Гл.36 Этот Почтенный, Вероятно, Сошел С Ума.
читать дальшеНе думая, Чу Ванньин протянул руку, чтобы поддержать его. Когда они стояли, прижавшись друг к другу, в теплой родниковой воде, Мо Жань почувствовал, как искра пробежала по всему его телу и мурашки побежали по коже.
Хотя он уже держал почти голого Чу Ванньна в павильоне Красного лотоса, обстоятельства в то время были ужасными. У него не было времени обдумывать ситуацию, поэтому он не придал ей особого значения.
Но прямо сейчас, когда одна рука лежала на груди Чу Ванньина, а другая бессознательно поддерживала талию его Шицзуня, их ноги переплелись под водой, а от воды кожа стала теплой и скользкой, голова Мо Жань полностью закоротилась.
Он, Чу Ваньнин......
Даже не делая ничего, кроме как касаясь талии другого......Его тело реагировало с силой стремительной реки.
- Ш-Шицзун, я……..
Когда он отчаянно пытался встать и уйти, его стоящая крепкая плоть соприкоснулись с ногой Шицзуня.
Глаза Чу Ванньина внезапно расширились, его красивое лицо исказилось от ужаса, и он немедленно попятился. В то же время капелька воды, с ресницы, упала ему прямо в глаз. Он нервничал все больше и больше, зажмуривал глаза и тер их, но у него не было полотенца, чтобы вытереть воду.
- Шицзунь, воспользуйтесь моим.
Лицо Мо Жань пылало, он был оскорблен до смерти. Все еще пытаясь изо всех сил притвориться, что все в порядке, он использовал свое собственное полотенце, чтобы вытереть капли воды с лица Чу Ванньина.
Когда Чу Ванньин, наконец, снова открыл глаза, на его лице все еще было выражение глубочайшего удиввления, с намеком на панику. Но это длилось лишь мгновение, прежде чем он заставил себя успокоиться. Он притворился, что ничего не почувствовал, и хрипло сказал:
- О.…..ладно.
Мо Жань крабьей походкой подошел к краю бассейна и поднял коробку с ароматерапией, стоявшую на берегу.
- Какой запах, Шицзунь хочет?
- Любой.
Голова Мо Жань кружилась. После долгого тупого разглядывания содержимого коробки, он повернулся и искренне сказал:
- Здесь нет такого запаха- «Любой».
Чу Ванньин тяжело вздохнул.
- Цветение яблони, Хайтан.
- Хорошо.
Мо Жань взял два ароматических батончика и протянул их Чу Ванньину. Как только их пальцы соприкоснулись, он снова задрожал.
Как бы ему этого ни хотелось, избавиться от воспоминаний о прошлом было невозможно.
Если бы это было в прошлом, он бы уже взял его на краю купальни. Перед его глазами возникло непрошеное видение: Чу Ванньин, полулежа на коленях на земле, терпеливо переносил его страсть, глаза полуприкрыты, а тело неудержимо дрожит, когда он с силой входит в него, но все равно немного сопротивляется, пока кульминация не захлестывает обоих.……
Мо Жань больше не мог этого выносить; от плотских желаний у него покраснели глаза. Он вообще не смел смотреть на Чу Ванньина. Он чувствовал, что даже смотреть на Ши Мэй сейчас было бы безопаснее в сотню раз.
Как.…..это может быть…… Как такое могло случиться?
Он быстро закончил мыться и, воспользовавшись тем, что остальные трое все еще мокли в бассейне, Мо Жань сказал несколько неопределенных слов о том, что ему хочется спать и что он ляжет пораньше.
Вернувшись в свою комнату, он запер дверь на засов.
Мо Жань больше не мог сдерживаться и наконец уединился, чтобы сбросить напряжение. Он не хотел при этом представлять Чу Ванньина. Он даже предпочел бы запятнать чистый образ Ши Мэй; по крайней мере, это было бы легче принять его смущенному сердцу. Но ни его тело, ни его разум не хотели слушать, и каждое зрелище, мелькавшее перед его глазами, пока он сжимал свою горячую плоть в руке, было тем, как он и Чу Ванньин были сплетены в прошлом. Шея к шее, ища удовольствия друг в друге. Как будто сегодня ночью открылись шлюзы, все эти жгучие воспоминания нахлынули на него в безумии, вместе с волной за волной дрожи.
Он обращался с собой почти грубо, как будто был на теле этого человека, и на самом краю экстаза, он откинул голову назад, как будто отказываясь принять это, но его дыхание было сбивчивым и прерывистым. Он выдохнул имя, не осознавая этого.
- Ванньин……
Выкрикивая это имя, он издал сдавленный стон, слегка дрожа, когда кончил, ничего не сдерживая и покрывая ладонь влагой ... ..
Опустошенный, Мо Жань прислонился лбом к холодной стене. Его глаза были полны замешательства.
Стыд, вина, отвращение, возбуждение.
Он никогда не ожидал, что у него будет такая сильная реакция на тело этого человека даже после перерождения.
Внезапно его охватило отвращение к самому себе.
Так как он так никогда и не смог заполучить Ши Мэй в своей прошлой жизни, он излил всю свою страсть в другие многочисленные легкомысленные отношения. Но даже если это и было похоже на страстную любовь, на самом деле это ничего не значило для него.
После того как свеча гасла, это был просто секс, все равно, с кем бы он ни был. Даже то, как он относился к Ронг Цзю, было просто потому, что он имел некоторое сходство с Ши Мэем.
Но чувства, которые он испытывал к Чу Ванньину, были совершенно другими. Он понял, что, хотя и занимался сексом с другими, он никогда не получал такое интенсивное удовольствие, такое чувство единения ка с этим человеком. Это не было похоже ни на что, что он когда-либо мог чувствовать с другими людьми. Это было не просто физическое, это…
Он отказывался думать об этом.
Он был влюблен в Ши Мэй, всегда был и всегда будет. Его чувства никогда не изменятся. Повторив это про себя несколько раз, Мо Жань усилием воли замедлил дыхание, нахмурился и закрыл глаза.
Он чувствовал тревогу, раздражение и обиду одновременно.
Он не хотел этого. В вопросах похоти он не мог не думать о Чу Ванньине. Когда страсти поутихли, он не хотел думать ни о чем, что связано с Чу Ваньнин, будь то волос на его голове или его мимолетный взгляд.
Он лихорадочно думал про себя, почти до паранойи, что тот, кого он любит, тот, кого он любит глубоко ... ..
......это Ши Мэй......только он…
Чу Ванньин был в таком же состоянии.
Совершенно неожиданно он увидел и, более того, почувствовал желание Мо Жань. Тело молодого человека было уже вполне зрелым, даже слишком зрелым и твердым и таким горячим, что обжигало при возбуждении, как горячее железо, ожидающее ковки.
Несмотря на то, что Чу Ванньин быстро привел свое лицо в полное спокойствие и твердо решил ничего не говорить после этого. Эта встреча заставила его голову онеметь и наполнила его тревогой.
Что еще хуже, его собственное тело тоже отреагировало.
К счастью, он был довольно худой и поэтому всегда носил халат даже в горячих источниках. Он покрывал все его тело, и никто ничего не видел, иначе он действительно никогда бы не смог снова показать свое лицо.
Но зачем Мо Жань ……
В ту ночь, лежа в постели, он часами размышлял. Он даже представить себе не мог, что, может быть, Мо Жань тоже любит его.
Такая мысль была слишком бредовой и постыдной.
Даже осторожная мысль " может быть, Мо Жань тоже любит…»
Слово " меня " даже не успело всплыть в его сознании, как Чу Ванньин яростно ущипнул себя. Пара ясных, ярких глаз Феникса мерцала, как будто пытаясь спрятаться.
Он даже не смел думать об этом.
Кроме того, его характер был суров, он часто бил людей, его слова были ядовиты, и у него были скверные привычки, он был далеко не так красив, как Ши Мэй, и не говоря уже о том, что он больше не был молод. Даже если Мо Жань любит мужчин, он не настолько слеп, чтобы выбрать его.
Внешне он держался отчужденно и надменно.
Но в глубине души, правда заключалась в том, что другие так долго относились к нему холодно, так долго его боялись, что пока он шел этой длинной и одинокой дорогой, его истинное мнение о себе медленно рассыпалось в прах.
Они проснулись на следующий день.
Мо Жань и Чу Ванньин встретились в коридоре гостиницы, оба держали секреты в своих сердцах. Они посмотрели друг на друга, но ни один не соизволил заговорить первым.
В конце концов, именно Мо Жань первым начал вести себя так, как будто все было нормально. Он улыбнулся в сторону Чу Ваньнин и сказал: “Шицзун.”
Чу Ванньин почувствовал облегчение, он действительно не знал, как справиться с этой ситуацией. Видя, что Мо предпочел не упоминать о том, что произошло вчера, он был готов согласиться с этим. Он слегка кивнул.
- Раз уж мы уже встали, надо разбудить и Ши Мэй. После упаковать вещи очень быстро и мы можем отправиться на пик Сюйин.
Пик Сюйин был покрыт снегом круглый год и там было всегда чрезвычайно холодно. Даже культиватору было бы трудно выдержать такую холодную погоду. Чу Ванньин пошел к портному, чтобы купить зимние плащи и перчатки для учеников, чтобы они могли носить их, когда температура упадет.
Лавочница курила трубку и улыбалась, поджав ярко-красные губы, приветствуя покупателей. Когда она увидела Мо Жань она сказала:
- Какой красивый молодой человек! Посмотрите на эту черную накидку с золотым драконом; вышивка высочайшего качества. Ты видишь свет в его глазах? Мне потребовалось более трех месяцев, чтобы вышить его!
Мо Жань смущенно рассмеялся.
- Ваши слова очень милы, но я просто иду в горы искать оружие. Мне не нужно что-то настолько официальное и вычурное.
Видя, что эта рыбка не клюнула, лавочница повернулся к Ши Мэй.
- О, этот юный принц несравненно красив, даже прекраснее самой красивой девушки в этом городе! Сэр, если вы позволите, этот плащ с красной бабочкой и пионами подойдет вам идеально. Как насчет того, чтобы примерить?
Ши Мэй заставил себя улыбнуться.
- Эээ, разве это не женская одежда?
Сюэ Мэн ненавидел ходить по магазинам за одеждой, поэтому он отказался идти с нами и просто ждал в гостинице. Чу Ванньин выбрал для него черный плащ с пурпурной подкладкой и вышитыми вокруг полей белыми кроликами.
Владелец магазина сказал:
- Господин, этот плащ будет мал для вас. Это было бы лучше подошло для подростка.
- Это для моего ученика, - бесстрастно сказал Чу Ванньин.
- Ох, ох! - Лавочница поняла свою ошибку и быстро улыбнулась. - Какой вы замечательный, великий учитель.
Возможно, впервые Чу Ваньнин был назван "великим учителем". Он замер, и лицо его ничего не выражало, но когда он уходил, его шаги были несинхронны, рука и нога на одной стороне двигались вместе в течение нескольких шагов.
В конце концов Мо Жань выбрал светло-серый плащ, Ши Мэй-белый, залитый лунным светом, а Чу Ванньин - простой белый с темно-фиолетовой подкладкой. После того, как они сделали свои покупки, они вернулись к Сюэ Мэн.
Когда Сюэ Мэн увидел его плащ, его глаза расширились.
- В чем дело?- Сказал Чу Ванньин, не понимая его реакции.
- Это, это ничего.
Когда Чу Ванньин отошел достаточно далеко, чтобы Сюэ Мэн подумал, что он не слышит, он смотрел на подкладку плаща и бормотал:
- Мне не нравится фиолетовый.
Он не ожидал услышать голос Чу Ваньнина. Тот холодно проговорил:,
- Какая чушь. Если ты не наденешь его, то сможешь идти голым.
В конце концов они оделись, вышли из гостиницы и отправились к озеру.
Вчетвером неторопливо дошли до конца дороги, и достигли подножия пика Сюйин еще до наступления темноты.
Пик Сюйин был богат духовной силой и служил домом для многих зверей и монстров. Даже культиваторы не осмелились бы беззаботно броситься в бой, если не были достаточно сильны.
Однако, поскольку Чу Ванньин был там, им не нужно было беспокоиться о таких вещах. Чу Ванньин сотворил из воздуха три лепестка хайтана, придав им отталкивающие духов свойства и засунул их за пояса своих трех учеников.
- Пошли, - сказал он.
Мо Жань посмотрел на вершины, скрытые в ночном небе, словно огромный древний зверь, притаившийся в смертельной неподвижности, и мириады эмоций хлынули в его сердце.
В прошлом, именно на пике Сюйин, он объявил Солнцу и Луне, призракам и демонам, что он, Мо Жань, не удовлетворен нынешним миром культивации, и провозгласит себя в качестве нового правителя.
Это был тот самый год, когда на пике Сюйин он взял жену и наложницу.
Он все еще помнил лицо жены. Сун Цю Тун, была девушкой нереальной, несравненной красоты. С некоторых точек зрения она была очень похожа на Ши Мэй.
Он был не из тех, кто заботится об этикете или чести, и даже не утруждал себя утомительными обрядами брака. В то время он просто взял тонкую руку Сун Цю Дун, и потянул девушку в красной, свадебной вуали вверх по тысяче ступенек, и они шли больше часа.
В конце концов, ноги Сун Цю Тун не смогли больше двигаться от боли и она не могла подняться..
Мо Жань был в плохом настроении, он приподнял ее вуаль и собирался накричать на нее.
Но при свете луны печальные глаза Сун Цю Дун делали ее похожей на того человека, который давно ушел. Сердитые слова замерли у него во рту, и, сделав прерывистый вдох, он наконец сказал:
- Ши Мэй, я понесу тебя.
С точки зрения старшинства, если бы Сун Цюй Тун была его ровней, она действительно была бы его Ши-Мэй – младшая сестра. Поэтому она только немного помедлила удивляясь этому обращению, рассуждая, что, поскольку Мо Жань уничтожил всю секту Руфэн, она, естественно, теперь была частью пика Сишэн. В таком случае, не было ничего плохого в том, что он назвал ее Ши-Мэй, поэтому она просто улыбнулась и согласилась.
И вот на протяжении последних нескольких тысяч шагов Таксиан-Джун, Повелитель мира людей, Повелитель теней, уверенно, шаг за шагом, нес свою невесту к вершине.
Он опустил голову и смотрел, как их причудливые тени двигаются по земле, накладываясь друг на друга.
- Ши Мэй, теперь я хозяин человеческого царства. - он хрипло засмеялся, в горле пересохло. - С этого дня, никто не сможет причинить тебе боль.
Женщина на его спине не знала, что на это ответить, немного поколебалась и наконец просто сказала:
- Хорошо
Голос был мягким. Возможно, из-за того, что голос был слишком мягким, его трудно было различить- мужской, женский?, и тон был неопределенным.
Ни одна душа не видела лица Мо, его глаза покраснели.
- Прости, я заставил тебя ждать этого дня слишком долго.
Сун Цю Тун подумала, что Мо говорит, что у него были чувства к ней в течение долгого времени, поэтому она тихо ответила:
-Хорошо
Голос этой женщины был чистым и четким, как утренняя роса. Но Мо вдруг резко остановился.
- Что случилось?
- ......Ничего.
Когда он снова двинулся вперед, Голос Мо Жань снова стал твердым и хриплым.
- В будущем будет лучше, если ты будешь называть меня А-Жань.
Сун Цю Тун была застигнута врасплох и не осмелилась назвать так великого императора Таксиана-Цзюня.
- Муж мой, это ... ...... Я боюсь ... ..
Голос Мо Жань стал резким и яростным.
- Если ты не послушаешься, я сброшу тебя с этой горы!
- А-Жань!” Сун Цю Тун быстро изменила свое решение. - А-Жань, я ошиблась.
Мо Жань больше ничего не сказал. Он снова опустил голову и молча пошел вперед. Тени на земле все еще оставались тенями.
Оглядываясь назад на это, легко было увидеть, что это, действительно, просто тень.
Розовые надежды и мечты, которые он хотел видеть, были фальшивыми. В конце концов, то, что у него было, было не более чем иллюзией.
Все было напрасно.
- Ши Мэй.
- Да?
Человек, шедший рядом с Мо Жань повернул голову. Шелест листьев, шелест травы и лунный свет отражались на лице этого человека. Он спросил:
- А-Жань, что случилось?
- Ты......устал от ходьбы?
Мо Жань взглянул на Чу Ваньнина и Сюэ Мэна, которые шли перед ними, и прошептал: “Если ты устал, как насчет того, чтобы я подвез тебя на спине?”
Прежде чем Ши Мэй успел ответить, Чу Ванньин повернул голову и холодно глянул на Мо Жань и сказал:
- У Ши Минджинга сломаны ноги? Ему нужно, чтобы ты его нес?
- Шицзунь,- поспешно сказал Ши Мэй, - А-Жань просто пошутил, не сердись.
Чу Ванньин нахмурился, брови сошлись на суровом лице.
- Это нелепо. Из-за чего мне злиться?
Как только он закончил говорить, он резко обернулся.
- Шицзунь кажется сумасшедшим
- Ты знаешь, какой он, - прошептал Мо на ухо Ши Мэй.
- Его собственное сердце меньше кончика иглы, холодное и бесчувственное.
Он сморщил нос и еще больше понизил голос, заключив:
- Он не может смотреть, как другие люди делают хорошие вещи для своих друзей.
Внезапно перед ними раздался голос Чу Ванньина:
- Мо Вэйю, если ты скажешь еще хоть слово, то окажешься сброшенным с горы!
Мо Жань заставил себя замолчать, словно повинуясь приказу, но в глубине души улыбнулся Ши Мэй и прошептал «Видишь, я был прав».
Примечания автора:
Сегодня учитель из школы культуры задал ученикам домашнее задание, употребить в предложении слово “невозможно".
Мо Жань: любить кого-то-это просто любить его тело? Невозможно.
Чу Ванньин: когда любишь кого-то надо ли говорить об этом вслух? Невозможно.
Ши Мэй: моя внешность похожа на девичью? Невозможно.
Сюэ Мэн: как истинный мужик, хотел бы я носить плащ лавандового цвета? Невозможно.
Сюэ Чжэнъюн: Старейшина Юхэн - гей, смогут ли у него учиться натуралы? Невозможно.
Сун Цю Тун :разве император жениться на мне только в качестве пушечного мяса в этой жизни? Невозможно.