читать дальше
Под серебристым лунным светом множество учеников усадьбы Таобоао выстроились в несколько рядов с большим почтением перед лестницей.
На ступенях, кроме одной маленькой пчелы так же стоял, переливаясь стояла птица-небожитель, с мерцающим серебристо-бирюзовым хвостом. По виду она походила одновременно и на журавля, и на феникса, а еще немного на павлина. В общем, не существующее в человеческом мире существо.
На самом деле, в мире людей и не было такого рода птиц.
Это был превращенный глава Цзян.
Цзян Си, превратившийся в чудесную птицу, вытягивал изящную шею. Зрачок у нее было словно стеклянный, цветом словно ледяной меч в ножнах, как отражение луны в озере. Гладкие перья сияли, переливаясь на свету разными цветами, словно иней в октябре. Вся птица была холодного серебристого цвета и только кончики перьев хвоста были цвета бледного индиго (между темно синим и фиолетовым) , похоже на застывшие во льду весенние цветы.
- Похоже на одежды главы Цзян, - раздался в толпе тихий голос.
Какая-то женщина прошептала:
- Такие красивые перья, так и хочется выдернуть одно, чтобы оставить себе и любоваться.
И только Сюэ Мэн, который был прямым и серьезным мальчиком, строго посмотрел на Цзян Ечэнь и после долгого раздумья задал весьма глубокомысленный вопрос:
- Ты какой породы? Петух?
* так же означает проститут
Цзян Ечэнь глянул на него злым холодным взглядом.
- Или селезень?*
*помимо породы птиц так же означает жиголо, подонок, отброс.
Если бы кто-то другой задал такие вопросы, конечно, он был бы уже мертв. Однако Сюэ Мэну Цзян Си ничего сделать не мог, он лишь с безразличным видом окинул его взглядом и больше не собираясь обращать внимания на этого невежественного плебея, сверкнув крыльями, не проронив ни звука, вылетел из усадьбы Таобао.
Похоже, он не планировал снова возвращаться
Возможно, в этой жизни он больше вообще не собирался посещать усадьбу Таобао.
Толпа уставилась на Сюэ Цзымина как на героя, с благоговением во взглядах. Сюэ Мэн же, не понимая ничего, спросил:
- Он что, намеревается вот так просто улететь обратно в Гуюэ?
Та женщина совершенствующаяся, что хотела выдернуть перо, в любовной горячке выкрикнула:
- Ааа, глава Цзян прекрасен, там, где он пролетел, все еще можно разглядеть серебристо бирюзовый отблеск!
Ее старшая сестра напомнила:
- Возможно это подол его одежд, ты не обратил внимания какой длинный у него подол, тянется за ним… ай, разве не ты говорила, что он может даже наступить сам на свой подол?
В стороне от этого шуршания двое старших псов Гуюэ, хорошо понимая нрав хозяина, строго предупредили людей, собравшихся во дворе:
- О происшествии, которое произошло сегодня вечером, запрещено болтать снаружи. А иначе, господа, если у вас приключиться редкая болезнь, не нужно приходить в Гуюэ, лежите и ждите смерти!
Договорив, они во главе стражи Гуюэ с шумом похожим на хлопанье крыльев, так же в след за Цзян Ечэнь покинули усадьбу Таобао, чтобы вернуться в Янчжоу, в Гуюэ.
Кто бы мог представить, что несравненный руководитель всех школ, глава Цзян потерпит поражение от оборотня из свитка? И хотя оборотень не серьезно навредил Цзян Си, однако, кто еще способен в этом мире так сильно унизить его?
Людей невольно охватило беспокойство, из девяти уважаемых глав школ Ма Юн и Цзян Си уже потерпели поражение, у этих двоих у каждого были свои плюсы, они вовсе не были старыми и дряхлыми главами. В таком случае… как же с их младшим поколением, Сюэ Мэном и братьями Мэй, способны ли они подчинить эту нечистую силу?
Чувство надвигающейся опасности…
Над усадьбой Таобао внезапно нависла тяжелая туча и туман унынья, даже Ма Юн, превращенный в маленькую пчелку, опустил крылышки, больше не в силах трепыхаться, он пал духом.
В этот момент Мэй Ханьсюэ, проверявший вещи, оставленные Цзян Си в доме, вдруг засмеялся в голос.
- У тебя еще есть настроение смяться? – обернувшись спросил Сюэ Мэн, - Что тебя так развеселило?
- Иди посмотри.
Сюэ Мэну не хотелось потакать Мэй Ханьсюэ, однако, не сдержав любопытства, он все же подошел.
Мэй Ханьсюэ улыбнулся бирюзовыми глазами, протянул листок и сказал Сюэ Мэну
- Никогда не видел, чтобы мужчина таким способом маскировался под женщину, уважаемый глава Цзян действительно удивительный человек.
- Что… опираясь на записку, мужчина притворился женщиной? – Сюэ Мэн в недоумении вырвал из рук Мэй Ханьсюэ лист бумаги и развернув его, склонил голову, просматривая. Он потерял дар речи.
Это что такое, а?
Кто бы мог подумать, что Цзян Си, взяв гербовую бумагу школы целительства Гуюэ, на ней летящим* почерком небрежно напишет всего две строчки…
*курсивный шрифт, когда черты в иероглифе пишут вместе, не отрывая кисти от бумаги
«Настоящим подтверждается, что этот человек- женщина.
Глава школы целителей Гуюэ, Цзян Си.»
А в самом низу еще и ярко алая печать главы школы.
Сюэ Мэн:
- …..
Мэй Ханьсюэ так сдерживал смех, глядя на него, что казалось его ребра скоро сломаются.
- Бля! – взорвался Сюэ Мэн, скомкав эту развернутую записку, - Цзян Ечэнь ты что, баран*??!!
* на самом деле там 猪 (свинья), она в китайском интернете означает глупого человека, это скорее дружеское подшучивание, чем сильное оскорбление. В русском к такому определению, наверное, ближе баран.
Мэй Ханьсюэ расхохотался, подняв к уголку его губ тонкий длинный палец, давая понять, что надо быть тише, не следует так нервничать.
- Божественная птица, - смеясь проговорил он, - Не петух, не селезень и уж точно не баран, ты же сам только что видел. Вдобавок…
Его вдруг осенило, и улыбка на лице поблекла. В задумчивости он посмотрел на Сюэ Мэна.
- Почему мне вдруг показалось, ...... что вы с ним как будто немного похожи?
!!
Сюэ Мэн подскочил, как кот, которому наступили на хвост и затряс головой как погремушкой:
- Ты…ты…ты чушь городишь!!! Мы с ним совершенно посторонние люди, между нами нет никакой связи!!!!
- Правда?
Изумрудный цвет глаз Мэй Ханьсюэ стал еще более темным, он затих и больше не возвращался к этому вопросу. Лишь в глубине его бездонных глаз притаилась улыбка.
- Интересно, если ты проиграешь оборотню свитка, то в какого вида птицу превратишься?
- ….
Только из-за этого взгляда Мэй Ханьсюэ, Сюэ Мэн почувствовал, что хоть убей, но он не может проиграть, он чувствовал, что Мэй Ханьсюэ может схватить и выщипать его прекрасное оперение, чтобы доставить удовольствие девушкам! Верно! Мэй Ханьюэ уж точно способен на такое!
Он, Сюэ Цзымин, ни в коем случае не должен проиграть!
Сюэ Цзымину нельзя проиграть и нельзя тоже превратиться в животное, ни ему самому, ни ученикам и старейшинам усадьбы Таобао.
Все-таки Сюэ Мэн их последний козырь, нельзя легкомысленно рисковать.
И вот именно поэтому старейшина Чэнь Сюйюань и сказал:
- Троим высокопоставленным господам совершенствующимся все же нельзя действовать опрометчиво. Этот оборотень из свитка превращается, следуя вкусам двоих, главы Сюэ и господина совершенствующегося, Мэй. Если мы хотим угодить ему, то боюсь, что обоим господам совершенствующимся надо хорошенько подумать, какая по вашему мнению девушка самая подходящая, к которой с большей вероятностью оборотень смог бы проникнуться чувствами.
- Я думаю, что в этом мире в каждой девушке есть своя прелесть, - ответил Мэй Ханьсюэ, - Если эта нечисть такая разборчивая, то определенно это не от меня.
Договорив, он посмотрел на Сюэ Мэна:
- Все же лучше спросить высочайшее мнение главы Сюэ.
Сюэ Мэн на немного задумался и ответил:
- …. В этом мире самая лучшая женщина - это моя мама.
Услышав эту фразу, Мэй Ханьсюэ тут же перестал улыбаться. Он посмотрел исподлобья яшмовыми, как озера, глазами на профиль Сюэ Мэна и тихо вздохнул.
На самом деле, он пришел на день рождение нарядившись так, только потому что знал, что Сюэ Мэну сейчас плохо. Хотя Сюэ Мэн иногда, как в старые времена так же кричал и препирался, однако внутри, в сердце что-то у него надломилось и ему было трудно вернуться в прежнее состояние.
Изначально он хотел его порадовать, рассмешить, немного поддержать по-дружески.
Однако, по-видимому, раны Сюэ Мэна все еще не затянулись.
Мэй Ханьсюэ тихонько покачал головой и подняв руку, сказал:
- Я тоже с этим согласен.
Старейшина Чэнь Сюйюань в затруднении произнес:
- Но ведь, госпожа Ван, она….
Чем больше говорить о покойном, тем больнее, поэтому Мэй Ханьсюэ оборвал его и обернулся к Сюэ Мэну:
- Назови еще кого-нибудь.
- .. еще кого-то? Но других не осталось. Все недостаточно хороши.
- Тогда внимательно обдумай. Придуманные люди тоже подойдут. – сказал Мэй Ханьсюэ, - Скажи свои требования, мы можем под них изменить внешний вид.
Сюэ Мэну только и оставалось, что серьезно задуматься над этим.
Долго раздумывая, он, наконец начал говорить о том, что желал бы видеть:
- Первое- хочу, чтобы кожа у нее была белоснежной.
- Ага.
- Второе- большие глаза.
- Хорошо.
- Третье – чтобы выглядела, наравне ну…. По крайней мере не хуже его. – немного неохотно он продолжил, - По сравнению с Ши Мэй… не менее красивой, чем Ши Мэй.
Люди, слушали требования Сюэ Мэна к спутнице жизни и по началу еще старейшины запоминали, что он говорил, они были готовы найти подходящую девушку. Однако, после того как прослушали с десяток пунктов, эти старейшины удержали себя от этого глупого шага.
Поскольку они посчитали, что возможно, Сюэ Мэну и не нужна женщина.
Ему нужен Будда.
Вероятно, только лишь Будда был в состоянии вместить в сердце снисхождение к юношеским требованиям Сюэ Цзымина. Неужели все это действительно высказывал двадцатилетний молодой человек?
Он что, совсем ничего не понимает о женщинах???
И сколько этот поток будет продолжаться???
- Двадцатое - от всего сердца с почтением смотреть на меня.
- Двадцать первое – быть бережливой и трудолюбивой, стирать одежду, не транжиря слишком много мыльного корня.
- Двадцать второе – простота и скромность являются высшей добродетелью, я надеюсь, что она мало ест, за один прием пищи не больше двух пиал.
- Двадцать третье – мне не очень нравится, когда девушка пользуется косметикой, ей лучше не краситься.
- Двадцать четвертое – но она должна быть красивой, с яркими губами и белой кожей от природы, а на щеках естественный румянец.
- Двадцать пятое – должны быть длинные ноги.
- Двадцать шестое – но, чтобы была не выше меня.
Наконец, одна из учениц, не сдержав раздражения, взбудоражила толпу терпеливо зевающих и заказывающих глаза людей, громким выкриком:
- О небеса, да хватит уже! ! Почему бы тебе не взять жены маньчжурского журавля и отправиться домой*?!!
*丹顶鹤 именно на таком журавле бессмертные отправляются в небеса, то есть умирают. По-видимому пожелание сдохнуть и заткнуться наконец.
Сюэ Мэн скрестил руки на груди, повернулся и уставился на нее.
- ….
Сейчас все было иначе, не то, что раньше. Если когда то женщина совершенствующаяся и осмеливалась бросить Сюэ Мэну вызов, то теперь Сюэ Мэн являлся главой школы. Поэтому, чтобы сохранить жизнь, даоска облизнув губы, втянула голову в шею и затихающим голосом проговорила:
- Глава Сюэ я ошиблась, я какую-то чушь сказала!
И после этого Сюэ Мэн повернулся обратно и добавил:
- Двадцать седьмое – не болтает чепухи.
Женщина совершенствующаяся:
- ….
Когда Сюэ Мэн , перечисляя дошел до трехсот семидесятого требования, Мэй Хансюэ, наконец прервал его. В толпе послышались выдохи облегчения, все чувствовали, что если бы его не остановили, глава Сюэ вероятно мог бы стоя тут всю ночь перечислять до самого рассвета. У Мэй Хансюэ тоже явно от услышанного разболелась голова и несмотря на его вечный бесстрастный вид, в его лице проявилась небольшая агрессия.
- Остановись, Сюэ Цзымин.
- Я еще не закончил.
Мэй Хансюэ было наплевать, закончил он или нет. Он равнодушно спросил:
- Ты знаешь Нюйву?
Сюэ Мэн замер:
- Что ты имеешь в виду?
- Это не ты ее до смерти довел*?
* на самом деле Нюйва не была никем убита, она умерла после того, как исчерпала свою духовную силу после создания людей. То есть намекает, что он истощил ее больше, чем она потратила сил на создание людей.
- ….
Видя, что эти двое вот-вот начнут ругаться, Мэй Ханьсюэ бессильно со смехом поднял руку:
- Хорош, не надо злиться. Я спрошу только одно, Сюэ Цзымин, позволь узнать, какой человек не вызывает у тебя абсолютно никакой неприязни, с которым никогда не поссоришься и не сможешь, случайно встретив, сразу же уйти?
Его вдруг осенило и он, обернувшись ко всем, объяснил:
- Я думаю, что легче найти такого человека, чем жену главе Сюэ.
Пострадав от Сюэ Мэна в течении часа, люди начали кивать головами, один за другим, считая это абсолютно правильным.
Бесчувственный Сюэ Мэн неохотно уставился на него:
- Все равно такой как ты, точно не подойдет.
Мэй Ханьсюэ не рассердился.
- Знаю я. – рассмеялся он.
Сюэ Мэн, подумав немного, внезапно выпрямился, глаза его расширились, он действительно подумал о человеке на которого никогда не посмотрит свысока..
- Да!! Есть, есть такой человек! Это мой наставник, Чу Ваньнин!
Сидящая и обнимавшая свои колени девушка совершенствующая, сонно слушавшая перечислявшего требования Сюэ Мэна, услышав это, вдруг очнулась и резко вытирая слюну, которую упустила во время сна, выкрикнула:
- А?!! Что? Кто есть? Какой наставник Чу???
Толпа учеников:
- …
Она подняла голову и столкнулась с темным взглядом Сюэ Мэна, который свирепо смотрел на нее. Даоска испугано пискнула и задыхаясь от ужаса молча сжалась в клубок, обхватив колени и забившись в дальний угол.