Lapsa1
читать дальше
К счастью Мо Жаня, его личное маленькое выступление в пьесе «губное наказание», Чу Ваньнина не услышал полностью. И эта чушь, которой он еле-еле заморочил ему голову, прокатила.
Когда Мо Жань вернулся в свою комнату было уже очень поздно и, как только он прилёг, сразу уснул. На следующий день он, как и всегда, проснувшись с рассветом пошел на утренние уроки. Как только утренние занятия закончились, пришло время его самого любимого занятия: завтрака.
Завтрак проходил в зале Менпо* и по мере того, как утренние занятия заканчивались, зал постепенно наполнялся людьми.
*(мифологическая богиня готовящая суп забвения)
Мо Жань сел напротив Ши Мей. Сюэ Мен опаздывал и когда он пришел, рядом с Ши Мей место уже было занято. Ему ничего не оставалось как с мрачным выражением лица через силу терпеть то, что он вынужден был сесть завтракать рядом с Мо Жань.
Если бы Мо Жань рассказывал, какой профессиональный секрет в духовном наставлении самый лучший на Пике Сышэн, он бы конечно четко мог ответить – в бэньмэнь* пропущен пункт о голодании.
*( бэньмэнь - это один из двух разделов «лотосовой сутры», одного из трактатов по буддистской педагогике. Включает в себя веганство и практики голодания)
От множества буддийских школ совершенствования, пропагандирующих праведное отречение от мирской суеты, Пик Сышэн отличался тем, что умело обходил такой момент культивации как тотальное веганство и голодание, поэтому в этой школе сытная еда была в изобилии.
Мо Жань выпил пиалу острой и ароматной юча*, затем проглотил салат с арахисовыми орешками, заправленный соевой сметаной, а блюдечко с желтыми, обжаренными мясными шэнцзяньбао (обжаренные баоцзы) отдал Ши Мей.
(*суп пюре из обжаренной муки приготовленной из камелии, популярный на завтрак у простых людей в Китае )
Сюэ Мен искоса взглянул на Мо Жань и съязвил:
- Мо Жань, не ожидал, что побывав в аду «алых лотосов», ты все еще сможешь держаться на ногах. Прям удивительно.
Мо Жань даже голову не поднял:
- Ты просто плохо меня знаешь.
- Правда, что ли? – Сюэ Мен рассмеялся, - Если Учитель не переломал тебе ноги, так ты тут уже возгордился, кем ты себя считаешь? *
(*Тут выражение что-то вроде – ты еще зеленый лук, оно означает, что человек переоценивает себя. )
- Ммм, допустим я переоцениваю себя, но сам то ты кто.
Сюэ Мен усмехнулся:
- Я-то, лучший ученик Учителя.
- Ты сам себя назначил? О, предлагаю тебе сходить к Учителю, за официальной печатью, чтобы вставить в рамку и на стенку повесить, а иначе никто и не знает, что ты лучший ученик.
Палочки в руке Сюэ Мена с треском сломались.
Ши Мей тотчас же решил вмешаться, чтобы восстановить мир:
- Все перестаньте шуметь, скорее ешьте.
Сюэ Мен:
- ……….хм..
Мо Жань улыбаясь:
- Хм.
Сюэ Мен в гневе грохнул рукой по столу:
- Ты, я смотрю, осмелел!
Ши Мей, видя, что дело плохо, торопливо схватил Сюэ Мен:
- Молодой господин, здесь так много людей, все же смотрят, давайте есть, не надо ссориться.
По гороскопу эти двое явно не сходились. Хотя они и были двоюродными братьями, однако при встрече всегда норовили сцепиться друг с другом. Ши Мей чтобы уговорить Сюэ Мена вклинился меж них, с целью немного разрядить обстановку и настроить их на дружеский лад.
Через какое-то время он спросил у Сюэ Мен:
- Молодой господин, когда пятнистая кошка госпожи окотится?
Сюэ Мен ответил:
- А, ты о Али? Мама ошиблась, она не беременна. Просто слишком много ест и поэтому у нее такое большое пузико.
Ши Мей:
-……………..
Затем он спросил Мо Жаня:
- А-Жань, ты и сегодня идешь работать у Учителя?
- Сегодня ни к чему, все что нужно было сделать, я уже сделал. Я могу пойти помочь тебе переписывать Меньгуй (домашние правила, правила поведения)
Ши Мей рассмеялся:
- Как, у тебя еще есть время помогать мне? Ты что еще раз хочешь сто раз переписать правила?
Сюэ Мен, подняв бровь удивленно посмотрел на всегда такого послушного и сдержанного Ши Мей:
- А почему ТЕБЕ надо переписывать Меньгуй? (переписывание каких-то текстов, обычно стандартное наказание учеников)
На лице Ши Мей появилось печальное выражение, но не успел он ответить, как в этот момент гудение голосов в столовой внезапно смолкло и повисла тишина. Все трое обернулись, и увидели, как Чу Ваньнин в своих белых развевающихся одеждах вошел в зал Менгпо. С каменным выражением лица он подошел к стойке с овощами и начал выбирать легкие закуски.
Около тысячи человек в данный момент ели в столовой, но достаточно было лишь войти в зал Чу Ваньнину, как тут же стало тихо, как на кладбище. Ученики полностью сосредоточились на завтраке, торопливо запихивая в рот еду и даже те, кто хотел пообщаться, сейчас говорили очень мало и тихо.
Ши Мей легонько вздохнул, глядя, как Чу Ваньнин, сложив еду на поднос сел, как обычно, за стол в самом дальнем углу. Видя, как тот, молча, в одиночестве пил ючу, Ши Мей не выдержал и проговорил:
- На самом деле мне иногда очень жаль Учителя.
Мо Жань взглянул на него:
- Почему?
- Как только он сел, никто не осмеливается сесть рядом с ним, а как только он присоединяется к беседе, все боятся говорить громко при нем. Когда здесь есть хозяин, еще более-менее нормально, но сейчас хозяин уехал, и он и словом перекинуться ни с кем не может. Разве ему не одиноко?
Мо Жань фыркнул:
- Он сам в этом виноват.
Сюэ Мен опять гневно вспыхнул:
- Ты смеешь насмехаться над Учителем?
- Я разве насмехаюсь? Мои слова- это чистая правда. - Мо Жань продолжал, передавая шэнцзяньбао Ши Мею, - Именно из-за его дурного характера никто не хочет с ним оставаться.
- Ты ………………
Мо Жань улыбаясь, глядя на Сюэ Мена томно произнес:
- Ты не согласен? Ну если не согласен, так иди ешь с ним, не надо вместе с нами садиться.
Одна эта фраза сразу заткнула Сюэ Мена.
Хотя он несомненно и почитал, и уважал Чу Ваньнина, но дело в том, что он еще и очень боялся его. Немного сконфуженный, он рассердился еще больше, но, посколько ответить было нечем, он только и мог, что обиженно пару раз пнуть ножку стола.
На лице Мо Жань промелькнуло выражение томного самодовольства, и он с вызовом окинул взглядом этого птенца феникса. А затем, сквозь толпу людей его взгляд упал на фигуру Чу Ваньнина.
Неизвестно почему, ему пришло в голову, что во всем этом помещении, заполненном темно-синими одеждами и серебристыми латами, эта единственная белая фигура. Он вдруг вспомнил, как прошлой ночью этот человек, свернувшись в клубок, спал среди сверкающего холодным блеском металла.
Ши Мей прав, Чу Ваньнин и в самом деле просто жалок.
Но как на счет того, что чем более он жалок, тем радостнее Мо Жань? Размышляя об этом, он не мог сдержаться и уголки его рта изогнулись в улыбке.
Стремительно проносились дни.
Чу Ваньнин больше не звал его в павильон Алых Лотосов и Мо Жань каждый день, как поручено, мыл посуду, кормил цыплят и уток госпожи Ван, полол грядки и ухаживал за садом с медицинскими растениями, в общем, был беззаботным поденщиком.
В мгновение ока пролетел месяц ареста.
В этот день госпожа Ван позвала Мо Жань в зал Даньсин и погладив его по голове, спросила:
- А-Жань, твои раны уже исцелились?
Мо Жань, улыбаясь во весь рот, ответил:
- Спасибо тетя за беспокойство, все уже прошло.
- Тогда хорошо. После того, как выйдешь отсюда, не совершай больше таких грубых ошибок. Не надо навлекать на себя больше гнев твоего наставника, ты же понимаешь это?
Мо Жань прекрасно умел прикидываться несчастным сироткой:
- Да тетушка, я понимаю.
- Хорошо, есть еще одно дело. – Госпожа Ван подошла к маленькому столику из желтого палисандра и взяла конверт с письмом, - Ты уже проучился здесь год, пора приступить к своим обязанностям по изгнанию злых духов. Вчера твой дядя голубиной почтой прислал повеление, касающийся тебя, чтобы ты после ареста спустился вниз и выполнил одно задание.
По правилам Пика Сышэн, ученику после годового обучения, можно было спуститься в мир, чтобы искоренять зло, творимое злыми духами.
Первое время его должен сопровождать наставник, чтобы помогать ему. Кроме того, с ним должен отправиться один его товарищ. Это правило существовало для того, чтобы научить учеников поддерживать и заботиться друг о друге, чтобы яснее понимать девиз школы – «Неизменная преданность в жизни и смерти» (преданность (даньсин, как зал) жизни и смерти(Сышэн, название школы)
Мо Жань распахнул глаза и принял конверт. Он поспешно раскрыл его, быстро просмотрел письмо и радостно улыбнулся.
Госпожа Ван печально сказала:
- А – Жань, твой дядя надеется на то, что в этом сражении ты прославишь свое имя, поэтому поручил тебе такое ответственное дело. Несмотря на то, что навыки старейшины Юйхена непревзойденные, но посреди сражения, меч беспощаден, все может произойти и он может не успеть защитить тебя. Ни в коем случае не будь легкомысленным, нельзя недооценивать противника.
- Нет, я не буду легкомысленным! – Мо Жань махнул рукой, все еще улыбаясь, - Тетя, будьте спокойны, конечно, я хорошо позабочусь о себе.
Как только он проговорил это, так тут же, мигом помчался собирать свой дорожный мешок.
- Этот ребенок…. – госпожа Ван смотрела ему вслед так ласково и нежно, но в то же время на лице ее отражалась тревога, - Почему это он так обрадовался этому заданию?
Как Мо Жань мог не радоваться?
Дядя поручил ему дело по избавлению от злого духа поселка Цайдье(разноветные бабочки) по заявлению местного жителя по фамилии Чень.
Не имело значения, что и почему натворил там этот злой дух, главным было то, что в прошлой жизни, именно в этом поселке Цайдье, под воздействием наваждения нечистой силы, у него помутился разум и в мире грез он насильно поцеловал Ши Мей. До сих пор Мо Жань и Ши Мей связывали только дружеские отношения, но тогда его возбуждение буквально затмило ему разум.
К тому же, посколько он был под действием наваждения, Ши Мей никак не мог его осудить. Он тут был ни при чем! Идеальное прикрытие и никаких последствий.
Мо Жань был так рад, что его глаза от улыбки совсем превратились в щелочки. Он даже не возражал против того, что Чу Ваньнин пойдет с ними.
Уничтожать злых духов- задача наставника, соблазнять мужчин- его дело, разве это не завидная должность?
Он пригласил Ши Мейя, доложил обо всем Учителю, и они втроем быстро доскакали до поселка Цайдье, где разбушевалась нечисть.
В то время это был роскошный и яркий, богатый пригород. Жилые кварталы на много километров протянулись вдоль цветущих полей и поэтому в поселке повсюду летали разноцветные бабочки. Из-за этого это место и получило свое название.
Трое наших путников прибыли уже под вечер, но при въезде их встречали звуки музыки и оживлённая толпа. Ряды ярко разодетых в красные одеяния музыкантов, громко играли на сонах* и неторопливо шествовали по улице, выходя из-за поворота.
- Это свадьба? А почему тут женятся вечером? – спросил удивленный Ши Мей.
- Это посмертный брак. – спокойно ответил Чу Ваньнин.
Посмертный брак или брачный обряд мертвых, это «брак для духов». Существовало народное поверье, что если человек умер неженатым, то ему можно было вступить в брак после смерти. Таких традиций не было обычно в тех местах, где люди жили бедно, голодали. Подобные церемонии можно было встретить только в процветающих городах. Цайдье бы достаточно богатым местом, поэтому родственники, при жизни никогда не вступавших в брак людей, могли себе позволить устроить им посмертный брак.
Эта процессия была грандиозной, множество людей делились на два ряда. Одни несли на плече настоящие узорчатые шелковые ткани, вторые целые пачки ритуальных купюр. Все они обступили свадебный большой паланкин, освещенный золотым светом фонарей, который несли восемь человек. Это огромная процессия неторопливо выходила из поселка.
Мо Жань, как и двое остальных, натянул поводья и встал сбоку, пропуская вереницу людей сопровождающих процессию. Когда паланкин проносили мимо них, они увидели, что внутри сидел не человек, а сделанная из папье маше кукла, невеста духа. Эта дьявольская невеста была нарумянена, напудрена, с накрашенными алыми губами. На обоих щеках был выведен киноварью узор, оттеняющий мертвенную бледность лица. На лице куклы была нарисована улыбка, из-за этого она выглядела еще более пугающей.
- Что за дурацкий обычай в этой деревне, столько денег на ветер выбрасывать. – тихо проговорил Мо Жань.
- В Цайдье люди очень серьезно относятся к семейным традициям. Они считают, что в семье не должно быть одиноких могил. А иначе на эту семью падет проклятье злого, неуспокоенного духа.
- ….но этому нет доказательств, это ведь не так?
- Горожане верят, что есть.
- Ах, и то верно. В Цайдье это поверие существует несколько сотен лет и убедить их в том, что зло, в которое они верят, не существует, вряд ли получится так легко.
Ши Мей тихо спросил:
- А сейчас куда направляется эта процессия посмертного брака?
- Только что мы проезжали мимо храма, в храме стоят жертвоприношения, но нет божества для поклонения. Сверху над входом приклеен иероглиф «си» (свадьба, двойное счастье). Столы перед храмом накрыты красным атласом, а сверху на атласе все надписи «заключенный на небесах брак», «пусть в загробном мире ваш брак продлиться сто лет» и тому подобное. Я думаю, что они по всей видимости направляются туда. – ответил Чу Ваньнин.
– Я тоже заметил тот храм, – задумчиво сказал Ши Мэй, - Учитель, тот кому они поклоняются, это призрачный хозяин свадебной церемонии (Гуйсыи)?
- Именно.
Призрачный хозяин свадебной церемонии, был выдуманный людьми божественный образ. Люди верили, что для того, чтобы жениться после смерти, душе так же требовалось три раза посвататься и исполнить шесть предписаний, чтобы заключить брачный контракт. А для этого так же нужен был свадебный церемониймейстер, который должен засвидетельствовать и подтвердить, что два мертвеца вступили в законный брак. А так как эта традиция посмертного брака в Цайдье была широко распространена, естественно для этого была сооружена большая позолоченная статуя призрачного хозяина свадебной церемонии, которую установили перед кладбищем. Когда проводили церемонию посмертной свадьбы, вся семья перед тем, как похоронить мертвеца, непременно прежде всего несли призрачную невесту поклониться туда.
Мо Жань редко видел столь абсурдные картины и увлечённо наблюдал за этим зрелищем, но Чу Ваньнин лишь мельком взглянул и повернул лошадь:
– Едем, посмотрим на семью, в которой безобразничает призрак.
- О, трое культиваторов, моя жизнь такая несчастная! Наконец то вы прибыли! Если бы никто не вмешался в это дело, нас бы всех, один за другим уж не было в живых!
Прошение на пик Сышэн о уничтожении нечисти, было послано одним из самых богатых торговцем и землевладельцем Цайдье.
Семья Чэнь изготавливала и продавала ароматическую пудру. В семье было четыре сына и одна дочь. Старший сын женился, но его жене не нравились скандалы и шум большого семейства, и они хотели отделиться, переехать. Так как их семья была довольно богатой, они нашли себе укромный уголок и купили там участок земли на горе Бэйшань, рядом с которым к тому же был природный водоем с термальным источником. Им бы только жить и радоваться.
Но в тот день, когда они закладывали фундамент, муж пару раз копнул землю, и железная лопата наткнулась на что-то большое и твёрдое. Жена подошла посмотреть и тут же от страха упала в обморок. На горе Бэйшань они откопали новый гроб, полностью выкрашенный в красный цвет!
В поселке Цайдье было специальное место, где хоронили всех умерших горожан и всех покойников свозили только туда. А этот одинокий гроб был непонятно как обнаружен на горе Бэйшань. Он был без мемориальной доски, да ещё и выкрашен в кроваво-красный цвет.
Они не осмелились копать дальше и тотчас же забросав его земле и глиной, вернулись назад. Но было уже поздно, с тех самых пор в семье Чень стали постоянно происходить странные вещи.
- Сначала моя сноха, - жаловался землевладелец Чень , - Она испугалась и случился выкидыш. Затем мой старший сын, для того, чтобы укрепить здоровье своей жены, пошел на гору собирать лекарственные травы. В результате его нога соскользнула, он оступился и упал с горы вниз. Когда его нашли проходящие мимо люди, он уже был мертв…. Ай! – он тяжело вздохнул, у него перехватило дыхание, и он не смог продолжать, только горько махнул рукой.
Дальше продолжила его жена, вытирая слезы носовым платком:
- Мой муж все верно сказал, теперь, спустя несколько месяцев, с нашими сыновьями, с одним за другим случались несчастья. Кто пропал, кто умер. Из четырех сыновей, троих больше нет!!
Чу Ваньнин нахмурился и взглядом скользнул по супругам Чень, по бледному лицу младшего сына, который был примерно одного возраста с Мо Жань, лет пятнадцать -шестнадцать. Он был симпатичным мальчиком, однако сейчас ужас исказил его черты лица.
Ши Мей спросил:
- А вы не могли бы рассказать немного…. о том, как не стало ваших сыновей?
- Ай, второй сын пошел искать старшего брата и по дороге его укусила змея. Это змея была обычной травяной змеей, она не была ядовитой. Тогда никто не придал этому значения, но через несколько дней во время еды, он вдруг застыл и упал, а потом…. Хнык-хнык, мой ребенок….
Ши Мей вздохнул, переспросить он не решился, но все же продолжил:
- А мертвое тело не имело признаков отравления?
- Аааа, откуда тут яд, на нашу семью точно пало проклятье! Все мои старшие дети ушли, следующий именно он, младший ребенок! Следующим будет наш младший сын, аааа!
Чу Ваньнин нахмурившись, взглядом подобным молнии оглядел госпожу Чень и спросил:
- А откуда вы знаете, что следующий именно младший сын, почему не вы сами? Неужто злой дух убивает тут только мужчин?
Младший сын семьи Чень весь сжался и ноги его подогнулись. Его глаза так отекли, что выглядели как персики и он, открыв рот, пронзительным тонким голосом закричал:
- Это буду я! Это я! Я знаю! Человек в красном гробу ищет меня! Он придет за мной! Господин даос, господин даос, спасите меня! Спасите меня, господин даос!
Он не мог контролировать себя. В конце концов, он бросился у Чу Ваньнину, пытаясь обнять его за бедро.
Чу Ваньнин не выносил прикосновений чужих людей, он немедленно уклонился. Затем подняв голову внимательно глядя на супругов Чень, спросил:
- Так почему?
Муж и жена посмотрели друг на друга и дрожащими голосами ответили:
- В этом доме есть помещение, куда теперь мы не осмеливаемся зайти……..Господин даос, загляните туда и вы поймете, почему это правда злой дух, это правда он….
Чу Ваньнин прервал их вопросом:
- Где?
Супруги, поколебавшись немного, вытянули дрожащие руки указывая на помещение для почитания предков, рядом с молельней:
- Именно там….
Чу Ваньнин вошел первым, Мо Жань и Ши Мей за ним, а за ними следом семья землевладельца Чень.
За распахнутой дверью, внутри, помещение выглядело как обычная комната для обрядов поклонения предкам, такая же, как и во многих богатых домах. Горела ароматная курильница, таблички с фамильными именами стояли плотными рядами на столе, по обе стороны от стола горели несгораемые яркие светильники.
В этом помещении все таблички с выгравированными иероглифами были покрыты желтым лаком. Там было написано имя человека, его должность, порядок по старшинству в роду, его статус.
Все было подписано в соответствии с правилами. Дух деда такого-то, тайфу (гос чиновник, ведавший казной), дух прадеда того-то, начальника области.
И только в середине на одной из табличек было написано только имя, оно не было вырезано, и табличка не была покрыта лаком. Сверху красным виднелась надпись:
Дух Чень Яньцзи.
Мужчина, родители Чень, урожденный Сун.
Прячущиеся позади даосов, члены семьи Чен, думали, что сейчас им повезет и все сложится удачно. Они были так напуганы, в прошлый раз, что не могли больше зайти в эту комнату. Но и сейчас, когда они взглянули опять на эту табличку, на которой словно алой кровью были написаны эти иероглифы, все тотчас же опять впали в истерику.
Госпожа Чень громко взвыла и зарыдала, лицо младшего сына побелело, как у призрака.
Эта табличка, во-первых, была оформлена не по правилам, во-вторых, все иероглифы были написаны вкривь и вкось. Было похоже, что кто-то сонный с трудом, неразборчиво и небрежно намалевал так, что ничего невозможно было разобрать.
Ши Мей обернулся и спросил:
- Чэнь Яньцзи, кто это?
Самый младший ребенок семьи Чень, стоявший у всех за спиной, всхлипывая и дрожа еле выговорил:
- Это, это я.
Землевладелец Чень, рыдающий в стороне, проговорил:
- Господин даос, именно так же и было написано, когда мой второй сын умер, а после этого мы сразу же……….. обнаружили, в молельне предков еще одну табличку на ней опять было написано имя живого человека. И теперь, достаточно появиться имени на табличке, в течении семи дней с этим человеком непременно что-то произойдет! Когда мы обнаружили на табличке имя третьего сына, мы заперли его в доме, в комнате. Перед дверью насыпали пепел от сжигания ритуальных благовоний. Мы пригласили специально знающего заговоры человека, мы применили все способы, но прошло семь дней! И он все же умер…. без всякой причины, вот просто так умер!
От волнения он не мог больше ничего выговорить, он был так напуган, что плюх, упал на колени и проговорил:
- Я просто старый человек, я никогда в жизни не нарушал божеские законы, Владыка небес, почему ты хочешь так поступить со мной! Почему!
Ши Мей при виде этого заболело сердце, он быстро опустился рядом, чтобы успокоить рыдающего и кланяющегося старика. Повернувшись и подняв голову, он мягко окликнул:
- Учитель, вот видите сейчас….
Но Чу Ваньнин даже не повернулся. Он по-прежнему очень внимательно рассматривал табличку с именем, как будто на ней вот-вот должен был распуститься цветок.
Внезапно он спросил:
- Мужчина, родители Чень, урожденный Сун, это же вы, госпожа Чень?
*Сона – китайский духовой музыкальный инструмент, обладающий громким и пронзительным звуком. С давних пор использовалась на праздниках и в армии, на свадебных и похоронных церемониях.
Автор говорит:
Когда то давно жил был хладнокровный Бладсекер , злой демон Учитель. Этот злой демон Учитель имел трех учеников. Все трое имели необычные имена и различались так – Сычуанский Феникс – Сюэ Цзымин, оживший истинный дракон - Мо Вейюй и крепко спящий Белый Тигр- Ши Минцзин.
Щелк!
Все выше выгравированные имена, поддельны.
Фактически должно быть: забавная птичка – Сюэ МэнМэн, сукин сын - Мо Кормить рыбу(Вейюй произноситься так же, но записано другими иероглифами) , а так же белый лотос наставник - сестренка наставница (ШиМей точно так же записано по другому звучит) . разжав хватку беспомощно смеется.
К счастью Мо Жаня, его личное маленькое выступление в пьесе «губное наказание», Чу Ваньнина не услышал полностью. И эта чушь, которой он еле-еле заморочил ему голову, прокатила.
Когда Мо Жань вернулся в свою комнату было уже очень поздно и, как только он прилёг, сразу уснул. На следующий день он, как и всегда, проснувшись с рассветом пошел на утренние уроки. Как только утренние занятия закончились, пришло время его самого любимого занятия: завтрака.
Завтрак проходил в зале Менпо* и по мере того, как утренние занятия заканчивались, зал постепенно наполнялся людьми.
*(мифологическая богиня готовящая суп забвения)
Мо Жань сел напротив Ши Мей. Сюэ Мен опаздывал и когда он пришел, рядом с Ши Мей место уже было занято. Ему ничего не оставалось как с мрачным выражением лица через силу терпеть то, что он вынужден был сесть завтракать рядом с Мо Жань.
Если бы Мо Жань рассказывал, какой профессиональный секрет в духовном наставлении самый лучший на Пике Сышэн, он бы конечно четко мог ответить – в бэньмэнь* пропущен пункт о голодании.
*( бэньмэнь - это один из двух разделов «лотосовой сутры», одного из трактатов по буддистской педагогике. Включает в себя веганство и практики голодания)
От множества буддийских школ совершенствования, пропагандирующих праведное отречение от мирской суеты, Пик Сышэн отличался тем, что умело обходил такой момент культивации как тотальное веганство и голодание, поэтому в этой школе сытная еда была в изобилии.
Мо Жань выпил пиалу острой и ароматной юча*, затем проглотил салат с арахисовыми орешками, заправленный соевой сметаной, а блюдечко с желтыми, обжаренными мясными шэнцзяньбао (обжаренные баоцзы) отдал Ши Мей.
(*суп пюре из обжаренной муки приготовленной из камелии, популярный на завтрак у простых людей в Китае )
Сюэ Мен искоса взглянул на Мо Жань и съязвил:
- Мо Жань, не ожидал, что побывав в аду «алых лотосов», ты все еще сможешь держаться на ногах. Прям удивительно.
Мо Жань даже голову не поднял:
- Ты просто плохо меня знаешь.
- Правда, что ли? – Сюэ Мен рассмеялся, - Если Учитель не переломал тебе ноги, так ты тут уже возгордился, кем ты себя считаешь? *
(*Тут выражение что-то вроде – ты еще зеленый лук, оно означает, что человек переоценивает себя. )
- Ммм, допустим я переоцениваю себя, но сам то ты кто.
Сюэ Мен усмехнулся:
- Я-то, лучший ученик Учителя.
- Ты сам себя назначил? О, предлагаю тебе сходить к Учителю, за официальной печатью, чтобы вставить в рамку и на стенку повесить, а иначе никто и не знает, что ты лучший ученик.
Палочки в руке Сюэ Мена с треском сломались.
Ши Мей тотчас же решил вмешаться, чтобы восстановить мир:
- Все перестаньте шуметь, скорее ешьте.
Сюэ Мен:
- ……….хм..
Мо Жань улыбаясь:
- Хм.
Сюэ Мен в гневе грохнул рукой по столу:
- Ты, я смотрю, осмелел!
Ши Мей, видя, что дело плохо, торопливо схватил Сюэ Мен:
- Молодой господин, здесь так много людей, все же смотрят, давайте есть, не надо ссориться.
По гороскопу эти двое явно не сходились. Хотя они и были двоюродными братьями, однако при встрече всегда норовили сцепиться друг с другом. Ши Мей чтобы уговорить Сюэ Мена вклинился меж них, с целью немного разрядить обстановку и настроить их на дружеский лад.
Через какое-то время он спросил у Сюэ Мен:
- Молодой господин, когда пятнистая кошка госпожи окотится?
Сюэ Мен ответил:
- А, ты о Али? Мама ошиблась, она не беременна. Просто слишком много ест и поэтому у нее такое большое пузико.
Ши Мей:
-……………..
Затем он спросил Мо Жаня:
- А-Жань, ты и сегодня идешь работать у Учителя?
- Сегодня ни к чему, все что нужно было сделать, я уже сделал. Я могу пойти помочь тебе переписывать Меньгуй (домашние правила, правила поведения)
Ши Мей рассмеялся:
- Как, у тебя еще есть время помогать мне? Ты что еще раз хочешь сто раз переписать правила?
Сюэ Мен, подняв бровь удивленно посмотрел на всегда такого послушного и сдержанного Ши Мей:
- А почему ТЕБЕ надо переписывать Меньгуй? (переписывание каких-то текстов, обычно стандартное наказание учеников)
На лице Ши Мей появилось печальное выражение, но не успел он ответить, как в этот момент гудение голосов в столовой внезапно смолкло и повисла тишина. Все трое обернулись, и увидели, как Чу Ваньнин в своих белых развевающихся одеждах вошел в зал Менгпо. С каменным выражением лица он подошел к стойке с овощами и начал выбирать легкие закуски.
Около тысячи человек в данный момент ели в столовой, но достаточно было лишь войти в зал Чу Ваньнину, как тут же стало тихо, как на кладбище. Ученики полностью сосредоточились на завтраке, торопливо запихивая в рот еду и даже те, кто хотел пообщаться, сейчас говорили очень мало и тихо.
Ши Мей легонько вздохнул, глядя, как Чу Ваньнин, сложив еду на поднос сел, как обычно, за стол в самом дальнем углу. Видя, как тот, молча, в одиночестве пил ючу, Ши Мей не выдержал и проговорил:
- На самом деле мне иногда очень жаль Учителя.
Мо Жань взглянул на него:
- Почему?
- Как только он сел, никто не осмеливается сесть рядом с ним, а как только он присоединяется к беседе, все боятся говорить громко при нем. Когда здесь есть хозяин, еще более-менее нормально, но сейчас хозяин уехал, и он и словом перекинуться ни с кем не может. Разве ему не одиноко?
Мо Жань фыркнул:
- Он сам в этом виноват.
Сюэ Мен опять гневно вспыхнул:
- Ты смеешь насмехаться над Учителем?
- Я разве насмехаюсь? Мои слова- это чистая правда. - Мо Жань продолжал, передавая шэнцзяньбао Ши Мею, - Именно из-за его дурного характера никто не хочет с ним оставаться.
- Ты ………………
Мо Жань улыбаясь, глядя на Сюэ Мена томно произнес:
- Ты не согласен? Ну если не согласен, так иди ешь с ним, не надо вместе с нами садиться.
Одна эта фраза сразу заткнула Сюэ Мена.
Хотя он несомненно и почитал, и уважал Чу Ваньнина, но дело в том, что он еще и очень боялся его. Немного сконфуженный, он рассердился еще больше, но, посколько ответить было нечем, он только и мог, что обиженно пару раз пнуть ножку стола.
На лице Мо Жань промелькнуло выражение томного самодовольства, и он с вызовом окинул взглядом этого птенца феникса. А затем, сквозь толпу людей его взгляд упал на фигуру Чу Ваньнина.
Неизвестно почему, ему пришло в голову, что во всем этом помещении, заполненном темно-синими одеждами и серебристыми латами, эта единственная белая фигура. Он вдруг вспомнил, как прошлой ночью этот человек, свернувшись в клубок, спал среди сверкающего холодным блеском металла.
Ши Мей прав, Чу Ваньнин и в самом деле просто жалок.
Но как на счет того, что чем более он жалок, тем радостнее Мо Жань? Размышляя об этом, он не мог сдержаться и уголки его рта изогнулись в улыбке.
Стремительно проносились дни.
Чу Ваньнин больше не звал его в павильон Алых Лотосов и Мо Жань каждый день, как поручено, мыл посуду, кормил цыплят и уток госпожи Ван, полол грядки и ухаживал за садом с медицинскими растениями, в общем, был беззаботным поденщиком.
В мгновение ока пролетел месяц ареста.
В этот день госпожа Ван позвала Мо Жань в зал Даньсин и погладив его по голове, спросила:
- А-Жань, твои раны уже исцелились?
Мо Жань, улыбаясь во весь рот, ответил:
- Спасибо тетя за беспокойство, все уже прошло.
- Тогда хорошо. После того, как выйдешь отсюда, не совершай больше таких грубых ошибок. Не надо навлекать на себя больше гнев твоего наставника, ты же понимаешь это?
Мо Жань прекрасно умел прикидываться несчастным сироткой:
- Да тетушка, я понимаю.
- Хорошо, есть еще одно дело. – Госпожа Ван подошла к маленькому столику из желтого палисандра и взяла конверт с письмом, - Ты уже проучился здесь год, пора приступить к своим обязанностям по изгнанию злых духов. Вчера твой дядя голубиной почтой прислал повеление, касающийся тебя, чтобы ты после ареста спустился вниз и выполнил одно задание.
По правилам Пика Сышэн, ученику после годового обучения, можно было спуститься в мир, чтобы искоренять зло, творимое злыми духами.
Первое время его должен сопровождать наставник, чтобы помогать ему. Кроме того, с ним должен отправиться один его товарищ. Это правило существовало для того, чтобы научить учеников поддерживать и заботиться друг о друге, чтобы яснее понимать девиз школы – «Неизменная преданность в жизни и смерти» (преданность (даньсин, как зал) жизни и смерти(Сышэн, название школы)
Мо Жань распахнул глаза и принял конверт. Он поспешно раскрыл его, быстро просмотрел письмо и радостно улыбнулся.
Госпожа Ван печально сказала:
- А – Жань, твой дядя надеется на то, что в этом сражении ты прославишь свое имя, поэтому поручил тебе такое ответственное дело. Несмотря на то, что навыки старейшины Юйхена непревзойденные, но посреди сражения, меч беспощаден, все может произойти и он может не успеть защитить тебя. Ни в коем случае не будь легкомысленным, нельзя недооценивать противника.
- Нет, я не буду легкомысленным! – Мо Жань махнул рукой, все еще улыбаясь, - Тетя, будьте спокойны, конечно, я хорошо позабочусь о себе.
Как только он проговорил это, так тут же, мигом помчался собирать свой дорожный мешок.
- Этот ребенок…. – госпожа Ван смотрела ему вслед так ласково и нежно, но в то же время на лице ее отражалась тревога, - Почему это он так обрадовался этому заданию?
Как Мо Жань мог не радоваться?
Дядя поручил ему дело по избавлению от злого духа поселка Цайдье(разноветные бабочки) по заявлению местного жителя по фамилии Чень.
Не имело значения, что и почему натворил там этот злой дух, главным было то, что в прошлой жизни, именно в этом поселке Цайдье, под воздействием наваждения нечистой силы, у него помутился разум и в мире грез он насильно поцеловал Ши Мей. До сих пор Мо Жань и Ши Мей связывали только дружеские отношения, но тогда его возбуждение буквально затмило ему разум.
К тому же, посколько он был под действием наваждения, Ши Мей никак не мог его осудить. Он тут был ни при чем! Идеальное прикрытие и никаких последствий.
Мо Жань был так рад, что его глаза от улыбки совсем превратились в щелочки. Он даже не возражал против того, что Чу Ваньнин пойдет с ними.
Уничтожать злых духов- задача наставника, соблазнять мужчин- его дело, разве это не завидная должность?
Он пригласил Ши Мейя, доложил обо всем Учителю, и они втроем быстро доскакали до поселка Цайдье, где разбушевалась нечисть.
В то время это был роскошный и яркий, богатый пригород. Жилые кварталы на много километров протянулись вдоль цветущих полей и поэтому в поселке повсюду летали разноцветные бабочки. Из-за этого это место и получило свое название.
Трое наших путников прибыли уже под вечер, но при въезде их встречали звуки музыки и оживлённая толпа. Ряды ярко разодетых в красные одеяния музыкантов, громко играли на сонах* и неторопливо шествовали по улице, выходя из-за поворота.
- Это свадьба? А почему тут женятся вечером? – спросил удивленный Ши Мей.
- Это посмертный брак. – спокойно ответил Чу Ваньнин.
Посмертный брак или брачный обряд мертвых, это «брак для духов». Существовало народное поверье, что если человек умер неженатым, то ему можно было вступить в брак после смерти. Таких традиций не было обычно в тех местах, где люди жили бедно, голодали. Подобные церемонии можно было встретить только в процветающих городах. Цайдье бы достаточно богатым местом, поэтому родственники, при жизни никогда не вступавших в брак людей, могли себе позволить устроить им посмертный брак.
Эта процессия была грандиозной, множество людей делились на два ряда. Одни несли на плече настоящие узорчатые шелковые ткани, вторые целые пачки ритуальных купюр. Все они обступили свадебный большой паланкин, освещенный золотым светом фонарей, который несли восемь человек. Это огромная процессия неторопливо выходила из поселка.
Мо Жань, как и двое остальных, натянул поводья и встал сбоку, пропуская вереницу людей сопровождающих процессию. Когда паланкин проносили мимо них, они увидели, что внутри сидел не человек, а сделанная из папье маше кукла, невеста духа. Эта дьявольская невеста была нарумянена, напудрена, с накрашенными алыми губами. На обоих щеках был выведен киноварью узор, оттеняющий мертвенную бледность лица. На лице куклы была нарисована улыбка, из-за этого она выглядела еще более пугающей.
- Что за дурацкий обычай в этой деревне, столько денег на ветер выбрасывать. – тихо проговорил Мо Жань.
- В Цайдье люди очень серьезно относятся к семейным традициям. Они считают, что в семье не должно быть одиноких могил. А иначе на эту семью падет проклятье злого, неуспокоенного духа.
- ….но этому нет доказательств, это ведь не так?
- Горожане верят, что есть.
- Ах, и то верно. В Цайдье это поверие существует несколько сотен лет и убедить их в том, что зло, в которое они верят, не существует, вряд ли получится так легко.
Ши Мей тихо спросил:
- А сейчас куда направляется эта процессия посмертного брака?
- Только что мы проезжали мимо храма, в храме стоят жертвоприношения, но нет божества для поклонения. Сверху над входом приклеен иероглиф «си» (свадьба, двойное счастье). Столы перед храмом накрыты красным атласом, а сверху на атласе все надписи «заключенный на небесах брак», «пусть в загробном мире ваш брак продлиться сто лет» и тому подобное. Я думаю, что они по всей видимости направляются туда. – ответил Чу Ваньнин.
– Я тоже заметил тот храм, – задумчиво сказал Ши Мэй, - Учитель, тот кому они поклоняются, это призрачный хозяин свадебной церемонии (Гуйсыи)?
- Именно.
Призрачный хозяин свадебной церемонии, был выдуманный людьми божественный образ. Люди верили, что для того, чтобы жениться после смерти, душе так же требовалось три раза посвататься и исполнить шесть предписаний, чтобы заключить брачный контракт. А для этого так же нужен был свадебный церемониймейстер, который должен засвидетельствовать и подтвердить, что два мертвеца вступили в законный брак. А так как эта традиция посмертного брака в Цайдье была широко распространена, естественно для этого была сооружена большая позолоченная статуя призрачного хозяина свадебной церемонии, которую установили перед кладбищем. Когда проводили церемонию посмертной свадьбы, вся семья перед тем, как похоронить мертвеца, непременно прежде всего несли призрачную невесту поклониться туда.
Мо Жань редко видел столь абсурдные картины и увлечённо наблюдал за этим зрелищем, но Чу Ваньнин лишь мельком взглянул и повернул лошадь:
– Едем, посмотрим на семью, в которой безобразничает призрак.
- О, трое культиваторов, моя жизнь такая несчастная! Наконец то вы прибыли! Если бы никто не вмешался в это дело, нас бы всех, один за другим уж не было в живых!
Прошение на пик Сышэн о уничтожении нечисти, было послано одним из самых богатых торговцем и землевладельцем Цайдье.
Семья Чэнь изготавливала и продавала ароматическую пудру. В семье было четыре сына и одна дочь. Старший сын женился, но его жене не нравились скандалы и шум большого семейства, и они хотели отделиться, переехать. Так как их семья была довольно богатой, они нашли себе укромный уголок и купили там участок земли на горе Бэйшань, рядом с которым к тому же был природный водоем с термальным источником. Им бы только жить и радоваться.
Но в тот день, когда они закладывали фундамент, муж пару раз копнул землю, и железная лопата наткнулась на что-то большое и твёрдое. Жена подошла посмотреть и тут же от страха упала в обморок. На горе Бэйшань они откопали новый гроб, полностью выкрашенный в красный цвет!
В поселке Цайдье было специальное место, где хоронили всех умерших горожан и всех покойников свозили только туда. А этот одинокий гроб был непонятно как обнаружен на горе Бэйшань. Он был без мемориальной доски, да ещё и выкрашен в кроваво-красный цвет.
Они не осмелились копать дальше и тотчас же забросав его земле и глиной, вернулись назад. Но было уже поздно, с тех самых пор в семье Чень стали постоянно происходить странные вещи.
- Сначала моя сноха, - жаловался землевладелец Чень , - Она испугалась и случился выкидыш. Затем мой старший сын, для того, чтобы укрепить здоровье своей жены, пошел на гору собирать лекарственные травы. В результате его нога соскользнула, он оступился и упал с горы вниз. Когда его нашли проходящие мимо люди, он уже был мертв…. Ай! – он тяжело вздохнул, у него перехватило дыхание, и он не смог продолжать, только горько махнул рукой.
Дальше продолжила его жена, вытирая слезы носовым платком:
- Мой муж все верно сказал, теперь, спустя несколько месяцев, с нашими сыновьями, с одним за другим случались несчастья. Кто пропал, кто умер. Из четырех сыновей, троих больше нет!!
Чу Ваньнин нахмурился и взглядом скользнул по супругам Чень, по бледному лицу младшего сына, который был примерно одного возраста с Мо Жань, лет пятнадцать -шестнадцать. Он был симпатичным мальчиком, однако сейчас ужас исказил его черты лица.
Ши Мей спросил:
- А вы не могли бы рассказать немного…. о том, как не стало ваших сыновей?
- Ай, второй сын пошел искать старшего брата и по дороге его укусила змея. Это змея была обычной травяной змеей, она не была ядовитой. Тогда никто не придал этому значения, но через несколько дней во время еды, он вдруг застыл и упал, а потом…. Хнык-хнык, мой ребенок….
Ши Мей вздохнул, переспросить он не решился, но все же продолжил:
- А мертвое тело не имело признаков отравления?
- Аааа, откуда тут яд, на нашу семью точно пало проклятье! Все мои старшие дети ушли, следующий именно он, младший ребенок! Следующим будет наш младший сын, аааа!
Чу Ваньнин нахмурившись, взглядом подобным молнии оглядел госпожу Чень и спросил:
- А откуда вы знаете, что следующий именно младший сын, почему не вы сами? Неужто злой дух убивает тут только мужчин?
Младший сын семьи Чень весь сжался и ноги его подогнулись. Его глаза так отекли, что выглядели как персики и он, открыв рот, пронзительным тонким голосом закричал:
- Это буду я! Это я! Я знаю! Человек в красном гробу ищет меня! Он придет за мной! Господин даос, господин даос, спасите меня! Спасите меня, господин даос!
Он не мог контролировать себя. В конце концов, он бросился у Чу Ваньнину, пытаясь обнять его за бедро.
Чу Ваньнин не выносил прикосновений чужих людей, он немедленно уклонился. Затем подняв голову внимательно глядя на супругов Чень, спросил:
- Так почему?
Муж и жена посмотрели друг на друга и дрожащими голосами ответили:
- В этом доме есть помещение, куда теперь мы не осмеливаемся зайти……..Господин даос, загляните туда и вы поймете, почему это правда злой дух, это правда он….
Чу Ваньнин прервал их вопросом:
- Где?
Супруги, поколебавшись немного, вытянули дрожащие руки указывая на помещение для почитания предков, рядом с молельней:
- Именно там….
Чу Ваньнин вошел первым, Мо Жань и Ши Мей за ним, а за ними следом семья землевладельца Чень.
За распахнутой дверью, внутри, помещение выглядело как обычная комната для обрядов поклонения предкам, такая же, как и во многих богатых домах. Горела ароматная курильница, таблички с фамильными именами стояли плотными рядами на столе, по обе стороны от стола горели несгораемые яркие светильники.
В этом помещении все таблички с выгравированными иероглифами были покрыты желтым лаком. Там было написано имя человека, его должность, порядок по старшинству в роду, его статус.
Все было подписано в соответствии с правилами. Дух деда такого-то, тайфу (гос чиновник, ведавший казной), дух прадеда того-то, начальника области.
И только в середине на одной из табличек было написано только имя, оно не было вырезано, и табличка не была покрыта лаком. Сверху красным виднелась надпись:
Дух Чень Яньцзи.
Мужчина, родители Чень, урожденный Сун.
Прячущиеся позади даосов, члены семьи Чен, думали, что сейчас им повезет и все сложится удачно. Они были так напуганы, в прошлый раз, что не могли больше зайти в эту комнату. Но и сейчас, когда они взглянули опять на эту табличку, на которой словно алой кровью были написаны эти иероглифы, все тотчас же опять впали в истерику.
Госпожа Чень громко взвыла и зарыдала, лицо младшего сына побелело, как у призрака.
Эта табличка, во-первых, была оформлена не по правилам, во-вторых, все иероглифы были написаны вкривь и вкось. Было похоже, что кто-то сонный с трудом, неразборчиво и небрежно намалевал так, что ничего невозможно было разобрать.
Ши Мей обернулся и спросил:
- Чэнь Яньцзи, кто это?
Самый младший ребенок семьи Чень, стоявший у всех за спиной, всхлипывая и дрожа еле выговорил:
- Это, это я.
Землевладелец Чень, рыдающий в стороне, проговорил:
- Господин даос, именно так же и было написано, когда мой второй сын умер, а после этого мы сразу же……….. обнаружили, в молельне предков еще одну табличку на ней опять было написано имя живого человека. И теперь, достаточно появиться имени на табличке, в течении семи дней с этим человеком непременно что-то произойдет! Когда мы обнаружили на табличке имя третьего сына, мы заперли его в доме, в комнате. Перед дверью насыпали пепел от сжигания ритуальных благовоний. Мы пригласили специально знающего заговоры человека, мы применили все способы, но прошло семь дней! И он все же умер…. без всякой причины, вот просто так умер!
От волнения он не мог больше ничего выговорить, он был так напуган, что плюх, упал на колени и проговорил:
- Я просто старый человек, я никогда в жизни не нарушал божеские законы, Владыка небес, почему ты хочешь так поступить со мной! Почему!
Ши Мей при виде этого заболело сердце, он быстро опустился рядом, чтобы успокоить рыдающего и кланяющегося старика. Повернувшись и подняв голову, он мягко окликнул:
- Учитель, вот видите сейчас….
Но Чу Ваньнин даже не повернулся. Он по-прежнему очень внимательно рассматривал табличку с именем, как будто на ней вот-вот должен был распуститься цветок.
Внезапно он спросил:
- Мужчина, родители Чень, урожденный Сун, это же вы, госпожа Чень?
*Сона – китайский духовой музыкальный инструмент, обладающий громким и пронзительным звуком. С давних пор использовалась на праздниках и в армии, на свадебных и похоронных церемониях.
Автор говорит:
Когда то давно жил был хладнокровный Бладсекер , злой демон Учитель. Этот злой демон Учитель имел трех учеников. Все трое имели необычные имена и различались так – Сычуанский Феникс – Сюэ Цзымин, оживший истинный дракон - Мо Вейюй и крепко спящий Белый Тигр- Ши Минцзин.
Щелк!
Все выше выгравированные имена, поддельны.
Фактически должно быть: забавная птичка – Сюэ МэнМэн, сукин сын - Мо Кормить рыбу(Вейюй произноситься так же, но записано другими иероглифами) , а так же белый лотос наставник - сестренка наставница (ШиМей точно так же записано по другому звучит) . разжав хватку беспомощно смеется.
@темы: 18+, Хаски, 2ha, Хаски и его Учитель Белый Кот, Мо Жань, Чу ВаньНин, Император Мира Тасьень-Цзюнь, husky and his white cat shizun, Чу ВаньНин - Учитель, ЧВН, Шицзунь - Белый Кот, Мо ВэйЮй
-
-
08.04.2020 в 05:17Пишется "поскольку". Исправь, пожалуйста.
А ещё в Цайдье были не сады, а именно что цветочные грядки-плантации. Из цветов жители гнали благовония и косметику.
А Сюэ Мэн читать дальше
-
-
08.04.2020 в 08:23-
-
08.04.2020 в 11:08-
-
08.04.2020 в 15:59-
-
08.04.2020 в 16:11-
-
08.04.2020 в 16:31-
-
08.04.2020 в 16:40-
-
08.04.2020 в 16:41