Ши Мэй, как же мне тебя жалко (((
читать дальше
Верно, сон.
Тасянь Цзюнь открыл глаза и увидел, что стоит посреди огромной равнины, багрово красные облака висели очень низко над землей, так близко, что казалось их можно потрогать, только руку протяни. Вокруг пышно разросся тростник и пух от него кружился в воздухе. За тростниковыми зарослями слышалось эхом тихий гул человеческих голосов. Кто-то смеялся, кто-то рыдал в голос и эти звуки были очень приглушенными, словно кончиком пальца провести по москитной сетке, ощущение как сквозь воду.
Он пошел вперед, распугивая притаившихся в тростниковом пухе темно синих светлячков и вышел к могучей, плавно текущей реке. Река была шире всех тех рек, которые он видел до этого, однако течение у нее было очень медленным.
По ее поверхности вдалеке проплывали как листья, лодки. Доносилась еле слышная песня лодочника:
- Я вошел в лэйюань* и конечности стали грязью. В голове моей осталась лишь огромная пустошь, глаза намокли и высохли, размолоты в пыль. Мои мысли, чувства и желания лишь корм для переливающихся рыжих муравьев. Клюет мои потроха утомленный белоголовый сип … и лишь душа вернется назад… лишь душа вернется…**
*雷渊- вода в древних легендах (как название стихии скорее, чем жидкости)
** стихи самого Пирожка, в китайских сетях хвалят, а я не поэт (((
Лишь душа вернется, вчерашний день подобен потоку воды.
Кажется, он уже приходил сюда, но когда?
Тасянь Цзюнь огляделся вокруг, все перед ним казалось таким знакомым, но, когда он попытался вспомнить, в его голове снова было пусто.
- Эй, ты.
Внезапно кто-то проговорил у него за спиной.
Он быстро обернулся, но, кроме летающих светлячков ничего не увидел.
Голос был неясным, словно призрачным:
- Иди вперед, я перед тобой.
Несмотря на то, что он терпеть не мог, когда другие люди указывали ему, все же любопытство было сильнее, и он с невозмутимым лицом направился вглубь, где кружил пух и летали светлячки.
Очень скоро он увидел разрушенную мельницу, заросший сорняками дворик с валявшимися повсюду сломанными деревьями, с разбитой черепицей и в этом дворике, в самом центре, на черном глянцевом камне сидел мужчина. Он сидел спиной к Тасянь Цзюнь и смотрел на небо.
- Назовись.
Мужчина не сразу обернулся услышав его голос, он лишь со вздохом произнес:
- Вероятно я тот, кто собирается уйти.
- Уйти? Куда уйти? – не дожидаясь, пока мужчина ответит, Тасянь Цзюнь снова беспокойно спросил, - Что это за место?
- Мир душ.- ответил мужчина, - Ты видишь эту реку? Садишься на бамбуковый плот, колышешься на волнах и попадаешь прямиком в загробный мир.
- …
- Чтобы перейти в следующее воплощение, нужно ждать примерно семь-восемь лет. На воротах стоит охранник, из распоротого живота которого наружу выпадают внутренности, он измеряет твои заслуги и проступки за всю жизнь. Если преступления велики, то тебя спровадят прямо на последний круг ада. – рассказывая о том, что происходит после смерти, тон голоса этого мужчины по-прежнему был мягким и ласковым, казалось, он вспоминал о прежних событиях.
- Первый уровень называется деревня царства Нанькэ. Там продает свои рисунки бедный ученый. Теперь, он, наверное, уже не бедный, я сжег для него очень-очень много ритуальных денег. А еще есть старик, торгующий вонтонами, а зайдя еще дальше ты можешь наткнуться на царский дворец, его там основал четвертый князь демонов, да, кстати, еще же есть шатер Шуньфэн….
- Чушь какая-то. – не выдержав, перебил его Тасянь Цзюнь, - Зачем ты мне все это говоришь?
Мужчина, помолчав немного, вдруг спросил:
- Тасянь Цзюнь, ты боишься смерти?
- Было б чего бояться. - криво усмехнулся Тасянь Цзюнь.
- Я раньше тоже так считал. – продолжил мужчина, - Поэтому и выбрал принять яд, чтобы покончить с собой. Когда-то я полагал, что среди людей мне больше ничего не надо, я не боялся умереть.
Замолчав, мужчина опустил голову.
- Однако сейчас я нисколько не хочу уходить. Он все еще в этом мире, и я не отпущу его.
С этими словами мужчина легко спрыгнул с черного камня и вышел из мрака тени. Яркий серебряный свет луны осветил его. С противоположного берега реки душ налетел эоловый ветерок, взметнув пуховую дымку и то разлетающихся, то встречающихся светлячков.
Выражение лица Тасянь Цзюнь изменилось:
- ..это ты?
Мо Жань шел к нему, вместо сердца у него чернела, пробитая насквозь дыра. Лицо его было чистым и ясным, высокая переносица, правильные черты лица, его вид был героическим, полным энергии. С того времени, когда Тасянь Цзюнь видел его на горе Цзяо, он практически не изменился, вот только сейчас он выглядел намного безмятежнее, в нем больше не было тогдашней растерянности и страха.
- Как ты…
- Как видишь, я вовсе не живой человек.
- ….
- Однако, непонятно почему, я как будто отличаюсь от всех остальных. Прошло уже семь дней, однако ни черные ни белые духи не пришли за мной, чтобы утащить меня в подземный мир. Я до сих пор слоняюсь здесь.
Тасянь Цзюнь чуть прищурился.
- Тебе не нужно волноваться, мое духовное ядро находится в твоем теле и естественно, я не смогу выжить. – взгляд Мо Жань устремился к широкой реке душ, он тихо проговорил, - Однако я не хочу уходить… я хочу вернуться.
Услышав эти его слова, стоявший в недоумении до этого Тасянь Цзюнь, вдруг поднял руку и погладил свою грудь. После нескольких минут молчания, его лицо исказилось в немного хищной улыбке:
- Твое духовное ядро находиться у этого достопочтенного тут? Иначе говоря… у Хуа Биньань получилось? Он добился того, что этот достопочтенный сейчас может ходить свободно куда хочет и сразу можно…
Не успел он закончить свое предложение, как его перебил Мо Жань.
Мо Жань повернулся и холодно взглянув на него, спросил:
- А ты знаешь, кто такой на самом деле Хуа Биньань?
- …
Он подошел к Тасянь Цзюнь очень близко, поднял призрачный светящийся белым светом палец и легонько ткнул Тасянь Цзюнь в лоб между бровей.
- На самом деле совершенно бесполезно тебе говорить. Он столько хитроумных манипуляций с тобой проделал и столько вещей убрал, которые не идут ему на пользу и мешают полностью прибрать тебя к рукам. Однако, у тебя еще осталась капля твоего сознания, ты все же должен хоть немного помнить и хорошего и плохого….нельзя же манипулировать человеком находящимся в полном неведении.
Непонятно почему, но, когда Мо Жань коснулся его, в тот же миг Тасянь Цзюнь вдруг почувствовал невыносимую резкую боль в голове. Казалось, что какие-то раздробленные осколки пронеслись перед его глазами.
- Что ты сделал?!
Мо Жань не ответил. Он лишь обхватил его лицо обеими руками и глядя на него очень спокойно и немного печально проговорил:
- Если бы ты мог узнать всю правду, было бы очень хорошо.
- Ты…
- Тогда пусть даже я и уйду, но уходя, смогу хоть немного не беспокоиться.
Тасянь Цзюнь заскрежетал зубами:
- Какую правду?! Что за чушь?! Отпусти этого достопочтенного!
Говоря это, он в безудержной ярости пытался вырваться* из рук Мо Жань, но его сила словно была обращена на вату в коробке, и заклинания, и ноги все проходило сквозь полупрозрачную, призрачную фигуру этого человека.
*困囿-означает быть в беде или затруднительном положении и не в состоянии выбраться из него
Мо Жань прикрыл глаза и тихо проговорил со вздохом:
- Знаешь что? Я правда, очень хочу, чтобы ты увидел всю мою жизнь со дня возрождения, очень хочу, чтобы ты получил все мои воспоминания.
- Возможно именно потому, что мое упорство слишком велико, моя душа никак и не могла уйти. Может, все это только для того, чтобы я смог увидеть тебя здесь.
Проговорив это, он наклонился вперед и прислонил лоб ко лбу Тасянь Цзюня.
- Поверни назад. – шепотом пробормотал он, - Отпусти себя.
Услышав эту фразу, которая была слишком похожа на те слова, что сказал ум Чу Ваньнин перед своей смертью в предыдущей жизни, Тасянь Цзюнь весь затрясся, но прежде чем он смог выпустить свою ярость, перед его глазами промелькнула кровавая полоса.
Он снова увидел тот раскол небес в призрачный мир.
В том событии, изменившем его жизнь, во время угрозы большого бедствия, все люди вокруг не могли позаботиться и о самих себе, все рыдали и взывали к небесам.
Тасянь Цзюнь парил плавно и величественно, словно бумажный змей, он плыл среди этой плачущей и стенающей толпы, воняющей кровью, среди отрубленных конечностей. Он высматривал, где же Ши Мэй? Где Ши Мэй…
Он не находил, он не видел его. Его сердце словно жгли, он был так взбешен … и вдруг, он остановился.
В дыму сражения он заметил хорошо знакомую фигуру. Тасянь Цзюнь пронесся мимо, он был поражен, он увидел молодого самого себя. Потерявшего сознание, на последнем издыхании.
Что происходит?
Словно ответ на свой вопрос, Тасянь Цзюнь увидел следующую сцену, кто-то тащил на спине его израненное тело, через горы трупов и море крови ползя на четвереньках.
Кто это?
Эти окровавленные руки… чьи они?
Тот, кто сам же не мог ползти, но все же не опускал руки, упрямо изо всех сил тащивший его на себе человек, кто он?
Тасянь Цзюнь подлетел касаясь земли, он кружил вокруг этих двух человек. Уставившись на того человека, чье тело было все в крови, так, что его черты лица трудно было рассмотреть – наконец он ясно увидел его и это было подобно удару молнии.
- Чу Ваньнин…?
Как это возможно… как возможно!
В ушах словно прогремел яростный вой, пусть звук был такой далекий, однако, гнев того человека вонзился прямо в самую душу. Он орал:
- Все ступени этой лестницы в крови. Так он нес тебя домой!
- Там было два отражающих барьера, какое ты получил ранение, точно такое же получил и он.
- Как ты можешь говорить, что он не спас тебя… Как можешь говорить, что он не спас….
Все тело сковал лед.
Тасянь Цзюнь вдруг распахнул глаза, они были темно красные. Он в упор уставился на Мо Вэйюй и сквозь зубы выдавил:
- Зачем ты показал это этом достопочтенному?! Такой …невыносимый вздор!
В нем кипела захлестывающая небеса ярость, однако пара глаз, с которыми он встретился, внезапно заставила его замереть.
Мо Жань вглядывался в его лицо и его черных как смоль, спокойных глазах стояли слезы:
- Я уже сделал все возможное, чтобы передать тебе все свои воспоминания.
- Кто хочет смотреть на ваши с ним дела?! Кто хочет знать, что произошло с тобой после твоего перерождения! Ты влачил жалкое существование, ты подвел Ши Мэй…. Ты и этот достопочтенный совсем разные люди! – он едва ли не бесился, - Кому нужно, чтобы ты тут распоряжался? Проваливай!
Бесчисленное количество людей были бы в ужасе от этого разъяренного пламени, однако в глазах Мо Жань не отразилось ни капли чувств.
Мо Жань смотрел на него и в его глазах читалось почти сочувствие. Он стоял напротив Тасянь Цзюнь, и в уголке его пао вдруг вспыхнуло золотистые искры пламени. Там, где распространилось пламя, его призрачное тело мало-помалу истаивало, превращаясь в крошечных светлячков.
- Незачем тебе говорить, что я должен идти.
- Я использовал всю свою силу духа, чтобы передать тебе все мои воспоминания. Для этого я нарушил законы небес и не знаю, что со мной теперь будет. – проговорив это, Мо Жань, помолчав, рассмеялся, - Может я больше не смогу войти в колесо перерождений, а может отправлюсь прямиком на последний уровень ада.
- …
- Я думаю, наилучшая вероятность, - продолжал Мо Жань, - что вероятно, мои три души, следуя за духовным ядром, смогут все вместе вплавиться в твое тело.
Если до этого всему, что говорил Мо Жань Тасянь Цзюнь не придавал большого значения, то услышав это, он тут же сдвинул брови:
- Даже не думай!!
Мо Жань с натянутой улыбкой посмотрел на него:
- Ты боишься?
- Разве можно напугать этого достопочтенного? – Тасянь Цзюнь выглядел очень оскорбленным, он прищурился, - Однако это тело принадлежит этому достопочтенному. Даже не думай завладеть им!
Мо Жань вздохнул:
- Ты всего лишь не хочешь принять некоторые факты.
- ….
- Ты не хочешь принимать то, что я уже принял, однако, ты не смотришь и не видишь истинного положения вещей.
- Заткнись!
Мо Жань спокойно смотрел на него, этот призрак быстро истаивал, за короткое время он исчез до талии, до середины груди…. Перед тем как исчезнуть совсем, он поднял руку и попытался дотронуться до виска Тасянь Цзюня, но тот, словно от ядовитой твари, с отвращением отступил на шаг назад.
Видя это, Мо Жань лишь улыбнулся, изнутри его тела капля за каплей проливался золотистый свет, и подобно стремительно летящим мотылькам это пламя вдруг хлынуло в грудь Тасянь Цзюня. …. Тасянь Цзюнь во сне ощутил очень хорошо знакомое чувство восстановления силы. Эта сила была такой мощной и жаркой, словно пламя, словно текущая магма из под скал.
Эта сила заставляла испытывать и теплое чувство чего-то родного и одновременно вызывала ненависть.
- Даже не думай слиться с душой этого достопочтенного….
- Никто не хочет уходить, и я тоже хочу изо всех сил попытаться остаться.
Тасянь Цзюнь почти взбесился:
- Убирайся от этого достопочтенного!
Однако Мо Жань лишь только посмотрел на него и произнес:
- Прости. До конца мне все-таки придется сражаться с тобой за это тело.
- …..
- Если твоя истинная натура будет восстановлена, это будет хорошо.
- Стань Мо Вэйюй. – золотистое пламя быстро дошло до кончиков его пальцев, а после охватило и его молодое, красивое лицо, - Не будь Тасянь Цзюнь.
Слова опали.
Все исчезло без следа, пепел рассеялся и дым исчез…
В тот же миг тайную комнату в Цитадели Тяньинь залил золотой ослепительный свет, стало ярко, как днем. Он ударил по глазам Ши Мэй так, что тот зажмурился и не мог их открыть. Он резко поднял рукав и заслонил свое лицо. Прошло довольно много времени, прежде чем это сияние медленно угасло и пропало.
Ши Мэй прежде никогда такого не видел, он опустил рукав и с побледневшим лицом перегнулся и заглянул в гроб…
Его взгляд вдруг встретился с парой мрачных темных с фиолетовым оттенком, глаз.
Тасянь Цзюнь медленно поднялся в гробу и сел. Его лицо было холодным и белым, губы абсолютно бескровные. Он был похож на вырезанную из нефрита статую, из-за сгущающейся мглы его черный, расшитый золотом пао словно был окутан холодной туманной дымкой и даже свет, освещавший его фигуру, казался замороженным.
Тасянь Цзюнь поднял руку и тонкими белыми пальцами взялся за края гроба. Он огляделся и взгляд его упал на Ши Мэй.
-….
Несмотря на то, что Ши Мэй знал, что он его хозяин, однако под таким мрачным холодным пристальным взглядом, он невольно попятился назад.
- Ты…- Ши Мэй сглотнул, изо всех сил пытаясь сохранять спокойствие, - Наконец очнулся.
Тасянь Цзюнь не ответил, его лицо выглядело очень зловещим и безжалостным, даже по сравнению с прошлым, еще более жестоким, диким и неуправляемым.
Он задыхался, спину насквозь промочил холодный пот, перед глазами по-прежнему стояла последняя усмешка мастера Мо. Он закрыл глаза, пытаясь почувствовать наконец, есть ли внутри него те лишние, ненужные три души или нет. Однако, разве можно было получить этот ответ опираясь лишь на ощущения?
Ши Мэй стоял в стороне, увидев, как изменилось выражение лица Тасянь Цзюнь, он торопливо протянул руку и приложил ее к его лбу, попутно читая мантру, успокаивая встревоженную душу Тасянь Цзюнь.
- Как ты? – спросил Ши Мэй, прочитав ряд усмиряющих дух мантр и пристально всмотрелся в его лицо.
Тасянь Цзюнь не ответил сразу, спустя долгое время он поднес к лицу руку и пошевелил пальцами. Его аккуратно подстриженные ногти словно превратились в лед, под ними не было ни капли крови.
Он медленно встал в гробу.
Тасянь Цзюнь открыл рот и хрипло произнес всего одну фразу:
- Похоже это был очень длинный сон….
Выражение глаз Ши Мэй сделалось настороженным:
- Это все было лишь фальшивка.
Черный пао владыки был подобен облаку, а золотое шитье, как вода. Тасянь Цзюнь поднялся и вылез из гроба, выражение его лица было по прежнему мрачным:
- Я тоже так думаю.
Он взглянул на Ши Мэй, а Ши Мэй уставился на него. После долгого молчания Ши Мэй постарался прощупать почву тихо спросив:
- Ты все еще помнишь, кто ты такой?
- ….
Долгое молчание.
Тот бессердечный холодный красавец словно насмехаясь чуть приоткрыл губы и вымолил:
- Как же не помнить. Тасянь Цзюнь, Мо Жань, Мо Вэйюй.
Он на секунду застыл, его ресницы опустились и, сохраняя невозмутимый вид, с неохотой, он поприветствовал напрягшегося было Ши Мэй по правилам этикета:
- Мои силы к услугам хозяина.
В глазах Ши Мэй промелькнуло ликование, но он по-прежнему не осмеливался расслабляться. Он полез в свой мешочек цяньи кунь и достал оттуда камень. Этот горный хрусталь переливался сине зеленым яшмовым цветом, он был очень необычным по виду, ведь это был тот самый очень крепкий камень, который использовался для проверки мощи духовной силы культиваторов.
Сглотнув, он с затаенным нетерпением подошел и сунул его в руку Тасянь Цзюню.
- Сможешь его зажечь?
- … - выразительные глаза Тасянь Цзюнь стали холодными и равнодушными, когда он скользнул взглядом по этому горному хрусталю. Он неторопливо произнес, - Что в этом сложного.
Едва звук голоса стих, пальцы сжались и на руке вздулись вены.
Только лишь в него влился самый мощный в мире духовный поток, как горный хрусталь мгновенно засиял ярким светом, не говоря уже о том, что на его поверхности появились тонкие трещины.
Ши Мэй затаил дыхание, он, не отрывая глаз, смотрел на этот горный хрусталь, не шевелясь.
Внезапно послышался звонкий звук, это сине голубой камень взорвался в бледных пальцах Тасянь Цзюня и раскрошился на куски, а затем, под свирепой, мощной духовной силой просто превратился в пепел.
Превратился в пепел!
- Ну и что это? – Тасянь Цзюнь показал горстку пепла с холодной усмешкой, - Его даже в руках не повертеть.
Ши Мэй вдруг ослаб, он отступил назад, почти без сил и присел сбоку на каменную скамью.
Это…во всем мире самая огромная боевая мощь… наконец то он снова сможет ей владеть?
Ши Мэй не выдержал, его дрожь становилась все сильнее, свет, поникающий в каменную комнату, освещал его несравненно красивое лицо, на нем отражался восторг? Может быть облегчение? Луч света колебался и вид был не такой отчетливый, вплоть до того, что можно сказать немного странный.
Спустя очень много времени можно было увидеть, как Ши Мэй уткнувшись лицом в руки, глухо неразборчиво повторяет:
- Мама, ты видишь это? У меня получилось.
Вдруг, он словно обезумев, вскочил и повернувшись кругом в этих четырех стенах, как будто кроме него и Тасянь Цзюня был еще кто-то третий в этой каменной комнате, громко завопил:
- Вот видите? Уже скоро! Вы все видите?
Никто ему не отозвался. Посреди этой пустой комнаты он вдруг начал смеяться, он хохотал и хохотал и слезы лились ручьями из его глаз и конечно, это были золотые капли слез.
Как когда-то на том банкете, у костяной бабочки, Сун Цютун, они были точно такими же.