Гл.50 Ты Нравишься Этому Почтенному
читать дальшеКак человека, который так ценит оружие, такая сцена так разозлила Чу Ванньина, что он даже не мог говорить.
Он увидел идиота.
Под цветущим деревом неподалеку, Мо Жань вызвал Цзянуй. Размер священного оружия мог быть изменен по желанию. Большинство людей хотели сделать свое оружие больше и более впечатляющим или, по крайней мере, сохранить его нормальный размер, как это сделал Чу Ванньин. Но Мо Жань превратил Цзянуй в крошечную ветку, длиной и шириной с веревку для завязывания волос, с крошечными листьями. Достойное священное оружие выглядело абсолютно жалким.
У всех людей была разная духовная энергия. Тяньвэнь светился золотом, когда Чу Ванньин вливал свою духовную энергию, но Цзянуй светился алым.
Итак, если оставить это в стороне, Цзянуй сейчас выглядел как красная нить судьбы......
- Ши Мэй, привяжи это к руке, я хочу посмотреть, обладает ли Цзянуй такой же силой, как Тяньвэнь, чтобы вытягивать правду из людей.
- Э-э ... ...... хочешь проверить на мне?
Мо Жань улыбнулся:
- Да, потому что я ближе всех к тебе, и я знаю, что ты никогда не солгал бы мне.
Ши Мэй все еще колебался:
- Это правда, но……
- Айя, я не буду спрашивать ничего сложного. Если ты мне не веришь, давай поклянемся? - Сказал он, оттопыривая мизинец.
Ши Мэй не знал, смеяться или плакать:
- Сколько тебе уже лет, не слишком ли это по-детски?
- Да ладно, давай поклянемся, если в восемь лет это было нормально, то и в восемнадцать, и в восемьдесят восемь это тоже нормально, ничего детского.
Мо Жань схватил Ши Мэя за правую руку и с дерзкой усмешкой вытащил мизинец. Ши Мэй, разрываясь между злостью и смехом над его выходками, мог только подчиниться.
Но, неожиданно, вместо того, чтобы соединить их мизинцы, Мо Жань ухмыльнулся, глаза его превратились в маленькие полумесяцы:
- Цзянуй, за работу.
Цзянуй увеличивался быстрее молнии и в мгновение ока обвязался вокруг мизинца Ши Мэй, а другим концом-вокруг мизинца Мо Жань.
Красивый юноша рассмеялся, как хитрая лиса, которая задумала свой путь в Вознесение. Он радостно сказал, сияя ямочками на щеках:
- Поздравляю, вы на это клюнули.
Ши Мэй занервничал:
- Ты! ......Сейчас же отпусти.
- Потом, потом...Сначала пару вопросов, - ухмыльнулся Мо Жань.
По правде говоря, Мо Жань чувствовал себя неловко с того эпизода на озере Цзиньчэн, когда он получил Чансянси, а Ши Мэй не смог открыть коробку.
Несмотря на то, что Ши Мэй был в перчатках и не прикасался к коробке своей рукой, Мо Жань просто не мог избавиться от своих сомнений. Более того, именно Чу Ванньин открыл коробку в конце концов.
Чу Ванньин...... как это было возможно ... ..
Поэтому Мо Жань решил, что коробка, должно быть, сломана.
И сейчас он хотел использовать Цзянуй, чтобы убедиться в этом.
Он был абсолютно уверен в своих чувствах к Ши Мэй, но беспокоился, что, возможно, он сам не имел такого же веса в сердце Ши Мэй. Что касается признания на озере Цзиньчен, он не мог быть уверен, что не вообразил его.
Ши Мэй обладал мягким темпераментом и был добр ко всем. В отличие от этого Чу Ванньина, с его угрюмым выражением лицом каждый день, как будто все остальные чем-то обязаны ему, он был совершенно непривлекательным.
Таксиан-Джун, может быть, и грубый человек, но, когда дело доходило до желания его сердца, он так долго размышлял об этом, что спотыкался о собственные мысли.
- Во-первых - Сердце Мо Жань было полно тревоги, но он продолжал ухмыляться и изображать беззаботность. В качестве дополнения к своей задумке и чтобы замаскировать ее, он решил сначала задать пару простых вопросов:
- Что ты думаешь о Сюэ Мэне?
- Молодой господин-хороший человек, но он слишком прямолинеен, иногда невыносимо бестактен.
Мо Жань расхохотался и радостно захлопал в ладоши:
- Даже ты можешь устать от него? Ха-ха-ха, понятно, он слишком раздражает.
Ши Мэй покраснел:
- .....Не так громко, вдруг молодой хозяин услышит.
- Ладно, ладно, - Мо Жань ухмыльнулся, - но меня радует, когда ты его ругаешь.
Ши Мэй: “"......”
Мо Жань продолжил:
- А что ты думаешь о Шицзуне?
- Шицзунь тоже хороший, просто немного вспыльчивый.......
Ши Мэй, казалось, действительно не хотел критиковать Чу Ваньнина, но он был связан Цзяньгуй, поэтому он прикусил губу на некоторое время, но все же закончил тем, что сказал:
- Ему немного не хватает терпения.
- Хаха, немного не хватает? Скорее у него вообще его нет. Злится через день и даже не признается, что злится. Я не думаю, что женам и наложницам самого императора, удается это лучше, чем ему.
Чу Ванньин, стоя за углом: “………………”
- Если ты знал о плохом характере Шицзунь, то почему все же выбрал его для учебы?
Ши Мэй ответил:
- Шицзунь холодный снаружи, но на самом деле очень добрый внутри. Я не так одарен от природы, как другие, но он никогда не подгоняет меня, если я медленно соображаю. Он сказал, что каждый заслуживает того, чтобы учиться, и так как я не умею сражаться, он научил меня исцелению. Он действительно очень добр со мной.
Мо Жань, поначалу ликующий, затих, услышав это, и улыбка исчезла с его лица.
Некоторое время прошло, прежде чем он сказал:
- Вряд ли он когда-нибудь был добр к тебе. Все, что он делал, это обучал тебя некоторым техникам, может быть, иногда заботился о тебе, чего и следовало ожидать от любого учителя.
- Это другое….
Мо Жань разозлился, надувая щеки:
- В любом случае, он не так хорошо к тебе относится! Что бы он ни сделал для тебя, я тоже могу это сделать!
Ши Мэй замолчал. В наступившей неловкой тишине Мо Жань, медленно загасил пламя в своем сердце. Увидев, что Ши Мэй молча смотрит вниз, он почувствовал себя виноватым.
Ши Мей тихо прошептал:
- Все в порядке. Однажды, несколько лет назад, до того, как ты пришел на пик Сишэн, я шел по тропинке, когда внезапно начался шторм. В то время я еще не был учеником Шицзунь. Я столкнулся с ним, когда бежал под дождем. Он держал красный бумажный зонтик и, видя мое жалкое состояние, предложил разделить его со мной. Я слышал о его холодной репутации, поэтому очень нервничал, идя рядом с ним.
- А потом?
У Ши Мэя было мягкое выражение лица:
- За всю дорогу мы не произнесли ни слова.
Мо Жань кивнул:
- Он такой бездушный человек, что тут еще сказать.
Ши Мэй слегка улыбнулся
- Да, Шицзунь мало говорит. Но когда он проводил меня до двери, и я повернулся, чтобы поблагодарить его, я увидел, что его правое плечо было полностью мокрым. Я шел слева от него, и на меня не упало ни капли дождя. Это был маленький зонтик, на самом деле предназначенный только для одного человека, и он использовал большую его часть, чтобы прикрыть меня. Я смотрел, как он уходит под дождем, а потом, как только вернулся в свою комнату, написал письмо с просьбой принять меня в ученики.
- Этого достаточно. У тебя слишком мягкое сердце, - вдруг сказал Мо Жань, - Если ты будешь продолжать, я почувствую, что ты слишком жалостлив.
- А-Жань, разве тебе не жаль Шицзунь? У него только маленький зонтик, потому что он всегда один, никто не хочет с ним гулять. Вот почему, даже если Шицзунь иногда немного строг со мной или иногда ругает меня, я не возражаю. Потому что я помню его мокрое плечо.
Мо Жань ничего не сказал, кончик его носа слегка покраснел, а сердце стало немного несчастным.
Это было смутное чувство одиночества, и он даже не был уверен, для кого оно предназначалось.
- А-Жань, позволь спросить тебя кое о чем.
- Ммм, продолжай.
- Ты не очень расположен к Шицзунь?
Мо Жань помолчал:
- я……
- Или, другими словами, он тебе не нравится, верно?
По какой-то причине обычно мягкий и безмятежный взгляд Ши Мэя казался сейчас острым, когда он спросил об этом. Мо Жань, застигнутый врасплох, внезапно потерял дар речи.
В оцепенении Мо Жань не кивнул и не покачал головой. Прошло много времени, прежде чем он заставил себя улыбнуться:
- Айя, разве не я должен задавать здесь вопросы? Я не могу позволить тебе так на меня набрасываться!
Ши Мэй не упустил тот факт, что Мо Жань просто уклонился от вопроса, он не настаивал, но проговорил мягко улыбаясь:
- Мне просто интересно, это ничего не значит.
- Хорошо…
Мо Жань успокоился и посмотрел сквозь завесу густых ресниц на лицо Ши Мэй, такое же прекрасное, как яркая Луна в небе.
Первоначально его третий вопрос состоял в том, чтобы спросить Ши Мей, нравится ли ему он сам или нет. Однако после этого разговора настроение было таким тяжелым, губы не хотели двигаться.
Мо Жань внезапно выпалил:
- Он мой наставник, не более чем учитель и не о чем тут говорить.
Услышав эти слова там, где он стоял в тени, ресницы Чу Ванньина слегка задрожали, как крылья раненой бабочки.
И хотя в глубине души он уже знал это, но, услышав подтверждение, почувствовал, что его тело стало таким легким, что может уплыть по воздуху, а сердце таким тяжелым, что может утонуть в море. Чу Ванньин почувствовал холод, возможно, в этом году осень наступила рано.
Мо Жань и Ши Мэй все еще разговаривали вдалеке. Он закрыл глаза, легкая тошнота, которая приходила и уходила в последнее время, снова накрыла его.
Внезапно почувствовав усталость, он повернулся, чтобы уйти.
Но не успел он сделать и нескольких шагов, как осенний ветер донес до него голос Мо Жань. Он невольно остановился.
Мо Жань задал Ши Мэю свой третий вопрос:
- Ну, ты поделился своими мыслями о Сюэ Мэне и Шицзунь, теперь обо мне.
Он старался говорить как можно небрежнее и очень осторожно, почти жалобно спросил::
- Ши Мэй, что ты думаешь обо мне?
Ши Мэй молчал.
Цзянуй действительно обладал такой же способностью к допросу, как и Тяньвэнь. Ши Мэй отказывался отвечать, поэтому алое сияние Цзянуй стало ярче там, где оно было плотно обмотано вокруг пальца Ши Мэй.
Он слегка нахмурился.
- Просто скажи что-нибудь.
Сердце Мо Жань болело, но этот вопрос так глубоко проник в его сердце и в этой жизнь и в той, что практически стал его личным демоном, поэтому он настаивал.
Ши Мэй покачал головой и закрыл глаза, словно от сильной боли, длинные ресницы задрожали, на лбу выступил пот.
- ………Больно – он вздохнул, не в силах вынести такой боли.……
Он как раз собирался убрать Цзянуй, когда Ши Мэй достиг предела своей выносливости и, побледнев, хрипло сказал:
- Я думаю, что ты очень хороший.
Глаза Мо Жань расширились.
Лицо Ши Мэя из бледного стало красным очень быстро, как будто он был раздосадован. Он опустил глаза, опустил ресницы и не смел взглянуть на Мо Жань.
Цзянуй превратился в пятнышки мерцающего красного света, которые трепетали, как лепестки опустошенных цветов, возвращаясь в ладонь Мо Жань. Опустив голову, он не смог сдержать тихий смешок, а когда он снова посмотрел на Ши Мэй, его лицо было теплым, как первый весенний цветок.
В его голосе звучала ленивая улыбка, но глаза были немного влажными, когда он сказал:
- Я тоже думаю, что ты классный. Я уже говорил тебе это на озере Цзиньчэн, но так как ты ничего не помнишь, я хочу сказать это снова. Ты на самом деле......мне действительно в тебе все очень нравится.
Он не уточнил, что именно, но Ши Мэй все еще краснел до самой шеи и не мог найти слов.
Мо Жань уставилась на него глубоким взглядом, глаза сияли ясным, ярким светом, как океан, наполненный звездами, как нежные волны в ночном небе.
- Я буду относиться к тебе очень хорошо, я хочу сделать тебя счастливым.
Ши Мэй не был тупым и смысл слов Мо Жань был ясно написан на его лице. Ши Мэй не мог не опустить голову.
Сердце Мо Жань дрогнуло, и он поднял руку, чтобы погладить волосы Ши Мэй. Но, прежде чем он успел подойти ближе, внезапно вспыхнул резкий золотистый свет, и виноградная лоза с громким треском ударила Мо прямо по лицу.
- Ах! - Почувствовав боль, Мо Жань в шоке обернулся.
Чу Ванньин стоял возле стены, в белоснежных одеждах, бледнее снега и, заложив руку за спину, холодно смотрел на них. Тяньвэнь извивалась на земле, как шипящая змея, листья ивы шелестели, золотой свет пробегал по ее длине с редкими искрами.
Ши Мэй, вздрогнув:
- Шицзунь……
Мо Жань, держась за лицо:
- Шицзунь!
Что с того, что его ненавидят, что с того, что его не любят?
Может кто-то и стал бы от этого плакать, но он… Чу Ванньин...... плакать? Полный абсурд. Конечно, вместо этого он устроит хорошую трепку.
Выражение лица Чу Ванньина было холодным. Он медленно подошел, голос его звенел:
- Вместо того, чтобы тренироваться ты здесь болтаешь? Мо Вейю, ты думаешь, ты такой впечатляющий только потому, что у тебя есть последнее священное оружие? Думаешь, ты теперь всемогущий и непобедимый? Ты такой самодовольный.
- Шицзунь, я просто ... ……
Чу Ванньин сверкнул глазами. Мо замолчал.
- Ши Минцзин, пошли со мной. Мо Вейю,- Он сделал паузу, а потом мрачно закончил, - а ты будешь тут тренироваться. Если не сможешь продержаться против меня хотя бы десять ударов, то в наказание перепишешь книгу медитативных техник триста раз. А теперь проваливай.
Десять ударов?
Он мог бы просто пойти и начать копировать уже сейчас.