Чу Ваньнин, который был с Наньгун Сы, помогая ему настраивать механизм, который явно кто-то испортил, увидел, что Мо Жань опять бросился в бой. Он немедленно понесся через весь зал к воротам, строго выкрикнув:
- Мо Жань, вернись!
- Учитель….
Чу Ваньнин одним движением, походя установив золотой магический барьер. Свет от него внезапно отбросил приближающихся мертвецов назад на несколько чжан. Тут же на ступенях, перед залом и каменными воротами, сразу одновременно в трех местах возникли три магических барьера и после этого, он схватил Мо Жань и оттащил его назад.
- Ты сперва остановись.
- В пределах горы Цзяо магические барьеры Учителя не продержаться долго! Учитель, это ни к чему!
Глаза Чу Ваньнина метали ледяные молнии, стиснув зубы, он со злостью толкнул Мо Жань подальше, в глубину зала.
- Ты весь изранен, собрался на верную смерть? Иди медитируй! Ши Минзцин!
- Я тут, Учитель.
Чу Ваньнин зло махнул в сторону Мо Жань:
- Подлечи его за меня.
Ши Мей кивнул:
- Да, Учитель.
Мо Жань крепко сжал протянутую руку Ши Мей и в спину уже проходящего мимо Чу Ваньнина сказал:
- Это поверхностные раны, Учитель, барьер продержится тут максимально на одну палочку благовоний. А за это время вы израсходуете огромное количество духовных сил, ты….
Чу Ваньнин не оглянувшись, стоя в потоке света ответил:
- Тогда я продержусь всего лишь эту одну палочку для благовоний.
Мо Жань хотел еще что то возразить, но Ши Мей остановил его. Его мягкая, прохладная рука коснулась его кожи и вместо него завернув рукав он начал читать лечебные заклинания. Мо Жань поймал его взгляд и Ши Мей только покачал головой. После этого,, опустил взгляд и сосредоточился на своих заклинаниях.
- Сюэ Мэн, - сказал Чу Ваньнин.
- Я здесь, Учитель.
- Когда я больше не смогу держаться, ты продолжишь. Не держись до последнего, как только почувствуешь, что силы уходят, сразу меняйся с почтенным наставником.
Сюэ Чженъюн торопливо вмешался:
- Отлично, все по очереди мы сможем лучше справиться.
Чу Ваньнин непрерывно направляя духовные силы на магические барьеры, опять заговорил:
- Кроме того, еще хотел бы побеспокоить уважаемого главу.
- Говори.
Чу Ваньнин сквозь зубы проговорил:
- Спроси эту толпу спрятавшихся позади отбросов, кроме дворца Тасюэ и секты Гуюйэ , если есть кто-то у них не на словах способный драться, пусть подойдут сюда ближе!
- …. А если они не придут?
- Тогда пусть сидят и ждут смерти, когда атакуют зал. Вот увидишь, они не смогут не прийти.
Сосредоточенный Сюэ Чженъюн прошел мимо Наньгун Сы, который как раз с мрачным выражением на лице уставился на половинку замка в своей руке. Он не знал, что делать и не понимал, почему и как приказ первого главы мог был отменен.
По идее, если Наньгун Чанъин что-то приказал, будь он хоть кем, он не мог изменить поведение злого духа Цзяо. Как вообще так могло случиться….
Когда Сюэ Чжеъюн спросил, кто готов принять вызов, человек, который вышел вперед была Е Ванси.
- Я сделаю это.
Наньгун Сы моментально пришел в себя и оттащил ее:
- Ты девушка, как можно…
Е Ванси, оглянувшись назад , посмотрела на толпу послушно поддакивающих, смотрящих друг на друга учеников зала Цзяндун и холодно ответила:
- Из всей школы Жуфэн осталось всего два человека, и оба не из тех, что будут изо всех сил цепляться за жизнь и бояться смерти.
Те несколько солидных женщин культиваторов, что прежде высмеивали ее женское тело, сейчас не проронили ни слова. Все смотрели по сторонам, а не прямо в лицо Е Ванси.
Таким образом, Сюэ Чженъюн собрал несколько человек.
- Ханьсюэ? – удивился он, - Почему вы тоже…не, не, не, вы не так сильны в этом деле, возвращайтесь.
Мей Ханьсюэ в этот момент по видимому был в своей безупречной и холодной ипостаси, поэтому ответил:
- Дядя, не беспокойтесь. Я знаю, что делаю, это не детские забавы.
Сюэ Чженъюн взглянул на хозяина дворца Тасюэ и увидев, что ни он, ни его окружение не имеет ничего против, что ж, ничего не поделаешь, оставалось лишь согласиться и взять в эту группу Мей Ханьсюэ.
Цзян Си нахмурился:
- Что, вот так, просто защищаться? Было бы лучше сохранить несколько людей, искусных в ближнем бою и отправить их в зал подальше, до выяснения ситуации.
- Давайте вначале отобьём эту атаку и за это время посмотрим, можно ли исправить механизм. Идти всем вместе- будет лучшей тактикой, - сказал Сюэ Чженъюн, - Если уж его невозможно исправить, тогда разделимся на две группы, одна на передовую, вторая отойдет вглубь зала и будет действовать по обстоятельствам.
- …да, так тоже хорошо. – ответил Цзян Си, - Но кто сможет починить засов?
В это время поднялась дрожащая рука. Голова того, кого только что бранил Цзян Си, хозяина Ма Юна была как у черепахи, втянута в плечи, сейчас потихоньку робко показалась из толпы. Он слабым голосом произнес:
- Это, это техническая работа с механизмом, я, я думаю, что мог бы попробовать.
Цзян Си дружелюбно и весело ответил:
- Ну так что ж ты все еще медлишь? Одна нога здесь, другая там, давай.
Наньгун Сы подхватил Ма Юна и тот спотыкаясь, пошел за ним. Сюэ Чженъюн тоже со своим отрядом пошел к полю битвы.
Цзян Си повернул голову назад, оглядел зал, который как бы был разделен на две части , чистилище и девятое небо и застыл по середине, задумавшись.
Его взгляд скользнул по тем, кто стояли на прежних местах, разговаривая и перебрасываясь шутками, болтали о пустяках и в противоположной стороне, на подвергнувшихся пытке партии в Чжэньлун. В конце концов взгляд его уперся в застывшее возле плетеной корзины с мандаринами тело Наньгун Лю.
Ему это показалось странным.
Почему ни Нангун Лю, ни прочие пешки в этом главном зале лишенные воли не начали убивать людей, как трупы снаружи?
Если бы Сюй Шуанлинь в этот момент взял под управление эти пешки, находящиеся в зале и начал атаку, они были бы обречены, попали бы в безвыходную ситуацию.
Так почему он этого не сделал?
Не захотел?
Или, все же… не смог?
Если для Цзян Си это было непостижимо, то Мо Жань, однако, это не удивило.
Он мог ясно понять, что все эти люди с камнями Чжэньлун, внутри зала сохранили нрав, что и при жизни. Они могли мыслить, вплоть до того, что были сохранены некоторые воспоминания. Та толпа трупов, снаружи, управлялись по средствам техники «Формирование единого сердца» , они совершенно отличались. Говоря иными словами, в бою эти трупы и в самом деле были просто марионетками, а те, что внутри зала, каждый имел свой собственный характер, как живой мертвец.
Сюй Шуанлинь не мог полностью контролировать этих живых мертвецов, только по одной причине- его духовные силы были на исходе.
- Мастер Чу, помогите!
Внезапно с нижних ступеней лестницы долетел слабый голос. Чу Ваньнин вгляделся в даль и увидел Хуа Биньаня, вместе примерно с дюжиной даосов, с большим трудом взбирающихся по разрушенным каменным ступенькам.
Это их укусили ядовитые змеи и они остались на месте залечивать раны. Он не думали, что неожиданно встретятся с толпой мертвецов во второй раз, поэтому из двадцати даосов, дошла половина. Сейчас они из последних сил пробились сюда и все были тяжело ранены. Чу Ваньнин немедленно поднял руку и вокруг низ внизу образовался круг защитного магического барьера. После этого он призвал Тяньвэнь, чтобы отогнать мертвецов, окружавших их.
- Подходи!
Чу Ваньнин протянул руку Хуа Биньаню.
Мо Жань вдруг внезапно насторожился. Он принял лечение от Ши Мей только наполовину, вскочив с места чтобы задержать его:
- Учитель, осторожно!
Но Хуа Биньань не обратил внимания на эту странность. Дрожа, он крепко ухватился за протянутую руку Чу Ваньнина и Чу Ваньнин подтащил его ближе к поднятому за его спиной более мощному барьеру. В этот момент он первый раз повернулся и крикнул:
- Кто-нибудь, сюда, помогите!
Этих чудом уцелевших людей, по одному втащили вовнутрь, в главный зал. Все они стонали и задыхались, их лица были все в пятнах крови, и весь вид указывал на страдания и злость.
Цзян Си приказал выйти вперед учеников Гуйюэ, а сам нагнулся над Хуа Биньанем. На его лице появилось очень редкое выражение беспокойства:
- Как же вы так сильно пострадали….
- Я еще более менее цел. Уважаемый глава, все же прежде осмотрите других. – Хуа Биньань, оперся на колонну. Его широкополая шляпа и вуаль, все было разодрано, полы пао окрашены кровью. Цзян Си хотел проверить его пульс, но он, подняв руку, остановил, - Все в порядке, не более, чем маленькая ранка. Однако, уважаемый глава, тот ученик…кха-кха, он, у него более серьезные ранения, уважаемый глава, скорее исцелите его, не стоит заниматься сейчас мной…
Все эти люди был серьезно ранены, некоторые вплоть до того, что были целиком раздроблены ноги. По сравнению с ними Хуа Биньань, который все еще мог довольно связно говорить, действительно был в порядке.
Цзян Си шепотом мрачно выругался и взглянув еще раз на Хуа Биньань, развернулся и пошел помочь другим.
Хуа Биньань дрожа, нащупал в мешке цянькунь пузырек с кровоостанавливающим порошком, и уже собирался посыпать им свои раны, как вдруг чья-то рука забрала у него фарфоровую бутылочку.
- Я помогу вам, - сказал Мо Жань
- ….не нужно.
Своими темными глазами Мо Жань взглянул на него:
- Только нанесу порошок и все, это минутное дело.
Хуа Биньань с силой отнял пузырек и прошептал:
- Я не привык, чтобы другие касались меня. Более того, ты не целитель, только мешаешь.
- Тогда я вам помогу.
- Ши Мей? – Мо Жань резко повернулся. Ши Мей уже шустро распаковал свой мешок. Хуа Биньань, увидев лекарскую сумку, тут же скривился, но, не сказав ни слова, больше не сопротивлялся.
Ши Мей разложил серебряные иглы, обернутые в полотно, и тихо сказал:
- Старший мастер, этот недостойный младший, просит заранее его простить.
Рана была очень тяжелой и напрямую пытаться исцелить кровеостанавливающей мантрой ее было бесполезно, обязательно следовало сперва заблокировать с помощью иглы духа. Только лишь сверкнул холодный блеск, промелькнуло острие, отразившись сиянием в глазах Ши Мей, как в один миг были поставлены больше десяти игл.
- Старший, ваша вуаль и шляпа….
Глаза мастера Ханлинь мрачно блеснули, но он тоже знал, что несколько точек есть и на лице и их следует тоже блокировать, поэтому с напряженным выражением ему пришлось покорно сказать:
- Я сниму сам.
Окрашенная свежей кровью тонкая вуаль и остроконечная шляпа опустились, обнажив, никогда не виданное людьми лицо мастера Ханлиня.
Конечно, это было очень необычное лицо. Верхнюю его часть, можно было счесть прекрасной, однако от переносицы вся кожа целиком была покрыта ожогами как поверхность тела морской звезды.
Хуа Биньань поднял голову. В его взгляде читалась ненависть и насмешка:
- Ну как? Мастер Мо еще не ушел? Приятно вам оставаться здесь?
- ….простите.
Хуа Биньань холодно усмехнулся и повернувшись спиной сказал:
- Сразу предлагал вам не стоять тут, чтобы не оконфузиться, но вы меня не послушали. А теперь с извинениями на губах, про себя внутри не знаете, что и думать. По всей вероятности, вы думаете «Этот мастер Ханлинь выглядит по-настоящему уродливо». Ха-ха.
Мо Жань замотал головой и чувствуя себя неловко, быстро ушел.
Хозяин Ма все еще прилаживал тот оторвавшийся фрагмент механизма к железной цепи, когда перед входом в зал Тяньгун, духовные силы Чу Ваньнина почти истощились и он, повернувшись к Сюэ Мэну, крикнул:
- Сюэ Мэн, подмени!
Сюэ Мэн тотчас же интуитивно все понял. Он поднял меч на встречу и оба они очень слаженно, соприкоснувшись, поменялись, вплоть до того, что ни один мертвец не успел проскочить во время замены.
Чу Ваньнин снял магический барьер и тут же, не удержавшись, невольно отступил на шаг назад. Мо Жань заметив, какой он бледный, почувствовал ни с чем не сравнимую боль в сердце, но, однако ничего нельзя было сделать на глазах множества людей. Даже взять Чу Ваньнина за руку. Все, что он мог, это сдерживаясь спросить:
- Вань… Учитель, как вы?
- Ничего страшного, - Чу Ваньнин чуть закашлялся, - Немного потратил духовной энергии и только то.
Но Мо Жань знал, что у Чу Ваньнина очень хрупкое духовное ядро и если для другого перерасход духовной силы не так важен, то что касается Чу Ваньнина….
Мо Жань закрыл глаза.
В прошлой жизни, когда учитель и ученик, эти два человека были в состоянии лютой вражды и разделения, Чу Ваньнин во время одной битвы израсходовал всю свою духовную силу и его духовное ядро раскололось. С тех пор он стал как обычный человек, даже по сравнению с обычным человеком его тело было еще слабее.
Какое «ничего страшного»…
На сердце Мо Жань стало так тягостно, что его глаза покраснели. Он молча снял плащ, что дал ему Чу Ваньнин и накинул ему на плечи. Только в этот момент, когда надевал плащ, он легонько сжал плечи Чу Ваньнина.
Все свое тяжёлое, мрачное любовное чувство он мог сейчас скрыть лишь в кончиках пальцев.
Поддерживая Чу Ваньнина, он отвел его в сторону, нарочно найдя место, где было тихо и меньше людей, и сам сел рядом ним.
Пользуясь тем, кто их никто не видит, Мо Жань крепко сжал руку Чу Ваньнина.
Очень холодно.
В тот год, когда Чу Ваньнин потерпел поражение от его меча, он нагнулся и поставив ногу ему на грудь, протянул руку, схватив Чу Ваньнина за подбородок, было так же холодно.
Мо Жань опустил взгляд, кончики его пальцев слегка дрожали.
Чу Ваньнин, в начале желавший отдернуть руку, ведь здесь вокруг столько глаз, почувствовав эту слабую дрожь, еще сильнее переплел с его рукой свои пальцы.
- Дай посмотреть, - Чу Ваньнин протянул вторую руку и приподнял лицо Мо Жань. От щеки до переносицы зияла рана. – Больно?
Мо Жань покачал головой. Он пристально всматривался в лицо Чу Ваньнина, в лицо человека, у которого самого губы были мертвенно белые, но он все равно беспокоился за него.
Он чувствовал очень сильную боль.
Не в ране.
В сердце.
В конце концов тоже научившись врать, как Чу Ваньнин, Мо Жань ответил:
- Не больно.
- Почему ты дрожишь, если тебе не больно?
Он ничего не сказал, он был не в состоянии издать ни звука, и поэтому Чу Ваньнин ошибочно решил, что он дрожит от боли. Кончики его пальцев засветились изумрудным ярким светом. Зрачки Мо Жань мгновенно сузились и он перехватил руку Чу Ваньнина, желающую коснуться его щеки:
- С ума сошел? Хочешь еще потратить духовных сил?!
- Это такой пустяк, - ответил Чу Ваньнин, - Всего лишь крошечный лечебный заговор, чтобы остановить боль.
Его кончики пальцев прикоснулись к шраму.
Остановить боль.
Но в его сердце словно вонзился нож. Его разрывало, как от казни «тысячи порезов». Возможно, даже сильнее.
Мо Жань, конечно понимал, что столько духовных сил, это не больше, чем капля при дожде, маленькая песчинка в огромной пустыне, рюмка в безбрежном океане, Чу Ваньнин столько духовных сил отдал другим, и с ним поделился лишь каплей.
В прошлой жизни он, по причине того, что другим людям Чу Ваньнин всегда давал слишком много, а ему недостаточно, в его душе родилась ненависть к Чу Ваньнину.
Но в то время он не смог понять.
На самом деле, те крохи, что давал ему Чу Ваньнин, хоть и были малы до слез, но это было все, что у него осталось, все, что он имел, последнее, что у него было.
- Готово! Починили, починили!
Внезапно даос – правая рука Хозяина Ма быстро побежал к выходу. Его щеки раскраснелись, на ходу он выкрикивал:
- Приготовьтесь отступать, ворота закрываются! Нужно подготовиться к закрытию ворот!!
К этому времени, человек, который сменился на посту сдерживающих наступление трупов, был Мей Ханьсюэ. Сюэ Мэн был вынужден уйти, потому что был ранен. Но его рана не была тяжелой, поэтому он сам взял бинты и сам перевязывал себя, а так же немного контролировал- с одой стороны он держа в зубах конец бинта завязывал узел одной рукой, с другой наблюдал, как Мей Ханьсюэ дает отпор противнику.
Надо сказать, что все было наоборот, очень странно. Он ясно помнил, что у Мей Ханьсюэ была водная смешанная с древесной сущность духовного ядра. Однако непонятно почему, сейчас он вовсю применял огненные приемы и заклинания. Сам он разрубал водой, летящей со струн горизонтального кунхоу*, с кончиков пальцев дон-дон, на лице холодное как лед, застывшее выражение. И тут же он вытягивает руку и возникает ярко красная ширма из бушующего пламени, которая отбрасывает назад толпу подобравшихся поближе мертвецов.
*древний китайский щипковый музыкальный инструмент - цитра с 5 – 25 струнами
- Двери закрываются! Молодой господин Мей!
Мей Ханьсюэ оставил зависшее в воздухе конхоу, отступая шаг за шагом назад. В этот момент Сюэ Мэн заметил, что что то не так, он впервые повернулся назад:
- Можно приоткрыть немного дверь? Эта цитра слишком широкая, она не…
- Ни к чему.
Мей Ханьсюэ холодно одной фразой прервал Сюэ Мэна и быстро убрал кунхоу в футляр. Как только оборвался звук цитры, тут же исчез барьер из пламени, и в это же мгновение волна трупов бешено заклокотала еще больше. Сюэ Мэн знал, что Мей Ханьсюэ не был хорош в ближнем бое, выражение лица его резко изменилось, он выхватил Лунчэн и бросился ему на выручку.
Кто бы мог подумать, прежде чем он успел пробраться через столпившихся людей, он заметил вспышку серебристого цвета. Непонятно в какой момент, в руке Мей Ханьсюэ возник серебряный меч, он выглядел таким грозным и очень острым, способным перерезать волос на лету. В этот же момент меч замелькал в танце, как тень, а затем, Мей Хнаньсюэ едва касаясь земли отступил назад и кинул меч вперед. Перед тем, как ворота захлопнулись, Мей Ханьсюэ поднял руку и строго выкрикнул:
- Шофэн*, вернись!
*северный ветер
Меч за воротами тут же превратился в луч света и со свистом влетел в щель между почти закрытыми воротами. Мей Ханьсюэ поймал его на лету и ловко прокрутив вокруг руки засункул за пояс сбоку.
Главные ворота дворца Тяньгун с грохотом захлопнулись.
Снаружи долетело глухое, мрачное эхо, это был звук толпы трупов и драконьих сухожилий, бьющихся о дверь, но казалось, что он доносится издалека. Не так-то легко было сломать ворота, изготовленные семьей Наньгун.
Множество людей внутри облегченно выдохнули. А несколько младших учеников-культиваторов, не видавших мир за пределами верхней границы мира культивации, не удержавшись на ногах, повалились на колени на землю. Даже какой то размазня рыдал и выкрикивал:
- Аааа, мамочки… что теперь делать….
Прикрывший отступление Мей Ханьсюэ, тоже легонько выдохнул, но этот его слабый вздох никак не отразился на его обычном виде. Если бы не Сюэ Мэн, стоя рядом, во все глаза не смотрел на него, он бы пожалуй и не заметил эти чуть приоткрытые губы легонько выпустившие облегченный вздох.
Вдруг обнаружив поблизости от себя этот пугающе пристальный взгляд, Мей Ханьсюэ повернулся:
- …что? Что ты так смотришь на меня?
Горло Сюэ Мэна немного пересохло:
- ….ты сейчас управлял мечом…
Мей Ханьсюэ быстро кинул взгляд на струящийся серебристым светом чанцзянь* на своём боку:
- Шофэн.
*длинный меч
На лице Сюэ Мэна промелькнуло хмурое недоверие.
- С каких пор ты умеешь пользоваться мечом? ...... Нет-нет, лучше спросить: Когда ты овладел непревзойденным божественными оружием?
- ..всегда умел.
Сюэ Мэн изумленно проговорил:
- Тогда почему не использовал тогда, в состязании на горе Линшань?
- ……………- немного помолчав, Мей Ханьсюэ проговорил, - Не хотел.
Сюэ Мэн растерялся и от этого даже немного возмутился:
- Ты смотришь на меня свысока? Если использовал бы непревзойденное божественное оружие, кто знает, может ты тоже был бы … вторым?
Мей Хаеньсюэ закатил глаза. В этих вечно холодных глазах промелькнула насмешка. Он долго смотрел, как от негодования у Сюэ Мэна все больше краснеют щеки и после выговорил:
- Третье место хорошо, первое… - он сжал губы и пройдя слишком близко, мимо Сюэ Мэна, задев, пару словам легко коснулся уха Сюэ Мэна, - Первое – слишком глупо.