Гл.49 Шицзунь этого достопочтенного всегда так безумен.
читать дальшеИзумление Чу Ванньина уже нельзя было описать словами. Его глаза широко раскрылись, глядя на Мо Жань во сне, как на привидение.
Взрослый Мо Жань был весьма элегантен, с широкими плечами и длинными ногами, он был на полголовы выше Чу Ванньина.
Когда он смог рассмотреть его лицо, то заметил, что его глаза были задумчивы и насмешливы одновременно.
- Дорогой Шицзунь, тебе стоит посмотреть на себя.
Его палец скользнул по щеке Чу Ванньина и остановился у его уха, теперь выражение глаз было холодным и угрожающим.
Мгновение прошло в тишине, затем он издал холодное хмыканье и резко наклонился. Мягкое, горячие ощущение обожгло его, когда Мо Жань захватил губы Чу Ванньина в свои.
Застигнутый врасплох, он не двигался, голова его гудела от белого шума, и что-то казалось,...... взорвалось в его мозгу.
Мо Жань целовал его. Его дыхание овладело им, влажное, возбужденное, полное грязного, похотливого желания.
Губы грубо соприкоснулись со скрежетом зубов, когда бурные волны захлестнули его грудь.
Чу Ванньин почти дрожал от страха, глаза Феникса были широко открыты, разум в равной степени разъярен и ошеломлен. Но во сне он словно утратил свои духовные силы, едва мог собраться с силами даже физически; его крепко прижимал к груди Мо Жань, и он никак не мог освободиться от его хватки.
Мо во сне, по какой-то причине сильно отличался от того, которого он знал.
Не было никакого почтительного заискивания, замененного вместо этого властной тиранией.
Он ясно чувствовал горячее дыхание Мо Жань, низкое и быстрое, когда он выдыхал, животное желание, обжигающее, как лава, угрожая расплавить его плоть и кости.
Оправившись от первого шока, лицо Чу Ванньина побледнело от гнева, он был готов разорвать его. Он и представить себе не мог, что Мо Жань удержит его, а он не имеет сил сопротивляться, и еще труднее было принять жар, поднимающийся в животе, и слабость в пальцах от влажных, неистовых поцелуев. Грудь Мо Жань была обжигающе горячей, такой горячей, что он мог растаять и утонуть даже сквозь слои ткани. Он отчаянно хотел бороться, но не мог собраться с силами.
К тому времени, как он отпрянул, ноги Чу Ванньина подкосились. Мо Жань все еще держа его развернул к себе спиной и прижался лицом к его уху. Задыхаясь, он чувствовал теплое влажное дыхание у основания шеи. Затем он услышал, как Мо Жань сказал:
- Разве ты не хотел обсудить условия с этим почтенным?
Его голос был хриплым, настолько, что казался почти незнакомым.
Чу Ванньин посмотрел вниз, он чувствовал, что кадык на его горле подпрыгивает, все еще не смирившись с проигрышем в этом сражении, он сглотнул, чтобы сохранить контроль.
- Но у тебя мало что есть ценного для этого почтенного, так что тебе придется расстаться с последним, что у тебя осталось.
Голос Чу Ванньин тоже стал хриплым, но он не знал, от гнева это или от желания. Он тихо произнес:
- …Что тебе надо?…
Мо Жань развернул и прижал его спиной к стене, затем резко поднял руку, чтобы ударить по твердой поверхности, а другой рукой крепко сжал скованное запястье Чу Ванньина.
Не без злобы, но и не без робкого желания он наклонился, чтобы захватить губами мочку уха.
Чу Ванньин сильно вздрогнул, пугающее онемение пробежало по его позвоночнику и распространилось по голове.
Голос Мо Жань был хриплым, дыхание тяжелым.
- Позволь мне трахнуть тебя, и я выполню твое требование.
Глаза Чу Ванньина широко распахнулись, он покраснел от возбуждения, но еще больше от недоверия.
Рука Мо Жань уже ощупывала его талию, губы скользили по шее, ядовитые слова были произнесены самым нежным голосом.
- Но этот достопочтенный так сильно ненавидит Шицзунь, что, вероятно, будет трудно вызвать какой-либо интерес к его телу. Вам придется немного поработать, чтобы мы могли хорошо провести время.
Мо Жань притянул его еще ближе и продолжил гладить по талии.
- Так что подумай хорошенько, если хочешь, тогда встань на колени, как хороший мальчик, и начинай работать ртом, услужи мне хорошо, а потом ложись на кровать и умоляй меня трахнуть тебя.
"......”
Чу Ванньин был близок к тому, чтобы потерять сознание.
Добродетельный, гордый, чистый и строгий старейшина Юхэн держался на расстоянии от мужчин и женщин и никогда не предавался ни эротическому искусству, ни любовной песне, всегда неподкупно целомудренный и отчужденный.
Или, проще говоря, невинный, он практически ничего не знал о любви и похоти.
И вот, к несчастью для него, несмотря на его гнев, вся его защита развалилась перед лицом этого сильного, незнакомого чувства, он был полностью побежден.
Мо Жань подождал немного, но не получил никакой реакции. Он выругался себе под нос и снова начал целовать его, не в силах сдержаться. Насытившись, он вытащил язык, оставляя за собой полупрозрачную нить, и тут же грубо прикусил шею, облизывая и целуя шею, плечо, ухо.
Ужас Чу Ванньина стал еще больше, когда Мо Жань начал грубо дергать и рвать его одежду, бормоча:
- Зачем ты прикидываешься таким добродетельным и святым?
Когда он начал его раздевать, Чу Ванньин поднял глаза, чтобы посмотреть на него. Его взгляд был горячим и безумным, странный свет в уголках его глаз, как давно накопившаяся ненависть, наконец, вырвался наружу. Но также и как обжигающе-горячая лава желания, пойманная в ловушку под слоями скал, наконец, переполненная после долгих лет воздержания.
Чу Ванньин, как будто обожженный силой его хищного взгляда, хотел отвернуться, но Мо Жань прочитал его мысли и схватил его лицо прежде, чем он смог это сделать.
- Смотри на меня.
Его голос был хриплым и горячим, слегка дрожащим от возбуждения или, возможно, от чего-то большего, наполненным жаждой зверя, готового сожрать свою добычу.
- Я сказал смотри на меня!
У Чу Ваньнин дрожали закрытые глаза.
Этот сон был действительно слишком абсурдный......
- Шицзунь.- Голос у его уха вдруг стал мягким и теплым, совсем знакомым, - Шицзунь, проснись.
Чу Ванньин смутно увидел лицо Мо Жань, зависшее в нескольких дюймах от его собственного, и немедленно отреагировал яростным и метким ударом, который приземлился на щеку ученика.
Мо Жань, застигнутый врасплох, получил пощечину. Он издал "ах “и широко раскрыл глаза:
- Шицзунь, за что?!
Чу Ванньин сел, глаза Феникса вспыхнули гневом и тревогой.
Его тело все еще слегка дрожало, сон и реальность сливались воедино и сводили его с ума.
- Шицзунь……
- Отойди! Держись подальше! - Резко крикнул Чу Ванньин, нахмурив брови.
Мо Жань был поражен такой реакцией, и прошло некоторое время, прежде чем он осторожно спросил:
- Это был кошмар?
Правильно, это был сон....... это был просто сон.
Чу Ванньин тупо смотрел на человека перед ним довольно долго, прежде чем смог медленно собрать остатки самообладания.
Он лежал в библиотеке павильона красный Лотос,в зае Дан Джин, и взрослого Мо Жань нигде не было видно. Единственное, кто стоял перед ним, был молодой юноша.
Наконец полностью проснувшись, Чу Ванньин остановился на мгновение, чтобы придать своему лицу выражение пристойности, когда он сделал вид, что поправляет одежду тонкими пальцами, которые все еще слегка дрожали, подавляя волнение и беспокойство, которые все еще оставались, и сказал:
-......Да, мне приснилось….что я...... ударил кого-то.
Мо Жань потер покрасневшую щеку и зашипел от боли:
- Какой сильный удар……
Смущение промелькнуло на лице Чу Ванньина. Он сжал губы и, немного отвернувшись, высокомерно промолчал.
Его лицо было как спокойная вода, но сердце было полно бешено бьющихся волн. Он практически чувствовал, как его собственная гордость вот-вот разлетится на миллион крошечных кусочков: он не мог поверить, что может мечтать о чем-то настолько невыразимо нелепом, о таких грязных словах, о том, что было абсолютно бесстыдно, как он вообще может больше называть себя учителем.
Хуже того, это бесполезное тело на самом деле отреагировало на этот унизительный сон, он действительно хотел поддаться, несмотря на ужас и стыд…
К счастью, его одежда была широкой и свободной, скрывая его стыд от глаз других.
Но лицо Чу Ванньина все еще было мрачным и темным, когда он подпер лоб рукой.
Он не мог ухватиться за мысль о том Мо Жань, чтобы дать выход своему гневу. Но тот, что был прямо перед его глазами, был так удобно под рукой, он был доступен.
- Что ты делаешь, врываясь в мои личные покои посреди ночи, словно ты владелец павильона Красного лотоса? С каких это пор ты стал старейшиной Юхэн?
Сначала пощечина без всякой причины, затем порка языком…. Мо Жань почувствовал себя немного обиженным
Чу Ванньин нахмурился:
- Я не сержусь, я просто хочу спать, убирайся!
Мо Жань сказал:
- Но Шицзунь, уже утро. Я осмелился войти в павильон Красного лотоса без разрешения, потому что мы уже довольно долго ждем на платформе Шаньэ, но Шицзунь так и не пришл.
Он раскрыл закрытое ставнями окно, и действительно, солнце уже поднялось высоко в небо, птицы пели, жужжали жуки.
Чу Ванньин нахмурился еще сильнее.
Он выглядел так, будто мог вызвать Тяньвэнь и начать хлестать все вокруг в любую секунду.
Погружение в весенний сон длилось до самого утра, и если бы Мо Жань не разбудил его, сон мог бы даже продолжаться. От этой мысли у Чу Ванньина запульсировала вена на виске, а суставы пальцев стали бледными, как нефрит, там, где он крепче сжимал оконную раму.
Чу Ванньин практиковал умственное развитие, культивируя свой ум сдержанностью и дисциплиной, и был опытен в подавлении желаний, у него никогда не было даже неприличной мысли до этого, не говоря уже о весеннем сне.
Его принципы были такими, какими они были, Чу Ванньин был похож на деревянного человека, глупого, неуклюжего и жесткого сверху. Его умственное развитие было настолько велико, что полностью подавляло все желания, и он часто с презрением смотрел на пары влюбленных, когда ему нечего было делать, чувствуя себя вполне самодовольным, что он столь добродетелен и неподкупен.
Кто бы мог подумать, что в конце концов он так упадет?……В руки собственного ученика.
Мудрый, сильный, благородный Чу-цзунши не смел даже взглянуть на Мо Жань и сердито выплюнул, прежде чем повернуться и резко уйти:
- Поторопись и пойдем со мной на платформу Шаньэ для утренней практики! - он исчез в одно мгновение.
Сюэ Мэн и Ши Мэй уже давно ждали и сидели в тени дерева, болтая, когда прибыл Чу Ванньин.
Ши Мэй был растерян:
- Шицзунь никогда не опаздывал, что-то случилось? Уже так поздно, а его все еще нигде не видно.
Сюэ Мэн был еще больше огорчен:
- Мо Жань побежал поискать Шицзунь? Прошло уже много времени, а он все еще не вернулся, если бы я знал, что это случится, я бы пошел с ним. Надеюсь, Шицзунь не заболел?
Ши Мэй сказал:
- Рана на плече Шицзунь была довольно тяжелой, даже при правильном уходе, его тело такое хрупкое по своей природе, так что это вполне возможно..
Услышав это, Сюэ Мэн стал еще более беспокойным, он резко встал:
- Я не могу больше ждать, не могу рассчитывать на эту ненадежную дворняжку Мо Жань, я сам пойду проверю Шицзунь!
Но когда он обернулся, тут же увидел Чу Ванньина. Его нетронутые белые одежды развевались, когда он подошел.
Пара под деревом вскричала одновременно:
- Шицзунь!
- Меня кое-что задержало. Я возьму вас сегодня на тренировку, пошли.
Когда Чу Ванньин уже отвернулся, Ши Мэй подошел к Мо Жань, который следовал за ним, и спросил тихим голосом:
- Что за задержка?
Мо Жань закатил глаза:
- Да он просто проспал.
- Что?
- Ш-ш-ш, веди себя так, будто не знаешь.
Мо Жань потер щеку, все еще болевшую от пощечины, он определенно не хотел получить еще.
Ши Мэй моргнул:
- Почему твоя левая щека такая красная?
- Если ты будешь продолжать спрашивать, моя правая щека присоединится к ней. Забудь, давай уже пойдем за ним.
Когда они прибыли на тренировочное поле, Чу Ванньин поручил Мо Жаньи Ши Мэй сначала провести тренировочный матч, оставив Сюэ Мэна позади.
Чу Ваньнин сказал:
- Сядь.
Хотя Сюэ Мэн не знал причины, он всегда повиновался каждому слову Шицзунь, как закону, и быстро подчинился, сев на место.
Чу Ванньин также сел напротив него, говоря:
- Конкурс Линшань через три года, каковы твои планы?
Сюэ Мэн посмотрел вниз, и прошло мгновение, прежде чем он сказал сквозь стиснутые зубы:
- Победить.
Если бы Чу Ванньин спросил его перед поездкой на озеро Цзиньчэн, Сюэ Мэн ответил бы с гордостью и уверенностью. Но теперь все, что осталось после этого слова, было простым, упрямством не отказаться от своей гордости.
Дело было не в том, что у него не было самосознания, а в том, что он отказывался просто отойти в сторону и передать свой титул “небесного любимца” кому-то другому без боя.
Выдавив слово "Победить", Сюэ Мэн украдкой взглянул на Чу Ваньнина, его сердце наполнилось тревогой.
Чу Ванньин смотрел на него без малейшей насмешки или сомнения.
Он только сказал, просто:
- Хорошо.
Глаза Сюэ Мэна немедленно загорелись:
- Шицзуньь, ты думаешь ... ты думаешь, я все еще могу...... Я...... - Он запнулся от волнения.
Чу Ванньин сказал:
- Мои ученики никогда не сдаются перед боем.
- Шицзунь……
- Выдающиеся юноши из всех сект участвуют в конкурсе Линшань. Те, у кого нет священного оружия, естественно, не сравнятся с ними, но даже если у вашего противника есть священное оружие, не нужно бояться. Священное оружие - это не то, чем можно легко овладеть за короткий промежуток времени. Хотя ваше лезвие ЛонгЧен немного меньше по сравнению с другими, это все еще превосходное, высококачественное оружие смертного мастера. Пока вы тренируетесь и усердно практикуетесь в течение этих трех лет, победа, вполне возможна.
Было хорошо известно, что Чу-цзунши обладал проницательным взглядом и твердым суждением в области боевых искусств.
Кроме того, он был не из тех людей, кто говорит ободряющую ложь из сочувствия, так что настроение Сюэ Мэна было безмерно поднято его словами.
- Шицзунь действительно так думает?
Чу Ванньин прищурился и сказал:
- Сколько тебе лет, Сюэ Мэн? Я не балую никого старше пяти лет.
Сюэ Мэн, немного смущенный, потер нос и начал улыбаться.
Чу Ванньин продолжил:
- Победа или поражение непредсказуемы, только гордость нельзя воспринимать легкомысленно, просто делайте все возможное и не беспокойтесь о результате.
Сюэ Мэн ответил:
- Я понимаю!
Развеив беспокойство Сюэ Мэна, Чу Ванньин направился к тренировочному полю, добравшись до задней части, где находились манекены. Для того, чтобы ученики случайно не поранили проходящих мимо людей во время спарринга с манекенами, эта площадка была построена в стороне, и нужно было пройти по длинному коридору, а затем повернуть за угол, чтобы попасть сюда.
Ши Мэй и Мо Жань разговаривали, повернувшись к нему спиной, не слишком близко и не слишком далеко, просто на расстоянии слышимости.
- Вы двое ... ......- Чу Ванньин уже собирался позвать их, но, увидев перед собой зрелище, внезапно замолчал.