Lapsa1
читать дальшеЭтой же ночью, Чу Ваньнин, лежащий в своей кровати в павильоне Алых лотосов, ворочался с боку на бок и никак не мог уснуть.
Он думал о Мо Жань. Как он мог вырасти таким, откуда у него такая внешность? Мастер Мо. Мо Вейюй. Даже перед его закрытыми глазами сейчас стояла эта мужественная, героическая сияющая физиономия. Его глаза в глубине были такими яркими, в них читалась выдержка и безмятежное тепло, мужество и нежность, все это переплелось в его взгляде.
Чу Ваньнин мрачно выругался и брыкаясь, сбросил с себя одеяло на край кровати. Раскинув руки и ноги, улегся на спину и запрокинув голову уставился в потолок с мученическим выражением.
Он долго, изо всех сил пытался не думать об этом, вырваться из пучины плотских желаний, разрубить эти любовные узы, пока окончательно не выдохся.
«Мо Вейюй, ты животное» пробормотал он.
Крутясь на кровати волчком, Чу Ваньнин никак не мог отделаться от того, что увидел в купальне Мяоинь. Перед ним стояло это горячее, крепкое, мощное тело. Казалось, оно по-прежнему двигается у него перед глазами. Он видел эти широкие плечи, прямую линию спины, как в горячем источнике вода свободно и плавно стекала по линии его брюшного пресса вниз…..
Внезапно Чу Ваньнин подскочил с кровати и пошел в комнату для занятий. Его лицо было бледно, он не осмеливался продолжать думать об этом.
Попутно взяв со стола какую-то книгу, он вернулся назад. Это походила на то, как будто кто-то для спасения своей жизни, пытается ухватиться за соломинку.
Жалкий Чу Ваньнин, гений, мудрец этого поколения, сейчас, когда вопреки всему упал на самое дно, он хотел опереться на книги, чтобы отделаться от внутренних демонов.
Развернув книгу, оказалась, что это одна из тех, что купил Сюэ Мен, он с удивлением заметил, что внутри все исписано колонками, написанными мелким шрифтом. Чу Ваньнин всмотрелся и вначале ничего не понял, до него не дошло, что он прочитал.
Сверху тонкого листа бумаги было заглавие, написанное безупречно прямыми иероглифами в ряд :
«Рейтинг размеров выдающихся личностей в расцвете сил мира совершенствующихся»
Ему был знаком каждый иероглиф, но, однако все вместе Чу Ваньнин не мог понять.
Выдающиеся личности в расцвете сил….. размер….. рейтинг?
Какой размер?
Роста?
Он опять наклонился. Мелким почерком сбоку была дописана фраза: «Причина того, что рейтинг выдающихся личностей может быть поверхностным в том, что за некоторыми не могли проследить за принятием ванны, некоторые никогда не посещали публичные дома, поэтому список может быть неполным. В школе Жуфэн не хватает выдающихся личностей Наньгун Сы и размеров Сюй Шуанлинь. В школе Гу Юэе не хватает размеров Цзян Си, на Пике Сышэн Сюэ Мена. Благодаря Фэн Я, Чу Ваньнин….»
- ………………?
Чу Ваньнин внезапно оцепенел.
Что это значит? Чтобы узнать рост требуется находиться в купальне или шататься по публичным домам, что, только так его можно измерить?
Кто бы мог подумать, он нашел там свое собственное имя…
Нахмурясь, Чу Ваньнин кончиком пальца водил по строчкам продолжая читать по списку дальше. От досады, прочитав первое имя в списке, он внезапно поперхнулся.
Мо Вейюй.
Положение: Молодой господин Пика Сышэн, мастер Мо.
Он тут же вспомнил фигуру Мо Жань. Этот парень теперь действительно такой выдающийся, имеет такой внушительный и величественный вид, но в любом случае он не может оказаться на первом месте, не так ли?
Он наклонился ниже и прочел: «Замечен в зале Дэюй во время купания. Совершенно невероятная вещь, вызывающая восхищение.»
- ……………………..
В зале Дэюй во время купания………..
Совершенно невероятная вещь……….?
Чу Ваньнин смутно чувствовал, что во всем этом есть что то неправильное, но его образ мышления был на столько чист, он привык к ясности и чистоте мыслей, поэтому прошло немало времени, пока он обдумывал прочитанное, но все так же не мог понять, в чем тут подвох. Ему оставалось только продолжить чтение.
Второе по порядку имя он никогда не слышал, это был некий Сань Сю. Сбоку тоже была надпись : «Данные сведения добыты , когда он совершал омовение в лесу, в приюте отшельника. Весьма внушительный.»
«Что за чушь?». Чу Ваньнин чувствовал отвращение. «Хотя обувь и способна увеличить рост на немного, но он не может сильно отличаться. Зачем же ждать, пока человек пойдет мыться, чтобы подглядывать за ним. Неужели сейчас среди народа стало популярно такое низкосортное чтиво….»
Когда же он взглянул на третье место….
Мэй Ханьсюэ
Положение: Куньлунь, дворец Тасюэ. Миссионер, старший брат-наставник.
В этот раз сбоку мелкими иероглифами было написано не пара фраз, «совершал омовение, замечен в купальне» и тому подобное, а «Замеряла лично Чуньин, служанка в чайном доме. Кроме того, до границ мира, совершенствующихся все барышни подтверждают, что эта вещь молодого господина Мэй, способна превратить тело любой женщины в лужу воды (в сексуальном смысле, Оргазмы?) из глины возвращается в твердое состояние, легко за ночь способен удовлетворить десять человек.»
Чу Ваньнин:
-……………………………
После этого в мертвой тишине мысли старейшины Юйхена были подобны жужжанию, через минуту в голове все взорвалось. Бац.. он свирепо зашвырнул эту книгу, словно горячую картошку на другой конец спальни. Кроме того, он сам весь пылал от стыда, его глаза сверкали, даже атмосфера вокруг него потемнела и пришла в смятение.
Это что же такое он увидел?
Этот размер! Да в придачу, он еще и такой тупой, что как во сне совершил такую ошибку проявив интерес. Это сейчас и вправду был тот самый размер? Какое бесстыдство! Какая распущенность! Это грязно, омерзительно! Как не стыдно!!!
Он присел на кровать и надолго застыл в одном положении. Чу Ваньнин все же чувствовал, что он никак не может успокоиться. Он снова встал с кровати, подошел и поднял ту книгу. Под силой его пальцев, бумага тотчас же разлетелась на мелкие клочки …………
Но слова «Совершенно невероятная вещь, вызывающая восхищение» эти пять слов , как будто жгли его каленым железом, ему казалось, что он слышит шипение раскаленного металла прижигающего его сердце. Его лицо покраснело, уши просто пылали, в сердце как будто отдавались раскаты грома.
Он всегда был исключительно порядочным и образцово праведным человеком. И даже тогда, в купальне Мяоинь он специально перевел взгляд вверх. Он вовсе и не собирался смотреть на то место. Тем более, что внутри их окружало так много пара, что тело перед ним было видно очень размыто и даже если бы он и хотел, то все равно не мог ничего там увидеть. Но вот теперь, из-за этой грязной книги, из-за этих пяти слов, это мысленное изображение стояло у него перед глазами. Эти слова, по сравнению с картинкой, заменили живое изображение фантазией которую даже легче было представить.
Совершенно невероятная вещь….
Чу Ваньнин свирепо потер лицо и долгое время лежал, вцепившись в одеяло, а затем накрылся с головой.
С первого же дня, как он вернулся, что вообще с ним происходит ….. Чу Ваньнин думал с затаенным негодованием, что в мире не осталось ничего, так же как прежде. Ему уже очень хотелось лечь и снова умереть!
Но, старейшина Юйхен был очень строг по отношению к себе, самодисциплина прежде всего. Даже если он всю ночь не мог сомкнуть глаз, даже если его душа пребывала в смятении, как бы не было ему трудно успокоить свой разум, на второй день воскрешения, он поднялся с утра как положено, умылся, причесался, опрятно оделся и как и всегда со строгим, властным выражением лица, усмирив страсти, плавно спустился на южную часть горы, Пика Сышэн.
Сегодня, как и каждый месяц должен был состояться смотр. На платформе Шанье сияют доспехи, несколько тысяч учеников демонстрируют свои боевые навыки. А старейшины, сидя на высокой платформе, аттестуют и оценивают их.
За пять лет отсутствия, место на платформе для Чу Ваньнина не изменилась, оно, как и прежде было слева от Сюэ Чженъюна.
Но он, едва переставляя ноги в своих белых одеждах, с болезненным выражением лица, поднялся по ступеням из голубого камня и взмахнув белым рукавом уселся на ближайшее свободное место. Сам налил себе чай и отпивая из пиалы, уставился в никуда.
Сюэ Чженъюн, заметив нездоровое выражение его лица, решил, что это из-за того, что Мо Жань не успел явиться к вчерашнему званному ужину. И из-за этого Чу Ваньнин рассердился. Поэтому он подошел к нему и стремясь по-дружески успокоить, тихо сказал:
- Юйхен, Жань-эр вернулся.
Кто бы мог подумать, но брови Чу Ваньнина сошлись на переносице и выражение его лица стало еще хуже:
- Хм, я видел.
- Да, уже видел? – Сюэ Чженъюн замер от удивления, а затем закивал головой, - Тогда хорошо, хорошо. И как он тебе? Не сильно изменился?
- Ага…..
Чу Ваньнин не хотел продолжать болтать с Сюэ Чженъюн о Мо Жань. В конце концов со вчерашнего дня в его голове застряла эта фраза «Совершенно невероятная вещь, вызывающая восхищение» и теперь, она, как тошнотворная мантра все прокручивалась у него в мозгах. Он даже не хотел разыскивать взглядом Мо Жань в толпе учеников внизу, поэтому опустив голову смотрел на стол.
- Очень много свежих фруктов и пирожных.
Сюэ Чженъюн улыбнулся:
- Еще не завтракал? Если нравится, съешь побольше.
Чу Ваньнин не стал церемониться, а сразу взял себе песочное печенье в виде лотоса и принялся за горячий чай. Цвет теста на этом печенье красиво переходил из светлого в темный. Каждый пунцовый лепесток был заострен и обсыпан семенами кордамона. Слоеное тесто в основании было ровно пропечено и разделено на слои. Оно было такое хрустящее, а начинка из бобов внутри с добавлением османтуса, свежая и сладкая.
- Линьань, ручная работа из дворца Цинфэн….. – пробормотал Чу Ваньнин.
Он обернулся и спросил у Сюэ Чженъюна:
- Это же не мастер из зала Мэн По сделал?
- Нет, это Жань-эр специально сделал, чтобы почтить тебя. – сказал Сюэ Чженъюн и рассмеялся, - Видишь, на столах других старейшин такого нет.
- ……………….
То, что он сказал, Чу Ваньнин увидел только сейчас. С самого начала деревянный стол перед ним был заставлен разнообразными блюдами. Там были медовые пирожные с засахаренными фруктами, маленькая изумрудно зеленая фарфоровая пиала с маленькой крышкой, а внутри, не больше не меньше, три клецки со сладкой начинкой.
Эти клецки были сварены в бульоне не из обычного клейкого риса, а из муки лотосового корня, такую изготавливали в Линьань. Корень сушили, перетирали в муку и из нее получалось гладкий блестящий бульон, выделявшийся своим нефритовым цветом.
- Ммм, это Жань -эр спозаранку явился в зал МенПо и попросил занять не надолго кухню, чтобы приготовить всякую мелочевку. Вот красная как китайская роза, это с начинкой из сладких бобов. Желтая с арахисово-кунжутной начинкой. А зеленый, он объяснил, что чай смолол в порошок и получился вот такой цвет свежего чая. Все исключительно свежее. Но, только немного маловато….., - Сюэ Чженъюн перешел на шепот, - Все сам сделал, с самого утра, очень аккуратно. И как раз ровно три штуки.
Чу Ваньнин:
- ……………..
- Юйхен, тебе хватит?
- Да. – Чу Ваньнин тихонько кивнул.
Он ел именно так. Фактически он всегда съедал только три клецки за столом. Первая - вкусно. Вторая - очень сладко. А третьей уже наедался досыта. Если бы их было четыре, он бы чувствовал, что переел.
Мо Жань как раз сварил три штуки, ровно три. Ни больше ни меньше. Как раз в меру, учитывая его желания.
Фарфоровой белой ложкой, он вычерпнул из лотосового, горячего крахмального бульона милый круглый шарик. И поднеся к губам заметил, что он по размеру как раз в пору на один укус. Он совсем не походил на те клецки, что готовились в зале МенПо, те были слишком большие и вязкие, есть их было не так приятно.
Изготовивший эти круглые клецки человек, вероятно очень точно знал, на сколько широко он мог открыть рот и сколько в него положить еды, чтобы было удобно съесть. Похоже, что мягкую начинку, заворачивали в тесто, бесконечно бережно.
Эта забота, неизвестно почему, что-то всколыхнула в душе Чу Ваньнина, и он чуть снова не умер от стыда, прикрывшись рукой, чтобы успокоиться.
- Его мастерство недурно.
- Жаль, что он все это сделал только для одного тебя, другие не могут это попробовать. Даже его собственный дядюшка. – проговорил со вздохом опечаленный Сюэ Чженъюн.
Чу Ваньнин, слушая его, чуть сжал губы, и не сказав ни слова, взял ложку и помешал бульон. Когда он ел клецки, вкусные и сладкие в самый раз, они медленно таяли в его груди.
Поедая эти легкие закуски и не обратив внимание на горячую и шумную демонстрацию боевых навыков учениками, Чу Ваньнин взял со стола один из свитков, описывающих произошедшие события и изменения на Пике Сышэн за те пять лет, пока он пребывал в уединении.
Все эти книги Сюэ Чженъюн разложил по порядку. Слова на этих дощечках были лаконичными и смысл изложен коротко и ясно. Чу Ваньнин пробежался глазами по строчкам и прочитал до конца довольно быстро. Подняв руку, он потянулся за следующей книгой, но обратил внимание на необычную брошюру в самом низу.
- А это….. – он вытащил эту брошюру, оказавшуюся довольно толстой прошивной книгой.
Сюэ Чженъюн, быстро взглянув на нее сказал со смехом:
- А, это Жань-эр дал мне для тебя подарок. Вчера, когда он спешил сюда, ему пришлось по пути разобраться со злыми духами и книжка оказалась забрызганной кровью и листы порвались. Поэтому он постеснялся отдать ее тебе лично, а сегодня утром попросил меня положить тебе на стол.
Чу Ваньнин слегка кивнул головой. Прежде чем открыть книгу, он тонкими пальцами провел по надписи с названием книги, написанной прямыми аккуратными иероглифами, всего четыре слова:
«Письма для моего Учителя.»
Его глаза слегка расширились от удивления.
Это действительно письма для него?
В сердце неожиданно как будто вспыхнул тлеющий уголек. Так горячо и так больно. Он оторвал взгляд от книги и задумчиво перевел на море народа внизу, чтобы разглядеть в толпе Мо Жань. Но, повсюду сияли одинаковые серебристые доспехи, словно рыба кишела в озере.
Не найдя глазами силуэт этого человека, он опять взглянул на книгу.
На самом деле, все пять лет, пока Чу Ваньнин пребывал в уединении, Мо Жань думал о нем и скучал по своему Учителю. На душе он держал слишком много, того, что хотел рассказать ему. Он боялся, что счастливый день наступит не скоро и что-то к тому времени забудется.
Из-за этого он сделал прошивную прочную книгу, очень толстую. В которой было ровно 1825 страницы. Он рассчитал, что эти пять лет, каждый день он будет писать Учителю по одному письму. Ничего сверхважного, все подряд, начиная с того, что он съел сегодня какие-то очень невкусные листья и кончая тем, что один из даосов добился успехов в приготовлении пилюли бессмертия, все это он записывал на бумаге.
Изначально он очень точно подсчитал, что ему понадобиться именно 1825 листов. Не больше, не меньше. Чтобы закончить эту книгу ровно в тот день, когда Учитель вернется.
Но, порой невозможно было все вместить в один лист. Крохотные иероглифы теснились непрерывным потоком горячо изливаясь на бумагу. Он так страстно хотел, чтобы Чу Ваньнин увидел вместе с ним цветущую облепиху в пустыни Гоби, гору Чайбаньшань в дымке на заре. Ему так хотелось, чтобы он попробовал этот сегодняшний удивительный день, как вкусный десерт, который он сохранит на бумаге, пока Чу Ваньнин не проснется, чтобы насладиться вместе с ним.
В этих рядах мелких строчек, написанных без перерыва, не было ни слова, говорящего о чувствах. Так же он не писал ничего печального, ничего о своих страданиях и тоске. Только лишь без всякого подвоха, описания природы, местности, блестящие и славные моменты собранные за пять лет. Он всего лишь хотел описать хорошие вещи, чтобы разделить их с ним.
Всякий раз, когда одной страницы не хватало, тогда он прикладывал дополнительное письмо. Из-за этого получалась еще одна очень толстая пачка писем в конце…..
Чу Ваньнин медленно переворачивал страницы. Глаза его были влажными.
Он видел, как детский неровный почерк Мо Жань постепенно становится твердым, а затем элегантным и изысканным.
На самой последней надписи как будто еще не высохли чернила, а на самой первой, они уже пожелтели.
«Письма для моего Учителя»
Четыре слова. Все письма, которые там были, все были разными. Неспеша сменялись времена года… время меняется ….
В самом конце пером было написано особым стилем каллиграфического письма Цюйтедуаньцзинь (золото сгибающее железо) (www.sohu.com/a/130366115_515081) действительно по всем правилам этого стиля, так легко, словно движение ветра.
Чу Ваньнин пролистал до конца и его пальцы вновь вернулись к заглавию.
Четыре слова.
Письма для моего Учителя.
Письма для моего Учителя.
Он смотрел на этот строгий стиль и перед глазами была картина, как мальчик Мо Жань только что приподнял кончик кисти, и после того, как положил ее, поднял голову уже мужчина. Он больше никогда не будет тем юношей.
От первого письма до последнего, он видел, как взрослеет Мо Жань от шестнадцати до двадцати одного года. Как постепенно вытягивается его тело, как становятся такими бездонными его глаза.
Каждый день, каждую свободную минуту, он садился за стол, чтобы написать ему письмо.
- Учитель!
Не понимая, сколько времени прошло с окончания смотра, Чу Ваньнин вдруг услышал, что кто-то громко окликнул его. И только тогда он, подняв голову, увидел, что на платформе Шанье стоит возбужденный Сюэ Мен и машет ему.
А рядом с ним стоит широкоплечий мужчина с узкой талией и длинными ногами. Стройный и спокойный. Лицо мужчины после смотра разгоряченное, на лбу выступил пот, и он переливается на солнечном свете, как шкура молодого гепарда.
Мо Жань, увидев Чу Ваньнина остолбенел на мгновение и вдруг улыбнулся. Золотистые лучи солнца затмевала его яркая улыбка. Она была похожа на трепещущий кипарис, освещенный зарей. Его глаза были такими горячими, а ресницы, загнутые вверх, мягкими. Энергичное, решительное лицо как будто немного смущенное, было живым и жарким. Оно очаровывало всех вокруг.
Очень красивый парень.
Чу Ваньнин с преспокойным видом, скрестив руки сидел на возвышении, строго и надменно смотря сверху вниз на него. Любой посторонний человек мог увидеть лишь его по прежнему холодное, пустое выражение. Но, на самом деле, никто не знал, что он давно уже потерял свое душевное равновесие, что с его запутанного сердца давно уже сброшены все доспехи.
В толпе людей Мо Жань все еще смеясь, вдруг поднял руку и указал на свою одежду, а затем на Чу Ваньнина.
- …………………
Чу Ваньнин не знал, как на это реагировать. Он сузил свои глаза феникса и с сомнением посмотрел на него.
Мо Жань рассмеялся еще больше, его улыбка была такой ясной. Обе руки он поднес к губам и беззвучно, широко открывая рот, проговорил несколько слов.
Чу Ваньнин:
- ?
Как листья с тихим шелестом несет утренний ветер, Мо Жань что-то прошелестел с таким видом, как будто, ничего не поделаешь. Края его губ все еще расплывались в улыбке, когда он покачал головой и коснулся подола своей одежды.
Чу Ваньнин опустил голову вниз и миг спустя его уши покраснели.
- …………………
Величественный и исполненный достоинства старейшина Юйхен, наконец то понял на что указывал ученик, стоящий внизу. Второпях, поднявшись рано утром, он схватил первый попавшийся халат из вороха одежды, беспорядочно сваленной в павильоне Алого лотоса. И по случайности это оказалась та одежда, с которой он обменялся вчера с Мо Жань.
……….. неудивительно, что пока он сюда шел, ему казалось, что-то за ним волочится по земле! Так на самом деле это был подол его халата!
«Мо Вейюй, это уже чересчур.» Чу Ваньнин в порыве гнева посмотрел на его лицо. «Ты на столько бесстыжий, на столько бестактный*, негодяй!»
*(брать тот чайник, который не кипит, говорить о том, о чем тактичнее умолчать),
Автор говорит: ( примерное письмо собаки), все про еду, что он вкусного ел, куча всякой чуши и в конце,что он хочет поесть вместе с Учителем это все. Такая милота.
Он думал о Мо Жань. Как он мог вырасти таким, откуда у него такая внешность? Мастер Мо. Мо Вейюй. Даже перед его закрытыми глазами сейчас стояла эта мужественная, героическая сияющая физиономия. Его глаза в глубине были такими яркими, в них читалась выдержка и безмятежное тепло, мужество и нежность, все это переплелось в его взгляде.
Чу Ваньнин мрачно выругался и брыкаясь, сбросил с себя одеяло на край кровати. Раскинув руки и ноги, улегся на спину и запрокинув голову уставился в потолок с мученическим выражением.
Он долго, изо всех сил пытался не думать об этом, вырваться из пучины плотских желаний, разрубить эти любовные узы, пока окончательно не выдохся.
«Мо Вейюй, ты животное» пробормотал он.
Крутясь на кровати волчком, Чу Ваньнин никак не мог отделаться от того, что увидел в купальне Мяоинь. Перед ним стояло это горячее, крепкое, мощное тело. Казалось, оно по-прежнему двигается у него перед глазами. Он видел эти широкие плечи, прямую линию спины, как в горячем источнике вода свободно и плавно стекала по линии его брюшного пресса вниз…..
Внезапно Чу Ваньнин подскочил с кровати и пошел в комнату для занятий. Его лицо было бледно, он не осмеливался продолжать думать об этом.
Попутно взяв со стола какую-то книгу, он вернулся назад. Это походила на то, как будто кто-то для спасения своей жизни, пытается ухватиться за соломинку.
Жалкий Чу Ваньнин, гений, мудрец этого поколения, сейчас, когда вопреки всему упал на самое дно, он хотел опереться на книги, чтобы отделаться от внутренних демонов.
Развернув книгу, оказалась, что это одна из тех, что купил Сюэ Мен, он с удивлением заметил, что внутри все исписано колонками, написанными мелким шрифтом. Чу Ваньнин всмотрелся и вначале ничего не понял, до него не дошло, что он прочитал.
Сверху тонкого листа бумаги было заглавие, написанное безупречно прямыми иероглифами в ряд :
«Рейтинг размеров выдающихся личностей в расцвете сил мира совершенствующихся»
Ему был знаком каждый иероглиф, но, однако все вместе Чу Ваньнин не мог понять.
Выдающиеся личности в расцвете сил….. размер….. рейтинг?
Какой размер?
Роста?
Он опять наклонился. Мелким почерком сбоку была дописана фраза: «Причина того, что рейтинг выдающихся личностей может быть поверхностным в том, что за некоторыми не могли проследить за принятием ванны, некоторые никогда не посещали публичные дома, поэтому список может быть неполным. В школе Жуфэн не хватает выдающихся личностей Наньгун Сы и размеров Сюй Шуанлинь. В школе Гу Юэе не хватает размеров Цзян Си, на Пике Сышэн Сюэ Мена. Благодаря Фэн Я, Чу Ваньнин….»
- ………………?
Чу Ваньнин внезапно оцепенел.
Что это значит? Чтобы узнать рост требуется находиться в купальне или шататься по публичным домам, что, только так его можно измерить?
Кто бы мог подумать, он нашел там свое собственное имя…
Нахмурясь, Чу Ваньнин кончиком пальца водил по строчкам продолжая читать по списку дальше. От досады, прочитав первое имя в списке, он внезапно поперхнулся.
Мо Вейюй.
Положение: Молодой господин Пика Сышэн, мастер Мо.
Он тут же вспомнил фигуру Мо Жань. Этот парень теперь действительно такой выдающийся, имеет такой внушительный и величественный вид, но в любом случае он не может оказаться на первом месте, не так ли?
Он наклонился ниже и прочел: «Замечен в зале Дэюй во время купания. Совершенно невероятная вещь, вызывающая восхищение.»
- ……………………..
В зале Дэюй во время купания………..
Совершенно невероятная вещь……….?
Чу Ваньнин смутно чувствовал, что во всем этом есть что то неправильное, но его образ мышления был на столько чист, он привык к ясности и чистоте мыслей, поэтому прошло немало времени, пока он обдумывал прочитанное, но все так же не мог понять, в чем тут подвох. Ему оставалось только продолжить чтение.
Второе по порядку имя он никогда не слышал, это был некий Сань Сю. Сбоку тоже была надпись : «Данные сведения добыты , когда он совершал омовение в лесу, в приюте отшельника. Весьма внушительный.»
«Что за чушь?». Чу Ваньнин чувствовал отвращение. «Хотя обувь и способна увеличить рост на немного, но он не может сильно отличаться. Зачем же ждать, пока человек пойдет мыться, чтобы подглядывать за ним. Неужели сейчас среди народа стало популярно такое низкосортное чтиво….»
Когда же он взглянул на третье место….
Мэй Ханьсюэ
Положение: Куньлунь, дворец Тасюэ. Миссионер, старший брат-наставник.
В этот раз сбоку мелкими иероглифами было написано не пара фраз, «совершал омовение, замечен в купальне» и тому подобное, а «Замеряла лично Чуньин, служанка в чайном доме. Кроме того, до границ мира, совершенствующихся все барышни подтверждают, что эта вещь молодого господина Мэй, способна превратить тело любой женщины в лужу воды (в сексуальном смысле, Оргазмы?) из глины возвращается в твердое состояние, легко за ночь способен удовлетворить десять человек.»
Чу Ваньнин:
-……………………………
После этого в мертвой тишине мысли старейшины Юйхена были подобны жужжанию, через минуту в голове все взорвалось. Бац.. он свирепо зашвырнул эту книгу, словно горячую картошку на другой конец спальни. Кроме того, он сам весь пылал от стыда, его глаза сверкали, даже атмосфера вокруг него потемнела и пришла в смятение.
Это что же такое он увидел?
Этот размер! Да в придачу, он еще и такой тупой, что как во сне совершил такую ошибку проявив интерес. Это сейчас и вправду был тот самый размер? Какое бесстыдство! Какая распущенность! Это грязно, омерзительно! Как не стыдно!!!
Он присел на кровать и надолго застыл в одном положении. Чу Ваньнин все же чувствовал, что он никак не может успокоиться. Он снова встал с кровати, подошел и поднял ту книгу. Под силой его пальцев, бумага тотчас же разлетелась на мелкие клочки …………
Но слова «Совершенно невероятная вещь, вызывающая восхищение» эти пять слов , как будто жгли его каленым железом, ему казалось, что он слышит шипение раскаленного металла прижигающего его сердце. Его лицо покраснело, уши просто пылали, в сердце как будто отдавались раскаты грома.
Он всегда был исключительно порядочным и образцово праведным человеком. И даже тогда, в купальне Мяоинь он специально перевел взгляд вверх. Он вовсе и не собирался смотреть на то место. Тем более, что внутри их окружало так много пара, что тело перед ним было видно очень размыто и даже если бы он и хотел, то все равно не мог ничего там увидеть. Но вот теперь, из-за этой грязной книги, из-за этих пяти слов, это мысленное изображение стояло у него перед глазами. Эти слова, по сравнению с картинкой, заменили живое изображение фантазией которую даже легче было представить.
Совершенно невероятная вещь….
Чу Ваньнин свирепо потер лицо и долгое время лежал, вцепившись в одеяло, а затем накрылся с головой.
С первого же дня, как он вернулся, что вообще с ним происходит ….. Чу Ваньнин думал с затаенным негодованием, что в мире не осталось ничего, так же как прежде. Ему уже очень хотелось лечь и снова умереть!
Но, старейшина Юйхен был очень строг по отношению к себе, самодисциплина прежде всего. Даже если он всю ночь не мог сомкнуть глаз, даже если его душа пребывала в смятении, как бы не было ему трудно успокоить свой разум, на второй день воскрешения, он поднялся с утра как положено, умылся, причесался, опрятно оделся и как и всегда со строгим, властным выражением лица, усмирив страсти, плавно спустился на южную часть горы, Пика Сышэн.
Сегодня, как и каждый месяц должен был состояться смотр. На платформе Шанье сияют доспехи, несколько тысяч учеников демонстрируют свои боевые навыки. А старейшины, сидя на высокой платформе, аттестуют и оценивают их.
За пять лет отсутствия, место на платформе для Чу Ваньнина не изменилась, оно, как и прежде было слева от Сюэ Чженъюна.
Но он, едва переставляя ноги в своих белых одеждах, с болезненным выражением лица, поднялся по ступеням из голубого камня и взмахнув белым рукавом уселся на ближайшее свободное место. Сам налил себе чай и отпивая из пиалы, уставился в никуда.
Сюэ Чженъюн, заметив нездоровое выражение его лица, решил, что это из-за того, что Мо Жань не успел явиться к вчерашнему званному ужину. И из-за этого Чу Ваньнин рассердился. Поэтому он подошел к нему и стремясь по-дружески успокоить, тихо сказал:
- Юйхен, Жань-эр вернулся.
Кто бы мог подумать, но брови Чу Ваньнина сошлись на переносице и выражение его лица стало еще хуже:
- Хм, я видел.
- Да, уже видел? – Сюэ Чженъюн замер от удивления, а затем закивал головой, - Тогда хорошо, хорошо. И как он тебе? Не сильно изменился?
- Ага…..
Чу Ваньнин не хотел продолжать болтать с Сюэ Чженъюн о Мо Жань. В конце концов со вчерашнего дня в его голове застряла эта фраза «Совершенно невероятная вещь, вызывающая восхищение» и теперь, она, как тошнотворная мантра все прокручивалась у него в мозгах. Он даже не хотел разыскивать взглядом Мо Жань в толпе учеников внизу, поэтому опустив голову смотрел на стол.
- Очень много свежих фруктов и пирожных.
Сюэ Чженъюн улыбнулся:
- Еще не завтракал? Если нравится, съешь побольше.
Чу Ваньнин не стал церемониться, а сразу взял себе песочное печенье в виде лотоса и принялся за горячий чай. Цвет теста на этом печенье красиво переходил из светлого в темный. Каждый пунцовый лепесток был заострен и обсыпан семенами кордамона. Слоеное тесто в основании было ровно пропечено и разделено на слои. Оно было такое хрустящее, а начинка из бобов внутри с добавлением османтуса, свежая и сладкая.
- Линьань, ручная работа из дворца Цинфэн….. – пробормотал Чу Ваньнин.
Он обернулся и спросил у Сюэ Чженъюна:
- Это же не мастер из зала Мэн По сделал?
- Нет, это Жань-эр специально сделал, чтобы почтить тебя. – сказал Сюэ Чженъюн и рассмеялся, - Видишь, на столах других старейшин такого нет.
- ……………….
То, что он сказал, Чу Ваньнин увидел только сейчас. С самого начала деревянный стол перед ним был заставлен разнообразными блюдами. Там были медовые пирожные с засахаренными фруктами, маленькая изумрудно зеленая фарфоровая пиала с маленькой крышкой, а внутри, не больше не меньше, три клецки со сладкой начинкой.
Эти клецки были сварены в бульоне не из обычного клейкого риса, а из муки лотосового корня, такую изготавливали в Линьань. Корень сушили, перетирали в муку и из нее получалось гладкий блестящий бульон, выделявшийся своим нефритовым цветом.
- Ммм, это Жань -эр спозаранку явился в зал МенПо и попросил занять не надолго кухню, чтобы приготовить всякую мелочевку. Вот красная как китайская роза, это с начинкой из сладких бобов. Желтая с арахисово-кунжутной начинкой. А зеленый, он объяснил, что чай смолол в порошок и получился вот такой цвет свежего чая. Все исключительно свежее. Но, только немного маловато….., - Сюэ Чженъюн перешел на шепот, - Все сам сделал, с самого утра, очень аккуратно. И как раз ровно три штуки.
Чу Ваньнин:
- ……………..
- Юйхен, тебе хватит?
- Да. – Чу Ваньнин тихонько кивнул.
Он ел именно так. Фактически он всегда съедал только три клецки за столом. Первая - вкусно. Вторая - очень сладко. А третьей уже наедался досыта. Если бы их было четыре, он бы чувствовал, что переел.
Мо Жань как раз сварил три штуки, ровно три. Ни больше ни меньше. Как раз в меру, учитывая его желания.
Фарфоровой белой ложкой, он вычерпнул из лотосового, горячего крахмального бульона милый круглый шарик. И поднеся к губам заметил, что он по размеру как раз в пору на один укус. Он совсем не походил на те клецки, что готовились в зале МенПо, те были слишком большие и вязкие, есть их было не так приятно.
Изготовивший эти круглые клецки человек, вероятно очень точно знал, на сколько широко он мог открыть рот и сколько в него положить еды, чтобы было удобно съесть. Похоже, что мягкую начинку, заворачивали в тесто, бесконечно бережно.
Эта забота, неизвестно почему, что-то всколыхнула в душе Чу Ваньнина, и он чуть снова не умер от стыда, прикрывшись рукой, чтобы успокоиться.
- Его мастерство недурно.
- Жаль, что он все это сделал только для одного тебя, другие не могут это попробовать. Даже его собственный дядюшка. – проговорил со вздохом опечаленный Сюэ Чженъюн.
Чу Ваньнин, слушая его, чуть сжал губы, и не сказав ни слова, взял ложку и помешал бульон. Когда он ел клецки, вкусные и сладкие в самый раз, они медленно таяли в его груди.
Поедая эти легкие закуски и не обратив внимание на горячую и шумную демонстрацию боевых навыков учениками, Чу Ваньнин взял со стола один из свитков, описывающих произошедшие события и изменения на Пике Сышэн за те пять лет, пока он пребывал в уединении.
Все эти книги Сюэ Чженъюн разложил по порядку. Слова на этих дощечках были лаконичными и смысл изложен коротко и ясно. Чу Ваньнин пробежался глазами по строчкам и прочитал до конца довольно быстро. Подняв руку, он потянулся за следующей книгой, но обратил внимание на необычную брошюру в самом низу.
- А это….. – он вытащил эту брошюру, оказавшуюся довольно толстой прошивной книгой.
Сюэ Чженъюн, быстро взглянув на нее сказал со смехом:
- А, это Жань-эр дал мне для тебя подарок. Вчера, когда он спешил сюда, ему пришлось по пути разобраться со злыми духами и книжка оказалась забрызганной кровью и листы порвались. Поэтому он постеснялся отдать ее тебе лично, а сегодня утром попросил меня положить тебе на стол.
Чу Ваньнин слегка кивнул головой. Прежде чем открыть книгу, он тонкими пальцами провел по надписи с названием книги, написанной прямыми аккуратными иероглифами, всего четыре слова:
«Письма для моего Учителя.»
Его глаза слегка расширились от удивления.
Это действительно письма для него?
В сердце неожиданно как будто вспыхнул тлеющий уголек. Так горячо и так больно. Он оторвал взгляд от книги и задумчиво перевел на море народа внизу, чтобы разглядеть в толпе Мо Жань. Но, повсюду сияли одинаковые серебристые доспехи, словно рыба кишела в озере.
Не найдя глазами силуэт этого человека, он опять взглянул на книгу.
На самом деле, все пять лет, пока Чу Ваньнин пребывал в уединении, Мо Жань думал о нем и скучал по своему Учителю. На душе он держал слишком много, того, что хотел рассказать ему. Он боялся, что счастливый день наступит не скоро и что-то к тому времени забудется.
Из-за этого он сделал прошивную прочную книгу, очень толстую. В которой было ровно 1825 страницы. Он рассчитал, что эти пять лет, каждый день он будет писать Учителю по одному письму. Ничего сверхважного, все подряд, начиная с того, что он съел сегодня какие-то очень невкусные листья и кончая тем, что один из даосов добился успехов в приготовлении пилюли бессмертия, все это он записывал на бумаге.
Изначально он очень точно подсчитал, что ему понадобиться именно 1825 листов. Не больше, не меньше. Чтобы закончить эту книгу ровно в тот день, когда Учитель вернется.
Но, порой невозможно было все вместить в один лист. Крохотные иероглифы теснились непрерывным потоком горячо изливаясь на бумагу. Он так страстно хотел, чтобы Чу Ваньнин увидел вместе с ним цветущую облепиху в пустыни Гоби, гору Чайбаньшань в дымке на заре. Ему так хотелось, чтобы он попробовал этот сегодняшний удивительный день, как вкусный десерт, который он сохранит на бумаге, пока Чу Ваньнин не проснется, чтобы насладиться вместе с ним.
В этих рядах мелких строчек, написанных без перерыва, не было ни слова, говорящего о чувствах. Так же он не писал ничего печального, ничего о своих страданиях и тоске. Только лишь без всякого подвоха, описания природы, местности, блестящие и славные моменты собранные за пять лет. Он всего лишь хотел описать хорошие вещи, чтобы разделить их с ним.
Всякий раз, когда одной страницы не хватало, тогда он прикладывал дополнительное письмо. Из-за этого получалась еще одна очень толстая пачка писем в конце…..
Чу Ваньнин медленно переворачивал страницы. Глаза его были влажными.
Он видел, как детский неровный почерк Мо Жань постепенно становится твердым, а затем элегантным и изысканным.
На самой последней надписи как будто еще не высохли чернила, а на самой первой, они уже пожелтели.
«Письма для моего Учителя»
Четыре слова. Все письма, которые там были, все были разными. Неспеша сменялись времена года… время меняется ….
В самом конце пером было написано особым стилем каллиграфического письма Цюйтедуаньцзинь (золото сгибающее железо) (www.sohu.com/a/130366115_515081) действительно по всем правилам этого стиля, так легко, словно движение ветра.
Чу Ваньнин пролистал до конца и его пальцы вновь вернулись к заглавию.
Четыре слова.
Письма для моего Учителя.
Письма для моего Учителя.
Он смотрел на этот строгий стиль и перед глазами была картина, как мальчик Мо Жань только что приподнял кончик кисти, и после того, как положил ее, поднял голову уже мужчина. Он больше никогда не будет тем юношей.
От первого письма до последнего, он видел, как взрослеет Мо Жань от шестнадцати до двадцати одного года. Как постепенно вытягивается его тело, как становятся такими бездонными его глаза.
Каждый день, каждую свободную минуту, он садился за стол, чтобы написать ему письмо.
- Учитель!
Не понимая, сколько времени прошло с окончания смотра, Чу Ваньнин вдруг услышал, что кто-то громко окликнул его. И только тогда он, подняв голову, увидел, что на платформе Шанье стоит возбужденный Сюэ Мен и машет ему.
А рядом с ним стоит широкоплечий мужчина с узкой талией и длинными ногами. Стройный и спокойный. Лицо мужчины после смотра разгоряченное, на лбу выступил пот, и он переливается на солнечном свете, как шкура молодого гепарда.
Мо Жань, увидев Чу Ваньнина остолбенел на мгновение и вдруг улыбнулся. Золотистые лучи солнца затмевала его яркая улыбка. Она была похожа на трепещущий кипарис, освещенный зарей. Его глаза были такими горячими, а ресницы, загнутые вверх, мягкими. Энергичное, решительное лицо как будто немного смущенное, было живым и жарким. Оно очаровывало всех вокруг.
Очень красивый парень.
Чу Ваньнин с преспокойным видом, скрестив руки сидел на возвышении, строго и надменно смотря сверху вниз на него. Любой посторонний человек мог увидеть лишь его по прежнему холодное, пустое выражение. Но, на самом деле, никто не знал, что он давно уже потерял свое душевное равновесие, что с его запутанного сердца давно уже сброшены все доспехи.
В толпе людей Мо Жань все еще смеясь, вдруг поднял руку и указал на свою одежду, а затем на Чу Ваньнина.
- …………………
Чу Ваньнин не знал, как на это реагировать. Он сузил свои глаза феникса и с сомнением посмотрел на него.
Мо Жань рассмеялся еще больше, его улыбка была такой ясной. Обе руки он поднес к губам и беззвучно, широко открывая рот, проговорил несколько слов.
Чу Ваньнин:
- ?
Как листья с тихим шелестом несет утренний ветер, Мо Жань что-то прошелестел с таким видом, как будто, ничего не поделаешь. Края его губ все еще расплывались в улыбке, когда он покачал головой и коснулся подола своей одежды.
Чу Ваньнин опустил голову вниз и миг спустя его уши покраснели.
- …………………
Величественный и исполненный достоинства старейшина Юйхен, наконец то понял на что указывал ученик, стоящий внизу. Второпях, поднявшись рано утром, он схватил первый попавшийся халат из вороха одежды, беспорядочно сваленной в павильоне Алого лотоса. И по случайности это оказалась та одежда, с которой он обменялся вчера с Мо Жань.
……….. неудивительно, что пока он сюда шел, ему казалось, что-то за ним волочится по земле! Так на самом деле это был подол его халата!
«Мо Вейюй, это уже чересчур.» Чу Ваньнин в порыве гнева посмотрел на его лицо. «Ты на столько бесстыжий, на столько бестактный*, негодяй!»
*(брать тот чайник, который не кипит, говорить о том, о чем тактичнее умолчать),
Автор говорит: ( примерное письмо собаки), все про еду, что он вкусного ел, куча всякой чуши и в конце,что он хочет поесть вместе с Учителем это все. Такая милота.
@темы: 18+, Хаски, 2ha, Хаски и его Учитель Белый Кот, Мо Жань, Чу ВаньНин, Император Мира Тасьень-Цзюнь, husky and his white cat shizun, Чу ВаньНин - Учитель, ЧВН, Шицзунь - Белый Кот, Мо ВэйЮй
-
-
03.05.2020 в 19:23-
-
03.05.2020 в 19:55-
-
03.05.2020 в 21:20-
-
03.05.2020 в 22:44