больше пить.
Пусть сознание Сюэ Мэна уже пришло в хаос, но он тоже еще не полностью его утратил. Он все еще что-то понимал, поэтому покраснев, улыбнулся и сказал:
- Убери его, хорошо. Я…. я больше не могу пить.
- Ага, - отозвался Мо Жань, - Тебе скорее надо идти отдохнуть. Сам сможешь дойти? Я не могу уйти, позову дядю, чтобы пришел.
- Аааа, ммм, незачем ему приходить, не надо ему приходить. – Сюэ Мэн улыбаясь во весь рот замахал руками, - Я сам могу вернуться, я все еще помню дорогу.
Мо Жань, волнуясь вытянул палец перед его лицом:
- Сколько это?
- Один.
Он показал на Чу Ваньнина:
- Это кто?
Сюэ Мэн улыбнулся:
- Старший братик -небожитель.
- …. Скажи нормально.
- Ха-ха-ха, Учитель же, я знаю. – Сюэ Мен рассмеялся, обняв столб.
Мо Жань нахмурился, про себя браня Сюэ Мэна, этот малый с каждым годом пил все хуже и хуже. По-прежнему так и не удовлетворившись его ответами, он указал на себя и спросил:
- Тогда я, смотри внимательно, перестань шутить, кто я такой?
Сюэ Мэн завис на минуту.
То, что сейчас происходило, было покрыто тенью прошлого, события повторялись. Тогда, в зале Мэн по в канун нового года, Сюэ Мэн так же напился и узнав лицо Ши Мей, Чу Ваньнина же назвал Старший братик -небожитель. После этого, глядя на Мо Жань, он захихикал и назвал его собакой.
Мо Жань не двигаясь, спокойно смотрел на него. Он был готов, к тому, что как только Сюэ Мэн откроет рот и произнесет слово – собака, он сначала по-тихому накостыляет ему, а потом позовет Сюэ Чженъюна, чтобы забрал этого мелкого пьянчушку.
Однако Сюэ Мэн в оцепенении тупо уставился на него и глазел очень долго. На его лице появилось странное, непонятное выражение. В конце концов он чуть открыл рот и сложил губы, как будто собираясь произнести слово «собака».
Мо Жань уже собирался заткнуть ему рот.
- Сстарший брат….
Поднятая рука застыла. Туманный взгляд Сюэ Мэн остановился на нем. Медленно и тихо он сказал:
- Брат.
Мо Жань оцепенел, словно его ужалила пчела. Его затопила жгучая боль, которая переходит в резкую боль, а из-за яда превращается в глубокую, ноющую. В горле стоял ком, он не мог ничего выговорить, только лишь застыв, смотрел в лицо Сюэ Мэна. Юное, надменное, на котором отражался горячий и напористый нрав.*
*энергичные черты лица?
На этом лице Мо Жань привык видеть вражду, возмущение и презрение.
Но он никогда не видел его таким, как в этот момент.
Сюэ Мэн поглаживал свой меч Лунчэн, подвешенный на поясе. Конечно, Мо Жань несмотря на трудности обезглавил огромного опытного демона и добыл из него редкий духовный камень, чтобы вплавить в его меч.
Если бы не этот меч, он может и не смог бы победить на собрании горы Линшань и стать первым. Без этого клинка он, пожалуй, только мог бы стать каким-то безвестным монахом и нести на плечах скорбь Чжунъюна*
* Имя нарицательное из рассказа Ван Аньши (1021 - 1086 ,китайский государственный деятель, реформатор, экономист, прозаик и поэт «скорбь Чжунъюна». Фан Чжунъюн был в детстве гениальным поэтом, который стал обычным человеком, потому что не получил образования из-за запрета отца.
Тогда он был трезв и из-за гордости, беспокойстве о репутации, он так никогда и не поблагодарил Мо Жань ни единым словом. Но на самом деле он чувствовал себя очень неудобно. Каждый день, в то время, как он начищал Лунчэн, в его голове теснились мириады мыслей и разные чувства переполняли его грудь.
Особенно после того, как он вернувшись из школы Жуфэн, и узнав, что Мо Жань спас его от Сюй Шуанлинь, он мучился еще больше. Когда он, придя в себя услышал, что о Чу Ваньнине и Мо Жань по прежнему ничего не слышно, они пропали, зарыдал. Все поголовно решили, что он плачет только из-за своего Учителя и только лишь Сюэ Минцзин знал, что в тот вечер, держа в руках свой меч Лунчэн, лежа на своей больничной койке, глядя в темноту, осипшим голосом он хрипел:
- Брат, прости.
Где ты…. с тобой и Учителем… все в порядке…
Мо Жань онемел, он был не в состоянии сделать даже шаг, его тело превратилось в застывшую статую, так в полном ступоре он и стоял на прежнем месте.
Прошлые события, как буддийская история*, подобно текущей воде стремительно пронеслись у него перед глазами
*Из «Путешествие Будды»
Он думал о Пике Сышэн в предыдущей жизни. Как Сюэ Мэн в одиночку поднялся на гору, стоя в холодном и мрачном зале Ушань, с покрасневшими глазами допрашивал его о местонахождении Чу Ваньнина.
Сюэ Мэн говорил тогда:
- Мо Вейюй, оглянись, посмотри ….
Он думал о том, как после того, как он стал Тасянь Цзюнь, Сюэ Мэн с Мей Ханьсюэ совершили покушение на него. Среди белого дня Мей Ханьсюэ преградил ему путь, а Сюэ Мэн, злобно крича, с перекошенным от ярости лицом, вонзил ему меч в грудь, брызнула алая кровь.
Сюэ Мэн сказал:
- Мо Вейюй, никто не спасет тебя. В этом мире нет места для тебя!
Он думал о тех событиях, одно за другим, всегда вражда, гнев, огненный росчерк пера.*
* танец дракона и змеи- это означает , что росчерком пера делается дракон и танец змеи. Описывает живую и энергичную каллиграфию в свободном и легком стиле. Это также означает, что каллиграфия выполняется быстро, энергичными жестами.
Он думал о том дне, когда Чу Ваньнин умер. Сюэ Мэн вскочил и заревел как бык, он придавил его к стене. Вены вздулись, он гневно рычал, как загнанный зверь:
- Как ты можешь говорить, что он тебя не спас….. как ты можешь говорить, что он не спас тебя!!
В одно мгновение в памяти промелькнула вспышка, перед глазами словно загорелся мерцающий свет.
Может быть, потому что Мо Жань так и застыл, стоял очень долго неподвижно, это положение напомнило ему очень старый, смутный осколок воспоминания.
Он как будто увидел двух юношей. Один ужасно тощий, съежившийся, был в панике. Он был похож на бродячую собаку, привыкшую к побоям. Ему было не по себе, он сидел на корточках в комнате для учеников перед маленьким столом, забравшись с ногами на стул. Его маленькие руки крепко накрепко были сжаты, обхватив колени, он так и застыл на месте. Конечно же это был он сам.
Второй парень с лицом словно снежный нефрит, красивый и надменный, как гордый, маленький павлин с ослепительно яркими крыльями, стоял рядом. За поясом его красовался прекрасный меч. Одной ногой парень опирался на соседний стул. Черные как смоль круглые глаза, не моргая презрительно смотрели на него.
- Моя мама сказала мне навестить тебя. – молодой Сюэ Мэн проворчал, - Как говорят, это ты мой двоюродный старший брат? … Выглядишь действительно отвратительно.
Мо Жань не издал ни звука, только низко наклонил голову. Он не привык к тому, чтобы человек так пристально разглядывал его.
Сюэ Мэн спросил:
- Эй, как тебя зовут? Мо… этот Мо .. что? Ответь мне, я не помню.
- ……………..
- Я спрашиваю тебя, почему молчишь?
- ……….
- Ты что, немой?!
На третий раз, не услышав ни звука, молодой Сюэ Мэн зло рассмеялся:
- Все говорят, что ты мой старший двоюродный брат, я смотрю ты с этим согласен. Худой, мелкий, ветер подует и тебя снесет. Мне только позориться, имея такого старшего брата. Действительно, ерунда какая-то.
Мо Жань еще ниже опустил голову, он больше не хотел обращать на него внимания.
И тогда в тишине перед его глазами вдруг появилось что-то ярко-красное. Человек, который вручал ему этот яркий предмет был слишком грубым, он почти сунул ему это под нос. Мо Жань застыл на минуту, а потом понял, что это была связка танхулу*
*засахаренные фрукты на палочке
- Это тебе.
Сказал Сюэ Мэн.
- Все равно я столько не съем.
Он принес с собой еще коробку сладостей и небрежно оставил на столе, словно подал милостыню. Но Мо Жань с глупым видом смотрел на нее и думал, что это такой широкий жест, так щедро и великодушно. Прежде никто не хотел дать ему так много вещей, сколько бы он не умолял, стоя на коленях.
- Я…. это….
- Что? – Сюэ Мэн нахмурился, - Что «яэто, яэто», что ты хочешь сказать?
- Эта связка, я могу ее всю съесть?
- А?
- Вообще то лишь один кусочек и хватит… то, что ты не сможешь больше съесть, а я потом…
- Ты ненормальный? Ты что, собака? Доедать то, что осталось за другими? – Глаза Сюэ Мэн стали круглыми, это же уму непостижимо, - Конечно это все тебе! Эта целая связка и вся коробка, это все твое!
Лакированная деревянная коробка для лакомств была сделана превосходно. На крышке золотом был нарисован журавль в облаках. Мо Жань прежде никогда не видел ничего сделанного с таким вкусом, в подобной манере.
Он не осмеливался протянуть руку, но его черные глаза прямо-таки уставились на этот ларец. О смотрел как Сюэ Мэн немного раздраженно поднял руку и вместо него раскрыл коробку с лакомствами. Сильный аромат молока, фруктов, сладкой клейкой бобовой пасты, перемешались все вместе. Три ряда поперек и три вдоль, всего девять штук. Там были золотисто желтые, слоеные и хрустящие, некоторые были мягкие румяные и нежные, еще были в оболочке, изысканной и блестящей как жемчуг, такие нежные, что их можно было сломать, лишь подув на них, сквозь нежную оболочку можно было рассмотреть бобовую пасту внутри.
Юный Сюэ Мэн даже не взглянул на них, он просто подталкивал всю коробку к нему. В конце концов он не выдержал и раздраженно поговорил:
- Ешь скорее. Если не хватит, у меня еще есть. Мне все одному не съесть, как раз, чтобы поделиться с тобой.
Этот маленький господин имел дурные манеры, тон его речей был ужасен, ясные, совершенно круглые глаза смотрели сверху вниз, он так высоко задирал свой нос и надменно смотрел на людей, это было отвратительно.
Но то, что он вручил, те сладости и фрукты были такими ароматными и сладкими, нежными и мягкими.
Через две жизни едкий, горький, кровавый пробился тот далекий сладкий вкус, кажется он тут же вернулся на кончик языка. Мо Жань смотрел на лицо пьяного Сюэ Мэна в сиянии луны. Сюэ Мэн тоже сощурившись смотрел на него. Через некоторое время Сюэ Мэн улыбнулся, он был пьян и сам не знаю почему рассмеялся.
Он разжал столб, за который держался и похоже хотел похлопать Мо Жань по плечу, но не устоял на ногах, пройдя шаг, споткнулся и пошатнувшись, свалился Мо Жань в объятья.
- Ты …. Старший брат….
Мо Жань застыл ошеломленный. Он медленно опустил взгляд и легонько похлопал Сюэ Мэна по спине. Ночной ветер обдувал их, растрепавшиеся волосы закрывали половину лица Мо Жань и никто не мог увидеть и узнать, какое у него сейчас выражение. Была слишком большая разница в их способностях пить. И когда Сюэ Мэн уже захрапел, уснув в его объятьях, только тогда Мо Жань хриплым голосом … сказал…
- Сюэ Мэн, прости меня. Я не достоин быть твоим старшим братом ….
Автор говорит:
Мини спектакль «Одно происшествие»
Сегодня я получила пирожное от подруги. Наверху она попросила написать «Чу Ваньнин самый красивый»
Я чувствовала, что она не шутит и строго сделала ей предупреждение, что написала, что самый красивый это человек-собака, он актив и я не приму возражений.
Она стала спорить со мной:
- Неужто надо было написать глупый щенок самый красивый?
Я:
-……….
Она:
- Или написать Мо Жань самый красивый?
Я:
- А почему нет?
Она:
- Да ладно, я с начальной школы, после Джек Су, не видела у главного мужского персонажа такого дурацкого имени, похоже на….. (не могу перевести, не поняла) . Я не хотела говорить такое кондитеру, постеснялась.
…. Тьфу.
Я как раз следуя ее совету с ее одобрения, раскрою ее прежнее имя:
Пышные волосы (пол: женский)
Не меняла его, пока не попала в среднюю школу.
Так что кто она такая, чтобы насмехаться над именем собаки!!!
Когда-то Мо Жань действительно думал, что он влюблен в Ши Мей. Хотя впоследствии он обнаружил, что это не так, однако, его намерения хорошо относиться к нему и заботиться, не изменились.
Пусть даже он чувствовал, что постепенно Ши Мей становиться ему чужим, он все равно считал, что этот высокий, грациозный от макушки до ступней мужчина, кажущийся другим, все тот же человек. Пусть та пиала, что с самого начала Ши Мей сунул ему в руки, была по приказанию пославшего его Чу Ваньнина, однако все равно, Ши Минцзин, как когда-то в прошлом, был все тем же Ши Минцзином.
Когда он был в потемках и пал духом, он улыбался ему, он был тем напарником, кто протягивал ему руку.
Когда он был подавлен и одинок, он был рядом, он был братом-наставником, который хотел утешить и позаботиться о нем.
Ему пришло в голову, что Ши Мей тоже сирота. Во всем мире один близкий человек и больше никого, да к тому Сюэ Мэн заносчив. Несмотря на то, что он дружит с Ши Мей, за все эти годы Ши Мей не может назвать его просто по имени, Сюэ Мэн, а только почтительно вежливо – «молодой господин».
По-настоящему, кого Ши Мей мог назвать своим другом – был только он сам.
А в итоге он сам же ранил его сердце.
Сюэ Мэн прятался в бамбуковой роще. Скрестив руки, он смотрел очень долго и увидел всего лишь, как Мо Жань, абсолютно неподвижно сидит и вертит в руках серебряный гребень, как будто у него что-то на уме.
Подождав еще полчаса, и не увидев никакого движения, Сюэ Мэн начал чувствовать себя идиотом…
Что ему взбрело в голову, как он мог подумать, что Учитель может иметь какую-то связь с Мо Жань? Разве что у него в голове что-то сломалось…. Он неловко потоптался на месте, чувствуя себя странно, в конце концов он выпрямился, повернулся кругом, намереваясь уйти, но совершил ту же ошибку, что до этого его старший брат, Мо Жань.
На мгновение он расслабился и перестал контролировать звук шагов.
Мо Жань вскочил на ноги и отодвинув занавесь крикнул:
- Кто?
- ………………..
Под серебристым светом луны Сюэ Мэн с напускным безразличием, сконфуженный медленно вышел наружу. Пряча глаза, он слегка кашлянул.
Мо Жань остолбенел:
- Зачем ты пришел?
- «Окружному начальнику можно даже пожары устраивать, а простому люду и лампы зажечь нельзя *», так что, мне как народу и лампы не зажечь? – Сюэ Мэн так и не решался взглянуть на Мо Жань. Он отводил глаза, зато за словом в карман не лез. Но щеки его покраснели, - Я тоже хотел просто проведать Учителя.
* поговорка, нам ближе- Что позволено Юпитеру, не позволено быку
Мо Жань всем нутром чувствовал и понимал, что Сюэ Мэн возможно следил за ним. Непроизвольно его лицо напряженно одеревенело. Однако, он очень скоро привел в порядок свой вид, взял себя в руки, пока Сюэ Мэн не обнаружил его состояния.
- Раз уж пришел, то проходи, посиди немного.
Сюэ Мэн не отказался, а сразу подошел к бамбуковой беседке.
- Что будешь пить, чай или вино? – спросил Мо Жань.
- Чай, ответил Сюэ Мэн, - От выпивки я в миг пьянею.
На столе стояли и чай и вино, Мо Жань разжег маленькую глиняную плитку, в сумерках ярко засиял огонек, ясно освещая его лицо и смутный силуэт. Он бросил в чайник пучок чая «8 сокровищ» и поставил греться. Братья были вдвоем в бамбуковой беседке, один сел на скамью. Второй оперся спиной о столб беседки, ожидая, когда чай завариться и будет готов.
- Почему ты здесь так рано? Ведь Ши Мей должен был быть здесь до полуночи. – спросил Сюэ Мэн.
- Мне нечего было делать, вот я и пришел. – Мо Жань улыбнулся. – А ты, разве не по этой же причине?
Сюэ Мэн подумал, похоже, что это именно так.
Мо Жань, должно быть, так же, как и он сам, всего навсего хотел позаботиться об Учителе и только. В конце концов после битвы у небесного раскола, Мо Жань постепенно менялся, а теперь, когда прошло столько лет, он уже действительно отличается от того мелочного парня. Чу Ваньнин отдал жизнь, чтобы спасти этого ученика, и он наконец повзрослев, стал зрелым, принципиальным, чистосердечным и порядочным мужчиной.
Опустив ресницы, Сюэ Мэн, задумавшись на миг, вдруг рассмеялся.
- Ты чего? – спросил Мо Жань.
- Ничего, просто вспомнил о предыдущем затворничестве. В то время ты еще не помирился с Учителем, за все десять дней ты всего раз пришел повидать его, а потом сразу же сказал, что тебе недостает умений и ты не сможешь присматривать за ним. Вместо этого убежал к папе, приводить в порядок библиотеку. Я в то время в душе разозлился на тебя. Даже и не думал, что спустя семь лет ты так изменишься.
Мо Жань, немного помолчав, ответил:
- Все люди меняются.
- Собираюсь снова дать тебе хороший шанс, разрешив вернуться на семь лет назад, ты все таки сбежал бы или нет?
- А ты?
Сюэ Мэн задумался в серьез, а потом сказал:
- Пожалуй на все десять дней и десять ночей я останусь рядом с Учителем.
Мо Жань тихо рассмеялся.
- Пф, ты смеешься. – Сюэ Мэн подвинулся, задрал одну ногу на бамбуковую скамейку и лениво оперся на нее локтем. Он запрокинул голову и взглянув сияющими глазами на своего двоюродного брата, продолжил, - Сейчас у нас обоих отношение к Учителю одинаково, я правда так думаю, не так уж отличается.
Мо Жань опустил глаза:
- Хм.
Сюэ Мэн отвел взгляд и посмотрел на ветряные колокольчики висящие на углу крыши.
- Это хорошо. В начале, когда Учитель умер, я ненавидел то, что он обменял свою жизнь на твою. Но сегодня, мне кажется, что ты человек, который не лишен совести и чести.
Мо Жань не знал, что он должен ответить, поэтому снова произнес свое:
- Хм.
Раздавался чистый звук колокольчиков, звенящих на ветру, динь-дон.
Долгое время они молчали. Наконец, Сюэ Мэн, не выдержав сверкнув глазами немного нахмурившись внезапно сказал:
- Кхе-кхе, на самом деле есть кое-что, о чем я хочу тебя спросить.
- Говори.
- Скажи мне правду, тогда, на заднем склоне горы, вы….
Мо Жань на самом деле знал, что Сюэ Мэн всегда хотел об этом спросить.
Он так долго уклонялся от этого непростого дела*, но так и не смог его избежать. Он ждал, пока Сюэ Мэн продолжит говорить.
*«Семь изгибов и восемь поворотов» китайская идиома из китайского комикса 1981г «Похищение звезд в сентябре», пиньинь - это qī wān bā guǎi, что означает сгибаться во многих местах и постоянно менять направление. Он также описывает непростую задачу.
Но Сюэ Мэн все мямлил, его лицо то краснело, то бледнело, опять краснело, опять бледнело, в конце концов он так и не смог произнести те слова что хотел, а, в упор глядя на Мо Жань продолжил:
- Вы на самом деле ….. искали дух новогоднего пирога, а?
Вода начала закипать. Тонкие нити легкого пара поднимались и растворялись в холодных сумерках, собирались и рассеивались снова.
Взгляды двух человек встретились. В глазах Сюэ Мэна отражалось томительное беспокойство, мерцающее жарким пламенем. Черные зрачки Мо Жань были как два старых колодца*, таких глубоких, что не видно дна.
* в старом колодце нет волн – бесстрастный, безразличный
- Бери свой чай.
Сюэ Мэн неожиданно схватил его за запястье, уставившись в упор он повторил:
- Вы действительно искали там новогодний пирог?!
- ………….
Мо Жань на мгновение замер, затем высвободил руку и подойдя к столу, подняв черный чугунный чайник, наполнил обе чашки до краев.
Только после этого он поднял взгляд и сказал:
- Если мы не искали новогодний пирог, то что мы делали?
- Ты….
- Учитель так просто не будет обманывать тебя. Если не веришь мне, во всяком случае должен верить ему.
Сюэ Мэн, казалось, зашел в тупик*, его рука, лежащая на колене, слегка подергивалась. Вдруг он низко опустил голову и сказал:
- Я не могу не верить ему.
*схватить змею на семь цунь. Считается, что если схватить, перебить змею на семь цунь от головы, то она не сможет двигаться. Если ниже, то она сможет поднять голову и укусить, если выше, ее можно убить, она нужна живой, но неподвижной
- Тогда пей чай. - вздохнул Мо Жань, - Целыми днями ты так много думаешь, вот и выходит, что попало.
Он опустил голову и подул, горячий пар взвился вверх. Через клубы пара его лицо выглядело таким красивым, и немного туманным, как луна в воде. Другому человеку невозможно было четко рассмотреть его.
Теплота чая «8 сокровищ» во рту ощущалась как вкус чистого вина. Сюэ Мэн медленно поднес его ко рту, чувствуя, что это тепло усмиряет его бешено бьющееся сердце и успокаивает. Он уже выпил весь чай, но в чашке по-прежнему было столько тепла, что от нее шел горячий пар.
Сюэ Мэн потупился, и вдруг растерянно сказал Мо Жань, как будто разговаривая сам с собой:
- Я, на самом деле, слишком беспокоюсь за него, только поэтому так много надумываю. Малейшее дуновение ветра и я уже….
- Знаю, - ответил Мо Жань, - Я такой же.
Сюэ Мэн поднял голову и посмотрел на него.
Мо Жань стоял, опираясь на столб беседки. Чай в его чашке еще не кончился, он сделал глоток и после сказал:
- Только что из-за этого я обидел Ши Мей. Ты, по крайней мере, лучше меня, не на столько импульсивный.
Сюэ Мэн немного удивился:
- Недаром он перебросился с тобой парой слов и сразу ушел. Чем ты обидел его?
- …. не будем об этом говорить, не важно. – Мо Жань горько усмехнулся, - Я, по сравнению с тобой способен выдумать еще большую ерунду.
Сюэ Мэн наморщил нос:
- Он несчастный парень. В голодный год, когда люди обменивались детьми, чтобы съесть их, если бы папа не вернулся за ним, его бы голодные положили в котел, как мясо …. Ши Мей относится к тебе лучше всех, ты не можешь обижать его.
- Да, я знаю. Тогда я просто погорячился*, такого больше не повториться.
*был минутный порыв
Они вдвоем, в беседке, охраняют Чу Ваньнина, слово за слово, просто обычные разговоры.
Это чувство было странным. Мо Жань смотрел на Сюэ Мэн. Под лунным светом он выглядел изыскано, у него было от природы надменное лицо. Именно этот человек в предыдущей жизни пробил клинком дыру в его груди, и в дальнейшем, всякий раз, когда они встречались, их встречи сопровождались слезами и кровью.
Он не мог и подумать, что они могут так спокойно разговаривать под луной у лотосового пруда, заваривать чай, греть вино.
Да, греть вино.
Чай закончился, а Сюэ Мэн и не думал уходить.
Мо Жань подогрел чайник вина, и они распили несколько чашек, не чтобы опьянеть, а просто поддержать беседу не нарушая приличий.
Однако, он похоже переоценил умение пить Сюэ Мэна.
Среди них четверых, учеников и учителя, множество чашек, не прерываясь мог выпить Чу Ваньнин. Он сам был на том же уровне. Умение пить Ши Мейя было намного хуже, но самым безнадежным был Сюэ Мэн.
Пара чашек белых грушевых цветов (вино), и у этого человека уже помутилось в голове, он разговаривал так, как будто у него во рту каша.
Мо Жань опасался накликать беду на свою голову, поэтому тут же поторопился убрать вино и не давать ему больше пить.
Пусть сознание Сюэ Мэна уже пришло в хаос, но он тоже еще не полностью его утратил. Он все еще что-то понимал, поэтому покраснев, улыбнулся и сказал:
- Убери его, хорошо. Я…. я больше не могу пить.
- Ага, - отозвался Мо Жань, - Тебе скорее надо идти отдохнуть. Сам сможешь дойти? Я не могу уйти, позову дядю, чтобы пришел.
- Аааа, ммм, незачем ему приходить, не надо ему приходить. – Сюэ Мэн улыбаясь во весь рот замахал руками, - Я сам могу вернуться, я все еще помню дорогу.
Мо Жань, волнуясь вытянул палец перед его лицом:
- Сколько это?
- Один.
Он показал на Чу Ваньнина:
- Это кто?
Сюэ Мэн улыбнулся:
- Старший братик -небожитель.
- …. Скажи нормально.
- Ха-ха-ха, Учитель же, я знаю. – Сюэ Мен рассмеялся, обняв столб.
Мо Жань нахмурился, про себя браня Сюэ Мэна, этот малый с каждым годом пил все хуже и хуже. По-прежнему так и не удовлетворившись его ответами, он указал на себя и спросил:
- Тогда я, смотри внимательно, перестань шутить, кто я такой?
Сюэ Мэн завис на минуту.
То, что сейчас происходило, было покрыто тенью прошлого, события повторялись. Тогда, в зале Мэн по в канун нового года, Сюэ Мэн так же напился и узнав лицо Ши Мей, Чу Ваньнина же назвал Старший братик -небожитель. После этого, глядя на Мо Жань, он захихикал и назвал его собакой.
Мо Жань не двигаясь, спокойно смотрел на него. Он был готов, к тому, что как только Сюэ Мэн откроет рот и произнесет слово – собака, он сначала по-тихому накостыляет ему, а потом позовет Сюэ Чженъюна, чтобы забрал этого мелкого пьянчушку.
Однако Сюэ Мэн в оцепенении тупо уставился на него и глазел очень долго. На его лице появилось странное, непонятное выражение. В конце концов он чуть открыл рот и сложил губы, как будто собираясь произнести слово «собака».
Мо Жань уже собирался заткнуть ему рот.
- Сстарший брат….
Поднятая рука застыла. Туманный взгляд Сюэ Мэн остановился на нем. Медленно и тихо он сказал:
- Брат.
Мо Жань оцепенел, словно его ужалила пчела. Его затопила жгучая боль, которая переходит в резкую боль, а из-за яда превращается в глубокую, ноющую. В горле стоял ком, он не мог ничего выговорить, только лишь застыв, смотрел в лицо Сюэ Мэна. Юное, надменное, на котором отражался горячий и напористый нрав.*
*энергичные черты лица?
На этом лице Мо Жань привык видеть вражду, возмущение и презрение.
Но он никогда не видел его таким, как в этот момент.
Сюэ Мэн поглаживал свой меч Лунчэн, подвешенный на поясе. Конечно, Мо Жань несмотря на трудности обезглавил огромного опытного демона и добыл из него редкий духовный камень, чтобы вплавить в его меч.
Если бы не этот меч, он может и не смог бы победить на собрании горы Линшань и стать первым. Без этого клинка он, пожалуй, только мог бы стать каким-то безвестным монахом и нести на плечах скорбь Чжунъюна*
* Имя нарицательное из рассказа Ван Аньши (1021 - 1086 ,китайский государственный деятель, реформатор, экономист, прозаик и поэт «скорбь Чжунъюна». Фан Чжунъюн был в детстве гениальным поэтом, который стал обычным человеком, потому что не получил образования из-за запрета отца.
Тогда он был трезв и из-за гордости, беспокойстве о репутации, он так никогда и не поблагодарил Мо Жань ни единым словом. Но на самом деле он чувствовал себя очень неудобно. Каждый день, в то время, как он начищал Лунчэн, в его голове теснились мириады мыслей и разные чувства переполняли его грудь.
Особенно после того, как он вернувшись из школы Жуфэн, и узнав, что Мо Жань спас его от Сюй Шуанлинь, он мучился еще больше. Когда он, придя в себя услышал, что о Чу Ваньнине и Мо Жань по прежнему ничего не слышно, они пропали, зарыдал. Все поголовно решили, что он плачет только из-за своего Учителя и только лишь Сюэ Минцзин знал, что в тот вечер, держа в руках свой меч Лунчэн, лежа на своей больничной койке, глядя в темноту, осипшим голосом он хрипел:
- Брат, прости.
Где ты…. с тобой и Учителем… все в порядке…
Мо Жань онемел, он был не в состоянии сделать даже шаг, его тело превратилось в застывшую статую, так в полном ступоре он и стоял на прежнем месте.
Прошлые события, как буддийская история*, подобно текущей воде стремительно пронеслись у него перед глазами
*Из «Путешествие Будды»
Он думал о Пике Сышэн в предыдущей жизни. Как Сюэ Мэн в одиночку поднялся на гору, стоя в холодном и мрачном зале Ушань, с покрасневшими глазами допрашивал его о местонахождении Чу Ваньнина.
Сюэ Мэн говорил тогда:
- Мо Вейюй, оглянись, посмотри ….
Он думал о том, как после того, как он стал Тасянь Цзюнь, Сюэ Мэн с Мей Ханьсюэ совершили покушение на него. Среди белого дня Мей Ханьсюэ преградил ему путь, а Сюэ Мэн, злобно крича, с перекошенным от ярости лицом, вонзил ему меч в грудь, брызнула алая кровь.
Сюэ Мэн сказал:
- Мо Вейюй, никто не спасет тебя. В этом мире нет места для тебя!
Он думал о тех событиях, одно за другим, всегда вражда, гнев, огненный росчерк пера.*
* танец дракона и змеи- это означает , что росчерком пера делается дракон и танец змеи. Описывает живую и энергичную каллиграфию в свободном и легком стиле. Это также означает, что каллиграфия выполняется быстро, энергичными жестами.
Он думал о том дне, когда Чу Ваньнин умер. Сюэ Мэн вскочил и заревел как бык, он придавил его к стене. Вены вздулись, он гневно рычал, как загнанный зверь:
- Как ты можешь говорить, что он тебя не спас….. как ты можешь говорить, что он не спас тебя!!
В одно мгновение в памяти промелькнула вспышка, перед глазами словно загорелся мерцающий свет.
Может быть, потому что Мо Жань так и застыл, стоял очень долго неподвижно, это положение напомнило ему очень старый, смутный осколок воспоминания.
Он как будто увидел двух юношей. Один ужасно тощий, съежившийся, был в панике. Он был похож на бродячую собаку, привыкшую к побоям. Ему было не по себе, он сидел на корточках в комнате для учеников перед маленьким столом, забравшись с ногами на стул. Его маленькие руки крепко накрепко были сжаты, обхватив колени, он так и застыл на месте. Конечно же это был он сам.
Второй парень с лицом словно снежный нефрит, красивый и надменный, как гордый, маленький павлин с ослепительно яркими крыльями, стоял рядом. За поясом его красовался прекрасный меч. Одной ногой парень опирался на соседний стул. Черные как смоль круглые глаза, не моргая презрительно смотрели на него.
- Моя мама сказала мне навестить тебя. – молодой Сюэ Мэн проворчал, - Как говорят, это ты мой двоюродный старший брат? … Выглядишь действительно отвратительно.
Мо Жань не издал ни звука, только низко наклонил голову. Он не привык к тому, чтобы человек так пристально разглядывал его.
Сюэ Мэн спросил:
- Эй, как тебя зовут? Мо… этот Мо .. что? Ответь мне, я не помню.
- ……………..
- Я спрашиваю тебя, почему молчишь?
- ……….
- Ты что, немой?!
На третий раз, не услышав ни звука, молодой Сюэ Мэн зло рассмеялся:
- Все говорят, что ты мой старший двоюродный брат, я смотрю ты с этим согласен. Худой, мелкий, ветер подует и тебя снесет. Мне только позориться, имея такого старшего брата. Действительно, ерунда какая-то.
Мо Жань еще ниже опустил голову, он больше не хотел обращать на него внимания.
И тогда в тишине перед его глазами вдруг появилось что-то ярко-красное. Человек, который вручал ему этот яркий предмет был слишком грубым, он почти сунул ему это под нос. Мо Жань застыл на минуту, а потом понял, что это была связка танхулу*
*засахаренные фрукты на палочке
- Это тебе.
Сказал Сюэ Мэн.
- Все равно я столько не съем.
Он принес с собой еще коробку сладостей и небрежно оставил на столе, словно подал милостыню. Но Мо Жань с глупым видом смотрел на нее и думал, что это такой широкий жест, так щедро и великодушно. Прежде никто не хотел дать ему так много вещей, сколько бы он не умолял, стоя на коленях.
- Я…. это….
- Что? – Сюэ Мэн нахмурился, - Что «яэто, яэто», что ты хочешь сказать?
- Эта связка, я могу ее всю съесть?
- А?
- Вообще то лишь один кусочек и хватит… то, что ты не сможешь больше съесть, а я потом…
- Ты ненормальный? Ты что, собака? Доедать то, что осталось за другими? – Глаза Сюэ Мэн стали круглыми, это же уму непостижимо, - Конечно это все тебе! Эта целая связка и вся коробка, это все твое!
Лакированная деревянная коробка для лакомств была сделана превосходно. На крышке золотом был нарисован журавль в облаках. Мо Жань прежде никогда не видел ничего сделанного с таким вкусом, в подобной манере.
Он не осмеливался протянуть руку, но его черные глаза прямо-таки уставились на этот ларец. О смотрел как Сюэ Мэн немного раздраженно поднял руку и вместо него раскрыл коробку с лакомствами. Сильный аромат молока, фруктов, сладкой клейкой бобовой пасты, перемешались все вместе. Три ряда поперек и три вдоль, всего девять штук. Там были золотисто желтые, слоеные и хрустящие, некоторые были мягкие румяные и нежные, еще были в оболочке, изысканной и блестящей как жемчуг, такие нежные, что их можно было сломать, лишь подув на них, сквозь нежную оболочку можно было рассмотреть бобовую пасту внутри.
Юный Сюэ Мэн даже не взглянул на них, он просто подталкивал всю коробку к нему. В конце концов он не выдержал и раздраженно поговорил:
- Ешь скорее. Если не хватит, у меня еще есть. Мне все одному не съесть, как раз, чтобы поделиться с тобой.
Этот маленький господин имел дурные манеры, тон его речей был ужасен, ясные, совершенно круглые глаза смотрели сверху вниз, он так высоко задирал свой нос и надменно смотрел на людей, это было отвратительно.
Но то, что он вручил, те сладости и фрукты были такими ароматными и сладкими, нежными и мягкими.
Через две жизни едкий, горький, кровавый пробился тот далекий сладкий вкус, кажется он тут же вернулся на кончик языка. Мо Жань смотрел на лицо пьяного Сюэ Мэна в сиянии луны. Сюэ Мэн тоже сощурившись смотрел на него. Через некоторое время Сюэ Мэн улыбнулся, он был пьян и сам не знаю почему рассмеялся.
Он разжал столб, за который держался и похоже хотел похлопать Мо Жань по плечу, но не устоял на ногах, пройдя шаг, споткнулся и пошатнувшись, свалился Мо Жань в объятья.
- Ты …. Старший брат….
Мо Жань застыл ошеломленный. Он медленно опустил взгляд и легонько похлопал Сюэ Мэна по спине. Ночной ветер обдувал их, растрепавшиеся волосы закрывали половину лица Мо Жань и никто не мог увидеть и узнать, какое у него сейчас выражение. Была слишком большая разница в их способностях пить. И когда Сюэ Мэн уже захрапел, уснув в его объятьях, только тогда Мо Жань хриплым голосом … сказал…
- Сюэ Мэн, прости меня. Я не достоин быть твоим старшим братом ….
Автор говорит:
Мини спектакль «Одно происшествие»
Сегодня я получила пирожное от подруги. Наверху она попросила написать «Чу Ваньнин самый красивый»
Я чувствовала, что она не шутит и строго сделала ей предупреждение, что написала, что самый красивый это человек-собака, он актив и я не приму возражений.
Она стала спорить со мной:
- Неужто надо было написать глупый щенок самый красивый?
Я:
-……….
Она:
- Или написать Мо Жань самый красивый?
Я:
- А почему нет?
Она:
- Да ладно, я с начальной школы, после Джек Су, не видела у главного мужского персонажа такого дурацкого имени, похоже на….. (не могу перевести, не поняла) . Я не хотела говорить такое кондитеру, постеснялась.
…. Тьфу.
Я как раз следуя ее совету с ее одобрения, раскрою ее прежнее имя:
Пышные волосы (пол: женский)
Не меняла его, пока не попала в среднюю школу.
Так что кто она такая, чтобы насмехаться над именем собаки!!!
@темы: 18+, Хаски, 2ha, Хаски и его Учитель Белый Кот, Мо Жань, Чу ВаньНин, Император Мира Тасьень-Цзюнь, husky and his white cat shizun, Чу ВаньНин - Учитель, ЧВН, Шицзунь - Белый Кот, Мо ВэйЮй
-
-
13.02.2021 в 13:53-
-
13.02.2021 в 15:35-
-
13.02.2021 в 21:15