Lapsa1
читать дальшеНеожиданно, хотя метод Чу Ваньина лепки баоцзы был неуклюжий, готовые пельмени выглядели аппетитно. Один за другим, круглые и милые баоцзы были слеплены его тонкими пальцами и аккуратно разложены на столе.
Трое учеников ошеломленно смотрели на них.
- Учитель на самом деле знает, как делать баоцзы…
- Я что, сплю?
- На вид довольно красивые.
- Поразительно …
Их шепот, естественно, не мог ускользнуть от Чу Ваньина. Он поджал губы, его ресницы затрепетали. Хотя он все еще ничего не сказал, кончики его ушей слегка покраснели.
Сюэ Мэн не смог сдержаться и спросил:
- Учитель, это ваш первый раз, когда вы делаете баоцзы?
- Верно.
- Тогда почему они выглядят так хорошо?
- Это все равно что делать меха. Всего лишь несколько складок. В этом нет ничего сложного.
Мо Жань смотрел на него через деревянный стол, постепенно погружаясь в свои мысли.
В своей предыдущей жизни, единственный раз, когда он видел, как Чу Ваньнин готовил вонтоны, это было сразу после смерти Ши Мея. В тот день Чу Ваньин пошел на кухню и медленно заворачивал вонтоны.
Однако, прежде чем он смог их приготовить, он был сбит с ног Мо Жанем, который уже потерял рассудок.
Мо Жань не помнил, как они выглядели, были ли плоские или круглые, красивые или уродливые.
Он помнил только выражение лица Чу Ваньина в то время, когда он смотрел на него, не говоря ни слова. Его лицо все еще было покрыто мукой, выглядя таким незнакомым, немного потерянным, даже немного глупым...
В то время Мо Жань думал, что он рассердится, но, в конце концов, Чу Ваньин ничего не сказал. Он просто наклонился, опустил голову и поднял грязные комки теста один за другим.
В то время, зачем Чу Ваньин это сделал, почему так поступил?
Мо Жань не знал. Он никогда не думал об этом. Он не хотел думать об этом. На самом деле, он не смел думать об этом.
Забрав баоцзы, снеговик принес их на кухню, чтобы приготовить. Чу Ваньин положил в один из них медную монету в соответствии с обычаями. Тот, кому она достанется, будет удачлив в новом году.
Снеговик быстро принес уже сваренные баоцзы назад. На деревянный поднос он также положил немного кислого и пряного уксуса.
Сюэ Мэн сказал:
- Учитель, вы первый начинайте есть.
Чу Ваньнин не отказывался. Он взял баоцзы и положил ее в свою миску, но есть не стал. Вместо этого он взял еще три и отдал их Сюэ Мэну, Мо Жаню и Ши Мейю.
- Счастливого Нового года.- Решительно произнес Чу Ваньин.
Ученики были ошеломлены на мгновение, а затем все они начали смеяться.
- Учитель, с Новым годом.
Это было чистое совпадение. Мо Жань укусил свой баоцзы и тут же зажмурился от боли, зубы прикусили монету со звуком – «Бенг!». Он был действительно застигнут врасплох и почти выбил зуб.
Глядя на его гримасничающее лицо, Ши Мей рассмеялся:
- Думаю, тебе точно повезет в новом году.
Сюэ Мэн сказал:
- Чушь собачья это все.
Глаза Мо Жань наполнились слезами, когда он сказал:
- Учитель, этот баоцзы был действительно для меня, вы чересчур точны.
Чу Ваньин ответил:
- Ну это же хорошо.
Мо Жань:
- Я как будто укусил подошву ботинка.
Чу Ваньин : «….»
Мо Жань потер щеку и сделал глоток чая, переданного ему наставником. Он, наконец, пришел в себя и шутливо сказал:
- Ха-ха, Учитель запомнил в каком баоцзы монета и специально дал его мне, верно?
- Думай как хочешь, но не надо задаваться.
Затем, он опустил голову и начала есть.
Мо Жань не знал, было ли это просто иллюзией, но он мог видеть, что лицо Чу Ваньина слегка покраснело в теплом свете свечи.
После баоцзы был быстро подан роскошный ужин от шеф-повара. Курица, утка, рыба и другие блюда заняли весь стол.
Зал хозяйки Мэн становился все более и более оживленным. Сюэ Чжэнъюн и госпожа Ван сидели во главе зала и распорядились, чтобы снеговики вручили всем по пухлому красному конверту.
Чу Ваньин почувствовал, что снеговик толкал его колено, а Сюэ Чжэнъюн не сводит с него глаз.
Чу Ваньин был удивлен:
- Что? Мне тоже?
Вскрыв красный пакет, внутри оказалась пригоршня листового золота, которая стоила немало. Он не мог подобрать слов и когда поднял глаза, увидел, что Сюэ Чжэнъюн, этот простой человек, находящийся в кругу своих друзей и родственников, тоже смотрел на него с улыбкой и поднятым бокалом вина, чтобы поприветствовать его.
Так глупо.
Тем не менее, он чувствовал, что Сюэ Чжэнъюн был ... настоящий...
Чу Ваньнин некоторое время смотрел на него и не мог не улыбнуться. Он поднял бокал с вином и выпил его залпом.
Позже все золотые листы были распределены между учениками. После трех раундов выпивки атмосфера за столом наконец оживилась.
Главная причина оживления заключалась в том, что эти трое дьяволят, казалось, больше не боялись его. Что касается, Чу Ваньина, он никогда не пил так много.
- Досточтимый господин, позвольте мне погадать вам на руке.
Первым человеком, который опьянел, был Сюэ Мэн.
Он держал руку Чу Ваньнина и внимательно ее рассматривал. Если бы он не выпил с десяток чаш вина, он никогда бы и в мыслях не посмел так оскорбить его.
- Линия жизни длинная, но прерывистая, и его тело, кажется, не очень здоровым. Легко заболеваете.
- Совершенно верно, - засмеялся Мо Жань.
Чу Ваньин пристально посмотрел на него.
- Безымянный палец длинный и тонкий. Учитель, у вас есть удача, чтобы сделать состояние.
- Эти три линии начинаются из одной точки. Конечная линия линии любви соединена с линией мудрости. Как правило, такие люди готовы пожертвовать собой ради любовной линии ...- Сюэ Мэн некоторое время тупо смотрел на руку Чу Ваньина, а затем внезапно поднял голову и спросил: - Неужели это правда?
Лицо Чу Ванньина позеленело, когда он стиснул зубы и сказал:
- Сюэ Цимин, по-моему, ты устал от жизни.
Однако пьяный Сюэ Мэн не осознавал опасности. Он просто улыбнулся и продолжил гадание, бормоча себе под нос:
- Ах, и еще, есть любовные линии в форме островов, и это под безымянным пальцем. Учитель, то, как вы смотрите на людей, не совсем правильно... вы не понимаете.. вы слепы..
Чу Ваньин не мог больше сдерживаться. Он отдернул руку и собрался уходить.
Мо Жань был так счастлив, что чуть не умер от смеха. Он держался за живот и хохотал. Внезапно он встретился с холодным и убийственным взглядом Чу Ваньина. Ему с трудом удалось сдержать смех, но его ребра болели от напряжения.
Чу Ваньнин был возмущен:
- Над чем ты смеешься? Что тут смешного?
Как только он собрался уходить в ярости, его остановил Сюэ Мэн. Мо Жаню почему то сразу стало не так смешно. Сюэ Мэн сонно потянул Чу Ваньнина вниз и спрятал голову в его объятиях. Он обнял его за талию и нежно потерся лбом о одежду.
- Учитель... - Мягкий голос подростка звучал немного кокетливо, когда он сказал: - Не уходи. Давай, выпьем еще.
Чу Ваньнин выглядел так, будто сейчас подавится.
- Сюэ Цимин! Ты, ты просто валяешь дурака, отпусти меня!
Однако в это время снеговик на сцене вдруг спустился скрипя вниз. Оказалось, что танец меча старейшины ТанЛанга закончился. Согласно последовательности, теперь должна быть очередь старейшины Юхэна.
Тут же все внимание было сосредоточено на Чу Ваньнине. Когда все присутствующие в зале увидели, что Сюэ Мэн действительно осмелился обнять старейшину Юхэна за талию, после того, как напился, все ученики были чрезвычайно шокированы. Некоторые просто впились глазами в этот угол.
Чу Ваньин: "..."
На мгновение всем стало очень неловко. Старейшина Юхэн не мог ни уйти, ни сесть, поэтому он мог только стоять и сдерживать Сюэ Мэна.
После долгого молчания, Мо Жань внезапно усмехнулся.
- Нет, Сюэ Мэн. Ты уже такой взрослый, но все еще ведешь себя как избалованный ребенок?- Говоря это, он потянулся, чтобы оттащить его. - Вставай, не облокачивайся на Учителя.
У Сюэ Мэна не было никаких дурных намерений. Если бы он вспомнил об этом, когда был трезв, то надавал бы себе пощечин.
Однако сейчас он был сильно пьян и Мо Жаню потребоалось много времени и усилий, чтобы оторвать его от тела Чу Ваньина.
- Сядь. Сколько пальцев показываю?
Сюэ Мэн посмотрел на протянутый палец Мо Жаня и ответил, нахмурившись:
- Три.
Мо Жань: «….»
Ши Мей не мог удержаться от смеха и поддразнивания:
- Кто я?
- Ты - Ши Мей. - Сюэ Мэн нетерпеливо закатил глаза.
Мо Жань тоже присоединился к веселью.
- Тогда кто же я?
Сюэ Мэн некоторое время смотрел на него, прежде чем сказать:
- Ты - собака.
Мо Жань сказал сердито:
- Сюэ Цимин, я еще разберусь с тобой!
Внезапно за соседним столом ученик, который был либо очень храбр, либо слишком много выпил, указал на Чу Ваньина и громко спросил:
- Молодой мастер, посмотрите, а кто он?
Сюэ Мэн был так пьян, что даже не мог сидеть. Он почти лежал на столе, еле подняв глаза он долго щурился, пока он смотрел на Чу Ваньина.
Чу Ваньин: "..."
Сюе Мэн "..."
Чу Ваньин: "..."
Сюе Мэн "..."
После долгой паузы, когда люди думали, что Сюэ Мэн, вероятно, слишком пьян и сейчас заснет, он вдруг улыбнулся и протянул руку, пытаясь дотянуться до рукава Чу Ваньина.
- Небожитель старший брат.
Три слова прозвучали громко и отчетливо.
Все ученики
"..."
- Пффф."
Неизвестно, кто засмеялся первым, но все остальные так же не могли сдержать смех. Хотя выражение на лице Чу Ваньина было неприглядным и всем был известен его крутой нрав, но всем вокруг было все равно сейчас. Каким бы злым он сейчас ни был, он не сможет всех отхлестать своей Тяньвей. Таким образом, шумный зал госпожи Мэн наполнился веселым гулом. Все в зале перешептывались поедая угощения и запивая вином, больше не сдерживаясь.
- Ха-ха, старший брат Небожитель.
- Старейшина Юхэн такой красивый, он действительно похож на Бога.
- Я бы сказала, что думаю, но боюсь выглядеть слишком вульгарной. Каждый раз, когда я вижу его, я не могу не думать об этом.
Кто-то спросил:
- Что вы имеете в виду?
- О том, что находится под этими тремя фунтами снега, его одежды?
- Тогда ты действительно довольно вульгарна.
Цвет лица Чу Ваньина сменился с белого на синий, потом на черный и, наконец, он решил сделать вид, что спокоен и ничего не слышит.
В конце концов, он привык к тому, что все смотрят на него на расстоянии и с почтением. Внезапный энтузиазм, выраженный в атмосфере праздника и вине, не позволил ему встать и уйти. Столкнувшись с такой ситуацией, он действительно не знал, как реагировать и должен был заставить себя успокоиться.
Однако его малиновые уши выдавали его волнение и оживляли красивое лицо, которое, казалось, застыло, как лед.
Мо Жань заметил это и поджал губы. Он ничего не сказал, но в его сердце почему-то появилась досадная ревность.
Не то чтобы он не знал, что Чу Ваньин хорош собой, но, как и все остальные, он понимал, что хотя Чу Ваньин и красив, его красота больше походила на остроту ножей и топоров. Когда он не улыбался, он выглядел холодно, как снег, и потому никто не осмеливался приблизиться к нему.
В его глупой, темной голове он мог сказать, что Чу Ваньин была похож на тарелку вкусного мяса, но она была в сломанной и грязной коробке. Единственный человек в мире, который мог попробовать деликатес в этой коробке, был он. Ему не нужно было беспокоиться, что кто-то обнаружит это лакомство и таким образом сможет отобрать его.
Но сегодня вечером, под теплом огня и возбуждающим действием вина, так много пар глаз уставились на его коробку с едой, которая была до этого никому не интересна.
Мо Жань, вдруг занервничал. Он хотел вцепиться в эту коробку и прогнать всех тех, кто жаждал его еды.
Однако он вдруг понял, что в этой жизни этот прекрасный кусок мяса ему не принадлежит. В этой жизни у него другие планы, с его кристально чистым другим объектом, он больше не мог тратить время на то, чтобы прогонять волков, которые пускали слюни на это мясо.
Мо Жань не ожидал, что Чу Ваньин серьезно подготовиться к празднику, как другие старейшины. Он подготовил праздничное выступление игры на цитре. Глаза учеников были наполнены восхищением и поклонением. Кто-то прошептал:
- Я не могу поверить, что старейшина Юхэн может играть на цитре …
- Это так приятно на слух, как будто ощущаешь вкус прекрасного мяса.
Мо Жань молча сидел на месте. Сюэ Мэн уже заснул. Он полулежал на столе и дышал ровно. Мо Жань взял кувшин с вином из его рук и наполнил его для себя. Он молча слушал и пил, глядя на людей на сцене.
Раздражение в груди росло.
В своей предыдущей жизни, Чу Ваньин никогда не играл на цитре в канун Нового года.
Мало кто когда-либо видел его играющим на цитре.
В то время, когда он был помещен под домашний арест Мо Жанем, Чу Ваньин видимо чувствовал себя действительно подавленным. Увидев во дворе цитру, он сел на землю, закрыл глаза и погладил струны.
Звук, исходящий от инструмента, был долгим и пустым, и когда Мо Жань вернулся, он увидел Чу Ваньнина, сидящего во дворе, невыразимо спокойного, чистого и благородного.
Что я тогда с ним сделал?
Ах, да.
Он толкнул его к цитре и трахал его прямо посреди двора под, холодным, как лунным светом. Мо Жань заботился в этот момент только о своем комфорте, ему было все равно, что Чу Ваньин дрожал от страха и нестерпимо мучался от холода, что было начало зимы. Его Учитель так боялся холода, но он сорвал его одежду и надругался над ним на ледяном каменном полу двора. В тот раз Чу Ваньин не мог вытерпеть боль и холод и потерял сознание.
После этого он выздоравливал в течение нескольких месяцев, но все еще не мог восстановить свой дух.
В то время, Мо Жань сказал ему холодно:
- Чу Ваньин, отныне, вам не разрешается играть на цитре перед другими. Ты же знаешь, как ты выглядишь, когда прикасаешься к цитре. …
Он поджал губы, не находя нужных слов, и остановился.
Как?
Строго и благородно и одновременно мягко и спокойно, но по какой-то причине этот вид был на столько соблазнительным, что люди, теряли самообладание и было невозможно держать себя в руках.
Чу Ваньин не сказал ни слова, его губы были мертвенно белые, глаза острыми, а брови резкими как мечи.
Мо Жань поднял руку и после секундного колебания коснулся пальцем его лба между бровей. Движения Тасьень-Цзюня ( Наступающий на Бессмертных) казались мягкими, но голос оставался холодным и бесстрастным.
- Если ты ослушаешься меня, я прикую тебя к кровати цепью, так что ты не сможешь ничего делать, кроме как лежать под моим величеством в постели. Этот достопочтенный сдержит свое слово.
Что же Чу Ваньнин ответил ему в то время?
Мо Жань сделал еще один глоток вина, глядя на людей на сцене, копаясь в давних воспоминаниях.
Казалось, он ничего не сказал.
Нет, он тогда взглянул на него и сказал…….
- ДА ПОШЕЛ ТЫ.
Он не мог вспомнить точно.
В своей жизни он долгое время был связан с Чу Ваньином. Многие вещи уже не были такими ясными и отчетливыми.
В конце концов, он мог признать только одно - Чу Ваньнин был его человеком, даже если он не любил его и ему нравилось рвать, ломать, портить его. Он мог только сам разорвать плоть Чу Ваньина и растереть в порошок его кости, вырвать его внутренности, но не позволить другим прикоснуться к нему, как шакал или тигр, охраняющий добычу.
Он хотел, чтобы кровь Чу Ваньина возбуждала его желание. Его проклятие росло на его костях, и его страсть текла через его тело.
Разве он не был чистым и непорочный?
А потом? Он лежал под самым злым человеком в мире, широко расставив ноги. Самый жестокий тиран в постели набрасывался на него и пронзал своим огненным клинком. Он запачкал его изнутри и снаружи.
Разве можно так легко надеть порванную одежду?
Мо Жань закрыл глаза, костяшки его пальцев побелели.
Когда он думал о прошлом, он больше не мог слышать радостные звуки кануна Нового года или мелодию Чу Ваньина.
Все, что осталось в его голове - это холодный голос, который был близок к сумасшествию. Он вылетел из пыли, как стервятник, и долго кружил вокруг него.
- В аду слишком холодно, Чу Ваннин. Ты вернулся, чтобы мучить меня.
- Да, ты Бог, ты свет для других. Сюэ Мэн, Мей ХанСюэ и другие ждут вас, чтобы вы осветили, согрели их. Чу, образцовый наставник, совершенный, святой!
Голос сладко рассмеялся. Смеясь, он вдруг стал безжалостным, как душа, которую разрезали пополам. Он стал злым и яростным, как гром.
- А ты когда-нибудь смотрел на меня? Согревал меня? У меня только шрамы от тебя на теле! Святой, Чу Ваньин! Ты только мой человек, мне нужна твоя жизнь. Ты будешь только моим огнем, и я возьму тебя с собой в могилу. Чтобы ты мог следовать только за моим трупом, я заставлю тебя гнить вместе со мной.
В жизни или в смерти, ты мой…
Все вокруг затряслось от криков одобрения и аплодисментов.
Мо Жань резко открыл глаза, когда холодный пот пропитал его спину.
Представление закончилось, и все ученики радостно хлопали в ладоши. Мо Жань сидел посередине, и он почувствовал, что перед глазами еще мелькают размытые картинки прошлого. Но сейчас он смотрел, как Чу Ваньин медленно спускается по деревянным ступеням с цитрой в руках.
В этот момент, впервые в жизни, он почувствовал, что это так нелепо. Ему вдруг показалось, что он сошел с ума в прошлой жизни.
На самом деле, Чу Ваньин не был таким уж плохим... И я снова здесь ... Зачем?
Трое учеников ошеломленно смотрели на них.
- Учитель на самом деле знает, как делать баоцзы…
- Я что, сплю?
- На вид довольно красивые.
- Поразительно …
Их шепот, естественно, не мог ускользнуть от Чу Ваньина. Он поджал губы, его ресницы затрепетали. Хотя он все еще ничего не сказал, кончики его ушей слегка покраснели.
Сюэ Мэн не смог сдержаться и спросил:
- Учитель, это ваш первый раз, когда вы делаете баоцзы?
- Верно.
- Тогда почему они выглядят так хорошо?
- Это все равно что делать меха. Всего лишь несколько складок. В этом нет ничего сложного.
Мо Жань смотрел на него через деревянный стол, постепенно погружаясь в свои мысли.
В своей предыдущей жизни, единственный раз, когда он видел, как Чу Ваньнин готовил вонтоны, это было сразу после смерти Ши Мея. В тот день Чу Ваньин пошел на кухню и медленно заворачивал вонтоны.
Однако, прежде чем он смог их приготовить, он был сбит с ног Мо Жанем, который уже потерял рассудок.
Мо Жань не помнил, как они выглядели, были ли плоские или круглые, красивые или уродливые.
Он помнил только выражение лица Чу Ваньина в то время, когда он смотрел на него, не говоря ни слова. Его лицо все еще было покрыто мукой, выглядя таким незнакомым, немного потерянным, даже немного глупым...
В то время Мо Жань думал, что он рассердится, но, в конце концов, Чу Ваньин ничего не сказал. Он просто наклонился, опустил голову и поднял грязные комки теста один за другим.
В то время, зачем Чу Ваньин это сделал, почему так поступил?
Мо Жань не знал. Он никогда не думал об этом. Он не хотел думать об этом. На самом деле, он не смел думать об этом.
Забрав баоцзы, снеговик принес их на кухню, чтобы приготовить. Чу Ваньин положил в один из них медную монету в соответствии с обычаями. Тот, кому она достанется, будет удачлив в новом году.
Снеговик быстро принес уже сваренные баоцзы назад. На деревянный поднос он также положил немного кислого и пряного уксуса.
Сюэ Мэн сказал:
- Учитель, вы первый начинайте есть.
Чу Ваньнин не отказывался. Он взял баоцзы и положил ее в свою миску, но есть не стал. Вместо этого он взял еще три и отдал их Сюэ Мэну, Мо Жаню и Ши Мейю.
- Счастливого Нового года.- Решительно произнес Чу Ваньин.
Ученики были ошеломлены на мгновение, а затем все они начали смеяться.
- Учитель, с Новым годом.
Это было чистое совпадение. Мо Жань укусил свой баоцзы и тут же зажмурился от боли, зубы прикусили монету со звуком – «Бенг!». Он был действительно застигнут врасплох и почти выбил зуб.
Глядя на его гримасничающее лицо, Ши Мей рассмеялся:
- Думаю, тебе точно повезет в новом году.
Сюэ Мэн сказал:
- Чушь собачья это все.
Глаза Мо Жань наполнились слезами, когда он сказал:
- Учитель, этот баоцзы был действительно для меня, вы чересчур точны.
Чу Ваньин ответил:
- Ну это же хорошо.
Мо Жань:
- Я как будто укусил подошву ботинка.
Чу Ваньин : «….»
Мо Жань потер щеку и сделал глоток чая, переданного ему наставником. Он, наконец, пришел в себя и шутливо сказал:
- Ха-ха, Учитель запомнил в каком баоцзы монета и специально дал его мне, верно?
- Думай как хочешь, но не надо задаваться.
Затем, он опустил голову и начала есть.
Мо Жань не знал, было ли это просто иллюзией, но он мог видеть, что лицо Чу Ваньина слегка покраснело в теплом свете свечи.
После баоцзы был быстро подан роскошный ужин от шеф-повара. Курица, утка, рыба и другие блюда заняли весь стол.
Зал хозяйки Мэн становился все более и более оживленным. Сюэ Чжэнъюн и госпожа Ван сидели во главе зала и распорядились, чтобы снеговики вручили всем по пухлому красному конверту.
Чу Ваньин почувствовал, что снеговик толкал его колено, а Сюэ Чжэнъюн не сводит с него глаз.
Чу Ваньин был удивлен:
- Что? Мне тоже?
Вскрыв красный пакет, внутри оказалась пригоршня листового золота, которая стоила немало. Он не мог подобрать слов и когда поднял глаза, увидел, что Сюэ Чжэнъюн, этот простой человек, находящийся в кругу своих друзей и родственников, тоже смотрел на него с улыбкой и поднятым бокалом вина, чтобы поприветствовать его.
Так глупо.
Тем не менее, он чувствовал, что Сюэ Чжэнъюн был ... настоящий...
Чу Ваньнин некоторое время смотрел на него и не мог не улыбнуться. Он поднял бокал с вином и выпил его залпом.
Позже все золотые листы были распределены между учениками. После трех раундов выпивки атмосфера за столом наконец оживилась.
Главная причина оживления заключалась в том, что эти трое дьяволят, казалось, больше не боялись его. Что касается, Чу Ваньина, он никогда не пил так много.
- Досточтимый господин, позвольте мне погадать вам на руке.
Первым человеком, который опьянел, был Сюэ Мэн.
Он держал руку Чу Ваньнина и внимательно ее рассматривал. Если бы он не выпил с десяток чаш вина, он никогда бы и в мыслях не посмел так оскорбить его.
- Линия жизни длинная, но прерывистая, и его тело, кажется, не очень здоровым. Легко заболеваете.
- Совершенно верно, - засмеялся Мо Жань.
Чу Ваньин пристально посмотрел на него.
- Безымянный палец длинный и тонкий. Учитель, у вас есть удача, чтобы сделать состояние.
- Эти три линии начинаются из одной точки. Конечная линия линии любви соединена с линией мудрости. Как правило, такие люди готовы пожертвовать собой ради любовной линии ...- Сюэ Мэн некоторое время тупо смотрел на руку Чу Ваньина, а затем внезапно поднял голову и спросил: - Неужели это правда?
Лицо Чу Ванньина позеленело, когда он стиснул зубы и сказал:
- Сюэ Цимин, по-моему, ты устал от жизни.
Однако пьяный Сюэ Мэн не осознавал опасности. Он просто улыбнулся и продолжил гадание, бормоча себе под нос:
- Ах, и еще, есть любовные линии в форме островов, и это под безымянным пальцем. Учитель, то, как вы смотрите на людей, не совсем правильно... вы не понимаете.. вы слепы..
Чу Ваньин не мог больше сдерживаться. Он отдернул руку и собрался уходить.
Мо Жань был так счастлив, что чуть не умер от смеха. Он держался за живот и хохотал. Внезапно он встретился с холодным и убийственным взглядом Чу Ваньина. Ему с трудом удалось сдержать смех, но его ребра болели от напряжения.
Чу Ваньнин был возмущен:
- Над чем ты смеешься? Что тут смешного?
Как только он собрался уходить в ярости, его остановил Сюэ Мэн. Мо Жаню почему то сразу стало не так смешно. Сюэ Мэн сонно потянул Чу Ваньнина вниз и спрятал голову в его объятиях. Он обнял его за талию и нежно потерся лбом о одежду.
- Учитель... - Мягкий голос подростка звучал немного кокетливо, когда он сказал: - Не уходи. Давай, выпьем еще.
Чу Ваньнин выглядел так, будто сейчас подавится.
- Сюэ Цимин! Ты, ты просто валяешь дурака, отпусти меня!
Однако в это время снеговик на сцене вдруг спустился скрипя вниз. Оказалось, что танец меча старейшины ТанЛанга закончился. Согласно последовательности, теперь должна быть очередь старейшины Юхэна.
Тут же все внимание было сосредоточено на Чу Ваньнине. Когда все присутствующие в зале увидели, что Сюэ Мэн действительно осмелился обнять старейшину Юхэна за талию, после того, как напился, все ученики были чрезвычайно шокированы. Некоторые просто впились глазами в этот угол.
Чу Ваньин: "..."
На мгновение всем стало очень неловко. Старейшина Юхэн не мог ни уйти, ни сесть, поэтому он мог только стоять и сдерживать Сюэ Мэна.
После долгого молчания, Мо Жань внезапно усмехнулся.
- Нет, Сюэ Мэн. Ты уже такой взрослый, но все еще ведешь себя как избалованный ребенок?- Говоря это, он потянулся, чтобы оттащить его. - Вставай, не облокачивайся на Учителя.
У Сюэ Мэна не было никаких дурных намерений. Если бы он вспомнил об этом, когда был трезв, то надавал бы себе пощечин.
Однако сейчас он был сильно пьян и Мо Жаню потребоалось много времени и усилий, чтобы оторвать его от тела Чу Ваньина.
- Сядь. Сколько пальцев показываю?
Сюэ Мэн посмотрел на протянутый палец Мо Жаня и ответил, нахмурившись:
- Три.
Мо Жань: «….»
Ши Мей не мог удержаться от смеха и поддразнивания:
- Кто я?
- Ты - Ши Мей. - Сюэ Мэн нетерпеливо закатил глаза.
Мо Жань тоже присоединился к веселью.
- Тогда кто же я?
Сюэ Мэн некоторое время смотрел на него, прежде чем сказать:
- Ты - собака.
Мо Жань сказал сердито:
- Сюэ Цимин, я еще разберусь с тобой!
Внезапно за соседним столом ученик, который был либо очень храбр, либо слишком много выпил, указал на Чу Ваньина и громко спросил:
- Молодой мастер, посмотрите, а кто он?
Сюэ Мэн был так пьян, что даже не мог сидеть. Он почти лежал на столе, еле подняв глаза он долго щурился, пока он смотрел на Чу Ваньина.
Чу Ваньин: "..."
Сюе Мэн "..."
Чу Ваньин: "..."
Сюе Мэн "..."
После долгой паузы, когда люди думали, что Сюэ Мэн, вероятно, слишком пьян и сейчас заснет, он вдруг улыбнулся и протянул руку, пытаясь дотянуться до рукава Чу Ваньина.
- Небожитель старший брат.
Три слова прозвучали громко и отчетливо.
Все ученики
"..."
- Пффф."
Неизвестно, кто засмеялся первым, но все остальные так же не могли сдержать смех. Хотя выражение на лице Чу Ваньина было неприглядным и всем был известен его крутой нрав, но всем вокруг было все равно сейчас. Каким бы злым он сейчас ни был, он не сможет всех отхлестать своей Тяньвей. Таким образом, шумный зал госпожи Мэн наполнился веселым гулом. Все в зале перешептывались поедая угощения и запивая вином, больше не сдерживаясь.
- Ха-ха, старший брат Небожитель.
- Старейшина Юхэн такой красивый, он действительно похож на Бога.
- Я бы сказала, что думаю, но боюсь выглядеть слишком вульгарной. Каждый раз, когда я вижу его, я не могу не думать об этом.
Кто-то спросил:
- Что вы имеете в виду?
- О том, что находится под этими тремя фунтами снега, его одежды?
- Тогда ты действительно довольно вульгарна.
Цвет лица Чу Ваньина сменился с белого на синий, потом на черный и, наконец, он решил сделать вид, что спокоен и ничего не слышит.
В конце концов, он привык к тому, что все смотрят на него на расстоянии и с почтением. Внезапный энтузиазм, выраженный в атмосфере праздника и вине, не позволил ему встать и уйти. Столкнувшись с такой ситуацией, он действительно не знал, как реагировать и должен был заставить себя успокоиться.
Однако его малиновые уши выдавали его волнение и оживляли красивое лицо, которое, казалось, застыло, как лед.
Мо Жань заметил это и поджал губы. Он ничего не сказал, но в его сердце почему-то появилась досадная ревность.
Не то чтобы он не знал, что Чу Ваньин хорош собой, но, как и все остальные, он понимал, что хотя Чу Ваньин и красив, его красота больше походила на остроту ножей и топоров. Когда он не улыбался, он выглядел холодно, как снег, и потому никто не осмеливался приблизиться к нему.
В его глупой, темной голове он мог сказать, что Чу Ваньин была похож на тарелку вкусного мяса, но она была в сломанной и грязной коробке. Единственный человек в мире, который мог попробовать деликатес в этой коробке, был он. Ему не нужно было беспокоиться, что кто-то обнаружит это лакомство и таким образом сможет отобрать его.
Но сегодня вечером, под теплом огня и возбуждающим действием вина, так много пар глаз уставились на его коробку с едой, которая была до этого никому не интересна.
Мо Жань, вдруг занервничал. Он хотел вцепиться в эту коробку и прогнать всех тех, кто жаждал его еды.
Однако он вдруг понял, что в этой жизни этот прекрасный кусок мяса ему не принадлежит. В этой жизни у него другие планы, с его кристально чистым другим объектом, он больше не мог тратить время на то, чтобы прогонять волков, которые пускали слюни на это мясо.
Мо Жань не ожидал, что Чу Ваньин серьезно подготовиться к празднику, как другие старейшины. Он подготовил праздничное выступление игры на цитре. Глаза учеников были наполнены восхищением и поклонением. Кто-то прошептал:
- Я не могу поверить, что старейшина Юхэн может играть на цитре …
- Это так приятно на слух, как будто ощущаешь вкус прекрасного мяса.
Мо Жань молча сидел на месте. Сюэ Мэн уже заснул. Он полулежал на столе и дышал ровно. Мо Жань взял кувшин с вином из его рук и наполнил его для себя. Он молча слушал и пил, глядя на людей на сцене.
Раздражение в груди росло.
В своей предыдущей жизни, Чу Ваньин никогда не играл на цитре в канун Нового года.
Мало кто когда-либо видел его играющим на цитре.
В то время, когда он был помещен под домашний арест Мо Жанем, Чу Ваньин видимо чувствовал себя действительно подавленным. Увидев во дворе цитру, он сел на землю, закрыл глаза и погладил струны.
Звук, исходящий от инструмента, был долгим и пустым, и когда Мо Жань вернулся, он увидел Чу Ваньнина, сидящего во дворе, невыразимо спокойного, чистого и благородного.
Что я тогда с ним сделал?
Ах, да.
Он толкнул его к цитре и трахал его прямо посреди двора под, холодным, как лунным светом. Мо Жань заботился в этот момент только о своем комфорте, ему было все равно, что Чу Ваньин дрожал от страха и нестерпимо мучался от холода, что было начало зимы. Его Учитель так боялся холода, но он сорвал его одежду и надругался над ним на ледяном каменном полу двора. В тот раз Чу Ваньин не мог вытерпеть боль и холод и потерял сознание.
После этого он выздоравливал в течение нескольких месяцев, но все еще не мог восстановить свой дух.
В то время, Мо Жань сказал ему холодно:
- Чу Ваньин, отныне, вам не разрешается играть на цитре перед другими. Ты же знаешь, как ты выглядишь, когда прикасаешься к цитре. …
Он поджал губы, не находя нужных слов, и остановился.
Как?
Строго и благородно и одновременно мягко и спокойно, но по какой-то причине этот вид был на столько соблазнительным, что люди, теряли самообладание и было невозможно держать себя в руках.
Чу Ваньин не сказал ни слова, его губы были мертвенно белые, глаза острыми, а брови резкими как мечи.
Мо Жань поднял руку и после секундного колебания коснулся пальцем его лба между бровей. Движения Тасьень-Цзюня ( Наступающий на Бессмертных) казались мягкими, но голос оставался холодным и бесстрастным.
- Если ты ослушаешься меня, я прикую тебя к кровати цепью, так что ты не сможешь ничего делать, кроме как лежать под моим величеством в постели. Этот достопочтенный сдержит свое слово.
Что же Чу Ваньнин ответил ему в то время?
Мо Жань сделал еще один глоток вина, глядя на людей на сцене, копаясь в давних воспоминаниях.
Казалось, он ничего не сказал.
Нет, он тогда взглянул на него и сказал…….
- ДА ПОШЕЛ ТЫ.
Он не мог вспомнить точно.
В своей жизни он долгое время был связан с Чу Ваньином. Многие вещи уже не были такими ясными и отчетливыми.
В конце концов, он мог признать только одно - Чу Ваньнин был его человеком, даже если он не любил его и ему нравилось рвать, ломать, портить его. Он мог только сам разорвать плоть Чу Ваньина и растереть в порошок его кости, вырвать его внутренности, но не позволить другим прикоснуться к нему, как шакал или тигр, охраняющий добычу.
Он хотел, чтобы кровь Чу Ваньина возбуждала его желание. Его проклятие росло на его костях, и его страсть текла через его тело.
Разве он не был чистым и непорочный?
А потом? Он лежал под самым злым человеком в мире, широко расставив ноги. Самый жестокий тиран в постели набрасывался на него и пронзал своим огненным клинком. Он запачкал его изнутри и снаружи.
Разве можно так легко надеть порванную одежду?
Мо Жань закрыл глаза, костяшки его пальцев побелели.
Когда он думал о прошлом, он больше не мог слышать радостные звуки кануна Нового года или мелодию Чу Ваньина.
Все, что осталось в его голове - это холодный голос, который был близок к сумасшествию. Он вылетел из пыли, как стервятник, и долго кружил вокруг него.
- В аду слишком холодно, Чу Ваннин. Ты вернулся, чтобы мучить меня.
- Да, ты Бог, ты свет для других. Сюэ Мэн, Мей ХанСюэ и другие ждут вас, чтобы вы осветили, согрели их. Чу, образцовый наставник, совершенный, святой!
Голос сладко рассмеялся. Смеясь, он вдруг стал безжалостным, как душа, которую разрезали пополам. Он стал злым и яростным, как гром.
- А ты когда-нибудь смотрел на меня? Согревал меня? У меня только шрамы от тебя на теле! Святой, Чу Ваньин! Ты только мой человек, мне нужна твоя жизнь. Ты будешь только моим огнем, и я возьму тебя с собой в могилу. Чтобы ты мог следовать только за моим трупом, я заставлю тебя гнить вместе со мной.
В жизни или в смерти, ты мой…
Все вокруг затряслось от криков одобрения и аплодисментов.
Мо Жань резко открыл глаза, когда холодный пот пропитал его спину.
Представление закончилось, и все ученики радостно хлопали в ладоши. Мо Жань сидел посередине, и он почувствовал, что перед глазами еще мелькают размытые картинки прошлого. Но сейчас он смотрел, как Чу Ваньин медленно спускается по деревянным ступеням с цитрой в руках.
В этот момент, впервые в жизни, он почувствовал, что это так нелепо. Ему вдруг показалось, что он сошел с ума в прошлой жизни.
На самом деле, Чу Ваньин не был таким уж плохим... И я снова здесь ... Зачем?
@темы: 2ha
-
-
27.08.2019 в 07:27-
-
27.08.2019 в 07:33-
-
27.08.2019 в 11:01ЧВН все ещё жалко. Ему вообще ни за что прилетает.
-
-
27.08.2019 в 19:01-
-
02.09.2019 в 21:40Полчаса разбиралась. Вообще у них есть другое название - официальное, но автор указала слэнговое, поэтому реально пришлось покопать. Спасибо Байду.
-
-
02.09.2019 в 23:20-
-
02.09.2019 в 23:21-
-
02.09.2019 в 23:24-
-
02.09.2019 в 23:25