Lapsa1
читать дальше
Мо Жань в одиночестве побрел по улице. По пути он все думал, что что-то тут не так. Ветер вокруг него кружил и завывал, словно кто-то тихо стонал на этой безлюдной улице. Под ногами у него была старая брусчатка из голубого камня, поросшего сизым мхом. Он наступал на мох , и его ноги скользили на его мокрой и гладкой поверхности……….
Он уже успокоился от недавнего спора и наконец, вспомнил про свои раздавленные пальцы. Те двери были сделаны из необработанных досок и занозы от них впились в его пальцы, которые сейчас были похожи на какое-то кровавое месиво, к счастью, в округе было уже темно и призраки не заметили этого.
Он опустил ресницы и молча рассматривал свою руку. По сколько на сердце у него сейчас было и так невыносимо тяжело, он не чувствовал особой боли от такой серьезной раны.
Повернув голову и мельком взглянув на плотно закрытые ворота, ему было совершенно ясно, что этот мужчина за воротами не скажет больше ничего, ни единого слова.
Такие отказы совсем не были для него чем-то новым. Мо Жань уже насмотрелся на такого типа людей и это давало ему возможность понять с первого взгляда, с пары слов, ответит ли на его мольбы человек или нет.
На самом деле, когда этот мужчина отказался от своих слов сказав, что «не видел», Мо Жань уже тогда понял, что не услышит больше ни слова правды. Только лишь потому, что это касалось земной души Чу Ваньнина, только по этому он упорствовал до тех пор, пока его не вытолкали за двери и не захлопнули их.
Уже довольно давно его так грубо не вышвыривали. Но иногда, ни месяцы ни годы ничего не меняют. В судьбе происходят небольшие перемены, но, какие-то дрянные вещи, которые раз за разом возвращаются, словно выгравированы на ваших костях.
Сюэ Мен когда-то называл его безродным ублюдком.
Это смешно, но Мо Жаню тогда казалось, что эти два ядовитых слова, сказанные гордым сыном небес, совсем не задевали его самолюбия.
Напротив, с самого начала множество людей называли его похуже, чем безродным ублюдком. По сравнению с этим, те ядовитые слова были как гром среди ясного неба и к этому он уже давно привык.
Он опять повернул голову, чтобы в последний раз взглянуть на запертую дверь. Там до сих пор толпились призраки, мерзко хихикая они медленно расходились.
Насмешки, издевки, брань, отвержение и одиночество.
Давно он не оказывался в таком беспомощном положении, бездомный, никому не нужный. Сейчас в его голове перемешались прошлое, детские воспоминания и настоящее. Они нагромождались одно на другое. Мо Жань потерялся в этих мыслях, ведь внешние обстоятельства были так похожи. Пока он шел, он невольно вспоминал о том времени, когда жил со своей мамой…..
То время, когда она еще не умерла и он не жил в «музыкальном доме» (борделе), когда он еще не был бездомным и не скитался на улицах Линьи, под воротами школы Жуфэн.
В то время, по крайней мере у него еще была мама.
Мама очень любила его и никогда не разрешала такому маленькому ребенку выходить на улицу, чтобы просить милостыню. Тогда они жили вместе в заброшенном сарае для дров и она сама каждый день уходила, чтобы давать уличные представления, так она зарабатывала им на жизнь.
Она имела хорошее образование танцовщицы и могла танцевать на бамбуковом шесте. Каждый день она возвращалась домой с несколькими медными монетами и покупала одну лепешку и две пиалы с чжоу (жидкая каша). Мать и сын делили на двоих эту нехитрую еду.
Мама всегда заботилась о том, чтобы ребенку доставалось побольше еды. Но Мо Жань, как только откусывал кусочек кукурузной лепешки, тут же говорил, что она слишком жесткая, а каша безвкусная и что его живот уже набит полностью.
Мама не знала, что каждый раз, когда она сердито вздыхала на привередливого малыша Мо Жаня, «ну что ж, ничего не поделаешь» , ей каждый раз только и оставалось, что доесть половину лепешки и половину его порции каши. Он сворачивался клубочком рядом и притворялся, что спит, этот ласковый малыш. На самом деле, прищурившись, он смотрел на нее. Смотрел как она доедает и вдоволь наедается. И только увидев, что она сыта, он успокаивался. Пусть в его животе бурлит от голода, но на душе спокойно.
Она так же не знала о том, что когда она уходит каждый день в город Линьи, на рынок, давать представление, ее ребенок сразу же вскарабкивается на поленницу и перелезает через нее, тайком убегая за пару кварталов от места ее выступления, чтобы просить еду на улице.
Мать в начале улице на рынке, пела прекрасную и мелодичную песню, находясь на бамбуковом шесте, укрепленном на трехметровой высоте, ее худенькое тело изящно и грациозно двигалось в вышине. Внизу же земля была усыпана осколками фарфора и если бы она неосторожно упала, эти осколки вонзились бы в ее тело. Однако это нравилось людям, это возбуждало их, было чем-то новым. Она использовала свою дешевую жизнь без остатка, чтобы в конечном итоге получить от этих богачей величайший подарок- мимолетную улыбку.
А в двух кварталах от нее, ее ребенок шел вдоль улицы и просил милостыню. Перед каждым двором, каждой дверью, перед каждым человеком, его грязная мордашка растягивалась в улыбке и он заводил одно и то же пожелание процветания на одной ноте, стремясь получить хоть немножко еды. Но подавали ему не так уж и часто.
Как-то раз, одна молодая беременная невестка богатой семьи, гуляла по рынку. Ей надоело сидеть в четырех стенах и в дурном настроении она вышла прогуляться. И увидела маму Мо Жань, танцующую на шесте.
Это показалось ей интересным, и она на минутку задержалась. Она послала своего охранника поговорить с танцующей женщиной:
- На земле под тобой всего лишь щебень да несколько осколков, это просто притворство, здесь мало подлинного представления. Эта госпожа говорит, что если ты согласишься поменять этот щебень и фарфоровые черепки на настоящие ножи, которые воткнут в землю, острием вверх, а затем запрыгнешь обратно на свой шест, то эта госпожа даст тебе десять золотых монет.
Такая жестокость была равносильна тому, как если бы она потребовали жизнь этой бедной женщины.
Но мама на это всего лишь ответила:
- Но у меня нет денег, чтобы купить ножи и разложить их здесь.
Богатая госпожа расхохоталась и тут же, по ее приказу ножи были куплены и воткнуты в землю.
- Танцуй.
Сказала заинтересованная этим зрелищем, разодетая в сверкающие одежды, богатая госпожа, поглаживая свой выпирающий живот.
Вокруг очень скоро собралась оживленная толпа. Это были не люди, а какие-то злобные демоны и бесы. Шелка и жемчуга, сияющие как солнечный свет, снизошли на землю , осветив все. Они, словно стая стервятников, собрались возле мертвого тела, почуяв запах крови. Они толпились вокруг, вытягивали шеи и в их глазах сиял такой же блеск.
- Танцуй, танцуй!
- Танцуй хорошо и тебя вознаградят монетами.
- За монеты, ради денег.
Это происходило на границе школы Жуфэн, здесь никогда не было недостатка в богачах. Больше всего им недоставало именно таких развлечений, будоражащих кровь, с риском для жизни.
Все эти шелка, золото и драгоценные камни подходили все ближе, к держащей бамбуковый шест в руках, маме и толпились вокруг. Они плотно обступили нищенку в лохмотьях.
Жизнь этой женщины была похожа на траву, просто горчичная трава, потому ее просто можно отнять смеха ради. На завтрак этим гнилым стервятникам, преподнесена с поклоном.
Попросив прощения заранее у них, она вышла в центр, уперла шест в землю и юрким воробышком плавно приземлилась на острие.
На кончике ножа, она рисковала своей жизнью, чтобы танцевать и петь.
Она использовала свою жизнь, чтобы развлекать.
Но, хотя ее мастерство было достаточно хорошим, в этот раз, когда она приземлилась на кончик шеста, опустив голову она увидела блестящие острые ножи внизу и ее на миг охватила паника. Из-за этого, бамбуковый шест отклонился на сантиметр в сторону, и вся толпа людей вскрикнула, увидев, как она соскальзывает вниз…
Она еле уклонилась от этого леса из ножей, но все же, они поранили ее. Из рассеченной раны на ноге во все стороны брызнула кровь, и возбужденная публика закричала.
Женщина, не обращая внимание на боль, тут же торопливо вскочила и с улыбкой начала кланяться, прося прощения.
Эти праздные зрители переговаривались со смехом:
- Девушка, твой навык не так хорош, тебе нужно больше стараться.
- Именно, так и есть. Уж если ты зарабатываешь этим на хлеб, тебе нужно обладать высоким мастерством в своем деле. Такая неумеха, а берется за такое дело, это возмутительно.
Только у нескольких человек, имеющих хоть каплю совести и доброе сердце, на глазах в этот момент выступили слезы:
- Ах, тут и говорит нечего, вы видели, эта несчастная девушка так сильно поранила ногу. Надо пойти в аптеку купить лекарства, чтобы приложить к ране.
Девушка еле шевелила губами:
- Я не могу…. У меня нет денег на лекарство. …
Эти люди остолбенели. Кто-то вздохнул, кто-то поднял руку, чтобы потеребить свои драгоценности на шее. Некоторые даже вытирали уголки своих глаз, как будто были глубоко тронуты.
- Как жаль.
- Да, да.
- Я вижу у тебя такая тяжелая жизнь. Я дам тебе несколько монет.
Какая то толстая старуха достала свой кошель. Она вытащила пригоршню золотых монет и стала перебирать их в руке, время от времени возвращая какие то монеты в кошель и доставая другие. В конце концов она нашарила в кошельке три медяка и взвесив их в руке, положила обратно два, а одну монету в протянутые, натруженные руки девушки.
Это благочестивая старушка, отдавая подаяние, конечно же пролила, как полагается, две слезинки и сказала с состраданием в голосе:
- Девушка, ты это заслужила. Быстрее, бери.
Женщина держала на ладони ценой своей жизни добытую медную монету и в растерянности бормотала:
- Премного благодарна….
Премного благодарна……
А тогда где же та, кто так великодушно пообещал ей десять золотых монет? Она давно уже ушла гневно бранясь.
Женщина с окровавленными ногами, ковыляя бросилась ей вслед. Она хотела догнать ее и спросить про обещанную награду. Но страж, сопровождавший эту даму, с бранью толкнул ее на землю. Он так громко ругался, что его голос было слышно через улицу…
- Настоящее невезение!
- Как это госпожа еще ребенка не потеряла, как только увидела эту кровищу. Каково это будет услышать господину, когда он ее обожает до смерти?
- И тебе не стыдно требовать вознаграждение, ты же сама туда запрыгнула? Не доставало еще, чтобы ты своей кровью забрызгала госпожу! Если бы такое произошло, тебе бы так это с рук легко не сошло!
- Убирайся!
Он все пинал и пинал эту женщину и по сколько эта семья была богата и уважаема в этом городе Линьи, все это время никто не захотел вмешаться. От боли она корчилась на земле, словно там копошилось ничтожное насекомое.
Никто не хотел помочь ей, протянуть руку…
Никто не хотел помочь ей, раскрыв свой кошелек….
Ее жизнь как танец, обменена на холодную, вонючую медную монету.
Когда эту медную монету дала ей набожная женщина, она сказала, что женщина заслуживает ее.
Она не могла обижаться, сегодня у нее есть целая медная монета. Но что можно купить на нее? Ее можно обменять только на рисовую пустую лепешку, но этого уже не хватит на плошку жидкой каши. А еще и рана на ноге и завтра она не сможет танцевать и тогда, что будет с ее ребенком… он еще такой маленький, такой худой, он снова останется с пустым животом, голодный….
Подумав об этом, она не могла больше сдерживаться, она извивалась как червяк на грязной земле и так убивалась и горько рыдала, что пока поднялась на ноги, она осипла. Люди слышали эти душераздирающие рыдания и раздраженно вздыхая, расходились по своим делам.
В это время сквозь толпу людей прорвался весь грязный с головы до ног, вонючий маленький ребенок.
Мо Жань бросился вперед, как загнанный зверек, рыдая и выкрикивая:
- Мама! Мама!
Он крепко обхватил ее.
Ничтожное дитя, крепко обнимающее свою ничтожную мать.
Как крошечный муравей*,сор под ногами** обхвативший хрупкую травинку***
Когда женщина увидела его, в ее глазах промелькнуло изумление. Эта хрупкая девушка, тут же превратилась в мать и моментально прекратила плакать. Жизнь их и так была такой тяжелой, каждый день она засыпала в аду и просыпалась там же, в преисподней. Она не хотела, не могла допустить, чтобы ее ребенок видел ее такой слабой и беспомощной.
На лице ее еще не высохли слезы, но она торопливо улыбнулась и сказала со смехом:
- Ай-яй-яй, посмотри-ка на себя, почему ты здесь? С мамой ничего не случилось, это просто маленькая царапина….. вот, смотри….
Она взяла его руку и положила в его ладошку потную медную монету, ее щедрое вознаграждение.
У Мо Жаня тряслась голова, на его крохотном личике были размазаны слезы.
- Этого хватит, чтобы купить тебе лепешку… иди, купи и возвращайся. Мама тебя тут подождет, и мы пойдем домой.
Домой?
Где этот дом?
Этот полуразрушенный сарай для дров?
Они там спали уже несколько дней, потому что их выгнали из загона для скота….
У Мо Жаня перехватило дыхание, в глазах вспыхнул жаркий огонь, и он сказал:
- Мама, ты посиди здесь немножко.
- Куда ты собрался? Зачем…. Не делай ничего безрассудного..
Мо Жань ринулся в сторону, подобрал с земли нож и звонким ясным голосом громко прокричал, заставляя уже расходившуюся толпу обратить на себя внимание:
- Господа! Дяденьки, тетушки, барышни, пожалуйста не расходитесь! Пожалуйста подойдите сюда! Еще один уникальный трюк! Прошу взгляните, уважаемые господа, оцените это….
С самых ранних лет он чувствовал внутри себя огромную духовную силу. Несмотря на то, что он никогда ее не культивировал, по сравнению с обычными людьми, он от природы обладал ей и был намного сильнее их в этом плане.
Мо Жань взял в руку нож, зажал острие в ладони, сосредоточился изо всех сил, низко закричал и лезвие в его руках разломилось на две половинки. Он бросил их перед собой на землю.
Люди в толпе испугались. Несколько даосов присутствующих там, увидев это, изумились.
- Не плохо для такого малыша, а.
- Повтори еще!
На этот раз Мо Жань взял в руки два ножа и так же расколол оба лезвия разом.
- Хорошо! – кто-то поднял руку.
- Давай три!
Мо Жань взял три ножа, толпа возбужденно загомонила.
- Прошу, господа, дяденьки, братья, матушки, сестрицы, наградите меня немного и я прибавлю еще ножей.
Этим людям нужно было зрелище, они начали доставать мелкие медные монеты и бросать их на землю перед ним.
Мо Жань тут же, ради этих медных монет сжал еще нож и еще один, до тех пор пока у него не пошла кровь и он не смог больше переломить их. Наевшись падали, стервятники взмахнули черными, как смоль, крыльям и развеялись как дым по сторонам.
Мо Жань бережно подобрав с земли все монеты, держа их в маленьких грязных ручонках усердно очистил их и подошел к остолбеневшей, заплаканной маме.
- Мама, тут хватит тебе на лекарство.
Женщина не могла сдержать слез , они стекали по ее щекам, она шептала:
- Сынок… ты хороший мальчик…. Дай маме посмотреть на твою руку….
- Я в порядке…… - Его чистая улыбка, его сияющее личико, обожгло ее сердце болью.
Она схватила его, крепко обняла и задыхаясь от слез проговорила:
- Твоя мама действительно бездарная, она плохо о тебе заботится…. Я позволила такому маленькому так страдать….
- Это не важно. – Мо Жань тихо проговорил, в маминых объятьях, - Мама, когда ты со мной, я не замечаю никаких невзгод….. когда я вырасту, я смогу хорошенько позаботиться о тебе, мама. Ты будешь жить прекрасно, каждый день будет как праздник.
Женщина улыбнулась и отерла уголки глаз от слез:
- Ну это уж слишком много, как праздник каждый день, это не важно. Сынок, лишь бы ты рос здоровым и беззаботным, это будет хорошо…. этого достаточно.
Мо Жань изо всех закивал головой. Вдруг он мягко отстранился и сказал:
- Мама, когда я вырасту, никто и никогда больше не посмеет тебя обидеть. Никто не будет тебя притеснять и обманывать. Только что все эти люди, я хотел, чтобы они все подошли и каждый извинился перед тобой. А если они не согласятся, я заставил бы их всех танцевать на этих ножах, я……..
- Глупыш, разве можно так думать. – Эта кроткая, добрая женщина погладила его по голове и пробормотала, - ни в коем случае не надо так думать, нельзя никого ненавидеть. Мама хочет, чтобы ты рос хорошим мальчиком. Обещай маме, что вырастешь добрым человеком, хорошо?
В то время Мо Жань был слишком мал, он был как нежный, зеленый саженец, только только пробившийся из под земли. Тогда его можно было наклонить в любом направлении. Его простая, но от природы добросердечная мать зажгла его первый маяк, задала ему верное направление. В то время Мо Жань был таким маленьким и глупым, очень серьезно подумав, он решительно ответил:
- Хорошо.
Он сказал:
- Мама, я обещаю тебе. Тогда, позже…….. когда я разбогатею, я построю много-много домов и отдам их тем людям, у которых нет семьи и которым негде жить. Я посажу много много зерна и буду раздавать еду людям, чтобы они могли поесть…. – так он говорил своей маме, - Мама, тогда больше никто и никогда не будет так жить, как мы сейчас.
*(蝼蚁 - бессловесный скот, ничтожество) **(刍狗 - соломенное чучело, ненужная вещь) ***(浮萍 - ряска – как легкомыслие, легковесность).
Мо Жань в одиночестве побрел по улице. По пути он все думал, что что-то тут не так. Ветер вокруг него кружил и завывал, словно кто-то тихо стонал на этой безлюдной улице. Под ногами у него была старая брусчатка из голубого камня, поросшего сизым мхом. Он наступал на мох , и его ноги скользили на его мокрой и гладкой поверхности……….
Он уже успокоился от недавнего спора и наконец, вспомнил про свои раздавленные пальцы. Те двери были сделаны из необработанных досок и занозы от них впились в его пальцы, которые сейчас были похожи на какое-то кровавое месиво, к счастью, в округе было уже темно и призраки не заметили этого.
Он опустил ресницы и молча рассматривал свою руку. По сколько на сердце у него сейчас было и так невыносимо тяжело, он не чувствовал особой боли от такой серьезной раны.
Повернув голову и мельком взглянув на плотно закрытые ворота, ему было совершенно ясно, что этот мужчина за воротами не скажет больше ничего, ни единого слова.
Такие отказы совсем не были для него чем-то новым. Мо Жань уже насмотрелся на такого типа людей и это давало ему возможность понять с первого взгляда, с пары слов, ответит ли на его мольбы человек или нет.
На самом деле, когда этот мужчина отказался от своих слов сказав, что «не видел», Мо Жань уже тогда понял, что не услышит больше ни слова правды. Только лишь потому, что это касалось земной души Чу Ваньнина, только по этому он упорствовал до тех пор, пока его не вытолкали за двери и не захлопнули их.
Уже довольно давно его так грубо не вышвыривали. Но иногда, ни месяцы ни годы ничего не меняют. В судьбе происходят небольшие перемены, но, какие-то дрянные вещи, которые раз за разом возвращаются, словно выгравированы на ваших костях.
Сюэ Мен когда-то называл его безродным ублюдком.
Это смешно, но Мо Жаню тогда казалось, что эти два ядовитых слова, сказанные гордым сыном небес, совсем не задевали его самолюбия.
Напротив, с самого начала множество людей называли его похуже, чем безродным ублюдком. По сравнению с этим, те ядовитые слова были как гром среди ясного неба и к этому он уже давно привык.
Он опять повернул голову, чтобы в последний раз взглянуть на запертую дверь. Там до сих пор толпились призраки, мерзко хихикая они медленно расходились.
Насмешки, издевки, брань, отвержение и одиночество.
Давно он не оказывался в таком беспомощном положении, бездомный, никому не нужный. Сейчас в его голове перемешались прошлое, детские воспоминания и настоящее. Они нагромождались одно на другое. Мо Жань потерялся в этих мыслях, ведь внешние обстоятельства были так похожи. Пока он шел, он невольно вспоминал о том времени, когда жил со своей мамой…..
То время, когда она еще не умерла и он не жил в «музыкальном доме» (борделе), когда он еще не был бездомным и не скитался на улицах Линьи, под воротами школы Жуфэн.
В то время, по крайней мере у него еще была мама.
Мама очень любила его и никогда не разрешала такому маленькому ребенку выходить на улицу, чтобы просить милостыню. Тогда они жили вместе в заброшенном сарае для дров и она сама каждый день уходила, чтобы давать уличные представления, так она зарабатывала им на жизнь.
Она имела хорошее образование танцовщицы и могла танцевать на бамбуковом шесте. Каждый день она возвращалась домой с несколькими медными монетами и покупала одну лепешку и две пиалы с чжоу (жидкая каша). Мать и сын делили на двоих эту нехитрую еду.
Мама всегда заботилась о том, чтобы ребенку доставалось побольше еды. Но Мо Жань, как только откусывал кусочек кукурузной лепешки, тут же говорил, что она слишком жесткая, а каша безвкусная и что его живот уже набит полностью.
Мама не знала, что каждый раз, когда она сердито вздыхала на привередливого малыша Мо Жаня, «ну что ж, ничего не поделаешь» , ей каждый раз только и оставалось, что доесть половину лепешки и половину его порции каши. Он сворачивался клубочком рядом и притворялся, что спит, этот ласковый малыш. На самом деле, прищурившись, он смотрел на нее. Смотрел как она доедает и вдоволь наедается. И только увидев, что она сыта, он успокаивался. Пусть в его животе бурлит от голода, но на душе спокойно.
Она так же не знала о том, что когда она уходит каждый день в город Линьи, на рынок, давать представление, ее ребенок сразу же вскарабкивается на поленницу и перелезает через нее, тайком убегая за пару кварталов от места ее выступления, чтобы просить еду на улице.
Мать в начале улице на рынке, пела прекрасную и мелодичную песню, находясь на бамбуковом шесте, укрепленном на трехметровой высоте, ее худенькое тело изящно и грациозно двигалось в вышине. Внизу же земля была усыпана осколками фарфора и если бы она неосторожно упала, эти осколки вонзились бы в ее тело. Однако это нравилось людям, это возбуждало их, было чем-то новым. Она использовала свою дешевую жизнь без остатка, чтобы в конечном итоге получить от этих богачей величайший подарок- мимолетную улыбку.
А в двух кварталах от нее, ее ребенок шел вдоль улицы и просил милостыню. Перед каждым двором, каждой дверью, перед каждым человеком, его грязная мордашка растягивалась в улыбке и он заводил одно и то же пожелание процветания на одной ноте, стремясь получить хоть немножко еды. Но подавали ему не так уж и часто.
Как-то раз, одна молодая беременная невестка богатой семьи, гуляла по рынку. Ей надоело сидеть в четырех стенах и в дурном настроении она вышла прогуляться. И увидела маму Мо Жань, танцующую на шесте.
Это показалось ей интересным, и она на минутку задержалась. Она послала своего охранника поговорить с танцующей женщиной:
- На земле под тобой всего лишь щебень да несколько осколков, это просто притворство, здесь мало подлинного представления. Эта госпожа говорит, что если ты согласишься поменять этот щебень и фарфоровые черепки на настоящие ножи, которые воткнут в землю, острием вверх, а затем запрыгнешь обратно на свой шест, то эта госпожа даст тебе десять золотых монет.
Такая жестокость была равносильна тому, как если бы она потребовали жизнь этой бедной женщины.
Но мама на это всего лишь ответила:
- Но у меня нет денег, чтобы купить ножи и разложить их здесь.
Богатая госпожа расхохоталась и тут же, по ее приказу ножи были куплены и воткнуты в землю.
- Танцуй.
Сказала заинтересованная этим зрелищем, разодетая в сверкающие одежды, богатая госпожа, поглаживая свой выпирающий живот.
Вокруг очень скоро собралась оживленная толпа. Это были не люди, а какие-то злобные демоны и бесы. Шелка и жемчуга, сияющие как солнечный свет, снизошли на землю , осветив все. Они, словно стая стервятников, собрались возле мертвого тела, почуяв запах крови. Они толпились вокруг, вытягивали шеи и в их глазах сиял такой же блеск.
- Танцуй, танцуй!
- Танцуй хорошо и тебя вознаградят монетами.
- За монеты, ради денег.
Это происходило на границе школы Жуфэн, здесь никогда не было недостатка в богачах. Больше всего им недоставало именно таких развлечений, будоражащих кровь, с риском для жизни.
Все эти шелка, золото и драгоценные камни подходили все ближе, к держащей бамбуковый шест в руках, маме и толпились вокруг. Они плотно обступили нищенку в лохмотьях.
Жизнь этой женщины была похожа на траву, просто горчичная трава, потому ее просто можно отнять смеха ради. На завтрак этим гнилым стервятникам, преподнесена с поклоном.
Попросив прощения заранее у них, она вышла в центр, уперла шест в землю и юрким воробышком плавно приземлилась на острие.
На кончике ножа, она рисковала своей жизнью, чтобы танцевать и петь.
Она использовала свою жизнь, чтобы развлекать.
Но, хотя ее мастерство было достаточно хорошим, в этот раз, когда она приземлилась на кончик шеста, опустив голову она увидела блестящие острые ножи внизу и ее на миг охватила паника. Из-за этого, бамбуковый шест отклонился на сантиметр в сторону, и вся толпа людей вскрикнула, увидев, как она соскальзывает вниз…
Она еле уклонилась от этого леса из ножей, но все же, они поранили ее. Из рассеченной раны на ноге во все стороны брызнула кровь, и возбужденная публика закричала.
Женщина, не обращая внимание на боль, тут же торопливо вскочила и с улыбкой начала кланяться, прося прощения.
Эти праздные зрители переговаривались со смехом:
- Девушка, твой навык не так хорош, тебе нужно больше стараться.
- Именно, так и есть. Уж если ты зарабатываешь этим на хлеб, тебе нужно обладать высоким мастерством в своем деле. Такая неумеха, а берется за такое дело, это возмутительно.
Только у нескольких человек, имеющих хоть каплю совести и доброе сердце, на глазах в этот момент выступили слезы:
- Ах, тут и говорит нечего, вы видели, эта несчастная девушка так сильно поранила ногу. Надо пойти в аптеку купить лекарства, чтобы приложить к ране.
Девушка еле шевелила губами:
- Я не могу…. У меня нет денег на лекарство. …
Эти люди остолбенели. Кто-то вздохнул, кто-то поднял руку, чтобы потеребить свои драгоценности на шее. Некоторые даже вытирали уголки своих глаз, как будто были глубоко тронуты.
- Как жаль.
- Да, да.
- Я вижу у тебя такая тяжелая жизнь. Я дам тебе несколько монет.
Какая то толстая старуха достала свой кошель. Она вытащила пригоршню золотых монет и стала перебирать их в руке, время от времени возвращая какие то монеты в кошель и доставая другие. В конце концов она нашарила в кошельке три медяка и взвесив их в руке, положила обратно два, а одну монету в протянутые, натруженные руки девушки.
Это благочестивая старушка, отдавая подаяние, конечно же пролила, как полагается, две слезинки и сказала с состраданием в голосе:
- Девушка, ты это заслужила. Быстрее, бери.
Женщина держала на ладони ценой своей жизни добытую медную монету и в растерянности бормотала:
- Премного благодарна….
Премного благодарна……
А тогда где же та, кто так великодушно пообещал ей десять золотых монет? Она давно уже ушла гневно бранясь.
Женщина с окровавленными ногами, ковыляя бросилась ей вслед. Она хотела догнать ее и спросить про обещанную награду. Но страж, сопровождавший эту даму, с бранью толкнул ее на землю. Он так громко ругался, что его голос было слышно через улицу…
- Настоящее невезение!
- Как это госпожа еще ребенка не потеряла, как только увидела эту кровищу. Каково это будет услышать господину, когда он ее обожает до смерти?
- И тебе не стыдно требовать вознаграждение, ты же сама туда запрыгнула? Не доставало еще, чтобы ты своей кровью забрызгала госпожу! Если бы такое произошло, тебе бы так это с рук легко не сошло!
- Убирайся!
Он все пинал и пинал эту женщину и по сколько эта семья была богата и уважаема в этом городе Линьи, все это время никто не захотел вмешаться. От боли она корчилась на земле, словно там копошилось ничтожное насекомое.
Никто не хотел помочь ей, протянуть руку…
Никто не хотел помочь ей, раскрыв свой кошелек….
Ее жизнь как танец, обменена на холодную, вонючую медную монету.
Когда эту медную монету дала ей набожная женщина, она сказала, что женщина заслуживает ее.
Она не могла обижаться, сегодня у нее есть целая медная монета. Но что можно купить на нее? Ее можно обменять только на рисовую пустую лепешку, но этого уже не хватит на плошку жидкой каши. А еще и рана на ноге и завтра она не сможет танцевать и тогда, что будет с ее ребенком… он еще такой маленький, такой худой, он снова останется с пустым животом, голодный….
Подумав об этом, она не могла больше сдерживаться, она извивалась как червяк на грязной земле и так убивалась и горько рыдала, что пока поднялась на ноги, она осипла. Люди слышали эти душераздирающие рыдания и раздраженно вздыхая, расходились по своим делам.
В это время сквозь толпу людей прорвался весь грязный с головы до ног, вонючий маленький ребенок.
Мо Жань бросился вперед, как загнанный зверек, рыдая и выкрикивая:
- Мама! Мама!
Он крепко обхватил ее.
Ничтожное дитя, крепко обнимающее свою ничтожную мать.
Как крошечный муравей*,сор под ногами** обхвативший хрупкую травинку***
Когда женщина увидела его, в ее глазах промелькнуло изумление. Эта хрупкая девушка, тут же превратилась в мать и моментально прекратила плакать. Жизнь их и так была такой тяжелой, каждый день она засыпала в аду и просыпалась там же, в преисподней. Она не хотела, не могла допустить, чтобы ее ребенок видел ее такой слабой и беспомощной.
На лице ее еще не высохли слезы, но она торопливо улыбнулась и сказала со смехом:
- Ай-яй-яй, посмотри-ка на себя, почему ты здесь? С мамой ничего не случилось, это просто маленькая царапина….. вот, смотри….
Она взяла его руку и положила в его ладошку потную медную монету, ее щедрое вознаграждение.
У Мо Жаня тряслась голова, на его крохотном личике были размазаны слезы.
- Этого хватит, чтобы купить тебе лепешку… иди, купи и возвращайся. Мама тебя тут подождет, и мы пойдем домой.
Домой?
Где этот дом?
Этот полуразрушенный сарай для дров?
Они там спали уже несколько дней, потому что их выгнали из загона для скота….
У Мо Жаня перехватило дыхание, в глазах вспыхнул жаркий огонь, и он сказал:
- Мама, ты посиди здесь немножко.
- Куда ты собрался? Зачем…. Не делай ничего безрассудного..
Мо Жань ринулся в сторону, подобрал с земли нож и звонким ясным голосом громко прокричал, заставляя уже расходившуюся толпу обратить на себя внимание:
- Господа! Дяденьки, тетушки, барышни, пожалуйста не расходитесь! Пожалуйста подойдите сюда! Еще один уникальный трюк! Прошу взгляните, уважаемые господа, оцените это….
С самых ранних лет он чувствовал внутри себя огромную духовную силу. Несмотря на то, что он никогда ее не культивировал, по сравнению с обычными людьми, он от природы обладал ей и был намного сильнее их в этом плане.
Мо Жань взял в руку нож, зажал острие в ладони, сосредоточился изо всех сил, низко закричал и лезвие в его руках разломилось на две половинки. Он бросил их перед собой на землю.
Люди в толпе испугались. Несколько даосов присутствующих там, увидев это, изумились.
- Не плохо для такого малыша, а.
- Повтори еще!
На этот раз Мо Жань взял в руки два ножа и так же расколол оба лезвия разом.
- Хорошо! – кто-то поднял руку.
- Давай три!
Мо Жань взял три ножа, толпа возбужденно загомонила.
- Прошу, господа, дяденьки, братья, матушки, сестрицы, наградите меня немного и я прибавлю еще ножей.
Этим людям нужно было зрелище, они начали доставать мелкие медные монеты и бросать их на землю перед ним.
Мо Жань тут же, ради этих медных монет сжал еще нож и еще один, до тех пор пока у него не пошла кровь и он не смог больше переломить их. Наевшись падали, стервятники взмахнули черными, как смоль, крыльям и развеялись как дым по сторонам.
Мо Жань бережно подобрав с земли все монеты, держа их в маленьких грязных ручонках усердно очистил их и подошел к остолбеневшей, заплаканной маме.
- Мама, тут хватит тебе на лекарство.
Женщина не могла сдержать слез , они стекали по ее щекам, она шептала:
- Сынок… ты хороший мальчик…. Дай маме посмотреть на твою руку….
- Я в порядке…… - Его чистая улыбка, его сияющее личико, обожгло ее сердце болью.
Она схватила его, крепко обняла и задыхаясь от слез проговорила:
- Твоя мама действительно бездарная, она плохо о тебе заботится…. Я позволила такому маленькому так страдать….
- Это не важно. – Мо Жань тихо проговорил, в маминых объятьях, - Мама, когда ты со мной, я не замечаю никаких невзгод….. когда я вырасту, я смогу хорошенько позаботиться о тебе, мама. Ты будешь жить прекрасно, каждый день будет как праздник.
Женщина улыбнулась и отерла уголки глаз от слез:
- Ну это уж слишком много, как праздник каждый день, это не важно. Сынок, лишь бы ты рос здоровым и беззаботным, это будет хорошо…. этого достаточно.
Мо Жань изо всех закивал головой. Вдруг он мягко отстранился и сказал:
- Мама, когда я вырасту, никто и никогда больше не посмеет тебя обидеть. Никто не будет тебя притеснять и обманывать. Только что все эти люди, я хотел, чтобы они все подошли и каждый извинился перед тобой. А если они не согласятся, я заставил бы их всех танцевать на этих ножах, я……..
- Глупыш, разве можно так думать. – Эта кроткая, добрая женщина погладила его по голове и пробормотала, - ни в коем случае не надо так думать, нельзя никого ненавидеть. Мама хочет, чтобы ты рос хорошим мальчиком. Обещай маме, что вырастешь добрым человеком, хорошо?
В то время Мо Жань был слишком мал, он был как нежный, зеленый саженец, только только пробившийся из под земли. Тогда его можно было наклонить в любом направлении. Его простая, но от природы добросердечная мать зажгла его первый маяк, задала ему верное направление. В то время Мо Жань был таким маленьким и глупым, очень серьезно подумав, он решительно ответил:
- Хорошо.
Он сказал:
- Мама, я обещаю тебе. Тогда, позже…….. когда я разбогатею, я построю много-много домов и отдам их тем людям, у которых нет семьи и которым негде жить. Я посажу много много зерна и буду раздавать еду людям, чтобы они могли поесть…. – так он говорил своей маме, - Мама, тогда больше никто и никогда не будет так жить, как мы сейчас.
*(蝼蚁 - бессловесный скот, ничтожество) **(刍狗 - соломенное чучело, ненужная вещь) ***(浮萍 - ряска – как легкомыслие, легковесность).
@темы: 18+, Хаски, 2ha, Хаски и его Учитель Белый Кот, Мо Жань, Чу ВаньНин, Император Мира Тасьень-Цзюнь, husky and his white cat shizun, Чу ВаньНин - Учитель, ЧВН, Шицзунь - Белый Кот, Мо ВэйЮй
-
-
04.03.2020 в 21:51-
-
04.03.2020 в 23:24-
-
04.03.2020 в 23:28-
-
05.03.2020 в 16:02-
-
05.03.2020 в 18:35-
-
05.03.2020 в 18:49-
-
05.03.2020 в 18:50