186. Учитель, Сюэ Мэн хорошо одурачен, хахахаха

[NIoCHEM1]

Фонарь высветил в темноте облик пришедшего. У него была элегантная и дерзкая внешность. Ясно было видно, что его глаза так широко раскрылись, что стали совершенно круглыми.
Сюэ Мэн.
Чу Ваньнин онемел. Он не знал, сколько смог увидеть Сюэ Мэн и что он слышал. И , по сколько он молчал, Мо Жань нарушил тишину первым.
- У меня есть небольшое дело, я как раз говорил с Учителем.
Сюэ Мэн слегка прищурился, он только что пришёл, услышав в лесу шепот и тяжелое дыхание. И он решил, что это кто-то, какая-то пара неблагодарных и аморальных учеников, специально пришли на задний склон горы для любовного свидания.
Пресекать такого рода инциденты было не в компетенции Сюэ Мэна, все десять больших школ , кроме храма Убей и монахов из дворца Шанцин (высшая чистота) не запрещали в домашнем уставе двойное культивирование. Пусть на Пике Сышэн, в некоторой степени говорилось о «обете целомудрия» , но под этим скорее подразумевался «запрет на развлечения в публичном доме», а так же «запрет на связи, нарушающие нормы приличий между людьми».
Но разве это не Сюэ Мэн?
Он же Ученик Чу Ваньнина, первый ученик.
На протяжении многих лет Сюэ Мэн всегда считал слова и поступки Чу Ваньнина за свой образец. И раз уж Чу Ваньнин не одобряет, когда двое слишком сближаются и таскаются туда сюда, то и Сюэ Мэн тут же, само собой вслед за ним презирал когда пара даосских партнеров ходят рука об руку. Он испытывал отвращение к таким парам, к их любовным отношениям и парной культивации.
На заднем склоне горы как раз находиться граница с призрачными миром, которую легко повредить и в подобном месте ворковать и лобызаться, куда это годиться? Сюэ Мэн этому совсем не обрадовался и держа в руках фонарь специально пришел пресечь это.
Он никогда не мог представить, что мерцающий свет высветит именно этих двух человек.
Сюэ Мэн был в полном замешательстве*, он был потрясен.
* слово замешательство это как имя Мэн, то есть «Сюэ Мэн вот уж точно мэн»
Поэтому он даже не поприветствовал в соответствии с правилами приличия Чу Ваньнина, а брякнул «вы… почему вы здесь?»
Граница не была нарушена и не нуждалась в ремонте.
Здесь не было лечебных, ароматических растений и пейзаж здесь был не для любования.
Это глухое отдаленное место и просто гуляя, сюда не добрести.
Если спросить Сюэ Мэна- «Сидят два человека, в потемках, в полной тишине, которые пошли не по широкой, ровной солнечной дороге, где щебечут птицы и благоухают цветы, где прекрасные водные пейзажи и присели в саду, а они хотели вместе уединиться в укромном захолустье, только для того чтобы поговорить, мой господин, так вы подумаете?»
Сюэ Мэн с кривой усмешкой тут же ответил бы: «Что за чушь, в таком месте о чем еще можно разговаривать? О любовных делишках?»
Если бы его снова спросили: «Эти двое – оба мужчины, давно знакомые, не женатые, с примерно соответствующей друг другу внешностью, молодой господин, какие между ними могут быть отношения?»
Сюэ Мэн, конечно, ответил бы закатив глаза: «Какие еще у них могут быть отношения? Геи* они, педики**, противно, до тошноты.»
*Лунъян- имя нарицательное, называют геев в Китае **отрезанный рукав- то же
А теперь ему снова говорят: «Ха-ха, молодой господин, неправильное определение, в действительности эти двое являются – учителем и учеником, так что, молодой господин, не стоит так опрометчиво ….»
Сюэ Мэн скорее всего даже не дослушал бы эту фразу, а в гневе стукнул кулаком по столу : «Неправда! Куда это годиться?!! Что это за безнравственное развратное поведение, что за скоты? Я тут же выгнал бы их отсюда, прогнал взашей с Пика Сышэн!»
Однако, если сейчас ему сказать, что эта пара, ученик и учитель, одного зовут Мо Вэйюй, а второго Чу Ваньнин, то Сюэ Мэн наверняка, безусловно, конечно же онемеет. На лице замелькают как в калейдоскопе разные цвета и, в конце концов, схватившись за лоб, он сядет и скажет: «В таком случае, все что я тут наговорил не считается, ты, ты ты, спроси тоже самое с самого начала еще раз, опять. Я уверен, что наверняка есть еще какое-то объяснение».
…. Вот все именно так.
Сюэ Мэн совершенно не мог ассоциировать Чу Ваньнина с каким-либо безобразием и неразберихой, с нарушением правил, с человеком, который не обращает внимания на нормы приличия, во что-то впутавшегося, поэтому, он чувствовал, что только что ослышался.
Но он все еще чувствовал пустоту в голове и пробормотал, спрашивая скорее себя:
- И о чем же тут можно разговаривать?
Чу Ваньнин как раз хотел открыть рот, чтобы все объяснить, но Мо Жань под широкими рукавом незаметно сжал его руку, дав понять, что ему не надо говорить.
Этот человек врал так, что и трехлетний ребенок не поверит. Все же лучше, если он сделает это сам.
Поэтому Мо Жань сказал:
- Перед тем как наступил вечер, я тут заметил новогодний пирог (тан нянъао).*
*пирог готовят на новый год с сахаром и ароматом османтуса
Чу Ваньнин:
- …………..
Сюэ Мэн в замешательстве переспросил:
- Что заметил?
- Всего лишь один культивированный дух новогоднего пирога. – проговорил Мо Жань с серьезным видом. – О был приблизительно около десяти с небольшим цунь (~35 см) высотой, на голове у него лист лотоса, а еще был хвост, а на кончике хвоста светился огонек синим цветом.
- Это правда нечисть? В иллюстрированном справочнике никогда такого не видел.
Мо Жань рассмеялся:
- Так я тоже не встречал, поэтому и подумал, что может быть, когда пагода Чжэньяо в школе Жуфэн была разрушена, высвободилось много давно исчезнувшей в прошлом нечисти, вот и привел Учителя сюда, чтобы он проверил.
Услышав его объяснения, Сюэ Мэн тут же с облегчением выдохнул, неизвестно почему, его сердце сразу успокоилось. Только сейчас, его до этого очень напряженное лицо, расслабилось и стало оживленным. Подняв в руке фонарь он пошел вперед, оглядываясь по сторонам и спросил:
- Так вы нашли это приведение новогоднего печенья(нянъао)* или нет?
- Нет.
Сюэ Мэн уставился на Мо Жань:
- Я не тебя спрашиваю, я спросил Учителя.
Чу Ваньнин ответил:
-…. нет, не нашли.
Мо Жань смеясь поднялся на ноги:
- Боюсь, этот сладкий новогодний пирог заметил Учителя и побоялся, что Учитель увидит его и съест на десерт. Поэтому сразу же и спрятался.
Чу Ваньнин остолбенел, а затем гневно прикрикнул:
- Мо Вейюй! Ты опять хочешь пойти в библиотеку переписывать книги, а?
После такого выпада Сюэ Мэн и в самом деле почувствовал, что его беспокойство мало-помалу совсем исчезло. Про себя он тайно вздохнул, действительно, что на него нашло, когда он на миг смутно ощутил, что между Учителем и Мо Жань, этим типом, какие то непонятные отношения …. действительно абсурд, как это возможно представить.
Его Учитель в этом мире сама холодная святая вода, принятая в обе руки*. Никому нельзя прикасаться к нему, и уж тем более, никто не смеет опорочить и запачкать его.
*знак уважения
В это время Мо Жань спросил:
- Я тебе рассказал так много, а теперь ты объясни, зачем сюда пришел?
Сюэ Мэн проворчал:
- Я пришел поискать мамину Цай Бао (паровую овощную булочку)
М Жань вскинул брови:
- Это та новая подобранная толстая кошка, она опять вернулась?
- Угу.
- Рыжая, с узором в виде иероглифа «ван» на голове? Та которая не ест рыбу, а только мясо?
*Иероглиф ван - 王
- Да, правильно, ты не видел ее? – Сюэ Мэн жалобно вздохнул, он выглядел так беспомощно, - Такая толстая, а бегает быстро. Я искал на переднем склоне горы, теперь на заднем, уже исходил все места, где только может пройти человек и ни следа от нее…. – Он остановился, задумавшись и вдруг ему что-то пришло в голову. Его глаза широко распахнулись, он испуганно проговорил: - А! Вдруг этот оборотень, новогоднее печенье, ее съел?
- . ……………..
Мо Жань хотел рассмеяться, но все же сдержался, сделав вид, что кашляет:
- Так я видел, что этот сладкий новогодний пирог такой маленький, пусть он и нечисть, но это не имеет значения. Если бы Цай Бао его встретила, то нужно беспокоиться не об этой рыжей кошке, а о новогоднем пироге.
Сюэ Мэн потер подбородок на мгновение задумавшись о тушке Цай Бао и согласился:
- Верно… ты прав …
- Задний склон горы опасен, тебе не надо тут ходить, я помогу тебе в поиске. – сказал Чу Ваньнин.
Сюэ Мэн торопливо махнул рукой:
- Как я могу беспокоить Учителя.
- Так или иначе, мне нечего делать, я поищу за тебя тут немного. А потом мне нужно будет идти в зал Даньсин на совет старейшин. Пошли Мо Жань, так быстрее ее найдем.
Мо Жань:
- ………….
Он на самом деле уже смирился с Чу Ваньнином, что Чу Ваньнин думал, что его тело как огонь. Захотел зажечь, сразу загорелся, захотел потушить, тут же потух. И сейчас он действительно приказывает ему встать и идти искать кошку? … У него все еще не упал.
Сюэ Мэн заметив, что он не шелохнулся, кроме того, цвет лица у него изменился, мирно спросил:
- Что с тобой случилось?
- Ничего, как только встал, стало немного не хорошо. Вы идите искать, а я вас быстро потом догоню.
Чу Ваньнин взглянул на него и только сейчас внезапно понял, что они с Мо Жань одеты по-разному. Мо Жань привык одеваться в длинную, черную с золотым, облегающую все тело одежду и обычно он выглядел очень мощно и величественно. А также, она подходила для боя. Но и недостаток тоже был вполне очевидным, если сверху не накинуть плащ, а нижняя часть реагировала очень бурно, то это было сразу заметно.
- ………….
Чу Ваньнин больше не возвращался к этому разговору. В темноте, несмотря на прохладу, его лицо вдруг зарделось, словно яркая вечерняя заря осветила ледяное лицо. В конце концов лед и тепло смешались вместе и горный хрусталь, пронизанный светом, чистый и прозрачный, засиял.
С того дня Чу Ваньнин и говорить не хотел с Мо Жанем о тайных любовных свиданиях на Пике Сышэн.
К счастью, в это время ему было чем заняться. Все школы понимали, что пока Сюй Шуанлинь жив, никто не может спать спокойно. Они попросили помощи дворец Тяньинь*- независимо от десяти великих школ, организующий отдельные открытые судебные процессы. Он идеально расследовал всякие трудноразрешимые тайные дела и наказывал. Однако, несмотря на то, что дело Сюй Шуанлиня было слишком жестоким, он не оставил никаких следов и даже глава дворца Тяньинь не мог ни в чем помочь.
*глас небес
В конце следующего месяца Ли Усинь не стерпев, разослал приглашения для все, для руководителей больших школ и управляющих старейшин, приглашая их собраться на совещание на горе Линшань.
Чу Ваньнин с Сюэ Чженъюном, конечно же отправились туда.
В предыдущий раз, когда эти признанные мастера собирались вместе на Линшань, в тот раз они рассуждали о мастерстве боя Сюэ Мэна и Наньгун Сы. В мгновение ока мир культивирующих перевернулся, места представителей школы Жуфэн пустовали. Дворец Хохуан тоже был в упадке, их недавно назначенный глава, заикающийся юноша, сжавшись в толпе людей не проронил ни слова. Гуру храма Убей тоже был осторожен в словах, всячески избегая разговоров о позоре предыдущего настоятеля….
Сюэ Чженъюн, вспоминая те дни, когда отважные мужи, встречались все вместе, мирно и весело, царила дружелюбная атмосфера, сейчас чувствовал себя так, словно это было в другой жизни. Он невольно печально вздохнул.
Цзян Си был выдвинут на почетное место председателя, вместо смещенного предыдущего и возглавил расследование дела Наньгун Сюй. Этот человек не имел ничего общего с предыдущим председателем, Наньгун Лю. Наньгун Лю постоянно расточал улыбки всем вокруг невзирая на положение и статус, со всеми был вежлив и учтив, ему не нравилось обижать людей.
А что же Цзян Си?
Как только главы проголосовали и объявили результат, пригласив его возглавить совет, он, как обычно, спокойно и холодно, к тому же нисколько не стесняясь и не отказываясь для вежливости*, занял верховное место, ранее принадлежащее Наньгун Лю.
*особенность китайского этикета, прикидываясь скромным отказываться от каких-то благ, позволяя себя уговаривать.
Наньгун Лю, прежде чем занять этот пост, всеми силами отказывался и лишь на третий раз уступил. Он всегда достаточно долго устраивал этот спектакль с проявлением скромности и почтительности и заняв пост больше получаса произносил благодарственную речь за свое избрание. «Премного вам благодарен, дамы и господа ваша поддержка и помощь мне необходимы, если я совершу ошибку, будьте великодушными, помогите мне….» Слюна разлеталась во все стороны.
Цзян Си сказал ровно два слова.
- Рад помочь*.
*так же можно перевести как «без проблем»
К удивлению всех, он сказал это так, как будто этот пост и должен был принадлежать ему.
Глава Цзян, богатый, по-настоящему самый богатый, был самонадеян, по-настоящему самонадеян. Он отличался на редкость дурным нравом, а так же большой наглостью.*
*действительно толстой кожей на лице
Сюэ Чженъюну внезапно пришло на ум одна вещь и он тихо сказал Чу Ваньнину:
- Он почти никогда не приходил на собрания на горе Линшань.
Чу Ваньнин, не сильно разбираясь в этих тонкостях политических дел, спросил:
- Почему же?
- Я говорю, с тех пор, как Наньгун Лю стал председателем, а Жуфэн была признана крупнейшей школой, Цзян Си с того времени не учувствовал ни в одном заседании глав школ…
Чу Ваньнин посмотрев на Цзян Си произнес:
- Этот человек высокомерный и заносчивый, можно сразу увидеть, что он не хотел быть под руководством этого ничтожества.
Сюэ Чженъюн с некоторой обидой ответил:
- Ба, я тоже не хотел быть под руководством этого отброса.
Чу Ваньнин слабо улыбнулся:
- Уважаемый хозяин просто скрывал свои мысли, это не значит склонить голову.
Пока они разговаривали, внезапно к ним подошел молодой слуга школы Гу Юэе, он остановился сбоку от их стола и после церемонии приветствия поставил, держа в обеих руках* шкатулку, обитую парчой.
*знак уважения
Сюэ Чженъюн повернувшись спросил:
- В чем дело?
Слуга покачал головой, показав на ухо и на рот. Оказалось, он был глухонемым слугой, не мог ни говорить, ни слышать.
Чу Ваньнин внимательно присмотрелся к нему. Он видел, что этот человек отличался от обычных учеников школы Гу Юэе. Вокруг шеи у него был серебряный обруч в виде змеи.
- Гуру Ханьлинь*…?
*Холодная (замерзшая) чешуя.
Немой слуга, заметив, что Чу Ваньнин смотрит на его обруч, чуть кивнул. Опять поклонившись, он взял в руки шкатулку и вручил Чу Ваньнину.
На крышке этой шкатулки был аккуратно изображен символ змеи. Сюэ Чженъюн тихо сказал Чу Ваньнину рассматривая символ:
- Она должно быть принадлежит самой семье гуру Ханьлинь.
Сказав это, он взглянул на место школы Гу Юэе и в самом деле заметил первого на всем свете главу школы лекарств и ядов гуру Ханьлинь, Хуа Биньань*. На голове у него была надета коническая шляпа, а лицо прикрывала вуаль, так, что были видны только глаза, спокойно, но пристально смотревшие в их сторону.
*прекрасная (узорная) яшмовая нань. Нань или фебе -это дерево, растет преимущественно в Китае Phoebe hunanensis (лат.) — вид двудольных растений рода Фебе (Phoebe) семейства Лавровые.


Автор говорит: Вчера все восстанавливала и не могла ответить на комментарии. Потому что вчера главы и параграфы с 9.00 до 16.00 были заблокированы, не было возможности ответить. Прошу прощения , чмок..
Маленькая пьеса «Блок»
Вторая собака: Почему вчера заблокировали 185? Из-за поцелуя в губы?
Админ: Нет, потому что ты щупал за талию.
Вторая собака:….это я еще скромный, дай срок, в следующий раз я изменюсь на 0.5, и когда в этом моде выйду в сеть, обещаю не убивать тебя