Ура, выходим на финиш второго тома ))))
читать дальшеУченики усадьбы Битань и представить не могли, что битва у горы Хуан, даже не начавшись, убьет их лидера.
Хотя Ли Усянь был уже в годах, в том, как он поднимал руки и выбрасывал вперед ногу уже постепенно проявлялась дряхлость, но, все же не будучи пораженным этим кошмаром феникса на горе, так, что его энергия по меридианам пошла в обратном направлении, он никак не должен был умереть так быстро.
В полной тишине ученики в зеленых одеждах усадьбы Битань один за другим опускались на колени.
Звуки полные скорби взволновали небеса и потрясли собравшихся людей. Тот ученик, который хотел свести счеты с Наньгун Сы, ничего не стесняясь, рыдая в голос, рукавом утирая слезы, лившиеся без перерыва ползком вернулся к своему старому хозяину.
Внезапно из огромного барьера перед горой Хуан раздался пронзительный свист. Выражение лица Цзян Си изменилось, он выкрикнул строгим голосом:
- Кто-нибудь подмените на этом месте Ли Усянь, иначе сегодня мы все тут погибнем!
Сюэ Чженъюн по просто повернул голову и выкрикнул:
- Юйхен! Скорее иди сюда, помоги!
Чу Ваньнину незачем было повторять второй раз. Он был силен как раз в искусстве магических барьеров. Этот свист и правда был звуком оставленного проклятья злого духа феникса. Они смогли пробиться до этого слоя проклятья, это свидетельствовало о том, что господа старейшины уже скоро смогут прорвать барьер. Если они смогут, то все закончится успешно, если нет, то нет. Это проклятье вырвется с огромной мощью и может, пожалуй, сравниться с пожаром в школе Жуфэн, вот только убежать от него будет еще сложнее.
Чу Ваньнин немедленно подлетел туда, его глаза были блестящими и острыми, как клинки. Взмахнув рукой, он внезапно ударил по тому пустому месту оставленному после Ли Усянь.
Как только Чу Ваньнин это сделал, он тут же вздрогнул, взглянув на стоящего рядом Хуан Сяоюэ.
- …………..
Он видел, что лицо Хуан Сяоюэ все в поту, его тело тряслось, он весь покраснел и похоже, что как минимум использовал в деле силу девяти быков и двух тигров. Прочие главы без сомнения, считали, что так оно и есть.
Но Хуан Сяоюэ мог превосходно дурачить других людей, но он не мог обмануть такого корифея в искусстве магических барьеров как Чу Ваньнин.
Чу Ваньнин, перехватив груз Ли Усяня, тут же почувствовал, что в этом месте убийственная сила очень свирепа. Другими словами, Ли Усянь только что сам, в одиночку сдерживал такую концентрацию нечистой силы, которую должны были сдерживать двое глав. В объединённых усилиях стольких людей, такое очень редко встречается и этому могло быть только одно объяснение- тот, кто стоял рядом, вообще не использовал никаких сил…
Хуан Сяоюэ всего лишь притворялся!
Чу Ваньнин в ярости холодно нахмурил свои черные брови и строго крикнул:
- Ты… как ты смеешь забавляться!!
- Ч…Что.. .- Хуан Сяоюэ задохнулся, его голос был похож на писк комара. Казалось, что его сейчас хватит сердечный приступ. Вокруг него несколько глав, заслышав шум, из последних сил повернув головы косились на них.
- Уважаемый наставник… какие забавы…
- Ты сам знаешь, какие забавы! Почему бы тебе не убраться отсюда?!
Сюэ Чженъюн не отрываясь от барьера прокричал:
- Юйхен, что ты набросился на монаха Хуана? По-твоему сейчас время что-то выяснять? Если у вас какие-то разногласия, пробьем барьер и вернетесь к вопросу!
Взгляд Хуан Сяоюэ заметался, только лишь остановившись на Чу Ваньнине и заметив его будто застывшие как холодный острый нож, зрачки. Он испугался и его сердце похолодело.
С самого начала он не имел никаких сил для открытия барьера перед горой Хуан. Причина, по которой он вызвался помогать, была лишь в том, что он хотел поддержать свою репутацию. Чтобы после такого случая все знали в пределах верхней границе мира культивации о его огромной силе, что он, Хуан Сяоюэ, все же обладает высоким мастерством.
Кто бы мог подумать, что Ли Усянь, эта размазня, в одиночку, вдруг не смог принять на себя негативную энергию, рассчитанную на двух человек и, вопреки ожиданиям пострадал от того, что феникс восстал из-за барьера. Он тут же, рядом и умер. Ну умер и умер, но нет же, на его место встал этот Чу Ваньнин…
Его следовало покромсать на тысячи кусков этого мастера Чу!
Жирное лицо Хуан Сяоюэ было покрыто каплями пота, эту испарину с трудом можно было удержать. Но выступивший холодный пот непрерывно лился от страха.
Он думал что ему делать?
Навредить себе, вот ключ к решению проблемы. Хуан Сяоюэ в приступе злости сам себе прикусил язык и потекла целая струя крови. Он позволил крови, смешанной со слюной, появиться в уголках губ.
- Уважаемый наставник…. в самом деле, вы неправильно поняли этого старика… после того как Ли Усянь ослабил свои силы, я действительно… больше …больше..
Он начал сильно кашлять, брызги крови из его рта разлетелись вокруг.
- Этот старик действительно не вынесет…
Как это могло одурачить Чу Ваньнина?
Ли Усянь и Хуан Сяоюэ, у кого из этих двоих энергия сильнее или слабее, тут понятно и без слов. Если двое стараются изо всех сил, то как мог быть упавшим человеком Ли Усянь?
Чу Ваньнин яростно взмахнул рукой и в ней появилась Тяньвэнь. Он отбросил Хуан Сяоюэ больше чем на три метра.
- Катись!
- Ааай!
Ученики зала Цзяндун, перепуганные, все как один плотным кольцом обступили старшего своей семьи.
Многие люди, гневно уставившись на Чу Ваньнина начали говорить:
- Как может уважаемый наставник Чу быть таким неразумным?
- Монах Хуан отдал все свои силы, так с какой стати на него махать плеткой и показывать свой дурной нрав, когда он говорит!
- Только потому, что у тебя есть возможность, ты так обижаешь людей?!
Эту брань, эти мелкие слова Чу Ваньнин пропустил мимо ушей, в его груди все еще клокотал гнев. Пара свирепых глаз феникса почти блестели как лед, покрывшись инеем. Возможно, красные отблески от магического барьера отражались в них, но его зрачки были почти алого цвета.
- Я сказал, убирайся.
Его голос был не таким громким, но очень мрачным.
Верно, любой человек, кто был знаком с Чу Ваньнином, знал, что если он в гневе кричит и ругается, то все еще можно обсудить и договориться, но, если как в данный момент, он становится мрачным и сдержанным, в этом случае, никто не в силах остановить его.
Тот, кто попытается, возможно расстанется с жизнью от гнева Тяньвэнь.
Сюэ Чженъюн пробормотал:
- Юйхен… в конце концов, что случилось…
- Хуан Сяоюэ, ты в самом деле использовал хоть каплю сил ради того, чтобы пробить барьер феникса? – от возмущения вены и мускулы на руке Чу Ваньнина, сдерживающей барьер, вздулись – Когда рядом стоящий Ли Усянь уже не мог этого выдерживать, ты в самом деле хоть на грамм разделил с ним его ношу?!
- Что такое ты говоришь!
Громко завизжала младшая ученица зала Цяндун.
- Нашего мастера Хуана все еще рвет кровью, а ты еще можешь говорить, что он не старался изо всех сил? Правда иди ложь, ты хочешь это узнать, когда он умрет вслед за Ли Усянь, тогда ты будешь удовлетворён?
Черные брови Чу Ваньнина сдвинулись еще больше, и как только он хотел что-то сказать, огромный, до небес, выглядевший непоколебимым магический барьер яростно заколыхался. Ладони всех глав окутало яркое алое сияние.
Цзян Си немедленно выкрикнул:
- Сосредоточьтесь! Это последний слой! Скоро прорвется!
- ………….
У Чу Ваньнина не было желания продолжать препираться с этой толпой умалишенных. Отвернувшись, он сосредоточился, положив обе руки на магический барьер и влил свои могучие духовные силы полные ослепительного разъяренного пламени во внезапно появившуюся трещину.
Грохот, за ним громкий гул.
Земля содрогнулась.
В магическом барьере горы Хуан появился огромная трещина, целых два с половиной метра высотой и такая широкая, что в нее одновременно, плечом к плечу могли войти пять человек.
Сюэ Чженъюн радостно воскликнул:
- Открылся, открылся! Барьер открыт!
Он стоял к трещине ближе всех и, вытянув шею, заглянул внутрь. Однако, внезапно почувствовал, как вонь темно красных ядовитых испарений ударила ему в нос и не удержавшись, машинально воскликнул:
- Ох, почему так воняет?!
Прочим даосам тут же стала не интересна судьба дел усадьбы Битань и зала Цзяндун, они один за другим подтянулись посмотреть.
Настоятель храма Убэй, Сюаньцзин, похоже в своем учении был очень чувствителен к такому явлению. Как только четки задвигались в его руках, он тихо произнёс:
- Это место, где мертвые свалены в кучу. Тут, на горе Хуан, трупов, обид и ненависти, боюсь намного больше, чем мы могли себе представить.
Цзян Си с мрачным выражением лица сказал:
- По видимому, Сюй Шуанлинь, эта крыса, действительно свила гнездо в этой разрушенной горе. – он повернулся в другую сторону, - Слушайте все. Раненые, испуганные, бесполезные, притворщики…
В то время, когда он упомянул притворщиков, его темный, полный безбрежного холода взгляд остановился на лежащем на земле Хуан Сяоюэ, затем, с едва заметной безразличной усмешкой, он продолжил.
- Эти люди все останутся у подножья горы. Остальные за мной поднимутся на гору.
Сюэ Мэн, увидев, что Чу Ваньнин вошел в проем, тут же хотел бросится, догонять его, но обнаружил, что Мо Жаня нет рядом. Оглянувшись, он заметил его в стороне, где был Наньгун Сы. Там назревало какое-то волнение. Оказывается, убитые горем ученики усадьбы Битань, переполняемые враждой и ненавистью, все же нашли время свести счеты с Наньгун Сы. Несмотря на то, что Чу Ваньнин огородил его магическим барьером, но даже так Наньгун Сы все еще был окружен стадом искаженными злобой лиц, и каждый ярко красный язык изрыгал брань и проклятья.
Сюэ Мэн забеспокоился:
- Мо Жань, почему ты там? Все уже поднимаются в гору, догоняй скорее!
- Ты иди первым, прикрой Учителя и Ши Мей, если что-то не так, сразу сообщи мне через «летящие лепестки».
У Сюэ Мэн не было выбора, оставалось лишь уйти первым.
К этому времени у подножья горы остались лишь люди усадьбы Битань и зала Цзяндун. Мо Жань спокойно проводил взглядом удаляющийся силуэт Сюэ Мэна и обернувшись сказал:
- Я понимаю ваши чувства, господа, но история с руководством по искусству владения мечом, дело рук не Наньгун Сы. Если господа хотят свести счеты, то по крайней мере надо подождать пока будет пойман Сюй Шуанлинь и там будет видно.
- Это совершенно разные вещи, неважно, Сюй Шуанлинь или Наньгун Сы, никому из них не сбежать!
- Верно! Они оба должны заплатить!
Чжэнь Цунмин, можно считать единственный среди этих людей сохранивший хоть немного рассудка, пристально глядя на Мо Жань покрасневшими глазами спросил:
- Мастер Мо, сейчас ты действительно образцовый наставник, твой учитель так же является образцовым наставником. Верно ли, что вы двое, образцовых наставника в данный момент выгораживаете преступника из корыстных побуждений?
- Я лишь считаю, господа, что вы должны это сделать при всех и по справедливости. Если вы, господа, в самом деле честно хотите прояснить это дело, вы должны усмирить эмоции и согласно правилам мира культивации доставить Сюй Шуанлинь и прочих во дворец Тяньинь* для разбирательства. Там десять больших школ в совместном обсуждении определенно найдут истину. А сейчас зачем рваться вперед и разрывать человека, который не имеет намерений сопротивляться? – ответил Мо Жань
* глас небес
Чжэнь Цунмин:
- …………….
Некто выкрикнул:
- Каких десять школ? Девять! Разве школа Жуфэн может еще рассчитывать на это звание?
Чжэнь Цунмин внезапно произнес:
- Уже восемь. – на его лице были видны пятна крови после того, как он пытался очистить своего наставника. С размазанными по лицу слезами вместе с кровавыми пятнами он выглядел печальным и павшим духом, - Теперь восемь школ….. В усадьбе Битань тоже нет главы.
- Брат-наставник….
Его не волновал плач и рыдания младших учеников, он медленно повернулся и, глядя на Мо Жань, сказал:
- Во время битвы, когда небеса раскололись, Учитель как-то сказал, что Пик Сышэн можно считать честной школой. Теперь, вижу, что, наверное, он ошибался.
Мо Жань:
- …………..
- Мастер Мо, сегодня вам обязательно защищать этих двух скотов из школы Жуфэн? – спросил Чжэнь Цунмин.
Мо Жань не успел еще ответить, но тут послышался хриплый голос Наньгун Сы:
- Мо Жань, уходи.
Е Ваньси преклонив колено рядом с Наньгун Сы помогала ему подняться. Хотя это было по-настоящему тяжело для нее, она не плакала и не растерялась. Только лишь голос звучал глуше:
- Молодой господин Мо, поднимайтесь на гору, это дело не касается вас.
Мо Жань скосил взгляд на них:
- Ты поклонился моему наставнику, неужто эти поклоны ничего не значат? Раз уж мы ученики одного человека, как я могу не вмешиваться?
Наньгун Сы:
- Ты….
Мо Жань повернул голову и посмотрел в сторону Чжэнь Цунмина. К этому времени перед ним были уже не только люди из усадьбы Битань, но и ученики зала Цзяндун, глядя хищно, как звери подходили ближе, окружая его.
Хуан Сяоюэ, поддерживаемый с двух сторон ученицами, притворяясь, что еле ковыляет, подошел ближе. Задыхаясь и закатывая глаза, он воззрился на Мо Жань, а затем, оттолкнув поддерживающих его девушек, указал на него сухим, как сучок пальцем и сказал:
- Этот старик с пеленок проникся справедливостью мира культивации, как я могу безучастно наблюдать за твоими поступками!
Мо Жань холодно ответил:
- Монах Хуан действительно пример для подражания всему миру культивирующих. Только что он был на последнем издыхании, а теперь, не догорела и одна палочка благовоний, как уже опять способен резво вскочить и начать вершить справедливость. Это вызывает уважение.
- Ты… кхе-кхе! - Хуан Сяоюэ, разгневанный его выпадом, схватился за грудь, как будто сейчас потеряет сознание. Хотя эта сцена была сыграна превосходно, однако Мо Жань не пожелал удостоить ее даже взглядом.
Зеленые одежды усадьбы Битань вместе с фиолетовыми зала Цяндун полностью окружили этих трех человек. Шаг за шагом они подступали все ближе, но не осмеливались начать бой первыми.
Все понимали, что, если этот ход не удастся, то «пролившуюся на землю воду будет трудно собрать».
Чжэнь Цунмин хмуро сказал:
- Мастер Мо, я в последний раз тебя спрашиваю. Ты правда не уступишь?
- Аааааа!
Прежде чем Мо Жань успел ответить, до них долетел пронзительный крик. Было не разобрать, кто из женщин-культиваторов мог его издать. И тут же, вслед за этим, поток непонятной темно серой массы стремительно хлынул из трещины в магическом барьере вокруг горы Хуан.
Хуан Сяоюэ испуганно спросил:
- Что это? Оползень?
Мо Жань прищурился.
Это не оползень.
Толпа людей очень скоро тоже рассмотрела и все затаили дыхание.
Из проема вырвался наружу как волна, поток обгорелых до углей трупов!! Руки этих трупов пригорели к телу, кожа прилипла к костям, несмотря на это они еще были влажными, с трудом можно было разглядеть их черты лица.
- Ваа… - кто-то не выдержал и согнувшись начал блевать.
- Это, мать твою, слишком омерзительно…
- Неужто на горе столько такой мерзости?
- Это ж сколько тут мертвецов ….
Мо Жань, увидев это, тоже встревожился. В это время в воздухе раздался гулкий звук и проем в барьере, который усилиями стольких старейшин удалось сломать, начал медленно двигаться, похоже опять смыкаясь….
Оказывается, этот барьер мог восстанавливаться сам по себе! После разрыва, он повторно закрывается, запирая вошедших людей внутри!
- Сначала поднимаемся на гору, о вражде поговорим потом. – взволнованно проговорил Мо Жань, - Сюй Шуанлинь находится на горе, неужто так и отпустите главного преступника? Не хотите поймать его?
Люди усадьбы Битань заколебались в нерешительности, но, Хуан Сяоюэ, потеребив бороду с холодной усмешкой ответил:
- Мастера всего мира уже находятся на этой горе, нечего беспокоиться о том, что Сюй Шуанлинь не поймают. Но этих двух скользких юнцов школы Жуфэн некому охранять. Они быстро ускользнут как угори. Если мы их по ошибке упустим, то после больше не предоставиться шанса.
- ….. Хуан Сяоюэ – разозлился Мо Жань и в руке у него вспыхнул алый свет. Цзянгуй явился, откликнувшись на зов, - Тебе недостаточно?!
Больше ста человек, увидев, что он вызвал божественное оружие, вытащили свои мечи и подняв их настороженно уставились на него.
Мо Жань сам понимал, что ему не избежать жестокой битвы, впрочем, для него это было не важно. Но в представлении всех этих людей, вероятно этот сегодняшний бой будет считаться боем с Пиком Сышэн по гроб жизни…
Вдруг за спиной он услышал тихий равнодушный голос:
- Пожалуйста, господа подниметесь на гору, Наньгун Сы будет ждать здесь, никуда не сбежит.
- Этот юнец говорит так легкомысленно, - сказал Хуан Сяоюэ, - С какой стати нам верить тебе? Неужели действительно из этой тюрьмы, если тебе сказали «нет», то ты и правда никуда не уйдешь?
Наньгун Сы холодно взглянув на него, встал на ноги и, внезапно подняв руку вытолкнул Е Ваньси из магического барьера, установленного Чу Ваньнином.
- А-Сы!
Только человек, находящийся в пределах этого магического барьера, мог выйти из него. Снаружи люди не могли попасть внутрь.
Наньгун Сы, стоя внутри, медленно достал свой меч. Свет сияющего меча цунь за цунем, высветил черты его лица.
Подбородок, губы, нос.
Глаза.
Е Ваньси уже поняв, что он собирается сделать, внезапно стала колотить по стене магического барьера, крича:
- Не делай глупостей!
- Мои предки, основывая школу, некогда наставляли: Жадность, ненависть, ложь, убийство, блуд, воровство, грабеж – семь табу благородного человека. – вымолвил Наньгун Сы, - Мой недобродетельный отец был прямым противоречием этим наставлениям. Тем не менее, за двадцать шесть лет моей жизни, несмотря на мое высокомерие, я никогда не действовал опрометчиво. Моя совесть чиста в отношении этих семи вещей.
Меч, словно вода, с тихим звуком полностью вышел из ножен.
- Не надо!
Мо Жань тоже понял, что он собирается сделать и постарался ослабить магический барьер Чу Ваньнина, но он был и в самом деле очень прочный. Оказалось, что его невозможно разрушить.
Он пробормотал:
- Наньгун…
Однако Наньгун Сы даже не взглянул на Е Ваньси и тем более не обратил внимания на Мо Жань. Он сказал:
- Сегодня господа, вы отказываетесь мне верить и у меня нет другого выхода. К счастью, когда-то я овладел искусством накладывать путы, и в данную минуту заточу себя здесь сам. Пожалуйста, господа, больше не впутывайте в это дело невиновных. Я, Наньгун Сы, запру сам себя и буду ждать вашего возвращения.
- Наньгун!!
До того, как затих голос, пролилась кровь.
Наньгун Сы воткнул меч в землю, но в земле он был лишь наполовину.
То, что одновременно он пригвоздил к земле, была левой рукой Наньгун Сы….
Он пригвоздил свою руку к земле подобно змее, на семь цунь*, безжалостно вогнав как колышек в землю. Из меча вверх поднялась молния во все стороны, это было опутывающее заклинание, секретная мантра, она опустилась со всех сторон вниз.
*образно говоря, вы действиями должны ухватить главную суть. Считается, если ударить змею ближе к голове, она умрет, если дальше семи цунь от головы, она сможет еще двигаться и укусить, надо ударить именно в место расположенное в 7 цунь от головы, чтобы обездвижить ее.
Е Ваньси опустилась на колени. Она так и осталась там стоять перед барьером.
Кровь Наньгун Сы струилась из под эфеса меча окрашивая землю в красный цвет.
Никто не видел выражение лица Е Ваньси, она низко опустила голову, лишь только пара рук с побелевшими костяшками, крепко ухватившиеся за светящийся магический барьер, судорожно сжимались.
Этим колышком можно было пригвоздить к земле свирепых зверей, злых духов, домашнюю скотину, заключающая их в клетку опутывающая мантра. В верхней границе мира культиваторов почти каждый мастер владел этим заклинанием, любой мог его опознать.
Наньгун Сы применил эту мантру, чтобы пригвоздить себя.
От боли его губы посинели и затряслись, но он не плакал. Спустя долгое время, он поднял лицо, его глаза были багряно красными. Он внятно произнес:
- Идите.
- …. – Мо Жань редко на столько поражал другой человек, что у него не находилось слов.
В предыдущей жизни это удалось только Е Ваньси.
В этой жизни он увидел человека, которого любила Е Ваньси.
Когда-то он был сбит с толку, как Е Ваньси могла влюбиться в такого как Наньгун Сы – который смотрел только на внешность, влюблялся в красивых девушек, «золотой мальчик» у которого в голове не так много мозгов, чем он мог заслужить привязанность Е Ваньси?
Однако в эту минуту он видел то же, что и Е Ваньси.
Стоящий на коленях, в полном раздрае, истекающий кровью, но непокоренный до мозга костей.
Наньгун Сы.
- Пошли уже!! – яростно рыкнул Наньгун Сы, - Все еще волнуетесь?! Хотите, чтобы я еще и ногу к земле прибил?! Уходите!!
Чжэнь Цунмин первый развернулся.
Он вернулся к трупу Ли Усянь, в будущем надо позаботиться о организации достойных похорон погибшего главы. Он поднял труп и пошел назад.
- Старший брат!
- Старший брат, ты не остаешься?
- Старший брат, неужто мы так и уйдем? Ты собираешься отпустить их….
- Зачем здесь оставаться? – ответил Чжэнь Цунмин, - Неизвестно, сколько на горе продлиться битва, так что, пусть глава так и лежит на земле, даже не имея приличного гроба? Пусть подождет?!
Ученики усадьбы Битань переглянулись, а затем низко опустили головы, не проронив ни звука.
Чжэнь Цунмин, поравнявшись с Мо Жань, задел того плечом и тихо сказал:
- Мастер Мо, запомни свои слова. После этой битвы увидимся во дворце Тяньинь.
- К счастью, в этом мире все еще есть дворец Тяньинь, восстанавливающий справедливость. – тот ученик, с ярко красными глазами, который плюнул и оскорбил Чу Ваньнина, шел за своим братом-наставником. С ненавистью глухо добавил, - Хозяин дворца, конечно, рассудит по справедливости, чтобы наш учитель мог упокоиться с миром.
- Мо Жань, Наньгун Сы… злодеи, все вы одинаковы! Вы все получите по заслугам! Ждите смерти!
Автор говорит: завтра будут воспоминания 0,5 на ранней стадии почернения он будет онлайн. Ничего особо жестокого, но для того, чтобы сохранить немного репутации 0,5, все равно нужно заранее вас предупредить ==
0.5: Это правда этот достопочтенный? Этот достопочтенный даже на раннем этапе почернения был довольно опасен! Разве его можно сравнить с пятью глупыми юнцами 2.0? (смайл от руки)холодная ухмылка.pgj
Сун Цютун: Ваше Величество, это jpg
2.0: Ой, безграмотный, безграмотный и есть.
«дворец Тяньинь»
Храм публичного суда в мире культивации, который старше любой из десяти великих школ. Обычно не принимает участия в совместных делах мира культивации, чтобы быть независимыми от остального мира. Когда возникают крупные дела, задерживает заключенных и проводит справедливые суды над ними.
У дворца Тяньинь большой пресиж в мире культивации, весь мир доверяет ему и тому есть три причины: во первых, тысячи лет он стоит, непоколебимым утесом, это старейшее учреждение. Во вторых- хозяин дворца является прямым потомком богов и людей, передавая трон по наследству, кровь богов не исчезает. И в третьих, инструмент, используемый дворцом Тяньинь для судейства и вынесения приговора, - это небесные весы, оставленные на земле богами, божественное оружие. Люди в мире культивации глубоко верят в божественных святых пророков, поэтому очень благоговеют перед ними.
Несколько тысяч лет школы переживали расцвет и смерть, но дворец Тяньинь существовал всегда.