читать дальше
Конечно, что-то вроде побега со свадьбы было просто принятием желаемого за действительное. Ши Мэй все еще был здесь, так что он не может просто уйти, несмотря ни на что.
Хотя эта чертова призрачная хозяйка церемоний, не слишком ли она прилежна?
Мо Жань побледнел и от гнева, и от усилий, которые потребовались, чтобы сдержать себя, ворча в душе: "разве недостаточно просто наблюдать за свадебными обрядами, но первая брачная ночь- какое твое гребаное дело?" Кроме того! Здесь все трупы! Трупное окоченение! Как, черт возьми, будет работать брачная ночь!!!
Что касается лица Чу Вэннинга, то Мо Жань был слишком напуган, чтобы даже смотреть на него, он не мог оторвать взгляд от ковра. Ему очень хотелось схватить эту призрачную церемониймейстершу, где бы она ни пряталась, и зарычать ей в лицо ... черт! Ты! Сукин ты сын! Покажи мне, как это делается!!
Золотой мальчик и Нефритовая Дева столпились вокруг них, толкая их в дальний конец зала.
Там лежал гроб, выкрашенный в ярко-алый цвет. Он был огромен, в два раза больше обычных гробов, и выглядел точно так же, как тот, который они выкопали раньше.
Чу Ванньин пробормотал что-то себе под нос. Вскоре Мо Жань тоже понял и облегченно вздохнул. Конечно, у мертвых не может быть настоящей брачной ночи; эта так называемая брачная ночь, вероятно, просто означала запечатывание в один гроб для совместного погребения, чтобы быть “вместе в смерти”.
Золотой мальчик и Нефритовая Дева подтвердили свои подозрения:
- "невеста, пожалуйста, сначала войди в брачную комнату.”
Чу Ванньин расправил широкие рукава и с ледяным выражением лица лег в постель.
- Далее, жених, пожалуйста, пройдите в комнату невесты.
Мо Жань схватился за край гроба и моргнул, Чу Ванньин уже занял больше половины места внутри. Гроб может быть просторным, но все равно тесновато для двух человек. Он забрался внутрь, неизбежно ложась поверх расстеленной одежды Чу Ванньина , чувствуя его сердитый взгляд.
Золотой мальчик и Нефритовая Дева обошли гроб и снова запели, это была та же жуткая, но печальная Элегия, что и раньше.
"Вода Белого императора, волны сверкающие и светящиеся;
Дух амант птицы приветствуют, неся цветы между их клювами.
В этом гробу соединятся двое.;
В этом святилище будут лежать двое.
Намерение в жизни, проявленное в смерти.
Отныне двое пройдут под небесами;
Отныне в смерти одинокие души никогда не расстанутся.”
Песня закончилась, дети встали один слева, другой справа, медленно сдвигая крышку гроба на место. С глухим грохотом их окружила кромешная тьма.
Чу Ванньин и Мо Жань были запечатаны внутри гроба.
Гроб был достаточно толстым, чтобы они могли говорить тихо, не будучи услышанными снаружи. Чу Ванньин поднял руку и установил звукоизоляционный барьер, чтобы их точно не услышали. Сделав все это, он первым делом сказал
- Подвинься, ты разлегся моей руке.
Разве нет более насущных вопросов, чем “ты на моей руке”, которые следует обсудить прямо сейчас?
Несмотря на внутренний протест, Мо Жань отодвинулся.
- Подвинься дальше, там нет места для моих ног.
Отодвинулся.
- Подвинься еще! Не лезь мне в лицо!
- Шицзунь, я уже в самом углу, чего еще ты хочешь? - обиженно заскулил Мо Жань
Чу Ванньин наконец хмыкнул и замолчал.
Мо Жань на некоторое время забился в угол, прежде чем гроб внезапно затрясся, его подняли люди снаружи, которые начали медленно двигаться в неизвестном направлении, раскачивая гроб с каждым шагом. Мо Жань напрягся, прислушиваясь к звукам снаружи, думая о том, что Ши Мэй, вероятно, сейчас заперт в гробу с Чэнь-ЯО, но ничего не мог с этим поделать.
Барьер Чу Ванньина был мощным, не позволяя звукам изнутри выйти наружу, но позволяя слышать то, что происходит извне. Сквозь стену гроба доносился треск петард и хлопушек. Мо Жань спросил: "эта стая призраков, куда они несут эти гробы?”
В гробу было слишком темно, чтобы разглядеть лицо человека, поэтому он мог слышать только его голос:
- Это то же самое, что и традиция Кэйди-Тауна, местом назначения должен быть храм за городом.
Мо кивнул и сосредоточился на прослушивание на некоторое время ......
- Шицзунь, кажется, снаружи все больше и больше шагов.
- Призраки путешествуют ночью, все гробы будут перенесены вместе. Если моя догадка верна, призрачная хозяйка церемоний появится в своем истинном виде в храме, чтобы получить "подарки" от новобрачных.
- Разве люди не заметят, что по городу проносят сотни гробов?
- Не заметят. Гробы несут призраки золотых мальчиков и нефритовых Дев, - ответил Чу Ванньин - Обычные люди не могут видеть предметы, которые несут призраки.
Мо Жань удивился:
- Почему ты так уверен в этом?
- Я использовал Тяньвэнь, чтобы допросить призрака золотого мальчика в раздевалке ранее.
Они помолчали некоторое время, прежде чем он спросил снова:
- А что тогда случилось с тем красным гробом на горе, в котором лежал Чэнь-гонцзи? И почему люди продолжают умирать в семье Чэнь?”
Чу Ванньин:
- Я не знаю.
- Золотой мальчик" не сказал?
- Он сказал, что тоже не знает. Но я думаю, что эта семья что-то скрывает от нас.
- Почему ты так говоришь?
- Помни, хотя вещь, хранимая в этом храме, источает злую энергию, это все еще существо, а не бог, которое выросло в божество и зависит от поклонения людей, чтобы стать сильнее.
Мо Жань никогда не обращал внимания на уроки Чу Ванньина в своей предыдущей жизни, и поэтому в конечном итоге не имел много базовых общих знаний, необходимых для понимания некоторых вопросов. Он подумал, что, возможно, ему действительно следует быть скромным и искать наставления в этой возрожденной жизни, и поэтому спросил: -
- А какая разница - боги, божества?
-......Что вы делали во время урока в прошлом месяце о различиях между божествами, призраками, богами и демонами?
Мо Жань подумал про себя: этот почтенный только-только возродился, конечно, этот почтенный не вспомнит, что он делал во время какого-то урока более десяти лет назад! Но он, вероятно, либо ковырялся в ногах под столом, читая "приключения в спальне Девяти Драконов и Феникса", глазея на Ши Мэй, погруженный в раздумья. Либо смотрел на шею Чу Ваньнина, тайно жестикулируя, представляя различные способы отрезания головы этого человека.
Чу Ваньнин выговорил:
- Скопируйте " запись знаний из шести Королевств " десять раз в качестве наказания, когда мы вернемся.
"......О.”
Это цена за пропуск занятий, агония.
- Боги отличаются от божеств. Боги могут действовать как им угодно, но божества не могут вмешиваться в смертные дела если их не просили это делать.
Мо Жань почувствовал, как дрожь пробежала по его спине: “что означает, что он убил членов семьи Чэнь по приказу человека?”
В темноте голос Чу Ванни звучал зловеще.
- Проситель не обязательно должен быть живым человеком.
Мо Жань открыл рот, чтобы задать еще несколько вопросов, но прежде, чем он успел это сделать, гроб резко дернулся и наклонился влево, возможно, потому что золотой мальчик и Нефритовая Дева, несущие гроб, поднялись на холм или что-то в этом роде.
От внезапного толчка, ровной поверхности внутри и полного отсутствия чего-либо, за что можно было бы ухватиться, Мо Жань съехал в бок и сильно ударил головой Шицзуня в грудь.
- Ох..!
Мо Жань провел рукой по ноющему носу и поднял голову, сбитый с толку, но слабый аромат цветов хайтана донесся до его носа. Запах был легким, как туман на рассвете, с намеком на ночной холод. Такие запахи обычно убаюкивали людей, но этот был чистым и освежающим, прочищая голову.
Мо Жань застыл и внизу сразу стал твердым.
Он не мог быть более знаком с этим ароматом. Это был запах Чу Ванньина. Но для Мо Жань этот запах всегда был переплетен с желанием.
И тут в голове у него всплыли яркие, обжигающе развратные воспоминания, которые захватили все его тело как лесной пожар, вызванный молнией.
Гл.16 Этот Достопочтенный Обалденный
Мо Жань действительно нельзя было винить за то, что он вдруг почувствовал себя таким зверем. Пойманный в ловушку в тесном пространстве с кем-то, кто ложился с тобой в постель бесчисленное количество раз, независимо от того, было ли это искренне или притворно, из мести или любви, чувствуя знакомый запах, он не мог не думать об этом.
Кроме того, Мо Жань с самого начала был негодяем.
Ши Мэй был его лунным светом, у него не хватало духу прикоснуться к нему и он не мог рисковать, разрушая его. Но он не испытывал никаких угрызений совести по поводу Чу Ванньина. По отношению к нему он всегда мог свободно изливать всю свою безнравственность, звериные желания и дикость.
Растереть этого человека в пыль, придавить его, разорвать на части, проткнуть насквозь, заставить его исполнить все трюки, подвергнуть его всему тому, что он никогда бы даже не подумал сделать с Ши Мэй.
В прошлой жизни, каждый раз, когда он видел Чу Ваннина с запрокинутой головой, обнаженной шеей и видя как двигается, судорожно сглатывая его горло, он чувствовал, что может потерять себя и превратиться в кровожадного зверя, охваченного желанием разорвать это горло, выпить его кровь, раздавить его кости.
Он не чувствовал себя плохо от этих желаний по отношению к этому человеку, поэтому он ничего не скрывал.
Его тело просто выработало привычку от всего этого, просто запах аромата Чу Ванньина зажигал огонь в его животе и заставлял его сердце зудеть, он заставлял его желать привязать этого человека к кровати и трахать.
В гробовой тишине слышалось только бешеное сердцебиение Мо Жань.
Он знал, что лицо Чу Ванни где-то рядом, он чувствовал его дыхание. Если бы он бросился на него и укусил, Чу Ванньин не смог бы уйти, но...…
Забудь об этом.
Мо, тут же откатился назад от Чу Ванньина с большим трудом, гроб действительно был тесным.
- Извини, Шицзунь.- Мо Жань неловко рассмеялся, - не ожидал, что гроб будет так тряяяясти.
Пока он говорил, гроб снова накренился. Мо Жань снова скатился к Чу Ванньину.
Мо Жань вернулся назад, но гроб снова качнулся. Это повторялось снова и снова.
- Меня прокляли или что? - Мо Жань поспешили вернуться еще раз.
Золотой мальчик и Нефритовая девочка, вероятно, поднимались по склону. Внутри гроба было слишком скользко, и вскоре Мо Жань беспомощно перекатился обратно на Чу Ванньина.
- Шицзун…. - Мо Жань прикусил губу, напустив на себя жалкий вид.
Этот парень родился с милой внешностью, он мог скрыть свой волчий хвост и совершить убедительный щенячий поступок, если бы он захотел.
Чу Ваньнин молчал.
Мо Жань действительно не хотел, чтобы его больше катали, поэтому он просто отказался от борьбы с ним: “я действительно не делаю это нарочно.”
- Раны на спине болят от удара о стену ... - тихо продолжал Мо Жань
В темноте Чу Ванньин, казалось, тихо вздохнул. Гонги и барабаны снаружи были слишком громкими, и Мо Жань не был уверен, правильно ли он расслышал.
Но в следующий момент запах цветов хайтана стал сильнее, когда Чу Ванньин положил руку за спину Мо, чтобы он не врезался в стену снова.
Это было не совсем объятие—Чу Ванньин держал свою руку на расстоянии и следил, чтобы не соприкоснуться с телом Мо Жань, только его одежда касалась Мо, - но эта поза все еще была немного интимной.
- Будь осторожен, не ударься снова. - Его голос был глубоким, как фарфор, погруженный в ручей, ровным и величественным; было поразительно слушать его голос без завесы ненависти.
После этого никто не проронил ни слова.
В этот момент Мо Жань был еще подростком, не таким высоким, каким мог бы быть во взрослом возрасте. Прямо сейчас, в объятиях Чу Ванньина, его лоб доходил только до подбородка.
Это чувство было очень знакомым, но и незнакомым. Знакомой частью был человек, лежащий рядом с ним. Незнакомым было положение, в котором они находились.
Давным -давно, в прошлой жизни, это всегда был он, лежащий в Ушань-холле пика Сишенг, одинокий Таксиан-Цзюнь, он проводил в темноте, такой бесконечной, что он едва мог дышать, ночь за ночью обнимая Чу Ванньина.
В то время он уже был выше его и сильнее. Его руки были как клетка, как кандалы, цепляющиеся за оставшийся кусочек тепла в его руках, как будто держась за самый последний уголек огня в этом мире.
Он наклонял голову, чтобы поцеловать чернильно-черные волосы Чу Ванньина, затем наклонялся ближе, ненасытный, и зарывался в изгиб его шеи, со стоном безжалостно кусая его.
- Я ненавижу тебя, Чу Ванньин. Я так тебя ненавижу.
Его голос был хриплым.
- Но у меня остался только ты.
Мо Жань был не слишком мягко вытеснен из своих воспоминаний чередой ударов и толчков. Звуки гонгов и барабанов внезапно прекратились, и все погрузилось в мертвую тишину.
- Шицзунь......
Чу Ванньин протянул руку и прижал палец к губам, предупреждая тихим голосом:
- Мы на месте.
И действительно, снаружи больше не было слышно шагов, только тишина.
Кончик пальца Чу Ванньина озарился слабым золотистым светом, и прорезал узкую щель в стенке гроба, как раз достаточную, чтобы выглянуть наружу.
Их действительно привезли на окраину Кэйди-Тауна. Передняя часть храма была уже плотно завалена гробами, и тяжелый запах духов Бейди в воздухе становился все сильнее, проникая через отверстие в гроб.
Мо Жань внезапно понял, что что-то не так:
- Шицзунь, вам не кажется, что иллюзорный аромат и аромат духов не совсем такой же, как запах в гробу Чен-гонгзи?”
- Как так?
Мо Жань обладал острым обонянием
- На Северной горе раньше, когда гроб впервые качнулся, доносившийся оттуда запах был приятным и не вызывал у меня никакого дискомфорта, это был почти наверняка аромат BaiDie. Но с тех пор, как мы вошли в иллюзорное царство, я продолжал чувствовать, что запах, хотя и похожий, был несколько другим, но не мог точно указать на него, но теперь... я думаю, я знаю, что это такое.
Чу Ванньин повернулся к нему:
- Тебе не нравится этот запах?
Мо Жань все еще прижимался к отверстию, выглядывая наружу:
- Я ненавидел запах ладана с самого детства. Запах здесь и в иллюзорном царстве-это вовсе не аромат Бейди, а аромат особых благовоний, которые жители Кэйди-Тауна сжигают для призрачного церемониймейстера. Понюхай сам.
Чу Ванньин придвинулся и увидел три палочки ладана толщиной в руку в курильнице перед храмом, их запах медленно распространялся в потоке воздуха.
Жители Кэйди делали всевозможные ароматизированные продукты с использованием цветов, даже их ладан был местного производства. Так как все было сделано из цветов, выращенных вокруг города, полученные ароматы были очень похожи на людей, которые были незнакомы с искусством.
Чу Ванньин задумался:
- Может быть, запах в гробу Чэнь-гонцзи на самом деле не имеет ничего общего с тем, что в иллюзии?
Прежде чем он успел закончить обдумывать эту новую деталь, его мысли были прерваны пронзительным красным светом из храма. Они оба посмотрели в том направлении, чтобы увидеть сияющий свет, освещающий все вокруг. Ряд красных лампы, используемые для загадывания желаний, висел на стенде возле храма; одна за другой, все они загорелись.
Призрачные дети, сопровождающие гробы, все сразу преклонили колени, напевая: "госпожа церемоний, спускаясь, молитесь, направьте эти одинокие души, чтобы избежать страданий и найти себе пару, присоединиться к погребению, стать партнером в загробной жизни.”
Статуя призрачной распорядительницы церемоний внутри храма испускала священный золотой свет среди громоподобного пения, затем ее веки опустились, уголки губ медленно шевельнулись, и она грациозно спрыгнула с алтаря.
Грациозное движение, уверенная осанка.
К несчастью, тело, сделанное из глины, оказалось слишком тяжелым, и девушка с глухим стуком приземлилась, выбив в земле огромную воронку.
Мо Жань - "Пффф.”
Призрачная госпожа, казалось, тоже знала об этом. Он довольно долго смотрел на кратер, прежде чем выйти медленными, неторопливыми шагами, поправляя одежду.
Она была похожа на Деву, одетую в богатые красные одежды, с накрашенным лицом и прядью кипариса в волосах, выглядевшую довольно празднично. В темноте ночи она повернула голову в одну сторону, потом в другую и остановилась перед сотней гробов. Воздух наполнился запахом трупной гнили, ее настроение, казалось, улучшилось, и она медленно раскинул руки, издавая звук “ге, ге” , видимо рассмеялась.
- Все, кто веруют в меня и поклоняются Мне, получат партнера в браке, исполняя то, в чем им было отказано в жизни. - Нежный голос проплыл в ночи, и призраки и монстры начали кланяться в знак благодарности.
-"Хозяйка церемоний благослови——”
-"Хозяйка церемоний молится даровать брак——”
Такие мольбы накатывали волна за волной; призрачная госпожа, казалось, была в восторге, когда она медленно плыла между рядами гробов, скребя по ним своими длинными, выкрашенными алой краской ногтями, разрывая уши пронзительным звуком.
- Шицзунь, я помню, ты упоминал раньше, что монстры, божества, призраки, боги, демоны и люди живут в своих собственных мирах. Почему это божество тусуется с призраками здесь, вместо того, чтобы жить на девятом небе наверху?
- Потому что он отвечает за браки с призраками и поддерживается поклонением призракам. Призраки наделяют его огромными достоинствами, иначе он не превратился бы в божество всего за несколько сотен лет. При таком выгодном расположении, естественно, он рад компании этих "друзей" преисподней.
Призрачная госпожа обошла гробы и вернулась к передней части, нежный голос снова зазвенел: “каждому гробу, который будет открыт, будет дарован брак. Начиная слева.”
Следуя его команде, первый гроб с левой стороны медленно открылся, пара золотых мальчика и Нефритовая девочка почтительно поклонились рядом с ним. Трупы неуверенно выбрались наружу, их лица казались еще более мертвенно-бледными на фоне ярко-красных свадебных одежд.
Пара медленно подошла к призрачной госпоже и опустилась на колени.
Призрачная госпожа положила свою руку между ними и сказала: “как хозяйка церемоний, Я дарую тебе посмертный брак. Отныне вы муж и жена, мужчина и женщина, радостные в соединении.”
Мо Жань закатил глаза и пробормотал:
- Не надо стихов, если вы не знаете как. Эти свадебные клятвы звучат непристойно.
Чу Ванньин холодно прокомментировал:
- У вас довольно неприличное воображение
Мо замолчал.
Но вскоре призрачная госпожа быстро продемонстрировала, что на самом деле неприличным здесь был не Мо Жань, а это божество, отвечающее за призрачные браки.
Это было так, как если бы пара молодоженов потребляла афродизиаки; они были явно уже мертвы, но все же они рвали одежду друг друга, целуясь и обнимаясь в безумной путанице прямо здесь и сейчас, бесстыдно перед всеми.
- Как распорядительница церемоний, Я дарую тебе радость естественного порядка вещей. Инь и Ян могут совокупляться, жизнь или смерть не имеет значения!
Визг призрачной госпожи становился все более пронзительным и надменным.
Движения трупов также становились все более и более интенсивными. Труп мужчины снял с себя одежду и был до смешного силен, ничем не отличаясь от живого человека.
Мо Жань был совершенно ошеломлен:
--.....Вы, вы можете не только......бля......что делать???”
Гл.17 Шицзунь этого достопочтенного был ранен...
Что эта призрачная хозяйка даже делает, будучи хозяйкой церемоний, меняет свою карьеру и продает афродизиаки вместо этого! Чужие афродизиаки могут, может быть, в лучшем случае заставить увядшего живого человека показать некоторую мужскую доблесть, но эти боги и божества-это действительно что-то другое, легкий взмах руки, и даже мертвый человек может поднять его. Это действительно чудесно!
Как раз в тот момент, когда он по-настоящему углубился в шоу, Чу Ванньин внезапно протянул руку и закрыл уши Мо Жань.
Мо Жань: "А?”
Выражение лица Чу Ваньнина застыло:
- Не смотри на такую непристойность.
- Но почему ты закрываешь мне уши, а не глаза?
Чу Ванньин, бесстрастно:
- Не смотрите и не слушайте, вы можете закрыть глаза сами.
«Пффф. Шицзунь, ты действительно......-Взгляни на свое покрасневшее лицо, даже уши у тебя красные, тот, кто должен закрывать глаза, - это явно не я.»
Мо Жань не мог сдержать смеха. Чу Ванньин был человеком, сделанным изо льда и снега, который никогда даже не видел ни одной эротической картины. Увидев совокупление на таком близком расстоянии сейчас, он мог просто задохнуться до смерти.
Мертвая пара, казалось, почти ожила, когда они трахались, даже их негнущиеся глотки, которые не должны были производить никакого шума, каким-то образом начали издавать реалистичные стоны и задыхающиеся звуки.
Чу Ваньнин, казалось, с отвращением и отвернулся от этого зрелища.
Веселье Мо Жань только росло. С озорной ухмылкой, он потянулся, чтобы повернуть лицо назад с намерением подразнить.
Чу Ванньин тут же отпрянул, как ужаленный:
- Что ты делаешь?!
- Абсолютно ничего.
Голос Мо Жань был медово-сладким с оттенком насмешки, когда он смотрел на него. «Сколько тебе уже лет, все еще краснеешь от этого ... ..Ой, подождите, это больше похоже на зеленый и красный одновременно. Довольно весело на самом деле.»
- Шицзунь, разве ты не учила нас всегда проверять возможности противника перед боем? Вы должны хотя бы посмотреть и увидеть возможности призрачной госпожи.
- Что тут смотреть.
Мо Жань вздохнул:
- Вы такой чувствительный
Чу Ванньин парировал:
- Это грязный разврат, вредный для глаз!
- Тогда мне за вас придется на все это смотреть, чтобы выяснить все слабые стороны
Мо Жань нахально, глядя наружу изредка комментировал происходящее “ах” “вау” “удивительный” “Айо” и так далее. Чу Ваньнин сидел красный, мыча вполголоса:
- Смотри, если хочешь, но не говори!
Мо Жань был сама невинность
- Я думал, ты захочешь знать. Может, это важно.
Чу Ванньин, наконец, не выдержал. Схватив Мо за шею, он прошипел сквозь стиснутые зубы:
- Если ты издашь еще хоть один звук, я выброшу тебя туда, чтобы скормить зомби!
Мо Жань развеселился, но все же немного остыл. С Чу Ваннином вы действительно не можете подтолкнуть его слишком далеко, если не хотите получить порку от Тяньвэнь. Поэтому он все же проявил некоторую сдержанность и послушно наблюдал без звука.
Когда удовольствие призрачной пары достигло пика, мужчина издал низкий рев и забился в конвульсиях на женском трупе. Струйка зеленого дыма внезапно поднялась из их тел, и Призрачная госпожа открыла рот, жадно втягивая его, пока не поглотила все. Она удовлетворенно вытерла уголок рта, глаза ее блестели.
Похоже, что это” плата " от призрачных брачных пар, увеличивает ее культивацию.
- Ха-ха, ха-ха ... - попробовав, призрачная госпожа засияла еще ярче. Когда она заговорила снова, ее слабый голос стал намного яснее; он кричал, ревел, как будто мог прорваться сквозь бесконечную ночь.
- Вставай! Все вы одинокие мужчины и незамужние женщины! Я дарую вам благословение близости! Вы должны поклоняться Мне в ответ! Вверх! Вверх! Всем встать!
Сердце Мо Жань бешено заколотилось......
Что она планирует делать?!
Одновременное сотрясение сотен гробов подтвердило худшие опасения. Призрак хозяйки собирался призвать пары во всех гробах, так что он может потреблять все достоинства сразу!
Это не шутка, Мо Жань потянул Чу Ванньина:
-"Шицзунь!!! Что на этот раз! Скорее! Мы должны пойти туда! Ши Мэй в ловушке с этой женщиной Чэнь!- Мо Жань был вне себя от паники, - мы должны поторопиться и спасти его!
Чу Ванньин выглянул наружу; кто бы мог подумать, что у Призрачной госпожи будет такой аппетит, пропуская отдельные пары, чтобы съесть все сразу!
Гробы вокруг них сотрясались все сильнее и сильнее, поскольку призрачные супружеские пары внутри были вынуждены сделать это. Чу Ваньнин молчал, кровь отлила от его лица еще больше. В этот момент сияющая призрачная госпожа, казалось, что-то почувствовала; ее голова резко повернулась, пара чистых черных глаз без зрачков посмотрела прямо на гроб Мо Жань и Чу Ваньнина.
Может быть, она и не была слишком умна, но почуяла отсутствие знакомой энергии в этом гробу.
Нет никакого поклонения.
Нет…
Они живы!!!
Ее спина резко выгнулась, и она с криком бросилась вперед, ее одежда развевалась позади, а пара кроваво-красных и острых как бритва когтей вонзилась прямо в гроб.
Нападение было слишком внезапным, у Мо Жань не было времени уклониться или защищаться, и, кроме того, в гробу почти не было места для движения. Как раз в тот момент, когда костлявые когти собирались проделать в его голове пять новых дырок, он внезапно переместился ниже -Чу Ванньин быстро подхватил его на руки, накрыв своим телом. Пять когтей призрачной госпожи злобно вонзились в плечо Чу Ванньина. Глубоко до костей!
Чу Ванньин издал приглушенный стон, но выдержал без крика. Его здоровая рука светилась заглушающим заклинанием, когда он прижал палец к губам Мо Жань блокируя звук, который тот собирался издать.
Когти призрачной госпожи впились в плоть Чу Ванньина, царапая и разрывая.
Голова у нее была глиняная, и отличить живого от мертвого она могла только по звуку. В такой ситуации Чу Ванньин действительно не издал ни звука, когда кровь полилась из его плеча. Прижатый к груди, Мо Жань не мог видеть его раны, но ясно чувствовал, как он дрожит ... ..
Живой.….. или мертвый? Ни один живой человек не смог бы при этом не издать ни звука. Призрачная госпожа не могла понять смысла вещей, когти в плече Чу Ванньина жестоко впивались, рвали.
Чу Ванньин дрожал от боли, его одежда пропиталась холодным потом.
Но все же он не колебался, кусая губы, защищая ученика в своих руках, как если бы он действительно стал трупом, блокируя отверстие в гробу.
Призрачная госпожа, наконец, казалась удовлетворенной тем, что люди внутри не могли быть живыми. Она резко выдернул когти, кровь брызнула, сопровождаемая липким звуком пальцев, скользящих по плоти и костям, заставляя волосы встать дыбом.
Все силы сразу же покинули напряженное тело Чу Ванньина. Он отпустил Мо Жань, тихо дыша.
Запах крови в гробу был удушающим.
Мо Жань поднял голову. В тусклом свете, льющемся через отверстия, он мог разглядеть опущенные ресницы Чу Ванньина и влагу в его непреклонных глазах.
Пара глаз Феникса была затуманена болью, но еще больше она была свирепой и упрямой......
Мо Жань хотел что-то сказать, Но Чу Ванньин покачал головой, не снимая заклинания. Прошло некоторое время, прежде чем он медленно выдохнул и написал на тыльной стороне ладони Мо Жань дрожащим кончиком пальца………….
- Барьер был прорван, не говорите.
Снаружи призрачная госпожа наклонила голову, не в силах понять, почему люди внутри определенно не живые, но отказываются подчиняться ее приказам, не чувствуя никакого поклонения от них.
Чу Ванньин мельком взглянул на него через щель, золотой свет окутал его неповрежденную руку, когда появилась ивовая лоза, свет огня пробежал через нее.
Он прищурился, держа Тяньвэнь в руке. И в следующее мгновение вырвался из гроба!!!
Гроб раскололся, и Чу Ванньин взлетел, как молния, Тяньвэнь с идеальной точностью набросился на шею призрачной госпожи, когда она издала пронзительный визг
- Кто ты? Как ты смеешь!
Ответ Чу Ваньнин был из одного слова:
- Убирайся!
Алые свадебные одежды вздымались, как волны облаков. Он все рассчитал, чтобы эта атака удалась и Тяньвэнь с дикой жестокостью свернула шею призрачной госпоже!
Густой красный туман, смешанный со странным благоуханием, исходил от отрубленной шеи. Чу Ванньин быстро отступил, чтобы избежать его и выкрикнул:
- Тысячи Ударов!
Мо Жань ждал наготове. Услышав команду, он направил духовную энергию в спрятанный в рукаве клинок и направил удар на тело призрачной госпожи.
Глиняное тело треснуло, открыв свое полупрозрачное истинное нутро, излучающее красный свет. Чу Ванньин снова поднял Тяньвэнь и вырвал небесный дух призрачной госпожи. Раздался дикий вопль исходящий из безголового полуразрушенного идола:
- Как ты смеешь! Вставайте! Вставайте! Убейте их! Убейте!
Кроваво-красные глаза внезапно вспыхнули на невыразительных лицах этих золотых мальчиков и нефритовых девочек из бумажных ртов вырвался вой, когда они бросились к Мо Жань и Чу Ваннин.
Гробы на земле тоже разбивались один за другим, трупы внутри вставали, выбирались наружу и неслись к ним, как прилив.
Взгляд Мо Жань метался по толпе, ища Ши Мэй. Чу Ванньин резко сказал:
- Что ты делаешь, строишь глазки зомби? Не отвлекайся, отбиваться от них!
В хаосе битвы с призрачной госпожой, они оказались на гробу окруженные медленно движущимися трупами, собравшимися вокруг них. Мо Жань зажег несколько талисманов экзорцизма и бросил их в толпу. Раздались взрывы, но трупов было слишком много, одна поверженная волна быстро сменилась другой.
- Почему в Кэйди-Тауне так много мертвых людей? Сколько тут вообще пар-призраков?!!
Чу Ванньин был раздражен:
- Вспомни о уровне культивирования этой призрачной госпожи, конечно, не было бы так много молодых людей, умирающих от естественных причин! Девять из десяти, вероятно, были околдованы ей, чтобы совершить самоубийство! Быстрее, атакуй здесь!
Мо Жань швырнул еще один талисман в направлении, указанном Чу Ванньином, белые кости и гнилая плоть разлетелись после взрыва.
- Так эта призрачная госпожа не умерла сейчас?
- Обычное оружие не может причинить ей вреда.
- Тогда как насчет Тяньвэнь?
Чу Ваньнин был разгневан:
- Разве ты не видишь, что Тяньвэнь связывает ее прямо сейчас! Этот дух очень быстрый, если я отпущу путы, она тут же убежит и я не успею нанести следующий удар!
Трупов становилось все больше и больше. Мо Жань нашел глазами и сейчас следил за Ши Мэем в толпе, чтобы случайно не ранить его. Золотой мальчик бросился на Мо Жань и жестоко укусил за ногу, он выругался себе под нос и бросил талисман ему в лицо, прежде чем пнуть его в толпу трупов, где он взорвался с громким звуком.
Чу Ванньин прокричал:
- Ты следишь за Ши Мэй и Госпожу Чэнь?”
Он лихорадочно обвел толпу взглядом, пока наконец не заметил вдалеке две раскачивающиеся фигуры и не воскликнул:
- Иди к ним и оттащи их назад! Как можно дальше!
- Понял! А что ты собираешься делать? —спросил Мо Жань.
Чу Ванньин, раздраженный:
- Я не могу поднять другую руку, чтобы вызвать другое оружие, поэтому мне придется использовать Тяньвэнь. Я уничтожу все здесь, как только освобожу госпожу-призрак, так что проваливай, если не хочешь умиреть!
Гл.18 Однажды Этот Почтенный Просил Тебя
У Тяньвэнь была особая техника убийства. Ее название было простым, всего одно слово, "ветер". После активации, он уничтожает все, к чему прикасается.
Конечно, Мо Жань и раньше испытывал на себе свирепость Тяньвэнь , он также хорошо знал возможности Чу Ванньина и знал, что беспокоиться не о чем. Он в последний раз взглянул на бледнолицего мужчину, одетого в свадебное платье, красное, как кровь, и бросил последний из своих талисманов экзорцизма, чтобы выиграть для Чу Ваньнин время. Затем прыгнул в сторону, держа Ши Мэй в одной руке и схватив госпожу Чэнь другой, чтобы забрать обоих и спрятаться на расстоянии.
Тем временем Чу Ванньин, терпя жгучую боль, заставил другую руку двигаться. Тяньвэнь немедленно осветился ослепительным золотым светом и Чу Ванньин резким движением отвел ивовую лозу назад.
Освободившись от оков, призрачная госпожа скривилась, вскочила и направилась прямо на него.
Одежды Чу Ванньина плясали, как языки пламени на ветру. Он поднял руку к небесам со свирепым выражением лица и в одеждах почти полностью пропитавшихся его кровью, начал вращать над головой ивововой лозой. Золотой свет Тяньвэнь угрожающе усилился.
Ивовая лоза внезапно выросла в длину на несколько десятков метров, превратившись в золотой вихрь, притянула все вокруг, призраков, трупы, золотых мальчиков и нефритовых девочек, и даже рычащую призрачную госпожу, все это было втянуто в центр “ветра” и мгновенно измельчено свирепостью Тяньвэнь.
"Ветер" крушил все без разбора, даже трава и деревья в этом районе были вырваны с корнем, ничто не избежало его натиска.
С Чу Ваньин в центре, сверкающая золотая буря огромных размеров перекрывала небеса создавая гигантский шторм.
Он поглотил все, что было в пределах досягаемости, все это было втянуто в шторм и разорвано быстрым движением Тяньвэнь.
Когда пыль осела, Чу Ванньин стоял посреди бесплодной пустоши. Кроме его одинокой фигуры, стоящей среди руин, окутанной сверкающим алым одеянием, как цветущий красный Лотос, как упавший цветок хайтана, была только земля, покрытая раздробленной белой костью и по земле вилась ужасающая Тяньвэнь с золотым светом, все еще пробегающим по ней.
Похоже, Чу Ванньин действительно был очень внимателен, когда хлестал учеников.
Учитывая предыдущую демонстрацию, он определенно мог бы в одно мгновение стереть в порошок каждого из них на платформе Шаньэ, если бы захотел.....
Золотой свет постепенно угасал. Тяньвэнь превратился в сверкающую звездную пыль и вернулся в ладонь Чу Ваньнина.
Он глубоко вздохнул, нахмурил брови и медленно пошел к своим ученикам.
- Как Ши Мэй? – спокойно спросил Чу Ванньин, превозмогая боль.
Мо Жань посмотрел на лежащего у него на коленях, все еще без сознания красавца Ши. Он все еще не очнулся и дышал неглубоко, а щеки и руки его были холодны. Эта сцена была слишком знакомой, кошмар, от которого Мо Жань однажды не смог убежать ни в жизни, ни в смерти.
В тот раз Ши Мэй так же лежал у него на руках, вот так, когда он постепенно перестал дышать ... ..
Чу Ванньин наклонился и прижал пальцы к шеям госпожи Чэнь и Ши Мэй, нащупывая пульс. Он пробормотал:
- Хм? Неужели такое глубокое отравление?
- Яд? Разве ты не говорил, что беспокоиться не о чем? Разве ты не сказал, что они просто под гипнозом?
Чу Ванньин нахмурился:
- Призрачная госпожа использует аромат в своем гипнозе, это своего рода яд. Я ожидал только незначительного отравления, но не такого сильного. Сначала отвезем их в резиденцию Чэня. - Чу Ванньин продолжил- нетрудно вытащить яд, важно то, что они живы.
Все это он проговорил ровным, безразличным тоном. Несмотря на то, что Чу Ванньин почти всегда говорил именно так, в нынешних обстоятельствах он казался слишком бессердечным и пренебрежительным.
К Мо Жань тут же вернулись все воспоминания из прошлой жизни, о той метели в том году, когда он стоял на коленях в снегу, держа Ши Мэй в своих объятьях, когда жизнь постепенно покидала его. Его лицо было залито слезами, он кричал до хрипоты, умоляя Чу Ванньина обернуться, бросить взгляд на своего ученика, умолял его хотя бы попробовать, просто поднять руку, чтобы спасти жизнь Ши Мей.
Но что тогда ответил ему Учитель?
Тем же пренебрежительным голосом и невозмутимым тоном. Именно так он отказался в тот единственный раз, когда Мо Жань опустился перед ним на колени и стал умолять.
Среди падающего снега человек в его руках постепенно становился холодным, как снежинки, которые падали ему на плечи и цеплялись за ресницы.
В тот день Чу Ванньин убил двух своих учеников своими же руками.
Одним из них был Ши Минцзин, которого он мог бы спасти, но не спас.
Вторым был Мо Вэйю, чье сердце утонуло в печали, когда он опустился на колени в снег.
Сердце его вдруг переполнилось диким ужасом и злобой, обвившейся вокруг него, как змея.
На мгновение он ощутил огромное желание обхватить руками шею Шицзуня, сбросить свою нынешнюю милую личину и обнажить истинную демоническую внешность, превратиться в злобного призрака из прошлой жизни и разорвать его плоть, выжать из него все ответы, отомстить.
Это месть за жизни тех двух беспомощных учеников в снегу.
Но когда он поднял глаза, его взгляд упал на окровавленное плечо Чу Ванньина. Звериный рев застрял у него в горле. Он больше не издал ни звука, глядя на лицо Учителя взглядом, граничащим с ненавистью, но Чу Ванньин этого не заметил. Через некоторое время, он опустил голову, чтобы посмотреть на Ши Мэй. В голове стало пусто. Если что-то случится с Ши Мэй снова, тогда ... ..
Человек в его руках внезапно закашлялся. Ши Мэй медленно открыл глаза и пробормотал хриплым, слабым голосом:
- Мо… Откуда.. Как….?”
- Да! Да! Это я!
Облегчение и радость смыли все его тревоги, глаза Мо Жань широко раскрылись, когда он прижал руку к холодной щеке Ши Мэя, его глаза сияли.
- Ши Мэй, как ты себя чувствуешь? Где-нибудь болит?
Ши Мэй слегка улыбнулся, выражение лица его было мягким. Он огляделся.
- Как мы сюда попали...... я потерял сознание ... .. Ах! Шицзунь...... этот ученик был некомпетентен...... этот ученик.…..
Чу Ванньин:
- Не напрягайся, не говори.
Он скормил Ши Мэй пилюлю:
- Раз уж ты проснулся, держи эту пилюлю для очищения от яда во рту, не глотай ее.
Ши Мэй послушно подчинился, затем вздрогнул, еще больше побледнев:
- Ты весь в крови......
Чу Ванньин поднялся, посмотрел на Мо Жань и ответил тем же раздражающе ровным и безразличным голосом:
- Ты, отведи их обратно в резиденцию Чэня.
Теперь, когда Ши Мэй очнулся, уныние Мо Жань рассеялось. Он согласно кивнул:
- Хорошо!
- Я тоже собираюсь вернуться, мне нужно кое-что спросить у семьи Чэнь.
Чу Ванньин повернулся и вышел. Стоя лицом к бескрайней ночи, со всех сторон окруженный лишь пылью разрушений, он, наконец, не смог больше сдерживаться, нахмурив брови и позволив боли отразиться на лице.
Его плечо было пронзено пятью когтями, плоть и сухожилия порваны. Когти призрачной госпожи глубоко вонзились в кость. Сколько бы он ни притворялся спокойным и терпел это, запечатывая вены, чтобы не потерять сознание от потери крови, он все еще был всего лишь человеком.
Он все еще чувствовал боль......
Но, что с того, что это больно. Просто переставляй ноги, просто иди вперед, свадебное платье развевается на ветру.
Все эти годы его уважали и боялись, но никто не осмеливался встать рядом с ним, никто не заботился о его благополучии. Он уже привык к этому. Юхэн ночного неба, Бэйдоу Бессмертный. Нелюбимый никем с головы до ног, безразличный и живым и мертвым, будь он больным или страдающим. Казалось, с самого рождения он не нуждался ни в чьей поддержке, не нуждался ни в чем, на что можно было бы положиться, не нуждался ни в чьей компании.
Так что не было нужды говорить, что это больно, и еще меньше смысла плакать. Он просто вернется и перевяжет рану сам, отрежет порванную и мертвую плоть, нанесет мазь, и все будет хорошо.
Неважно, что никто не заботился о нем. В любом случае, он уже зашел так далеко. Все эти годы все было хорошо. Он мог сам о себе позаботиться.
Он подошел к воротам резиденции Чэнь, но не успел выйти во двор, как изнутри раздались пронзительные крики.
Не обращая внимания на открытые раны, Чу Ванньин бросился внутрь - только чтобы увидеть мадам Чэнь с растрепанными волосами и закрытыми глазами, преследующую своего сына и мужа повсюду. Пощадила она только маленькую дочь семьи Чэнь; девочка тихо стояла в стороне, маленькое тело съежилось от страха и неудержимо дрожало.
Увидев Чу Ванньина, хозяин Чэнь и его младший сын бросились на него с испуганными криками: “Даочжан! Даочжан спаси нас!”
Чу Ванньин прикрыл их собой, окинув взглядом закрытые глаза мадам Чэнь, и выругался:
- Разве я не говорил, чтобы ты не спускал с нее глаз и следил, чтобы она не заснула?!
- Мы не могли наблюдать за ней все время! Здоровье моей жены слабое, поэтому она обычно спит рано. После того, как ты ушел, она сначала пыталась не спать, но потом задремала и начала сходить с ума! Кричит что-то......орет…..
Хозяин Чэнь съежился позади Чу Ваньнина, дрожа, и совершенно не заметил, что Даочжан был одет в свадебное платье и зияющую рану на плече.
Чу Ваньнин нахмурился:
- О чем орет?
Прежде чем хозяин Чэнь успел открыть рот, чтобы ответить, обезумевшая мадам бросилась к нему с оскаленными зубами, но скорбный крик, сорвавшийся с ее губ, был голосом молодой девушки.
- Бессердечный и бесчестный! Бессердечный и бесчестный! Отплатите мне своими жизнями! Я хочу, чтобы вы все умерли!
- Одержимость призраками. - Он оглянулся на арендодателя Чэнь и грубо спросил: - Ты знаешь этот голос?
Губы хозяина Чэня дрожали, глаза метались из стороны в сторону, он нервно сглотнул:
- Даочжан, пожалуйста, спаси нас! Даочжан, пожалуйста, изгони призрака!
К этому времени мадам Чэнь была уже в нескольких шагах. Чу Ванньин поднял здоровую руку и указал на нее, молния мгновенно ударила с небес и заперла мадам Чэнь внутри барьера.
Чу Ванньин холодно смотрел на хозяина. Хозяин Чэнь отчаянно помотал головой:
- Я действительно этого не знаю! Я не знаю!”
Чу Ванньин не стал тратить больше слов. Он вытащил Тяньвэнь и связал мадам Чэнь внутри барьера.
Лучше бы он связал домовладельца Чэня, так было бы удобнее и легче допрашивать. Но у Чу Ваньнина были свои принципы; он не использовал Тяньвэнь для допроса невиновных людей. Поэтому он пропустил легкую цель, чтобы допросить призрака в теле мадам Чэнь.
Допрос призраков отличался от допроса людей.
Допрашивая человека с Тяньвэнь, человек не сможет вынести мучений и прямо признаться.
Но при допросе призрака с Тяньвэнь, барьер будет сформирован только с Чу Ваньнином и призраком внутри, где призрак вернется к своей жизни и разгласит информацию Чу Ваньнин.
Тяньвэнь внезапно воспламенился, свет прошел вдоль лозы от начала и до госпожи Чэнь.
Мадам вскрикнула и начала дергаться, когда красное пламя на ивовой лозе внезапно превратилось в жуткий синий призрачный огонь.
Чу Ванньин закрыл глаза. Пламя горело вдоль ивовой лозы к его руке, но призрачный огонь не мог причинить ему вреда, даже когда он прошел всю его руку до груди, а затем погас.
Семья Чэнь смотрела с ужасом и опасением, не зная, что делает Чу Ваньнин.
Ресницы Шицзуня слегка затрепетали, оба глаза все еще были закрыты, но луч белого света медленно появился перед его глазами, а затем из Луча показалась белая нога и в поле его зрения появилась молодая девушка лет семнадцати или восемнадцати.
>Гл.15 этот достопочтенный впервые видит такое открытие брачной ночи.
читать дальше.
Тяньвэнь внезапно воспламенился, свет прошел вдоль лозы от начала и до госпожи Чэнь.
Мадам вскрикнула и начала дергаться, когда красное пламя на ивовой лозе внезапно превратилось в жуткий синий призрачный огонь.
Чу Ванньин закрыл глаза. Пламя горело вдоль ивовой лозы к его руке, но призрачный огонь не мог причинить ему вреда, даже когда он прошел всю его руку до груди, а затем погас.
Семья Чэнь смотрела с ужасом и опасением, не зная, что делает Чу Ваньнин.
Ресницы Шицзуня слегка затрепетали, оба глаза все еще были закрыты, но луч белого света медленно появился перед его глазами, а затем из Луча показалась белая нога и в поле его зрения появилась молодая девушка лет семнадцати или восемнадцати.
Тяньвэнь внезапно воспламенился, свет прошел вдоль лозы от начала и до госпожи Чэнь.
Мадам вскрикнула и начала дергаться, когда красное пламя на ивовой лозе внезапно превратилось в жуткий синий призрачный огонь.
Чу Ванньин закрыл глаза. Пламя горело вдоль ивовой лозы к его руке, но призрачный огонь не мог причинить ему вреда, даже когда он прошел всю его руку до груди, а затем погас.
Семья Чэнь смотрела с ужасом и опасением, не зная, что делает Чу Ваньнин.
Ресницы Шицзуня слегка затрепетали, оба глаза все еще были закрыты, но луч белого света медленно появился перед его глазами, а затем из Луча показалась белая нога и в поле его зрения появилась молодая девушка лет семнадцати или восемнадцати.