Lapsa1
читать дальшеПризрачный образ не исчез из-за боли и страданий Наньгун Сы. Он по прежнему продолжал показывать истинную кровавую правду, всем… выворачивать ее перед множеством людей.
На берегу озера Цзиньчэн, Наньгун Лю ногой пнул пампа каннибала с одной стороны на другую и пробормотал:
- Скотина.
- Эта скотина захотела духовное ядро вашей жены. Уважаемый хозяин мог отказаться. – сказал Сюй Шуанлинь, - Но уважаемый хозяин, ради непревзойденного оружия, все же продал ему свою жену.
- Что значит продал не продал, не говоря уж о том, что мне неприятно это слышать. У сестрицы Жун с самого начала было не в порядке со здоровьем. Мы приглашали осмотреть ее самого лучшего врача с острова Линьлин и он сказал, что ее время на исходе. Если бы тело было крепко, как я смог отдать бы ее свирепому зверю?
Сюй Шуанлинь слегка приподнял бровь и промолчал.
Наньгун Лю уставился на пампа-каннибала. Вдруг разозлившись, он в сердцах с обидой произнес:
- Судьба несправедлива.
Как будто и правда ему не пришло в голову, что добившийся богатства и славы человек не мог сетовать на судьбу. Сюй Шуанлинь немного удивился и прыснул со смеху:
- Что?
- Я говорю, судьба несправедлива.
- …………..
- Почему, когда другие приходят просить непревзойденное оружие, эти священные существа просят принести цветущую ветвь, спеть песню и тому подобное. А как пришел я, так мне попался лютый зверь, который как на зло возжелал жизнь мой жены…. Что мне оставалось делать? Какой у меня был выбор?
Наньгун Лю выглядел очень подавленным.
- Тогда, когда я молил духов о непревзойденном оружии на озере Цзиньчэн, ты же сам это видел, все, кто меня сопровождал, хранили молчание, только учитель возражал. Этот Чу Ваньнин… твою мать, этот пятнадцатилетний пацан, тогда уже посмел пойти против меня. Полный по уши человеколюбия и чувства долга, образец нравственности и морали ….. действительно, болтать то легко! Я никогда не поверю, что, если бы ему дали этот выбор, он бы выбрал и так умирающую от болезни жену, а не мощное, неукротимое божественное оружие!
Сюй Шуанлинь рассмеялся:
- Так говорить не хорошо. Не смотрите на меня, по правде говоря, никогда не угадаешь, о чем они там думают, эти высокоморальные люди.
- А о чем они еще могут думать? Только о том, чтобы их имя было увековечено в летописях, чтобы весь мир их восхвалял, только и всего. Что я, не знаю их?
Чем больше об этом думал Наньгун Лю, тем больше чувствовал себя обиженным. Бормоча проклятья, он пинал труп пампа.
- С тех пор, как я стал главой школы, я вдоволь хлебнул несправедливости, не говоря уж о проклятье. К тому же еще и целыми днями улыбайся, приветствуй всех этих людей…. хорошо еще, что я могу сдержать свой гнев и снести обиду, могу вынести это позор, ползать в ногах перед всеми. А то, боюсь, в том году, когда просил меч, я бы умер от руки Чу Ваньнина.
- Вы правы. – Сюй Шуанлинь неожиданно все же прищурился с улыбкой, - Я тоже думаю, что Чу Ваньнин в том году действительно хотел вас убить. Не ожидал, что вы способны убедить его не только успокоиться, но даже не применить Тяньвэнь и избежать смерти. Все же вы закрыли ему рот, чтобы он никому не рассказал о том случае на озере Цзиньчэн. Что касается способностей самосохранения, я просто восхищаюсь вами, господин даос, глава школы.
- Он тоже понимал, что нельзя вызвать беспорядки в школе Жуфэн, как бы он не был зол. – отетил Наньгун Лю, - Тем более у меня был еще и Сы-эр, пусть он лучше думает, что его мать погибла в бою, уничтожая нечисть. В конце концов, по сравнению с правдой, для такого малыша будет меньше потрясения.
Сюй Шуанлинь вздохнул с восхищением, спокойно и беспристрастно он чуть кивнул головой:
- Не удивительно, что он ушел. Если бы я был на его месте, меня бы тоже тошнило от тебя.
- Ты полагаешь, что я этого хотел? Что у меня был выбор? Я тебе уже все объяснил, это несчастный рок. – ответил Наньгун Лю.
Увидев эту сцену, некоторые тайком стали посматривать в сторону Чу Ваньнина и перешептываться:
- Так значит с самого начала наставник Чу знал о деле супруги Жун?
- Он знал, да еще и помог Наньгун Лю скрыть это никому в мире не рассказав.
- Возможно он от нерешительности и робости так поступил, ведь ему тогда было всего пятнадцать лет. Если бы он вызвал недовольство школы Жуфэн, ему бы это не сошло с рук.
Некоторые же тихо заступались за Чу Ваньнина:
- А по-моему, это не так. Он только лишь из-за малого потерял большое. Ты же сам слышал, как Наньгун Лю сказал, что наставник Чу не разглашал правду, потому что опасался, что Наньгун Сы будет сильно горевать.
- Но в таком случае тут он неверно расставил приоритеты. Что важнее, маленький сын или все же праведный глава? Увы, если бы правда раньше вышла наружу, школа Жуфэн не оказалась бы сейчас в таком положении.
- Нельзя так сказать. В том же году, если бы он все рассказал, боюсь, что на верхней границе мира культивирования начались беспорядки. … В общем, каждый человек поступил бы по-своему и поставив себя на его место, ты тоже скорее всего бы не захотел бесстрашно кинуться вперед.
- Ха, в таком случае я бы на его месте, абсолютно точно, сразу же пошел бы и выложил всему миру правду о Наньгун Лю. В таком деле, если ты останешься безучастным зрителем, то ты становишься сообщником.
Пусть их голоса были тихими, но у Мо Жань был очень хороший слух. Как только несколько подобных фраз донеслись до его ушей, он тут же разозлился и было поднялся, чтобы обсудить этот вопрос, но его задержали, крепко схватив за рукав.
- Учитель!
Чу Ваньнин с пресным выражением лица покачал головой:
- Не о чем говорить.
- Но все было не так! Они что, не поняли? В тех условиях как вы могли рассказать об этом всем людям? Кто здесь не правильно расставил приоритеты? Сейчас мы выясним….
Чу Ваньнин равнодушно произнес:
- Злишься?
Мо Жань кивнул.
- Хочешь что-то сделать?
Снова кивок.
- Тогда помоги мне прикрыть уши. – сказал Чу Ваньнин.
- ………………
- Я не хочу спорить, но и не хочу это слушать. Помоги мне закрыть уши, когда они замолчат, отпустишь.
Мо Жань сразу подошел к Чу Ваньнину и, встав за спиной, прикрыл ладонями его уши. Он опустил взгляд, глядя на человека перед собой и почувствовал себя очень подавлено. Он так обожал его, что на самом деле не мог понять, как всем, что сделал Чу Ваньнин, всеми его поступками, такими хорошими, кто то еще может быть недоволен? Этот человек обе жизни как будто прожил ради других людей, он никогда не думал о собственной выгоде. Почему рассматривая всего один спорный момент, только лишь по тому, как завершилось одно дело, в котором даже не понятно, как правильно нужно было поступить, столько людей осуждают его и поливают грязью за спиной?
Похоже, дело в том, что люди привыкли растрогаться до слез одним добрым поступком злодея, и не спустят, вцепятся мертвой хваткой в одну единственную ошибку хорошего человека.
В предыдущей жизни Тасянь -Цзюнь убил бесчисленное множество людей, но однажды, как то съев что то не то, он вылечился и на радостях пожаловал каждому человеку в буддистском храме Убэй* по две тысячи золотом. После этого, другие люди расхваливали его наперебой, все вокруг только и говорили, что Тасянь- Цзюнь отложил нож и тотчас же стал буддой **. В то время в устах народа Тасянь -Цзюнь, по сколько совершил всего один мелкий хороший поступок, тут же засиял весь, с ног до головы.
* без скорби (без горя),
** во всем раскаялся и встал на праведный путь
Ну а Чу Ваньнин? Чу Ваньнин бесспорный образцовый наставник, самый добрый, самый гуманный в мире, самый уважаемый даос, и по этому, ему нужно было лишь один раз принять немного неверное решение, как все вокруг, с полным убеждением, будут подозревать его в безгранично злых намерениях.
В который раз уже это случается.
Чу Ваньнин делает что-то жестко и прямо, тут же все упрекают его в чёрствости и хладнокровии.
Чу Ваньнин делает что-то мягко и гибко, тут же все упрекают его трусости и нерешительности.
Мо Жань даже во время своих пятилетних странствований слышал, как некто упоминал, о происшествии с землевладельцем Чаном в Цайде. По некоему мнению, люди утверждают, что Чу Ваньнин, в погоне за дешёвыми понтами, кнутом отхлестал своего нанимателя, нанес вред простому человеку…
- Так и есть, у него нет ни стыда ни совести, настоящий чурбан. А иначе, где вы видели, чтобы у обычного человека совсем не было хотя бы три-четыре хороших друга? Если посмотреть сейчас на Чу Ваньнина, то еще в пятнадцать лет он взбунтовался и ушел из приютившей его семьи мастера Хуайцзуна и в дальнейшем был всегда один. Кто в этом мире захотел бы стать его другом или возлюбленной?
- Ага, тогда в Цайде, даже если землевладелец Чень в чем то и ошибся, но он являлся также и нанимателем. Чу Ваньнин нанес тогда двойной удар, ведь он также пренебрёг и репутацией школы, последователем которой сам является, он пренебрег и правилами Мэньгуй*. По-моему, от того, что он так долго остается совсем один, как перст, его психика немного пошатнулась.
*родовые правила, правила школы -религиозные заповеди, которые прописывает глава даосской школы как правила поведения. В основном это – не опозорить предков, не блудить, не развратничать, не якшаться с нечистью и т.п.
Психика пошатнулась?
В конечном итоге у кого это пошатнулась психика?
То, что отдал этот человек, неужели недостаточно?
Неужели действительно вы хотите чтобы он выжал всю свою кровь, перемолол плоть и даже кости принес в жертву? Только тогда уж действительно он будет достаточно хорош для вас, нисколько не посрамивший небеса и землю, истинный, в полном смысле этого слова, образцовый наставник Чу?
Мо Жань прижимал его уши. Чу Ваньнин действительно был высоким мужчиной, но, когда он стоял перед ним, его макушка достигала только подбородка Мо Жань. Чу Ваньнин вовсе не был хрупким и слабым человеком, но, однако Мо Жань, опустив ресницы смотрел на него и чувствовал такую жалость, что из нее возникли нежность и мягкость.
Никогда раньше он так сильно не хотел обнять этого человека.
Без вожделения, просто держать его в руках желая сейчас, в этом жестоком мире с помощью своей крови и плоти, дать ему немного тепла и ничего более.
Что же касается всех измышлений, то все можно поставить под сомнение, вплоть до того, «если бы я был бы на его месте, я бы уж…», все это только слова. Чу Ваньнин уже на столько привык к подобному, что, по сравнению с Мо Жань, выглядел очень спокойно и равнодушно.
К этому времени воспоминание с озера Цзиньчэн закончилось и этот фрагмент начал разрушаться и собираться в новый. Чу Ваньнин отвел глаза и его взгляд упал на Наньгун Сы.
Наньгун Сы продолжал стоять на коленях, к нему спиной, он так и не поднялся.
Чу Ваньнин тихо вздохнул.
У него с Наньгун Сы хотя и не было официальных отношений как учителя с учеником, однако, на деле они были учителем и учеником. Если было бы можно, он бы действительно все вернул, так надеялся, что Наньгун Сы всю жизнь так и проживет, считая, что Жун Янь умерла по несчастливой случайности, убивая монстра. Но, его надежды не оправдались. Через столько лет до бумаги все же добралось пламя и превратило ее в пепел.
Ныне, в глазах Чу Ваньнина, стоящий сейчас на коленях Наньгун Сы и воспоминание о том малыше, в погребальном зале предков, наложились одно на другое.
Тот малыш с трудом декламировал по памяти «Беззаботное скитание», но он взял на себя слишком много. Во всяком случае он не мог запомнить все хорошо. Попутно вытирая слезы, он одновременно медленно рассказывал наизусть ей, лично своей матушке.
- В Северном море есть рыба. Она называется Кунь. Кунь неизвестно сколько тысяч в нем ли, когда он превращается в птицу его называют Пэн ……….. – он часто спотыкался и всякий раз, когда останавливался, на его нежном детском личике отражались такое страдание и горе, которое ребенок не должен знать в таком возрасте, - Если бы целый свет …. хвалил… не загордился, весь свет …. осуждал… он бы не …. испугался. Покой… покой внутри и снаружи делится на…
Тонкий детский голос неожиданно оборвался, он не мог читать наизусть. Крохотное тело дрожало, как ивовая ветвь на ветру. В конце концов он закрыл лицо руками, не в состоянии больше сдерживаться, и зарыдал во весь голос.
- Мама… я ошибался, Сы -эр плохой… ты просыпайся…. проснись, ладно? Мама … я больше никогда не буду баловаться… Проснись, только проснись, учи меня снова, хорошо?
Позже «Беззаботное скитание» должным образом было выучено, и Наньгун Сы каждый раз на утреннем уроке мог переписать по памяти весь свиток. Это сопровождало его от самого детства* до горячего и стремительного нравом молодого хозяина школы Жуфэн.
* младший сын, который носит свободно висящие волосы –как в детстве
Госпожа Жун ушла, и была больше не в состоянии его обучать.
А вскоре так же ушел и Чу Ваньнин и не оглянулся назад.
Наньгун Сы больше не приглашали постоянного наставника он, полагаясь только на старый перешитый колчан, опираясь на одно лишь предложение «жадность, ненависть, ложь, убийство, похоть, воровство, грабеж – семь табу для благородного человека из Жуфэн недопустимы.» В конце концов этот человек, у которого душа- потемки*, из такого рода, вырос благополучно в настоящего человека, в корне отличающегося от своего отца , прямым, честным героем.
* с сердцем отделенным от желудка – человек, по которому нельзя сказать, что он думает, что у него на душе.
Так прошло уже около пятнадцати лет с того времени, как умерла госпожа Жун.
Призрачная иллюзия снова восстановилась. На этот раз перед семи собравшимися людьми предстал внутренние покои Наньгун Лю. Было полнолуние и Наньгун Лю скрючился на плетеной кровати. Плетеная кровать была сверху услана летней циновкой, там же лежала бамбуковая подставка для рук и ног*, это явно происходило летом. Но Наньгун Лю был завернут в несколько слоев толстого тюфяка, он непрерывно трясся его губы посинели.
*Бамбуковая жена – принадлежность в виде подставки используемая в жару летом.
Чу Ваньнин похлопал Мо Жань по руке:
- Отпусти, я хочу продолжить наблюдать.
Мо Жань ответил:
- Вы можете и не смотреть. Я все вам перескажу. – Он все еще не хотел отнимать руки от ушей Чу Ваньнина. Однако, когда Чу Ваньнин хлопнул его с обеих сторон по рукам, зная, что его не переубедить, Мо Жань, только и мог что опустить руки и одновременно очень мрачно оглядеться вокруг. Он подумал, что если хоть кто то еще раз вернется к разговору о ошибке Чу Ваньнина, то он сразу же тайно, в голове у себя поставит зарубку, чтобы в последствии отыскать этих людей и свести с ними счеты.
В этой иллюзии воспоминания, Сюй Шуанлинь неторопливо появился в дверном проеме и кое как, лениво поприветствовал, не соблюдая никакого этикета. Но Наньгун Лю, словно давно привык к подобному и не обратил никакого внимания. Он взглянул выпученными, налитыми кровью глазами и дрожа спросил:
- Шуанлинь, лекарство? Где лекарство?
- Я потерпел поражение в приготовлении его.
- Ааааа, - закричал Наньгун Лю. Оказывается, от испуга и от гнева слезы и сопли текут одинаково. – Как могло так случиться…. Почему… ты же сказал, что это возможно… я больше не вынесу, по всему телу все кости как будто колют, как шипы! Ты, скорее, помоги мне плотно закрыть окно, чтобы ни капли света ни проникло сюда, не хочу ни одной капли…
- Оно уже плотно закрыто. Сегодня полнолуние, даже если ты не выйдешь наружу, все равно будешь чувствовать боль. Бесполезно, ее не избежать, - ответил Сюй Шуанлинь.
- Нет… нет! Лекарство? – Наньгун Лю словно свихнулся, - Лекарство, лекарство! Ты сказал, что сможешь подобрать его! Я верил тебе!! Где лекарство!!
- Я заново пересмотрел свитки предков. Я не смог приготовить его, потому что на твое тело наложили проклятье, оно слишком сильное, необходима еще одна вещь, чтобы снять его.
- Какая? Я отдам тебе все, что хочешь!!! Только дай мне лекарство!! Дай мне лекарство!!!
- Мне нужно духовное ядро того, кто наложил проклятье, - ответил Сюй Шуанлинь.
- ..!
От лица Наньгун Лю отлила вся кровь.
- Духовное ядро… ты хочешь… ты хочешь его духовное ядро?
- А оно есть?
- Каким образом его можно вернуть!! – зарычал Наньгун Лю. Его волосы растрепались, из уголка рта стекала слюна, - Ты же знаешь того, кто меня проклял!! Я любил учителя, а это ничтожество…. Тряпка… благородный человек! Ло Фэнхуа! Он захватил мой пост. Когда я схватил его и скинул с трона, я уже тогда собирался разорвать его труп на тысячи частей! Я взял его останки и похоронил на едва ли не самом плохом месте по фэншую, в Сюэчи* (пруд крови , место для грешников). Я послал его душу в последний круг ада, навсегда, он никогда не переродится!! Ныне его останки сгнили, ничего не осталось!!! А ты хочешь, чтобы я отыскал его духовное ядро? Как я его найду? Каким образом мне его отыскать?!!!
Сюй Шуанлинь затих, подождав пока Наньгун Лю закончит орать, постепенно приближаясь к отчаянию, задыхаясь от рыданий. Тогда он медленно произнес:
- У меня есть один способ, только он очень трудный. Ты хочешь услышать?
- Говори… говори, говори, скорее, скажи!
- Хоть Ло Фэнхуа и умер, ты должно быть знаешь, что в «Записях мертвых» написано, что душа, попав в последний круг ада несмотря на то, что не сможет переродиться, однако может объединить все свои три души и как будто воссоздать жизнь с плотью и костями, оно сформируется в дьявольский зародыш. И чем более жестока смерть его, тем сильнее получается дьявольское отродье. Вплоть до того, что дьявольский зародыш может сформироваться в огромного скелета, который защищает души от рассеивания.
- И что с того? Я же не могу пойти в последний круг ада, схватить его труп и снова вскрыть…
- Тебе и не надо идти, его можно вызвать сюда. – Сюй Шуанлинь легко улыбнулся, огонь свечи освещал его безмятежное лицо. Было похоже, как будто они обсуждали заурядный визит друга на чаепитие, - Граница ада от мира живых отделена барьером, надо всего лишь соединить совершенные, чистые пять божественных сущностей и это способно как в бумаге разорвать в барьере брешь в седьмой круг ада.
- Разорвать…. брешь в последний круг ада?
Сюй Шуанлинь смеясь ответил:
- Верно. Проделать проход и вызвать дьявольский зародыш Ло Фэнхуа сюда. Это дьявольское отродье физически такое же и тоже обладает таким же духовным ядром. Ты съешь его плоть и кровь, вытащишь его духовное ядро и можешь не беспокоиться больше о проклятье.
Он прервался, а затем добавил:
- Вот только собрать совершенные, чистые пять божественных сущностей немного тяжеловато. Хотя, может можно обойтись и квинтэссенцией одной превосходной души … ты не волнуйся, давай я еще раз обдумаю способ.
Наньгун Лю раскрыл рот, собираясь что то сказать, но однако из него вырвался лишь ужасающий вой. Слезы и сопли хлынули с новой силой, он ничком упал на кровать и затрясся.
- Ох, действительно так больно? – вздохнул Сюй Шуанлинь, - Этот твой учитель наверняка так ненавидел тебя, когда ты его убивал. Надо же, он смог наложить на кольцо такое жестокое, не снимаемое проклятье, что и небеса увидев это, пожалеют тебя.
- Уууу…..
- Ладно, потерпи, потерпи. Скоро уже рассвет, боль пройдет. - Сюй Шуанлинь сел на край кровати, закинув обе ноги и подпер рукой щеку. Другой рукой он принялся ковыряться у себя между пальцами ног. – Я составлю тебе компанию. Буду говорить, говорить, хоть немного отвлеку и будет не так сильно больно.
Наньгун Лю весь забился под одеяло и тяжело дышал там, в глубине.
- Эй, о чем поговорим? А может поболтаем о Сы-эр? Этому ребенку тоже не просто, от рождения ему досталось жестокое духовное ядро, с которым можно легко впасть в безумие. Похоже, что это наследственный недуг рода Наньгун. Как я слышал, у его прадеда был тот же изъян?
Наньгун Лю сжался под ватным одеялом и сглотнув слюну ответил:
- Да.
- Ну и как ты планируешь поступить?
- Что значит, как поступить? – голос Наньгун Лю дрожал, - Его болезнь по сравнению с моей, намного лучше. С ней можно справиться. Позже он жениться, с женой… все что нужно это парная культивация, которая подавит его духовный поток. Ты, все таки… все же больше позаботься о моем проклятье ….
- Разве меня все время не занимает твое проклятье? Однако, чем больше ты думаешь про свою болезнь, тем тебе самому больнее. –Сюй Шуанлинь опять вернулся к прежней теме разговора, ковыряясь между пальцами, он рассмеялся, - Только вот парная культивация будет ли хороша для тел обоих партнеров? Я слышал, что прабабка Сы-эр умерла в довольно молодом возрасте.
- Ну и что, это пустяк.
- Ой-йой, я всего лишь наугад спросил. Я не думал, что она действительно рано умерла от парного культивирования. - Сюй Шуанлинь сокрушенно вздохнул, - Воды школы Жуфэн действительно слишком глубоки, кто мог подумать, что глава школы хочет взять жену, чтобы с помощью ее жизни справиться со своей бедой.
- Жизнь женщины…. изначально … бесполезна.
- На столько презираешь женщин, а? – рассмеялся Сюй Шуанлинь.
- Великий Мастер (Тай Чжанмэнь) так наставлял, ты ничего не понял.
- Я не понял, так о чем говорил Великий Мастер?
- Школу Жуфэн может возглавить только человек высших моральных качеств, благородный.
- Верно.
- А кто такой благородный человек? Ты знаешь, что это только мужчина?
- ….. пфф, ты растолковал это выражение не почтительно. Глава, услышав твое лжетолкование, боюсь, что Великий Мастер от злости из могилы поднимется.
Наньгун Лю , дрожа промолвил:
- Ты никогда не был женат, у тебя не было жены, ты не понимаешь. Женщина, она… не имеет значения, бесполезна…. Она только лишь для продолжения рода, это .. и вся ее обязанность. Бабушка была готова отдать целиком себя ради деда и она и правда, по собственной воле ….
- По собственной воле? – улыбнулся Сюй Шуанлинь, -В таком случае, верно ли, что тебе нужно найти для Сы-эр, для парной культивации, такого человека, что добровольно погибнет за него?
- …………..уже нашел…..
Сюй Шуанлинь остолбенел:
- Что? Как? Кто это? – он выглядел очень заинтригованным. Он вскарабкался выше по кровати, пытаясь сорвать одеяло и вытащить Наньгун Лю наружу, - Какой успех, а. Кто бы мог подумать, ты в самой школе Жуфэн уже нашел кандидатуру на роль жены молодого господина. В таком случае скорее расскажи мне.
Наньгун Лю глубже зарываясь в одеяло, медленно отползал в угол кровати. Перетерпев некоторое время боль, он хрипло произнес:
- Твоя приемная дочь, Е Ваньси.
- !
На берегу озера Цзиньчэн, Наньгун Лю ногой пнул пампа каннибала с одной стороны на другую и пробормотал:
- Скотина.
- Эта скотина захотела духовное ядро вашей жены. Уважаемый хозяин мог отказаться. – сказал Сюй Шуанлинь, - Но уважаемый хозяин, ради непревзойденного оружия, все же продал ему свою жену.
- Что значит продал не продал, не говоря уж о том, что мне неприятно это слышать. У сестрицы Жун с самого начала было не в порядке со здоровьем. Мы приглашали осмотреть ее самого лучшего врача с острова Линьлин и он сказал, что ее время на исходе. Если бы тело было крепко, как я смог отдать бы ее свирепому зверю?
Сюй Шуанлинь слегка приподнял бровь и промолчал.
Наньгун Лю уставился на пампа-каннибала. Вдруг разозлившись, он в сердцах с обидой произнес:
- Судьба несправедлива.
Как будто и правда ему не пришло в голову, что добившийся богатства и славы человек не мог сетовать на судьбу. Сюй Шуанлинь немного удивился и прыснул со смеху:
- Что?
- Я говорю, судьба несправедлива.
- …………..
- Почему, когда другие приходят просить непревзойденное оружие, эти священные существа просят принести цветущую ветвь, спеть песню и тому подобное. А как пришел я, так мне попался лютый зверь, который как на зло возжелал жизнь мой жены…. Что мне оставалось делать? Какой у меня был выбор?
Наньгун Лю выглядел очень подавленным.
- Тогда, когда я молил духов о непревзойденном оружии на озере Цзиньчэн, ты же сам это видел, все, кто меня сопровождал, хранили молчание, только учитель возражал. Этот Чу Ваньнин… твою мать, этот пятнадцатилетний пацан, тогда уже посмел пойти против меня. Полный по уши человеколюбия и чувства долга, образец нравственности и морали ….. действительно, болтать то легко! Я никогда не поверю, что, если бы ему дали этот выбор, он бы выбрал и так умирающую от болезни жену, а не мощное, неукротимое божественное оружие!
Сюй Шуанлинь рассмеялся:
- Так говорить не хорошо. Не смотрите на меня, по правде говоря, никогда не угадаешь, о чем они там думают, эти высокоморальные люди.
- А о чем они еще могут думать? Только о том, чтобы их имя было увековечено в летописях, чтобы весь мир их восхвалял, только и всего. Что я, не знаю их?
Чем больше об этом думал Наньгун Лю, тем больше чувствовал себя обиженным. Бормоча проклятья, он пинал труп пампа.
- С тех пор, как я стал главой школы, я вдоволь хлебнул несправедливости, не говоря уж о проклятье. К тому же еще и целыми днями улыбайся, приветствуй всех этих людей…. хорошо еще, что я могу сдержать свой гнев и снести обиду, могу вынести это позор, ползать в ногах перед всеми. А то, боюсь, в том году, когда просил меч, я бы умер от руки Чу Ваньнина.
- Вы правы. – Сюй Шуанлинь неожиданно все же прищурился с улыбкой, - Я тоже думаю, что Чу Ваньнин в том году действительно хотел вас убить. Не ожидал, что вы способны убедить его не только успокоиться, но даже не применить Тяньвэнь и избежать смерти. Все же вы закрыли ему рот, чтобы он никому не рассказал о том случае на озере Цзиньчэн. Что касается способностей самосохранения, я просто восхищаюсь вами, господин даос, глава школы.
- Он тоже понимал, что нельзя вызвать беспорядки в школе Жуфэн, как бы он не был зол. – отетил Наньгун Лю, - Тем более у меня был еще и Сы-эр, пусть он лучше думает, что его мать погибла в бою, уничтожая нечисть. В конце концов, по сравнению с правдой, для такого малыша будет меньше потрясения.
Сюй Шуанлинь вздохнул с восхищением, спокойно и беспристрастно он чуть кивнул головой:
- Не удивительно, что он ушел. Если бы я был на его месте, меня бы тоже тошнило от тебя.
- Ты полагаешь, что я этого хотел? Что у меня был выбор? Я тебе уже все объяснил, это несчастный рок. – ответил Наньгун Лю.
Увидев эту сцену, некоторые тайком стали посматривать в сторону Чу Ваньнина и перешептываться:
- Так значит с самого начала наставник Чу знал о деле супруги Жун?
- Он знал, да еще и помог Наньгун Лю скрыть это никому в мире не рассказав.
- Возможно он от нерешительности и робости так поступил, ведь ему тогда было всего пятнадцать лет. Если бы он вызвал недовольство школы Жуфэн, ему бы это не сошло с рук.
Некоторые же тихо заступались за Чу Ваньнина:
- А по-моему, это не так. Он только лишь из-за малого потерял большое. Ты же сам слышал, как Наньгун Лю сказал, что наставник Чу не разглашал правду, потому что опасался, что Наньгун Сы будет сильно горевать.
- Но в таком случае тут он неверно расставил приоритеты. Что важнее, маленький сын или все же праведный глава? Увы, если бы правда раньше вышла наружу, школа Жуфэн не оказалась бы сейчас в таком положении.
- Нельзя так сказать. В том же году, если бы он все рассказал, боюсь, что на верхней границе мира культивирования начались беспорядки. … В общем, каждый человек поступил бы по-своему и поставив себя на его место, ты тоже скорее всего бы не захотел бесстрашно кинуться вперед.
- Ха, в таком случае я бы на его месте, абсолютно точно, сразу же пошел бы и выложил всему миру правду о Наньгун Лю. В таком деле, если ты останешься безучастным зрителем, то ты становишься сообщником.
Пусть их голоса были тихими, но у Мо Жань был очень хороший слух. Как только несколько подобных фраз донеслись до его ушей, он тут же разозлился и было поднялся, чтобы обсудить этот вопрос, но его задержали, крепко схватив за рукав.
- Учитель!
Чу Ваньнин с пресным выражением лица покачал головой:
- Не о чем говорить.
- Но все было не так! Они что, не поняли? В тех условиях как вы могли рассказать об этом всем людям? Кто здесь не правильно расставил приоритеты? Сейчас мы выясним….
Чу Ваньнин равнодушно произнес:
- Злишься?
Мо Жань кивнул.
- Хочешь что-то сделать?
Снова кивок.
- Тогда помоги мне прикрыть уши. – сказал Чу Ваньнин.
- ………………
- Я не хочу спорить, но и не хочу это слушать. Помоги мне закрыть уши, когда они замолчат, отпустишь.
Мо Жань сразу подошел к Чу Ваньнину и, встав за спиной, прикрыл ладонями его уши. Он опустил взгляд, глядя на человека перед собой и почувствовал себя очень подавлено. Он так обожал его, что на самом деле не мог понять, как всем, что сделал Чу Ваньнин, всеми его поступками, такими хорошими, кто то еще может быть недоволен? Этот человек обе жизни как будто прожил ради других людей, он никогда не думал о собственной выгоде. Почему рассматривая всего один спорный момент, только лишь по тому, как завершилось одно дело, в котором даже не понятно, как правильно нужно было поступить, столько людей осуждают его и поливают грязью за спиной?
Похоже, дело в том, что люди привыкли растрогаться до слез одним добрым поступком злодея, и не спустят, вцепятся мертвой хваткой в одну единственную ошибку хорошего человека.
В предыдущей жизни Тасянь -Цзюнь убил бесчисленное множество людей, но однажды, как то съев что то не то, он вылечился и на радостях пожаловал каждому человеку в буддистском храме Убэй* по две тысячи золотом. После этого, другие люди расхваливали его наперебой, все вокруг только и говорили, что Тасянь- Цзюнь отложил нож и тотчас же стал буддой **. В то время в устах народа Тасянь -Цзюнь, по сколько совершил всего один мелкий хороший поступок, тут же засиял весь, с ног до головы.
* без скорби (без горя),
** во всем раскаялся и встал на праведный путь
Ну а Чу Ваньнин? Чу Ваньнин бесспорный образцовый наставник, самый добрый, самый гуманный в мире, самый уважаемый даос, и по этому, ему нужно было лишь один раз принять немного неверное решение, как все вокруг, с полным убеждением, будут подозревать его в безгранично злых намерениях.
В который раз уже это случается.
Чу Ваньнин делает что-то жестко и прямо, тут же все упрекают его в чёрствости и хладнокровии.
Чу Ваньнин делает что-то мягко и гибко, тут же все упрекают его трусости и нерешительности.
Мо Жань даже во время своих пятилетних странствований слышал, как некто упоминал, о происшествии с землевладельцем Чаном в Цайде. По некоему мнению, люди утверждают, что Чу Ваньнин, в погоне за дешёвыми понтами, кнутом отхлестал своего нанимателя, нанес вред простому человеку…
- Так и есть, у него нет ни стыда ни совести, настоящий чурбан. А иначе, где вы видели, чтобы у обычного человека совсем не было хотя бы три-четыре хороших друга? Если посмотреть сейчас на Чу Ваньнина, то еще в пятнадцать лет он взбунтовался и ушел из приютившей его семьи мастера Хуайцзуна и в дальнейшем был всегда один. Кто в этом мире захотел бы стать его другом или возлюбленной?
- Ага, тогда в Цайде, даже если землевладелец Чень в чем то и ошибся, но он являлся также и нанимателем. Чу Ваньнин нанес тогда двойной удар, ведь он также пренебрёг и репутацией школы, последователем которой сам является, он пренебрег и правилами Мэньгуй*. По-моему, от того, что он так долго остается совсем один, как перст, его психика немного пошатнулась.
*родовые правила, правила школы -религиозные заповеди, которые прописывает глава даосской школы как правила поведения. В основном это – не опозорить предков, не блудить, не развратничать, не якшаться с нечистью и т.п.
Психика пошатнулась?
В конечном итоге у кого это пошатнулась психика?
То, что отдал этот человек, неужели недостаточно?
Неужели действительно вы хотите чтобы он выжал всю свою кровь, перемолол плоть и даже кости принес в жертву? Только тогда уж действительно он будет достаточно хорош для вас, нисколько не посрамивший небеса и землю, истинный, в полном смысле этого слова, образцовый наставник Чу?
Мо Жань прижимал его уши. Чу Ваньнин действительно был высоким мужчиной, но, когда он стоял перед ним, его макушка достигала только подбородка Мо Жань. Чу Ваньнин вовсе не был хрупким и слабым человеком, но, однако Мо Жань, опустив ресницы смотрел на него и чувствовал такую жалость, что из нее возникли нежность и мягкость.
Никогда раньше он так сильно не хотел обнять этого человека.
Без вожделения, просто держать его в руках желая сейчас, в этом жестоком мире с помощью своей крови и плоти, дать ему немного тепла и ничего более.
Что же касается всех измышлений, то все можно поставить под сомнение, вплоть до того, «если бы я был бы на его месте, я бы уж…», все это только слова. Чу Ваньнин уже на столько привык к подобному, что, по сравнению с Мо Жань, выглядел очень спокойно и равнодушно.
К этому времени воспоминание с озера Цзиньчэн закончилось и этот фрагмент начал разрушаться и собираться в новый. Чу Ваньнин отвел глаза и его взгляд упал на Наньгун Сы.
Наньгун Сы продолжал стоять на коленях, к нему спиной, он так и не поднялся.
Чу Ваньнин тихо вздохнул.
У него с Наньгун Сы хотя и не было официальных отношений как учителя с учеником, однако, на деле они были учителем и учеником. Если было бы можно, он бы действительно все вернул, так надеялся, что Наньгун Сы всю жизнь так и проживет, считая, что Жун Янь умерла по несчастливой случайности, убивая монстра. Но, его надежды не оправдались. Через столько лет до бумаги все же добралось пламя и превратило ее в пепел.
Ныне, в глазах Чу Ваньнина, стоящий сейчас на коленях Наньгун Сы и воспоминание о том малыше, в погребальном зале предков, наложились одно на другое.
Тот малыш с трудом декламировал по памяти «Беззаботное скитание», но он взял на себя слишком много. Во всяком случае он не мог запомнить все хорошо. Попутно вытирая слезы, он одновременно медленно рассказывал наизусть ей, лично своей матушке.
- В Северном море есть рыба. Она называется Кунь. Кунь неизвестно сколько тысяч в нем ли, когда он превращается в птицу его называют Пэн ……….. – он часто спотыкался и всякий раз, когда останавливался, на его нежном детском личике отражались такое страдание и горе, которое ребенок не должен знать в таком возрасте, - Если бы целый свет …. хвалил… не загордился, весь свет …. осуждал… он бы не …. испугался. Покой… покой внутри и снаружи делится на…
Тонкий детский голос неожиданно оборвался, он не мог читать наизусть. Крохотное тело дрожало, как ивовая ветвь на ветру. В конце концов он закрыл лицо руками, не в состоянии больше сдерживаться, и зарыдал во весь голос.
- Мама… я ошибался, Сы -эр плохой… ты просыпайся…. проснись, ладно? Мама … я больше никогда не буду баловаться… Проснись, только проснись, учи меня снова, хорошо?
Позже «Беззаботное скитание» должным образом было выучено, и Наньгун Сы каждый раз на утреннем уроке мог переписать по памяти весь свиток. Это сопровождало его от самого детства* до горячего и стремительного нравом молодого хозяина школы Жуфэн.
* младший сын, который носит свободно висящие волосы –как в детстве
Госпожа Жун ушла, и была больше не в состоянии его обучать.
А вскоре так же ушел и Чу Ваньнин и не оглянулся назад.
Наньгун Сы больше не приглашали постоянного наставника он, полагаясь только на старый перешитый колчан, опираясь на одно лишь предложение «жадность, ненависть, ложь, убийство, похоть, воровство, грабеж – семь табу для благородного человека из Жуфэн недопустимы.» В конце концов этот человек, у которого душа- потемки*, из такого рода, вырос благополучно в настоящего человека, в корне отличающегося от своего отца , прямым, честным героем.
* с сердцем отделенным от желудка – человек, по которому нельзя сказать, что он думает, что у него на душе.
Так прошло уже около пятнадцати лет с того времени, как умерла госпожа Жун.
Призрачная иллюзия снова восстановилась. На этот раз перед семи собравшимися людьми предстал внутренние покои Наньгун Лю. Было полнолуние и Наньгун Лю скрючился на плетеной кровати. Плетеная кровать была сверху услана летней циновкой, там же лежала бамбуковая подставка для рук и ног*, это явно происходило летом. Но Наньгун Лю был завернут в несколько слоев толстого тюфяка, он непрерывно трясся его губы посинели.
*Бамбуковая жена – принадлежность в виде подставки используемая в жару летом.
Чу Ваньнин похлопал Мо Жань по руке:
- Отпусти, я хочу продолжить наблюдать.
Мо Жань ответил:
- Вы можете и не смотреть. Я все вам перескажу. – Он все еще не хотел отнимать руки от ушей Чу Ваньнина. Однако, когда Чу Ваньнин хлопнул его с обеих сторон по рукам, зная, что его не переубедить, Мо Жань, только и мог что опустить руки и одновременно очень мрачно оглядеться вокруг. Он подумал, что если хоть кто то еще раз вернется к разговору о ошибке Чу Ваньнина, то он сразу же тайно, в голове у себя поставит зарубку, чтобы в последствии отыскать этих людей и свести с ними счеты.
В этой иллюзии воспоминания, Сюй Шуанлинь неторопливо появился в дверном проеме и кое как, лениво поприветствовал, не соблюдая никакого этикета. Но Наньгун Лю, словно давно привык к подобному и не обратил никакого внимания. Он взглянул выпученными, налитыми кровью глазами и дрожа спросил:
- Шуанлинь, лекарство? Где лекарство?
- Я потерпел поражение в приготовлении его.
- Ааааа, - закричал Наньгун Лю. Оказывается, от испуга и от гнева слезы и сопли текут одинаково. – Как могло так случиться…. Почему… ты же сказал, что это возможно… я больше не вынесу, по всему телу все кости как будто колют, как шипы! Ты, скорее, помоги мне плотно закрыть окно, чтобы ни капли света ни проникло сюда, не хочу ни одной капли…
- Оно уже плотно закрыто. Сегодня полнолуние, даже если ты не выйдешь наружу, все равно будешь чувствовать боль. Бесполезно, ее не избежать, - ответил Сюй Шуанлинь.
- Нет… нет! Лекарство? – Наньгун Лю словно свихнулся, - Лекарство, лекарство! Ты сказал, что сможешь подобрать его! Я верил тебе!! Где лекарство!!
- Я заново пересмотрел свитки предков. Я не смог приготовить его, потому что на твое тело наложили проклятье, оно слишком сильное, необходима еще одна вещь, чтобы снять его.
- Какая? Я отдам тебе все, что хочешь!!! Только дай мне лекарство!! Дай мне лекарство!!!
- Мне нужно духовное ядро того, кто наложил проклятье, - ответил Сюй Шуанлинь.
- ..!
От лица Наньгун Лю отлила вся кровь.
- Духовное ядро… ты хочешь… ты хочешь его духовное ядро?
- А оно есть?
- Каким образом его можно вернуть!! – зарычал Наньгун Лю. Его волосы растрепались, из уголка рта стекала слюна, - Ты же знаешь того, кто меня проклял!! Я любил учителя, а это ничтожество…. Тряпка… благородный человек! Ло Фэнхуа! Он захватил мой пост. Когда я схватил его и скинул с трона, я уже тогда собирался разорвать его труп на тысячи частей! Я взял его останки и похоронил на едва ли не самом плохом месте по фэншую, в Сюэчи* (пруд крови , место для грешников). Я послал его душу в последний круг ада, навсегда, он никогда не переродится!! Ныне его останки сгнили, ничего не осталось!!! А ты хочешь, чтобы я отыскал его духовное ядро? Как я его найду? Каким образом мне его отыскать?!!!
Сюй Шуанлинь затих, подождав пока Наньгун Лю закончит орать, постепенно приближаясь к отчаянию, задыхаясь от рыданий. Тогда он медленно произнес:
- У меня есть один способ, только он очень трудный. Ты хочешь услышать?
- Говори… говори, говори, скорее, скажи!
- Хоть Ло Фэнхуа и умер, ты должно быть знаешь, что в «Записях мертвых» написано, что душа, попав в последний круг ада несмотря на то, что не сможет переродиться, однако может объединить все свои три души и как будто воссоздать жизнь с плотью и костями, оно сформируется в дьявольский зародыш. И чем более жестока смерть его, тем сильнее получается дьявольское отродье. Вплоть до того, что дьявольский зародыш может сформироваться в огромного скелета, который защищает души от рассеивания.
- И что с того? Я же не могу пойти в последний круг ада, схватить его труп и снова вскрыть…
- Тебе и не надо идти, его можно вызвать сюда. – Сюй Шуанлинь легко улыбнулся, огонь свечи освещал его безмятежное лицо. Было похоже, как будто они обсуждали заурядный визит друга на чаепитие, - Граница ада от мира живых отделена барьером, надо всего лишь соединить совершенные, чистые пять божественных сущностей и это способно как в бумаге разорвать в барьере брешь в седьмой круг ада.
- Разорвать…. брешь в последний круг ада?
Сюй Шуанлинь смеясь ответил:
- Верно. Проделать проход и вызвать дьявольский зародыш Ло Фэнхуа сюда. Это дьявольское отродье физически такое же и тоже обладает таким же духовным ядром. Ты съешь его плоть и кровь, вытащишь его духовное ядро и можешь не беспокоиться больше о проклятье.
Он прервался, а затем добавил:
- Вот только собрать совершенные, чистые пять божественных сущностей немного тяжеловато. Хотя, может можно обойтись и квинтэссенцией одной превосходной души … ты не волнуйся, давай я еще раз обдумаю способ.
Наньгун Лю раскрыл рот, собираясь что то сказать, но однако из него вырвался лишь ужасающий вой. Слезы и сопли хлынули с новой силой, он ничком упал на кровать и затрясся.
- Ох, действительно так больно? – вздохнул Сюй Шуанлинь, - Этот твой учитель наверняка так ненавидел тебя, когда ты его убивал. Надо же, он смог наложить на кольцо такое жестокое, не снимаемое проклятье, что и небеса увидев это, пожалеют тебя.
- Уууу…..
- Ладно, потерпи, потерпи. Скоро уже рассвет, боль пройдет. - Сюй Шуанлинь сел на край кровати, закинув обе ноги и подпер рукой щеку. Другой рукой он принялся ковыряться у себя между пальцами ног. – Я составлю тебе компанию. Буду говорить, говорить, хоть немного отвлеку и будет не так сильно больно.
Наньгун Лю весь забился под одеяло и тяжело дышал там, в глубине.
- Эй, о чем поговорим? А может поболтаем о Сы-эр? Этому ребенку тоже не просто, от рождения ему досталось жестокое духовное ядро, с которым можно легко впасть в безумие. Похоже, что это наследственный недуг рода Наньгун. Как я слышал, у его прадеда был тот же изъян?
Наньгун Лю сжался под ватным одеялом и сглотнув слюну ответил:
- Да.
- Ну и как ты планируешь поступить?
- Что значит, как поступить? – голос Наньгун Лю дрожал, - Его болезнь по сравнению с моей, намного лучше. С ней можно справиться. Позже он жениться, с женой… все что нужно это парная культивация, которая подавит его духовный поток. Ты, все таки… все же больше позаботься о моем проклятье ….
- Разве меня все время не занимает твое проклятье? Однако, чем больше ты думаешь про свою болезнь, тем тебе самому больнее. –Сюй Шуанлинь опять вернулся к прежней теме разговора, ковыряясь между пальцами, он рассмеялся, - Только вот парная культивация будет ли хороша для тел обоих партнеров? Я слышал, что прабабка Сы-эр умерла в довольно молодом возрасте.
- Ну и что, это пустяк.
- Ой-йой, я всего лишь наугад спросил. Я не думал, что она действительно рано умерла от парного культивирования. - Сюй Шуанлинь сокрушенно вздохнул, - Воды школы Жуфэн действительно слишком глубоки, кто мог подумать, что глава школы хочет взять жену, чтобы с помощью ее жизни справиться со своей бедой.
- Жизнь женщины…. изначально … бесполезна.
- На столько презираешь женщин, а? – рассмеялся Сюй Шуанлинь.
- Великий Мастер (Тай Чжанмэнь) так наставлял, ты ничего не понял.
- Я не понял, так о чем говорил Великий Мастер?
- Школу Жуфэн может возглавить только человек высших моральных качеств, благородный.
- Верно.
- А кто такой благородный человек? Ты знаешь, что это только мужчина?
- ….. пфф, ты растолковал это выражение не почтительно. Глава, услышав твое лжетолкование, боюсь, что Великий Мастер от злости из могилы поднимется.
Наньгун Лю , дрожа промолвил:
- Ты никогда не был женат, у тебя не было жены, ты не понимаешь. Женщина, она… не имеет значения, бесполезна…. Она только лишь для продолжения рода, это .. и вся ее обязанность. Бабушка была готова отдать целиком себя ради деда и она и правда, по собственной воле ….
- По собственной воле? – улыбнулся Сюй Шуанлинь, -В таком случае, верно ли, что тебе нужно найти для Сы-эр, для парной культивации, такого человека, что добровольно погибнет за него?
- …………..уже нашел…..
Сюй Шуанлинь остолбенел:
- Что? Как? Кто это? – он выглядел очень заинтригованным. Он вскарабкался выше по кровати, пытаясь сорвать одеяло и вытащить Наньгун Лю наружу, - Какой успех, а. Кто бы мог подумать, ты в самой школе Жуфэн уже нашел кандидатуру на роль жены молодого господина. В таком случае скорее расскажи мне.
Наньгун Лю глубже зарываясь в одеяло, медленно отползал в угол кровати. Перетерпев некоторое время боль, он хрипло произнес:
- Твоя приемная дочь, Е Ваньси.
- !
@темы: 18+, Хаски, 2ha, Хаски и его Учитель Белый Кот, Мо Жань, Чу ВаньНин, Император Мира Тасьень-Цзюнь, husky and his white cat shizun, Чу ВаньНин - Учитель, ЧВН, Шицзунь - Белый Кот, Мо ВэйЮй
-
-
11.12.2020 в 09:16Очень вовремя!
-
-
11.12.2020 в 14:32-
-
11.12.2020 в 15:31