Гл.33 этот достопочтенный собирается за оружием читать дальшеЧу Ванньин был на столько потрясен внезапным поцелуем, что даже не мог понять, что говорит Мо Жань. Все его слова звучали для него как отдаленный шелест, как будто сильный дождь шелестел над головой.
Мо Жань, пробормотав еще несколько слов, снова заснул. Чу Ваннин хотел разбудить его. Однако за окном раскачивалось в полном цвету дерево Хайтан. Как только Чу Ванньин поднял руку, светло-розовый лепесток мягко опустился на кончик носа Мо Жань.
Мо Жань слегка потер нос, но спал так сладко, что не проснулся. Рука Чу Ванньина, протянутая, чтобы оттолкнуть его, изменила свой курс, без всякой причины, и сняла лепесток цветка. Он бесцельно покрутил его между пальцами, чтобы рассмотреть.
Когда он погрузился в размышления, глядя на лепесток, воспоминания стали возвращаться к нему.
Он вспомнил, что вчера Мо Жань перевязал его раны и дал лекарство.
Потом Мо Жань обнял его, нежно гладил по волосам и спине и долго-долго шептал ему на ухо.
Чу Ванньин был сбит с толку. Это должно быть сон, верно?
Кончики его ушей покраснели, теперь цветом они походили на лепесток хайтана, который он все еще держал в руке смотря сквозь него на восходящее солнце.
Брань застряла у него в горле. На самом деле, он..он...даже не знал, с чего начать.
«Как ты оказалась в моей постели?” - Это похоже на юную девушку, которая совершила ошибку.
«Убирайся к черту, кто позволил тебе спать здесь!” – Такие слова звучат как будто он циничная женщина.
«Как ты смеешь целовать меня?!”….
Если подумать, то это было всего лишь прикосновение двух губ. По сравнению с тем что было в иллюзии, это едва ли можно было назвать поцелуем. Если он сейчас поднимет шум, это будет выглядеть так, будто ему действительно есть что скрывать.
Старейшина Юхэн, в полной растерянности, мог только отвернуться и зарыться лицом в простыни. Его тонкие пальцы в раздражении и смущении теребили угол одеяла.
В конце концов, он решительно отодвинул Мо Жань от себя, сел и оделся , как всегда безукоризненно, а потом разбудил другого.
И вот, когда Мо Жань открыл глаза, перед ним предстал старейшина Юхэн, сидящий на краю кровати, полностью одетый и с непроницаемым, холодным выражением лица.
Его тут же прошиб холодный пот.
- Шицзунь, Я ...
Чу Ванньин ответил бесстрастно:
- Ты нарушил мою границу Духа флоры вчера?
- Я не хотел……
- Забудь об этом, - коротко сказал Чу Ванньин и махнул рукой, как будто это ничего не значило. - Тебе надо встать. Скоро начинается утреннее занятие.
Мо Жань был на грани истерики. Он в волнении почесал в затылке . «Как?!! Как я тут заснул?»
- Ты выглядишь усталым, - Чу Ванньин был совершенно спокоен. - Не похоже, что ты вчера хорошо отдохнул.
Он взглянул на лекарства на столе и сказал:
- Впредь не врываешься в павильон Красный Лотос по своему усмотрению. Если тебе что-то нужно, скажи мне заранее.
- Да, Шицзунь.
- Можешь идти.
Таксиан-Джун почувствовал, что едва избежал смерти, и поспешил удрать как можно быстрее и дальше.
После того, как он ушел, Чу Ванньин лег обратно на кровать и поднял руку, раздвинув пальцы. Из щели между пальцами он наблюдал, как сияющие цветы за окном плывут по ветру и падают, как снег на землю.
Мягкие цвета лепестков хайтана были такими же, как и туманные воспоминания прошлой ночи.
Деликатные. Трудно отличить правду от принятия желаемого за действительное.
Он решил, что лучше умереть, чем вспоминать о том, что произошло вчера.
Это было слишком неловко!!!
Старейшина Юхэн заботился о своей чести и имени больше всего на свете; он скорее спасет свое лицо, чем жизнь. Поэтому в следующий раз, когда Мо Жань увидел Чу Ванньина несколько дней спустя, старейшина Юхэн был элегантен и сдержан в своей обычной манере, белые одежды грациозно развевались.
Ни один из них не вспоминал про эту ночь. Но иногда, когда их глаза встречались, взгляд Мо Жань, казалось, задерживался на лице Чу Ваньнина немного дольше, прежде чем как обычно, перейти на Ши Мэй.
А как же Чу Ванньин?
Встретившись взглядом с Мо, он тут же холодно отворачивался. Но потом, когда он думал, что Мо Жань не смотрит, он украдкой бросал еще один взгляд, как будто совершенно случайно.
Сюэ Чжэнъюн быстро узнал о наказании Чу Ваньнина.
Как и ожидалось, мастер пика Сишенг был в ярости и сразу же закатил истерику. Но он не мог по праву направить свой гнев на кого-то конкретно в этом случае и только дулся за закрытыми дверями в одиночестве.
Если бы он знал, что так произойдет, когда они впервые создавал эти правила, он бы добавил еще одно: «правила не распространяются на старейшин.»
Г-жа Ван заварила чай и пыталась увещевать мужа разговорами. В конце концов, некоторое время спустя, он успокоился:
- "Юхэн действительно слишком упрям. Если он попытается сделать это снова в будущем, пожалуйста, помогите мне отговорить его от этого. Секты верхнего царства культивации не смели даже попросить его присоединиться к ним, но такой выдающийся мастер культивации так позволил поступить с собой! Как мне это пережить?
Мадам Ван вздохнула:
- Не то чтобы я не пыталась его отговорить. Но, ты же знаешь, какой он упрямый.
Сюэ Чжэнъюн сказал:
- Ах, забудьте об этом. Женушка, дай мне обезболивающее и лекарства для роста мышц, которые ты сделала, я пойду проверю Юхэна.
- Вот- белый - для приема внутрь, красный-для наружного применения.- Мадам Ван дала ему две маленькие фарфоровые бутылочки, а затем сказала:-Жань-Эр упоминал, что Юхэн недавно протирал скульптуры львов на мосту Найхэ, вы должны найти его там.
Сюэ Чжэнъюн засунул бутылочки в карман и бросился на мост.
Чу Ванньин действительно был там. Было послобеденное время, все ученики были заняты практикой своего совершенствования, и мало кто проходил по мосту Найхе в этот час. Чу Ванньин стоял один на пологом изгибе моста, его фигура была высокой и прямой.
Листья тихо шелестели на берегу. Его белоснежные одежды среди изящного бамбука были воплощением утонченности.
Сюэ Чжэнъюн подошел, ухмыляясь:
- Старейшина Юхэн, наблюдаешь за рыбами?
- Мастер секты, должно быть, шутит, эта река соединяется с желтыми источниками преисподней, здесь нет рыбы.
- Ха-ха, я просто тебя разыгрываю. Вы все сама элегантность без чувства юмора и я действительно беспокоюсь о том, как вы собираетесь найти себе жену! Вот, лекарство. Их сделала моя жена. Примите белое внутрь и красное намажьте снаружи. Это супер эффективное лекарство для тебя.
Чу Ваньнин сначала не хотел брать, но видя, как гордится Сюэ Чжэнъюн, как будто лекарство его жены было самой драгоценной вещью, он не мог отказаться, поэтому он принял с мягкой улыбкой.
- Спасибо.
Сюэ Чжэнъюн был грубым человеком, но он всегда был более сдержанным перед Чу Ваньнином, и думал , прежде чем что-либо сказать. Что в общении с остальными людьми ему было не свойственно. Он немного помолчал, прежде чем заговорить на волнующую его тему:
- Послушай, Юхэн, через три года начнется конкурс Линшань. Молодые таланты из каждой секты соберутся, чтобы побороться за приз. Как вы думаете, каковы шансы Мэн-эра и Жань-эра?
Чу Ваньнин ответил:
- Трудно сказать, что произойдет через три года. Я только знаю, что есть прямо сейчас. Мо Жань не хватает упорства, чтобы улучшить свои навыки, а Сюэ Мэн чрезмерно тщеславен и склонен недооценивать своих противников. Ни один из них не готов.
Его слова были резкими и проницательными, прямо в суть дела.
Сюэ Чжэнъюн был немного смущен, бормоча :
- Айя, они просто очень молоды……
Чу Ванньин сказал:
- Они уже достигли совершеннолетия, они уже не дети.
Сюэ Чжэнъюн:
-Ты прав, тебе , конечно виднее, но все же, им еще нет и двадцати. Я немного предвзят, как их отец и дядя.
- Недисциплинированный ребенок - это вина нерадивого отца и безответственного учителя. Если они оба в конечном итоге пойдут по неправильному пути в будущем, эта вина ляжет непосредственно на вас и на меня. Мастер секты все еще помнит двух любимцев небес секты Линьи Руфэн?
Сердце Сюэ Чжэнъюн упало при одном упоминании этого случая.
Двадцать с лишним лет назад была пара братьев из секты Руфенг, ведущей секты верхнего царства культивации. Оба они были чрезвычайно одарены и чрезвычайно искусны в молодом возрасте. К десяти годам каждый из них мог в одиночку одолеть столетних демонов, а к пятнадцати они уже были способны изобретать новые заклинания и даже основывать свою собственную секту, если бы захотели.
Но мир культивации был слишком мал для них обоих. Братья были слишком талантливы и каждый считал себя исключительным. В конце концов, они поссорились друг с другом. На конкурсе Линшань в том году младший брат даже украл тайно разработанную технику старшего брата, и был осужден всеми сектами и презираем каждым старейшиной за это. Как только соревнования закончились, младшего брата тут же наказал отец. Его гордость не могла этого вынести. Он затаил злобу, культивировал беспринципность и в конце концов превратился в безумное чудовище.
Заговорив об этом случае, Чу Ванньин, несомненно, пытался напомнить Сюэ Чжэнъюну, что Сюэ Мэн и Мо Жань могут быть исключительными, но их сердце было намного важнее, чем умение.
К сожалению, Сюэ Чжэнъюн был строг к себе, серьезен со своими учениками, но безнадежно отступал, когда дело доходило до его сына и племянникаОн потакал им во всем и этим только портил их. Поэтому он на самом деле не принял слова Чу Ванньина близко к сердцу, только рассмеялся, когда сказал: “они не закончат, как те братья, с таким Шицзунь как вы, который направит их по верному пути.»
Чу Ванньин покачал головой.
- Человеческая природа так устроена, ее не так легко изменить без огромной решимости.
Сюэ Чжэнъюн не мог не чувствовать себя немного неловко от слов Чу Ваньнина, не уверенный, что он понял их смысл. Он колебался некоторое время, но в конце концов спросил:
- Юхэн, ты...... Эй, не сердись, но, может быть, ты смотришь свысока на моего тупого племянника?
Чу Ванньин вовсе не это имел в виду. Неожиданное предположение застало его врасплох, и слова застряли у него в горле.
Сюэ Чжэнъюн обеспокоенно продолжил:
- На самом деле, мне все равно, выйдут ли они на первое место на конкурсе или нет. Особенно Мо Жань ... э-э ... ему было нелегко расти, ничего не поделаешь, если он трудный ученик или непослушный. Надеюсь, вы не испытываете неприязни к нему за то, что он вырос в доме развлечений. Он все, что у меня осталось от моего отца, я не могу перестать чувствовать вину за то, что не был рядом с ним все эти годы.……
Чу Ванньин прервал его: "
- Мастер секты ошибается. Я не смотрю на него вообще. Если бы я заботился о его происхождении, я бы не принял его в ученики.
Он говорил прямо и уверенно. Сюэ Чжэнъюн облегченно вздохнул:
- Хорошо, хорошо.
Чу Ванньин снова перевел взгляд на реку, бурлящую под мостом, и больше ничего не сказал. К сожалению, разговор между ними и признание Чу Ванньина, были поглощены вздымающимися водами, как и в предыдущей жизни.
Признание в том, что он не испытывал неприязни к Мо Жань и не смотрел на него свысока, никогда никем не было услышано.
Прошло три месяца наказания.
В этот день Чу Ваньнин позвал трех своих учеников в павильон Красного лотоса и сказал:
- Поскольку ваши духовные ядра стабилизировались, я призвал всех вас сегодня сюда, чтобы отвезти вас на пик Сюйин, где вы можете попытаться призвать свое собственное оружие.
Глаза Сюэ Мэна и Ши Мэй расширились, их лица выражали экстаз.
Пик Сюйин был священной горой, расположенной в верхнем царстве культивации, тысячи метров высотой, скалы крутые и ущелья бездонные.
Согласно легенде, пик Сюйин был местом, где Бог Гучэнь-шангоньцзе ковал оружие. Гучен-шангун, Бог оружия, наблюдал за самыми северными и самыми южными концами небес и контролировал все оружие мира.
Во время войны Небесного императора, чтобы избавить царство от демонов, Гучен-шангун выковал первый настоящий “меч” мира, используя горы в качестве материала, моря в качестве плавильного бассейна и свою собственную небесную кровь в качестве кузнечного пламени. Этот меч пронзил небо и землю и одним ударом расколол землю на куски, заставив моря течь в обратном направлении.
Этим мечом Небесный император подавил демоническую расу под землей, отныне неспособную подняться наверх, используя только два удара.
Эти два удара рассекли человеческое царство горизонтально, оставив две глубокие раны в земле. После войны небеса плакали, и призраки выли по ночам, наводнения и опустошение преследовали Королевство, когда проливной дождь лил в течение тысячи лет, заполняя эти раны земли, которые стали Янцзы и Хуанхе. Эти реки питали бесчисленные жизни.
И пик Сюйин, место рождения святого меча, стал священным местом, и многие совершали туда паломничества. Даже сейчас, духовная энергия, оставленная древними богами, остается там сильной, и бесчисленные таинственные существа бродили по горам, где процветали все виды своеобразной флоры. Пик Сюйин был также местом, где многие культиваторы достигли просветления и поднялись на небеса.
Но для большинства людей самой большой привлекательностью этой невероятной горы, где был выкован святой меч, было ее озеро Цзиньчэн.
Ледяное озеро на вершине пика ,замерзало круглый год, отражая свет восходящего солнца.
Легенда гласила, что когда Гучен-шангун разрезал ладонь и своей кровью выковал священный меч, капля упала в углубление на вершине. Эта капля крови, которой еще предстояло истощиться даже через тысячу лет, превратилась в озеро Цзиньчэн, воды которого были так чисты, что можно было видеть самое его дно.
Независимо от того, была ли легенда правдой или нет, чудеса озера Цзиньчен были реальны. Хотя он был покрыт трехметровым слоем льда круглый год, некоторые культиваторы смогли, используя силу собственного духовного ядра, временно растопить этот лед. Если такое удавалось, то древний мифический зверь выпрыгивал на берег, держа во рту оружие, и предлагал его человеку.
Сюэ Мэн взволнованно спросил:
- "Шицзунь, какой мифический зверь появился, когда ты пошел за своим священным оружием?
Чу Ванньин ответил:
- Куньпэн.
Глаза Сюэ Мэна сверкнули:
- Потрясающе! Я не могу дождаться, когда смогу увидеть Куньпэн!
- Можешь не мечтать об этом, пока не разморозишь озеро.-насмешливо проговорил Мо Жань.
- Что ты хочешь этим сказать? Думаешь, я не могу разморозить озеро Цзиньчэн?
Мо Жань рассмеялся:
- Айя, не надо так взъерошивать перья, я ничего такого не говорил.
Чу Ванньин перебил их:
- Это не обязательно будет Куньпэн. Говорят, что сотни мифических зверей жили внутри озера, охраняя священное оружие. Тот, кому ты понравишься, придет и предложит тебе оружие, которое у него есть. Кроме того, каждый мифический зверь имеет свой уникальный темперамент. Он обратится к вам с просьбой; если вы не сможете выполнить его просьбу, он отберет ваше оружие и вернется в озеро.
Сюэ Мэн задумался:
- Так вот как это происходит? Тогда, Шицзунь, что Куньпэн просил у тебя?
- Он сказал, что хочет съесть булочку, - ответил Чу Ванньин.
Трое учеников на мгновение замолчали, а затем расхохотались. Сюэ Мэн сммеялся громче всех:
- Ты напугал меня, я то думал, что это будет что-то сложное.
Чу Ванньин тоже улыбнулся и сказал:
- Мне просто повезло. Требования, предъявляемые этими мифическими животными, могут быть достаточно причудливы. Они могут просить о чем угодно. Однажды я слышал о ком-то, кто вызвал Сишу. Эта маленькая крыса попросила его отдать ей руку его жены. Он отказался, поэтому крыса забрала оружие и ушла. В конце концов, у этого человека больше не было возможности приобрести священное оружие.
Ши Мэй пробормотал:
- Какая жалость ... ..
Чу Ванньин взглянул на него и сказал:
- Честно говоря, я уважаю его за благородный характер.
Ши Мэй поспешно поправился:
- Шицзунь неправильно понял, я не это имел в виду. Конечно, жену нельзя заменить даже самым мощным оружием. Мне просто жаль, что он упустил такое божественное оружие.
- Во всяком случае, это только слухи, - сказал Чу Ванньин. - К сожалению, мне не довелось лично увидеть такого человека. За то, много лет назад на озере Цзиньчэн я видел отвратительные вещи.
Он сделал паузу, как будто вспоминая о чем-то, выражение его лица потемнело, а брови нахмурились.
- Неважно, забудь об этом. Кто знает, сколько раз за эти тысячи лет озеро свидетельствовало о доброте и сколько раз-о леденящем душу бессердечии. Воистину, сколько людей способны сопротивляться очарованию священного оружия, отказаться от шанса на продвижение к высшим сферам, просто чтобы остаться верными своему сердцу......? Хех..
Чу Ванньин издал холодный смешок, как будто что-то встревожило его в воспоминаниях, прежде чем вернуть своим чертам обычное бесстрастное выражение. Но брови его были слегка нахмурены, словно от отвращения, и он плотно сжал губы, не говоря больше ни слова.
- Шицзунь, говорят, что все священное оружие озера Цзиньчэн имеет свой собственный характер. Вам было легко освоиться, когда вы впервые получили его?
Сюэ Мэн увидел, что учитель сейчас выглядит несчастным из-за воспоминаний, и поспешил сменить тему разговора.
Чу Ванньин поднял глаза и равнодушно сказал:
- У этого Шицзуня есть три священных оружия, о каком из них ты спрашиваешь?