Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

110 глава Учитель не знает прошлого этого сучьего сына.

Мо Жань в одиночестве побрел по улице. По пути он все думал, что что-то тут не так. Ветер вокруг него кружил и завывал, словно кто-то тихо стонал на этой безлюдной улице. Под ногами у него была старая брусчатка из голубого камня, поросшего сизым мхом. Он наступал на мох , и его ноги скользили на его мокрой и гладкой поверхности……….

Он уже успокоился от недавнего спора и наконец, вспомнил про свои раздавленные пальцы. Те двери были сделаны из необработанных досок и занозы от них впились в его пальцы, которые сейчас были похожи на какое-то кровавое месиво, к счастью, в округе было уже темно и призраки не заметили этого.

Он опустил ресницы и молча рассматривал свою руку. По сколько на сердце у него сейчас было и так невыносимо тяжело, он не чувствовал особой боли от такой серьезной раны.

Повернув голову и мельком взглянув на плотно закрытые ворота, ему было совершенно ясно, что этот мужчина за воротами не скажет больше ничего, ни единого слова.

Такие отказы совсем не были для него чем-то новым. Мо Жань уже насмотрелся на такого типа людей и это давало ему возможность понять с первого взгляда, с пары слов, ответит ли на его мольбы человек или нет.

На самом деле, когда этот мужчина отказался от своих слов сказав, что «не видел», Мо Жань уже тогда понял, что не услышит больше ни слова правды. Только лишь потому, что это касалось земной души Чу Ваньнина, только по этому он упорствовал до тех пор, пока его не вытолкали за двери и не захлопнули их.

Уже довольно давно его так грубо не вышвыривали. Но иногда, ни месяцы ни годы ничего не меняют. В судьбе происходят небольшие перемены, но, какие-то дрянные вещи, которые раз за разом возвращаются, словно выгравированы на ваших костях.

Сюэ Мен когда-то называл его безродным ублюдком.

Это смешно, но Мо Жаню тогда казалось, что эти два ядовитых слова, сказанные гордым сыном небес, совсем не задевали его самолюбия.

Напротив, с самого начала множество людей называли его похуже, чем безродным ублюдком. По сравнению с этим, те ядовитые слова были как гром среди ясного неба и к этому он уже давно привык.

Он опять повернул голову, чтобы в последний раз взглянуть на запертую дверь. Там до сих пор толпились призраки, мерзко хихикая они медленно расходились.

Насмешки, издевки, брань, отвержение и одиночество.

Давно он не оказывался в таком беспомощном положении, бездомный, никому не нужный. Сейчас в его голове перемешались прошлое, детские воспоминания и настоящее. Они нагромождались одно на другое. Мо Жань потерялся в этих мыслях, ведь внешние обстоятельства были так похожи. Пока он шел, он невольно вспоминал о том времени, когда жил со своей мамой…..

То время, когда она еще не умерла и он не жил в «музыкальном доме» (борделе), когда он еще не был бездомным и не скитался на улицах Линьи, под воротами школы Жуфэн.
В то время, по крайней мере у него еще была мама.

Мама очень любила его и никогда не разрешала такому маленькому ребенку выходить на улицу, чтобы просить милостыню. Тогда они жили вместе в заброшенном сарае для дров и она сама каждый день уходила, чтобы давать уличные представления, так она зарабатывала им на жизнь.

Она имела хорошее образование танцовщицы и могла танцевать на бамбуковом шесте. Каждый день она возвращалась домой с несколькими медными монетами и покупала одну лепешку и две пиалы с чжоу (жидкая каша). Мать и сын делили на двоих эту нехитрую еду.

Мама всегда заботилась о том, чтобы ребенку доставалось побольше еды. Но Мо Жань, как только откусывал кусочек кукурузной лепешки, тут же говорил, что она слишком жесткая, а каша безвкусная и что его живот уже набит полностью.

Мама не знала, что каждый раз, когда она сердито вздыхала на привередливого малыша Мо Жаня, «ну что ж, ничего не поделаешь» , ей каждый раз только и оставалось, что доесть половину лепешки и половину его порции каши. Он сворачивался клубочком рядом и притворялся, что спит, этот ласковый малыш. На самом деле, прищурившись, он смотрел на нее. Смотрел как она доедает и вдоволь наедается. И только увидев, что она сыта, он успокаивался. Пусть в его животе бурлит от голода, но на душе спокойно.

Она так же не знала о том, что когда она уходит каждый день в город Линьи, на рынок, давать представление, ее ребенок сразу же вскарабкивается на поленницу и перелезает через нее, тайком убегая за пару кварталов от места ее выступления, чтобы просить еду на улице.

Мать в начале улице на рынке, пела прекрасную и мелодичную песню, находясь на бамбуковом шесте, укрепленном на трехметровой высоте, ее худенькое тело изящно и грациозно двигалось в вышине. Внизу же земля была усыпана осколками фарфора и если бы она неосторожно упала, эти осколки вонзились бы в ее тело. Однако это нравилось людям, это возбуждало их, было чем-то новым. Она использовала свою дешевую жизнь без остатка, чтобы в конечном итоге получить от этих богачей величайший подарок- мимолетную улыбку.

А в двух кварталах от нее, ее ребенок шел вдоль улицы и просил милостыню. Перед каждым двором, каждой дверью, перед каждым человеком, его грязная мордашка растягивалась в улыбке и он заводил одно и то же пожелание процветания на одной ноте, стремясь получить хоть немножко еды. Но подавали ему не так уж и часто.

Как-то раз, одна молодая беременная невестка богатой семьи, гуляла по рынку. Ей надоело сидеть в четырех стенах и в дурном настроении она вышла прогуляться. И увидела маму Мо Жань, танцующую на шесте.

Это показалось ей интересным, и она на минутку задержалась. Она послала своего охранника поговорить с танцующей женщиной:
- На земле под тобой всего лишь щебень да несколько осколков, это просто притворство, здесь мало подлинного представления. Эта госпожа говорит, что если ты согласишься поменять этот щебень и фарфоровые черепки на настоящие ножи, которые воткнут в землю, острием вверх, а затем запрыгнешь обратно на свой шест, то эта госпожа даст тебе десять золотых монет.

Такая жестокость была равносильна тому, как если бы она потребовали жизнь этой бедной женщины.

Но мама на это всего лишь ответила:
- Но у меня нет денег, чтобы купить ножи и разложить их здесь.

Богатая госпожа расхохоталась и тут же, по ее приказу ножи были куплены и воткнуты в землю.
- Танцуй.
Сказала заинтересованная этим зрелищем, разодетая в сверкающие одежды, богатая госпожа, поглаживая свой выпирающий живот.

Вокруг очень скоро собралась оживленная толпа. Это были не люди, а какие-то злобные демоны и бесы. Шелка и жемчуга, сияющие как солнечный свет, снизошли на землю , осветив все. Они, словно стая стервятников, собрались возле мертвого тела, почуяв запах крови. Они толпились вокруг, вытягивали шеи и в их глазах сиял такой же блеск.
- Танцуй, танцуй!
- Танцуй хорошо и тебя вознаградят монетами.
- За монеты, ради денег.

Это происходило на границе школы Жуфэн, здесь никогда не было недостатка в богачах. Больше всего им недоставало именно таких развлечений, будоражащих кровь, с риском для жизни.

Все эти шелка, золото и драгоценные камни подходили все ближе, к держащей бамбуковый шест в руках, маме и толпились вокруг. Они плотно обступили нищенку в лохмотьях.

Жизнь этой женщины была похожа на траву, просто горчичная трава, потому ее просто можно отнять смеха ради. На завтрак этим гнилым стервятникам, преподнесена с поклоном.

Попросив прощения заранее у них, она вышла в центр, уперла шест в землю и юрким воробышком плавно приземлилась на острие.

На кончике ножа, она рисковала своей жизнью, чтобы танцевать и петь.

Она использовала свою жизнь, чтобы развлекать.

Но, хотя ее мастерство было достаточно хорошим, в этот раз, когда она приземлилась на кончик шеста, опустив голову она увидела блестящие острые ножи внизу и ее на миг охватила паника. Из-за этого, бамбуковый шест отклонился на сантиметр в сторону, и вся толпа людей вскрикнула, увидев, как она соскальзывает вниз…

Она еле уклонилась от этого леса из ножей, но все же, они поранили ее. Из рассеченной раны на ноге во все стороны брызнула кровь, и возбужденная публика закричала.

Женщина, не обращая внимание на боль, тут же торопливо вскочила и с улыбкой начала кланяться, прося прощения.

Эти праздные зрители переговаривались со смехом:
- Девушка, твой навык не так хорош, тебе нужно больше стараться.

- Именно, так и есть. Уж если ты зарабатываешь этим на хлеб, тебе нужно обладать высоким мастерством в своем деле. Такая неумеха, а берется за такое дело, это возмутительно.

Только у нескольких человек, имеющих хоть каплю совести и доброе сердце, на глазах в этот момент выступили слезы:
- Ах, тут и говорит нечего, вы видели, эта несчастная девушка так сильно поранила ногу. Надо пойти в аптеку купить лекарства, чтобы приложить к ране.

Девушка еле шевелила губами:
- Я не могу…. У меня нет денег на лекарство. …

Эти люди остолбенели. Кто-то вздохнул, кто-то поднял руку, чтобы потеребить свои драгоценности на шее. Некоторые даже вытирали уголки своих глаз, как будто были глубоко тронуты.
- Как жаль.

- Да, да.

- Я вижу у тебя такая тяжелая жизнь. Я дам тебе несколько монет.
Какая то толстая старуха достала свой кошель. Она вытащила пригоршню золотых монет и стала перебирать их в руке, время от времени возвращая какие то монеты в кошель и доставая другие. В конце концов она нашарила в кошельке три медяка и взвесив их в руке, положила обратно два, а одну монету в протянутые, натруженные руки девушки.
Это благочестивая старушка, отдавая подаяние, конечно же пролила, как полагается, две слезинки и сказала с состраданием в голосе:
- Девушка, ты это заслужила. Быстрее, бери.

Женщина держала на ладони ценой своей жизни добытую медную монету и в растерянности бормотала:
- Премного благодарна….

Премного благодарна……

А тогда где же та, кто так великодушно пообещал ей десять золотых монет? Она давно уже ушла гневно бранясь.

Женщина с окровавленными ногами, ковыляя бросилась ей вслед. Она хотела догнать ее и спросить про обещанную награду. Но страж, сопровождавший эту даму, с бранью толкнул ее на землю. Он так громко ругался, что его голос было слышно через улицу…

- Настоящее невезение!

- Как это госпожа еще ребенка не потеряла, как только увидела эту кровищу. Каково это будет услышать господину, когда он ее обожает до смерти?

- И тебе не стыдно требовать вознаграждение, ты же сама туда запрыгнула? Не доставало еще, чтобы ты своей кровью забрызгала госпожу! Если бы такое произошло, тебе бы так это с рук легко не сошло!

- Убирайся!

Он все пинал и пинал эту женщину и по сколько эта семья была богата и уважаема в этом городе Линьи, все это время никто не захотел вмешаться. От боли она корчилась на земле, словно там копошилось ничтожное насекомое.

Никто не хотел помочь ей, протянуть руку…

Никто не хотел помочь ей, раскрыв свой кошелек….

Ее жизнь как танец, обменена на холодную, вонючую медную монету.

Когда эту медную монету дала ей набожная женщина, она сказала, что женщина заслуживает ее.

Она не могла обижаться, сегодня у нее есть целая медная монета. Но что можно купить на нее? Ее можно обменять только на рисовую пустую лепешку, но этого уже не хватит на плошку жидкой каши. А еще и рана на ноге и завтра она не сможет танцевать и тогда, что будет с ее ребенком… он еще такой маленький, такой худой, он снова останется с пустым животом, голодный….

Подумав об этом, она не могла больше сдерживаться, она извивалась как червяк на грязной земле и так убивалась и горько рыдала, что пока поднялась на ноги, она осипла. Люди слышали эти душераздирающие рыдания и раздраженно вздыхая, расходились по своим делам.

В это время сквозь толпу людей прорвался весь грязный с головы до ног, вонючий маленький ребенок.

Мо Жань бросился вперед, как загнанный зверек, рыдая и выкрикивая:
- Мама! Мама!

Он крепко обхватил ее.

Ничтожное дитя, крепко обнимающее свою ничтожную мать.

Как крошечный муравей*,сор под ногами** обхвативший хрупкую травинку***

Когда женщина увидела его, в ее глазах промелькнуло изумление. Эта хрупкая девушка, тут же превратилась в мать и моментально прекратила плакать. Жизнь их и так была такой тяжелой, каждый день она засыпала в аду и просыпалась там же, в преисподней. Она не хотела, не могла допустить, чтобы ее ребенок видел ее такой слабой и беспомощной.

На лице ее еще не высохли слезы, но она торопливо улыбнулась и сказала со смехом:
- Ай-яй-яй, посмотри-ка на себя, почему ты здесь? С мамой ничего не случилось, это просто маленькая царапина….. вот, смотри….

Она взяла его руку и положила в его ладошку потную медную монету, ее щедрое вознаграждение.

У Мо Жаня тряслась голова, на его крохотном личике были размазаны слезы.
- Этого хватит, чтобы купить тебе лепешку… иди, купи и возвращайся. Мама тебя тут подождет, и мы пойдем домой.

Домой?

Где этот дом?

Этот полуразрушенный сарай для дров?

Они там спали уже несколько дней, потому что их выгнали из загона для скота….

У Мо Жаня перехватило дыхание, в глазах вспыхнул жаркий огонь, и он сказал:
- Мама, ты посиди здесь немножко.

- Куда ты собрался? Зачем…. Не делай ничего безрассудного..

Мо Жань ринулся в сторону, подобрал с земли нож и звонким ясным голосом громко прокричал, заставляя уже расходившуюся толпу обратить на себя внимание:
- Господа! Дяденьки, тетушки, барышни, пожалуйста не расходитесь! Пожалуйста подойдите сюда! Еще один уникальный трюк! Прошу взгляните, уважаемые господа, оцените это….

С самых ранних лет он чувствовал внутри себя огромную духовную силу. Несмотря на то, что он никогда ее не культивировал, по сравнению с обычными людьми, он от природы обладал ей и был намного сильнее их в этом плане.

Мо Жань взял в руку нож, зажал острие в ладони, сосредоточился изо всех сил, низко закричал и лезвие в его руках разломилось на две половинки. Он бросил их перед собой на землю.

Люди в толпе испугались. Несколько даосов присутствующих там, увидев это, изумились.

- Не плохо для такого малыша, а.

- Повтори еще!

На этот раз Мо Жань взял в руки два ножа и так же расколол оба лезвия разом.

- Хорошо! – кто-то поднял руку.

- Давай три!

Мо Жань взял три ножа, толпа возбужденно загомонила.
- Прошу, господа, дяденьки, братья, матушки, сестрицы, наградите меня немного и я прибавлю еще ножей.

Этим людям нужно было зрелище, они начали доставать мелкие медные монеты и бросать их на землю перед ним.

Мо Жань тут же, ради этих медных монет сжал еще нож и еще один, до тех пор пока у него не пошла кровь и он не смог больше переломить их. Наевшись падали, стервятники взмахнули черными, как смоль, крыльям и развеялись как дым по сторонам.

Мо Жань бережно подобрав с земли все монеты, держа их в маленьких грязных ручонках усердно очистил их и подошел к остолбеневшей, заплаканной маме.
- Мама, тут хватит тебе на лекарство.

Женщина не могла сдержать слез , они стекали по ее щекам, она шептала:
- Сынок… ты хороший мальчик…. Дай маме посмотреть на твою руку….

- Я в порядке…… - Его чистая улыбка, его сияющее личико, обожгло ее сердце болью.

Она схватила его, крепко обняла и задыхаясь от слез проговорила:
- Твоя мама действительно бездарная, она плохо о тебе заботится…. Я позволила такому маленькому так страдать….

- Это не важно. – Мо Жань тихо проговорил, в маминых объятьях, - Мама, когда ты со мной, я не замечаю никаких невзгод….. когда я вырасту, я смогу хорошенько позаботиться о тебе, мама. Ты будешь жить прекрасно, каждый день будет как праздник.

Женщина улыбнулась и отерла уголки глаз от слез:
- Ну это уж слишком много, как праздник каждый день, это не важно. Сынок, лишь бы ты рос здоровым и беззаботным, это будет хорошо…. этого достаточно.

Мо Жань изо всех закивал головой. Вдруг он мягко отстранился и сказал:
- Мама, когда я вырасту, никто и никогда больше не посмеет тебя обидеть. Никто не будет тебя притеснять и обманывать. Только что все эти люди, я хотел, чтобы они все подошли и каждый извинился перед тобой. А если они не согласятся, я заставил бы их всех танцевать на этих ножах, я……..

- Глупыш, разве можно так думать. – Эта кроткая, добрая женщина погладила его по голове и пробормотала, - ни в коем случае не надо так думать, нельзя никого ненавидеть. Мама хочет, чтобы ты рос хорошим мальчиком. Обещай маме, что вырастешь добрым человеком, хорошо?

В то время Мо Жань был слишком мал, он был как нежный, зеленый саженец, только только пробившийся из под земли. Тогда его можно было наклонить в любом направлении. Его простая, но от природы добросердечная мать зажгла его первый маяк, задала ему верное направление. В то время Мо Жань был таким маленьким и глупым, очень серьезно подумав, он решительно ответил:
- Хорошо.

Он сказал:
- Мама, я обещаю тебе. Тогда, позже…….. когда я разбогатею, я построю много-много домов и отдам их тем людям, у которых нет семьи и которым негде жить. Я посажу много много зерна и буду раздавать еду людям, чтобы они могли поесть…. – так он говорил своей маме, - Мама, тогда больше никто и никогда не будет так жить, как мы сейчас.



*(蝼蚁 - бессловесный скот, ничтожество) **(刍狗 - соломенное чучело, ненужная вещь) ***(浮萍 - ряска – как легкомыслие, легковесность).

@темы: 18+, Хаски, 2ha, Хаски и его Учитель Белый Кот, Мо Жань, Чу ВаньНин, Император Мира Тасьень-Цзюнь, husky and his white cat shizun, Чу ВаньНин - Учитель, ЧВН, Шицзунь - Белый Кот, Мо ВэйЮй

---

Оффтопное Себе на будущее :)

Бедные выросшие дети, как же их штырит. Какой дерьмо они творят только для того, чтобы родные их заметили, оценили, успокоили, что мол да, любят всегда будут любить при любом раскладе. Почему то внезапно стало жалко подростков. Этих невыносимых, противных, глупых школоло. На самом деле просто детей, у которых даже мозг ещё недооформился и которые только вылезают из своей комфортной, семейной среды в большой мир и самостоятельность. Как им подсознательно страшно, непонятно, кто они, что они и как им постоянно одиноко. А с виду и не скажешь Родители, показывайте подросткам, как вы их любите больше, чем приятным маленьким деткам. Да, они противные, но не из вредности, они не виноваты, правда.

---

Mani iespaidā

m.weibo.cn/p/index?containerid=2304444477397324...

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

6 глава Учитель этого достопочтенного 2 часть

Чу Ваньнин не обращая внимания на вторгнувшихся за дальний склон двоих учеников, по-прежнему сосредоточено противостоял толпе призраков.

Его изящное лицо, пара длинных прямых бровей, равнодушно прикрытые глаза феникса были спокойными и отрешенными от мирской суеты, он выглядел очень достойно посреди этого черного вихря и кровавого дождя. С первого взгляда, можно было подумать, что он сейчас спокойно присядет зажечь ритуальные свечи или поиграть на цине.

Но, тем не менее, этот утонченно элегантный, такой красивый мужчина, совершая обряд экзорцизма, держал в руке сияющий холодным блеском длинный меч*, с которого словно бисер стекали капли алой крови. Взметнулись широкие рукава и сияющий меч с грохотом опустился на лестницу. Ступени из голубого камня растрескались, словно взорвались, превратившись в щебень и осыпались вниз. Тут же ворота в горный храм начали трескаться до самого низа горы и несколько тысяч ступеней в один момент раскололись образовав огромный разлом!

Это было так впечатляюще.
Как же много лет прошло, с тех пор, как он имел возможность своими глазами увидеть истинную мощь своего наставника?

Какая знакомая неукротимая сила, хоть Мо Жань умом и был готов к ней, но его ноги сами по себе ослабли, он не смог устоять и бах- рухнул на колени.

Чу Ваньнин же не собирался долго возиться, собрав в кучу призраков, он быстро уничтожил их, одновременно аккуратно заполняя брешь в барьере и тем самым восстанавливая границу с миром духов. Покончив с этим, он плавно спустился вниз и предстал перед застывшими Мо Жань и Сюэ Мен.

Сначала он мельком взглянул на стоящего на коленях Мо Жань, затем поднял взгляд на Сюэ Мен. Его раскосые глаза смотрели холодно.
- Что натворили?

Мо Жань покорно вздохнул.

Учитель обладал своего рода умением всегда быстро и четко понимать суть проблемы.

Сюэ Мен ответил:
- Учитель, Мо Жань спустившись вниз, воровал и предавался разврату, он совершил два проступка, прошу наставника вразумить его.

Чу Ваньнин минуту молчал с каменным лицом, затем холодно произнес:
- Ясно.

Мо Жань: -…………………..
Сюэ Мен: - ……………………

Оба парня были немного озадачены, и это все? И больше ничего?

Но как только в душе Мо Жань тайно вспыхнуло облегчение, от того, что на этот раз кажется так легко отделался, он украдкой взглянул на Чу Ваньнина. Краем глаза он заметил золотой свет стремительно разрезающий воздух со свистом, как удар молнии, опустившийся на щеку Мо Жань!!!

Кровь брызнула во все стороны!

Этот божественный свет двигался с такой потрясающей скоростью, что Мо Жань и подумать не успел, чтобы уклониться. Он даже глаза закрыть не успел, как кожа и мясо были рассечены и его щеку обожгла резкая боль.

Чу Ваньнин заложив руку за спину, неподвижно стоял перед ним, убийственно холодный и строгий, он застыл на пронизывающем ночном ветру. Воздух как будто снова заволокло темной аурой демонов. В данный момент их вонь и запах человеческой крови и плоти смешались и из-за этого задний склон горы выглядел еще более мрачным и устрашающим.

То, что ударило Мо Жань, непонятно как оказалось в руке Чу Ваньнина. Это была ивовая лоза, тонкая и длинная как плеть, вся покрытая молодыми изумрудно зелеными листочками и свешивающаяся до самого края сапога.

Впервые увидев эту элегантную вещь, вы изначально могли бы подумать о «нежной изящной иве, которая олицетворяет возлюбленную», какие-то подобные поэтические ассоциации…
Жаль только, что Чу Ваньнин был совсем не нежен и не имел возлюбленной.

В его руке ивовая лоза на самом деле была ничем иным, как непревзойденным оружием, которое называлась Тяньвэнь*спроси у небес. В данный момент Тяньвеэнь струилась золотым светом, прорезая своим сиянием ночной мрак и казалось бездонные глаза Чу Ваньнина так же сияли этим чистым светом.

Чу Ваньнин еле открывая рот мрачно произнес:
- Мо Вейюй, ты видно очень храбр. Ты в самом деле думаешь, что я не смогу усмирить тебя?

Если бы сейчас тут находился настоящий пятнадцатилетний Мо Жань, может он бы и не придал значения этой фразе, полагая, что наставник просто запугивает его.

Но после возрождения, это был Мо Вейюй уже с юных лет в прошлой жизни с кровью впитавший, что означает учительское «усмирить». Он вдруг почувствовал как зубы застучали как барабанные палочки, мозги закипели и его онемевший рот открылся сам по себе, бездумно начав отрицать вину, пытаясь оправдаться.

- Учитель…., - по щеке текла горячая кровь, Мо Жань поднял глаза и его греховный взгляд затуманился. Конечно же он знал, что вид у него сейчас в высшей степени жалкий. – Этот ученик ничего не крал….. он никогда не предавался разврату…. Учитель, со всем уважением, почему вы слушаете Сюэ Мена, почему вы прежде не спросили меня, а сразу же ударили?

- ……………………….

Мо Жань всегда применял в таких случаях по отношению к дяде две превосходные техники: первая – будь милым и вторая- будь жалким. Теперь же он решил применить их обе на Чу Ваньнине. Он печально опустил голову и из его глаз покатились слезы:
- Неужели вы могли подумать такое о вашем ученике? Учитель, со всем уважением, отчего вы постоянно обвиняете меня и не даете мне возможности объясниться?

Сюэ Мен , стоявший рядом, в гневе топнул ногой:
- Мо Жань!! Ты, сучий окорок! Ты бесстыдник! Учитель, нечего его слушать, не дайте этой дряни сбить вас с толку! Он действительно украл! Все украденные вещи тут!

Чу Ваньнин, опустив ресницы равнодушно спросил:
- Мо Жань, ты правда никогда не воровал?

- Никогда.

- ………….ты должен знать, какие последствия тебя ждут, если ты мне соврешь.

Мо Жань весь покрылся гусиной кожей и приподнялся, как он мог этого не знать? Однако он по-прежнему упирался насмерть:
- Прошу Учителя все выяснить!

Чу Ваньнин опять поднял руку и золотой свет лозы взметнулся в воздухе. Однако на этот раз он не коснулся лица Мо Жань, а вместо этого, крепко связал его тело.
Это ощущение было ему слишком знакомо. У ивовый лозы с названием Тяньвэнь кроме как хлестать людей, была и вторая функция..............

Чу Ваньнин пристально уставился на него, сильнее затягивая Тяньвэнь на теле Мо Жань. Он спросил второй раз:
- Ты воровал?

Мо Жань всего лишь чувствовал хорошо знакомую резкую боль в сердце, похожую на змеиные тонкие зубы, впивающийся в грудь. Сейчас вся душа его переворачивалась.
По мере того как резкая боль усиливалась, ей невозможно было сопротивляться, Мо Жань не сдержавшись открыл рот и прохрипел:
- Я….никогда………… аааааааааааа!!

Как будто почувствовав, что он врет, золотистый свет Тяньвэнь будто взбесился и засиял еще ярче. У Мо Жань от боли выступил холодный пот, однако он изо всех сил, по-прежнему сопротивлялся этой жестокой пытке.

Так оно и было, второй способностью Тяньвэнь, помимо порки, был допрос.
В случае, если вас связывала Тяньвэнь, никто не мог под ее воздействием соврать. Все равно, человек ты или демон, мертвый или живой, Тяньвэнь любого заставит говорить и рассказать все, что интересует Чу Ваньнина.

В предыдущей жизни в итоге только лишь один человек дерзко смог ей противостоять. Он до конца ничего не сказал, будучи допрошенным с помощью Тяньвэнь.
И этим человеком был именно владыка мира Мо Вейюй.

Позже, возродившись, Мо Жань надеялся, что по счастью, он сохранит свою способность так же как и в том году дать отпор перед Тяньвэнь при допросе. Напрасно он мертвой хваткой сцепил зубы, большие капли пота, стекали по его черным как смоль бровям вниз, он дрожал всем телом, но, в конце концов не вытерпев ужасной боли, упал перед Чу Ваньнином, открыв рот, часто и тяжело дыша.
- Я….я ….украл…

Боль внезапно исчезла.

Не дав Мо Жань времени восстановить дыхание, Чу Ваньнин задал следующий вопрос и голос его был все так же холоден:
- Ты предавался блуду?

Человек с мозгами не сглупит дважды. Раз уж он не смог сдержаться при первом допросе, то теперь это было совершенно невозможно. На этот раз Мо Жань совсем не собирался сопротивляться, как только резкая боль пронзила его, он тут же закричал:
- Да, Да, да предавался! Учитель, не надо больше! Не надо!

Лицо Сюэ Мена, все так же стоящего в стороне, позеленело. Он задрожал:
- Ты…ты….как это возможно…..этот Жун Цзю, он же мужчина, ты, кто бы мог подумать….

Никто не обратил внимания на него. Золотистый свет Тяньвэнь медленно угас. Мо Жань тяжело и злобно дышал, широко раскрывая рот. Все тело его было мокрым, как будто его только что вытянули из воды. Лицо было белым, как бумага, губы безостановочно тряслись и повалившись на землю, он копошился там, будучи не в состоянии подняться.

Выступивший пот заливал ему глаза. Перед собой он видел расплывчатый силуэт Чу Ваньнина, с его яшмовым венцом, широкими, достававшими до земли рукавами, этот изысканный силуэт.

Вдруг на него нахлынул мощный поток ненависти и затопил его сердце – Чу Ваньнин! В прошлой жизни так, как относился к тебе этот достопочтенный, так тебе и надо!! Даже если ты опять жив, все так же смотришь на меня с презрением!! Имел я и тебя и всех твоих предков до восемнадцатого колена!

Чу Ваньнин, конечно, не знал, что этот злобный ученик хотел выебать восемнадцать поколений его предков. Он, с мрачным выражением лица какое то время постоял на том же месте и затем проговорил:
- Сюэ Мен.

Сюэ Мен, хотя и знал, что сейчас среди богатых купцов распространилась мода на гомоутехи, многие мужчины забавлялись с любовниками, мужчинами-проститутками, для получения свежих ощущений, а вовсе не потому, что им действительно нравились мужчины, все же никак не мог переварить это. Он все еще пребывал в оцепенении и поэтому отозвался не сразу:
- Учитель, этот ученик здесь.

- Мо Жань совершил преступления, он был алчен, предавался разврату сверх меры и обману, это три проступка. Сопроводи его для раскаяния в зал Яньло. Завтра с 7 до 9 утра, на площади у пагоды Чжишаньэ Высшей добродетели и порока он будет публично осужден и наказан.

Сюй Мен испугался:
- Что, как это? Публичное наказание?

Публичное наказание означало то, что задержанного преступника вытащат на помост перед всеми учениками, младшими, старшими, хозяином и хозяйкой школы, даже тетушек с кухни, абсолютно всех, оповестят о его преступлении и тут же накажут.

Это невыносимое унижение, быть так опозоренным перед всеми.

Ведь Мо Жань на Пике Сышен все таки считался сыном уважаемого человека. Хотя правила внутри школы и были очень строги, из-за особого положения Мо Жань, дядя всегда жалел его, потому что тот так рано потерял своих родителей, мыкался по свету один до четырнадцати лет. И потому, конечно, он не мог не покрывать его ошибок и проступков, а только лишь наедине вразумлял парой фраз и никогда еще, ни разу не бил.

Но Учитель, вопреки всем ожиданиям, совсем не задумывался о сохранении его репутации. Он хотел арестовать этого драгоценного племянника, вытащить на площадь Чжишаньэ перед всей школой, публично осудить и наказать молодого господина Мо, поставить господина Мо в такое унизительное положение. Этого Сюэ Мен точно не ожидал.

Зато для Мо Жань это не было неожиданностью.

Он все еще лежал на земле и его губы чуть растянулись в холодной усмешке.

Этот Учитель был столь велик, столь суров и справедлив.

Кровь Чу Ваньнина и правда была холодна. В прошлой жизни Ши Мей умирал у него на глазах, а Мо Жань рыдал и умолял. Он схватился за край его одежд и на коленях молил о помощи.
Вот только Чу Ваньнину было все равно.
Поэтому, его ученик умер перед ним, Мо Жань рыдал так, что его печень и все внутренности казалось разрываются на куски. А он так и остался безучастным зрителем, не обратив на это никакого внимания.

Сейчас же он всего лишь хочет арестовать его и отправить на публичный суд на площади Чжишаньэ. Чтобы его судили публично и определили наказание, и только то, чему тут можно удивляться.

Мо Жань оставалось лишь жалеть о том, что сейчас он так слаб и не может содрать с него шкуру живьем, вытянуть жилы и выпить всю кровь. Что нельзя больше намотав его волосы на кулак, выплевывать оскорбления в лицо, мучить, сломать, унизить его достоинство, на столько, что смерть покажется ему лучше жизни….

Он не успел спрятать эту звериную ненависть в своих глазах прежде, чем Чу Ваньнин заметил его выражение.

Равнодушно, мельком он взглянул на лицо Мо Жань, на его же собственной, исключительно интеллигентной и изысканной физиономии, не отражалось никаких лишних эмоций.
- О чем думаешь?

Убить!

Но Тяньвэнь до сих пор не была убрана!

Мо Жань опять ощутил, как связывающая его лоза начала скручиваясь, сжиматься вокруг тела. Внутренности опять сдавило так, что казалось они превратятся в кашу. Он закричал от боли как зверь и часто дыша проревел то, что давно было в его голове, сейчас же оно вырвалось наружу…
- Чу Ваньнин, ну потерпи еще немного! Потом увидишь, как я затрахаю тебя до смерти!

Гробовая тишина.

Чу Ваньнин:
-…………………….

Сюэ Мен, совершенно ошеломленный:
-……………………

Тяньвэнь мгновенно вернулась обратно в ладонь Чу Ваньнина и превратившись в каплю золотого света, исчезла. Эта лоза была смешана с его энергией, она циркулировала в плоти Чу Ваньнина и появлялась и исчезала по его желанию.

Лицо Сюэ Мена было мертвенно- бледным. Заикаясь, он бормотал:
- Наставник, Уч.. Учитель…..

Чу Ваньнин не проронил ни слова, он опустил свои черные длинные ресницы и внимательно посмотрел на свою ладонь. На короткий миг на его лице промелькнуло нечитаемое выражение, но, когда он поднял свой взгляд, его лицо, вопреки всем ожиданиям, не раскололось. Оно стало лишь еще холоднее и в глазах ясно читалось «Этот несчастный ученик – мертвец».
Он быстро глянул на Мо Жань и хмуро сказал:
- Тяньвэнь сломалась, пойду исправлю.

Бросив эту фразу, Чу Ваньнин развернулся, немедленно собираясь уйти.

Сюэ Мен, этот глупый ребенок:
- А разве непревзойденное божественное оружие вроде Тяньвэнь, может сломаться?

Услышав это, Чу Ваньнин обернулся на него и снова применил взгляд - «Этот несчастный ученик – мертвец». Сюэ Мен содрогнулся от страха.

Мо Жань, еле живой, все еще лежал на земле с застывшим лицом.

Он только что подумал, что правда, искал шанс затрахать Чу Ваньнина до смерти. Он прекрасно осознавал, что этот человек, которого называли «Юйхэн Ночного Неба, Бессмертный Бэйдоу»**, этот образцовый наставник Чу, всегда предавал огромное значение своей незапятнанной чистоте, правильности и порядочности. Он совершенно не выносил, когда кто-то пытался запятнать и опозорить его.

Как же он мог позволить Чу Ваньнину услышать это!

Мо Жань, совсем как пес, бессильно завыл, закрывая лицо руками.

Вспоминая выражение глаз Чу Ваньнина перед тем, как тот ушел, он почувствовал, что как никогда, близок к смерти.


(*baike.baidu.com/item/%E9%95%BF%E5%89%91/7845928...)
**о прозвищах Чу Ваньнина bankoffnet.ru/blog/2020/01/25/chu-vannin-ob-sim...



Автор говорит:
Итак, Учитель наконец решил выйти на сцену. Не заблуждайтесь, не заблуждайтесь, он не нападающий (топ), этот Учитель принимающий (боттом)…

про рыбу в общих чертах, ноо. Это все таки мне не под силу 😊

@темы: 18+, Хаски, 2ha, Хаски и его Учитель Белый Кот, Мо Жань, Чу ВаньНин, Император Мира Тасьень-Цзюнь, husky and his white cat shizun, Чу ВаньНин - Учитель, ЧВН, Шицзунь - Белый Кот, Мо ВэйЮй

---

Глава 6 Учитель этого достопочтенного (1)

Сюэ Мен все же вырос на Пике Сышэн и прекрасно знал местность. Конечно, в конце концов он поймал Мо Жань и потащил к заднему склону горы.

Задний склон горы пика Сышэн славился тем, что был самым близким местом в земном царстве, к границе, которая отделяла мир людей от загробного мира.

Увидев картину за горой, которая развернулась перед его глазами, Мо Жань сразу понял, почему не этот человек расследовал его преступление, а потребовалось вмешательство госпожи Ван.

Не то, чтобы он не хотел этого делать, но он правда не мог отойти….

Граница, отделяющая духов, была нарушена

В данный момент весь задний склон горы заволокла мрачная гнетущая атмосфера.
Еще не материализовавшиеся демоны носились, отчаянно завывая в воздухе. Они кружили с обратной стороны барьера, который находился в воротах огромного буддистского монастыря высоко на горе. У входа в ворота было заметно, что барьер совсем тонкий, как бумага, и в одном месте была огромная дыра и сейчас орды демонов выходя из прорехи в барьере, и обретая плоть и кровь, шатаясь сходили, сползали вниз на землю по огромной лестнице из голубого камня.

Если бы на его месте был бы любой обычный человек, при виде этой картины, он бы безумно испугался. Когда Мо Жань в первый раз увидел это, он тоже был напуган, с ног до головы его прошиб пот, но сейчас это уже не было так страшно для него.

Люди и духи были отделены этим барьером в незапамятные времена самим Фу-Си. Нынче же барьер обветшал и истончился и время от времени он разрывался. Требовалась помощь даосов- бессмертных, чтобы подновить его. Но его нельзя было восстановить в первоначальном виде, он был слишком велик, а на его починку каждый раз требовалось огромное количество духовных сил. Это была тяжелая монотонная работа, потому то в верхнем мире совершенствующихся мало кто хотел браться за нее.

От свирепых духов прежде всего страдали простые люди, жившие на границе с этими местами. Потому то Пик Сышэн, как ангел хранитель, всеми силами охранял этот барьер.
Основанная здесь школа располагалась чуть дальше от заднего склона и самого слабого места барьера, именно затем, чтобы приходить и своевременно чинить его.
Эта магическая граница прорывалась по четыре пять раз за год и ее сразу же чинили, как прохудившийся котел, которым толком нельзя пользоваться.

Сейчас у разрыва границы духов и людей, на огромной лестнице из голубого камня, стоял человек в белых как снег развевающихся одеждах. Широкие рукава трепетали на ветру. Он взмахивал мечом и золотистый свет окружал его. Собственной энергией он уничтожал духов и одновременно запечатывал барьер.

Этот мужчина словно Шень Яо и Пан Бин*, обладал манерами бессмертного и внешностью небожителя. От рождения он был очень красив и элегантен и в то же время отстраненным. При виде его, людям приходила в голову картина, как некто стоит под цветущим деревом, держа в руке свертки книг, поднявшийся над мирской суетой и отдалившийся от мира. Но все же, если рассмотреть этого человека вблизи, то его брови вразлет и глаза феникса**, с уголками, приподнимающимися кверху были довольно холодными. Тонкий, холеный нос и само лицо было утонченным и элегантным, но выражение глаз было безжалостным и отстраненным. Из-за этого он выглядел бессердечным.

Мо Жань охватил все это взглядом в одно мгновение. Хотя он был готов к встрече, все же вид этого человека, живого и здорового, перед собой как в прежние времена, все так же заставило его тело, с головы до пят, все его кости задрожать и напрячься.

То, что он чувствовал был наполовину страх и наполовину……восторг.

Его Учитель.

Чу Ваньнин.

В предыдущей жизни Сюэ Мен под конец добравшийся до Ушань, рыдая, спрашивал именно об этом человеке.

Именно этот мужчина разрушил великое дело Мо Жань, его грандиозные планы и в конце концов, Мо Жань заточил его под стажу и истязал до самой смерти.

По идее, сломав противника и вполне отомстив ему, Мо Жань должен был бы радоваться.

Широкое море снова принадлежало рыбам, а бескрайнее небо- птицам, больше никто не мог встать у него на пути. И Мо Жань с самого начала тоже так думал.

Но, похоже, это было совсем не так.

После смерти Учителя вместе с ненавистью и злобой, он как будто похоронил и какие-то другие вещи.

Мо Жань, никогда не обращавший внимание на свое образование, из-за этого не мог осознать такое простое понятие, как равные противники, достойные друг друга.

Он лишь понял, что в этом мире больше нет его старого врага.

Когда Учитель был жив, Мо Жань боялся его, дрожал от страха больше, чем от холода. Стоило ему увидеть в руках Учителя ивовую лозу, как тут же волосы на его теле поднимались. Он на столько привык к этому, что стал как бездомный пес, у которого от одного громкого звука начинали ныть кости, лапы подгибались и изо рта начинала течь слюна. Икры ног сводило судорогой.

Когда Учитель умер, это означало для Мо Жань, что умер самый страшный для него человек. Мо Жань почувствовал, что он вырос в своих глазах, возмужал, впредь, что бы он не сделал – оскорбил наставника, опозорил предков, нарушил устои, никто за это не окинет его гневным взглядом, никто не осмелится больше поставить его на колени, больше не будет никого, кто сможет дать ему пощечину.

Ради того, чтобы отпраздновать это, он открыл кувшин старого вина из грушевых цветов, уселся на крыше и всю ночь пил в одиночестве.

Этой ночью, напившись, он вспоминал свою юность, и шрамы на спине, оставленные ему Учителем, когда он порол его, начали снова гореть.

В данный момент, видя перед собой своего уважаемого наставника, Мо Жань уставился на него не только с тем же страхом и ненавистью, но вопреки всему, и с каким-то искаженным восторгом.

Потерять и вновь найти столь достойного противника, кто бы не обрадовался?

*(метафора для тонкого тела мужчины и ранних седых волос baike.baidu.com/item/%E6%B2%88%E8%85%B0%E6%BD%9...)



** глаза Феникса, раз и навсегда что это такое.
Глаз Феникса на самом деле довольно редкий тип глаз. Он считается экзотическим и красивым, а идеальный глаз Восточного Феникса описывается так:
- Глаз не большой по размеру, но выглядит живым и может казаться соблазнительным.
- Небольшой подъем вверх во внешнем углу глаза придает ему "длинный" взгляд. - Небольшой уклон, когда внешний угол глаз чуть выше внутреннего угла глаза
- виден как на монолиде, так и на двойных веках
у , у Джуни фениксовый глаз, у Юни тоже но не так выражен подьем угла вверх

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

5 глава Этот достопочтенный не воровал (1)

Зал Даньсин был ярко освещен изнутри.

Ши Мей ушел вперед, а Мо Жань в полном замешательстве последовал за Сюэ Мен в зал. Увидев картину внутри, он тут же прекрасно понял, в чем дело.
Ну да, тот самый Жун Цзю, этот гермафродит* (二倚子 - дословный перевод и обозначает именно это).

Он его конечно обворовал, было то всего несколько серебряных слитков, но кто бы мог подумать, что у него хватит храбрости, чтобы идти и разыскивать Мо Жань на пике Сышэн.

В данный момент Жун Цзю прижимался к рослому, крупному мужчине и так рыдал, и убивался у него на груди, так страдал что слезы лились дождем. Мо Жань с Сюэ Меном вошли во дворец как раз в тот момент, когда звуки его стенаний заглушили бы троих плакальщиков. Судя по его виду, если бы его не поддерживал рядом стоящий мужчина, у него бы изо рта пошла пена и он наверняка упал в обморок.

В зале на возвышении за жемчужным занавесом сидела хрупкая женщина, она казалась немного растерянной и как будто не могла понять, что тут происходит.

Мо Жань не желая даже взглянуть на эту пару сучьих геев, сначала решил, как требует этикет, со всей благопристойностью поприветствовать даму, сидящую на возвышении:
- Тетя, я вернулся.

Эта женщина была госпожой Ван, уважаемой супругой хозяина Пика Сышэн.

Многие женщины были в этом мире равны мужчинам, они были самостоятельными выдающимися личностями. Но она была не такой, эта женщина была мягкой хранительницей очага и предпочитала заниматься домашними делами. В отсутствии мужа, когда какие-то посторонние люди пришли к ней в дом разбираться по поводу инцидента, она совершенно не знала, что ей надлежит делать. Госпожа Ван робко ответила:
- А-Жань, наконец то ты пришел.

Мо Жань окинул взглядом зал поверх голов, игнорируя парочку жалобщиков и сказал со смехом:
- Я поздно пришел, тетушка вы еще не спите, зачем вы искали меня?
- М.. Вот эти люди, этот господин Жун, он говорит…. что ты взял его деньги?
Женщина она была деликатная и конечно, постеснялась упомянуть ту часть, где Мо Жань предавался разврату, выбрав более приличный проступок.

Мо Жань удивленно оглянулся:
- Я ведь не на столько беден, чтобы взять деньги, зачем мне это? Более того, эти господа, разве мы знакомы?

Рослый господин холодно усмехнулся:
- Этот простолюдин* носит фамилию Чан Юйцзячжун (что то вроде – наниматель прислуги) старший. Мы простые дельцы и люди нашей профессии не обращают внимание на мелкие условности, поэтому можете называть меня просто Чан Да Юй. (常大就 – Большой Чан)

Мо Жань слегка улыбнулся и как всегда перевернул все с ног на голову (имеются в виду иероглифы) :
- А, вы господин Таичан* , давно хотел с вами познакомиться, извините за невнимание. В таком случае этот другой человек….
(*распорядитель императорского двора, похоже на Даичан- прямая кишка )

Господин Таи Чан молвил:
- Хе-хе-хе, господин Мо, вы можете прикидываться дурачком, который впервые видит меня, но в этом месяце вы из тридцати дней, пятнадцать ночевали в комнате Жун-эр* ,вы что, ослепли? Как вы можете не узнать его?
(*уменьшительно ласкательная приставка, обращение как к ребенку)

Щеки Мо Жань подрагивали от едва сдерживаемого смеха, когда он взглянул на Жун Цзю:
- Это ошибка, я приличный человек и не мог провести ночь с какими то Сань-эр или Цзю-эр.

Жун Цзю покраснел от гнева, но все еще прижимался к груди Чана старшего и слезы этой красавицы лились ручьем:
- Мо, господин Мо, я знаю, что положение мое в обществе очень низкое, я не смею требовать многого, но вы нанесли мне такую большую обиду…Я, я бы не посмел прийти сюда, а вы, вы еще и говорите, что не знаете меня, я…я….

Мо Жань притворно-обиженно ответил:
- Я действительно не знаю тебя. Я даже не знаю, мужчина ты или женщина и представить не могу, чтобы мы где-то встретились. Каким образом?
- Еще вчера вечером ты уделял мне внимание, ты пользовался моими услугами, как ты мог так быстро охладеть, почему ты так холоден со мной? Господин Чан, господин Чан, заступитесь за меня ааааа.
Он тут же обхватил Чана и зарыдал еще громче.

Лицо Сюэ Мен, стоящего в стороне и слушающего эти речи, посерело. Он нахмурился и по видимому, если бы не был молодым господином, сыном хозяина, не смог бы сдержаться. Он уже еле сдерживал свое отвращение к этим сучьим педикам, иначе давно уже поколотил их и спустил с горы.

Таи Чан погладил Жун Цзю по голове, мягко проговорил несколько утешительных слов и вскинув голову сурово произнес:
- Ваша милость, госпожа Ван, пик Сышэн и правда справедливая школа, принадлежащая благородным людям, однако, этот господин Мо, подлый и низкий человек! Жун-эр тяжело зарабатывал эти деньги, чтобы выкупить себя, а сейчас он разорен. Он не только плохо обращался с Жун-эр, но и отнял его потом и кровью заработанное имущество. Если эта благородная школа не удовлетворит нашу жалобу, я Чан Юйцзячжун, пусть и не небожитель(даос), однако, я честный торговец и у меня тоже есть связи. Я обращусь в княжество Башу, если не найду здесь справедливости!

Госпожа Ван засуетилась и торопливо ответила:
- А… господин Чан, пожалуйста не гневайтесь. Я…я…

Мо Жань про себя холодно усмехнулся, эта семья торгашей солью видимо достаточно богата. Но этот господин Таи Чан тем не менее якобы не имеет достаточно сил, чтобы выкупить Жун Цзю и он по-прежнему вынужден себя продавать. Тут явно замешаны какие-то грязные дела, кто бы сомневался.
Однако внешне, Мо Жань как и прежде, открыто улыбнулся и сказал со смехом:
- А, так брат Таи Чан оказался состоятельным человеком, он действительно внушает уважение и умеет преподнести себя. Я рад познакомиться, восхищаюсь вами.

Господин Таи Чан высокомерно произнес:
- Хм, считай, ты еще не знаешь, на сколько небо высоко и огромна земля*, ты должен знать свое место, признать свою ошибку и не напрашиваться на неприятности. Так ты взял у Жун-эр его вещи, вернешь их сейчас?
*(что то вроде «узнаешь, по чем фунт лиха» или «а ты знаешь, кто мой папа?» 😊)

Мо Жань рассмеялся:
- Вы действительно странный, ведь я так понял, что в доме Жун-эр вечно так много гостей бывает и у него пропала какая-то редкая вещь, так почему он обвиняет именно меня?

- Ты!!! - Господин Таи Чан заскрежетал зубами, но стиснув зубы изобразил улыбку: - Хорошо, хорошо, я сразу понял, что ты умеешь ловко изворачиваться! Ваша милость, госпожа, вы тоже видите, что господин Мо юлит и не желает уступать, он категорически не хочет признавать свои ошибки, я больше не могу с ним говорить. Вы, как глава, должны решить эту проблему!

Госпожа Ван и в самом деле была просто наивной домохозяйкой, разволновавшись она заговорила сбивчиво и сумбурно:
- Я… А-Жань… Мен-эр…

Сюэ Мен, стоящий рядом, увидев, что его мать в затруднительном положении, решительно выступил вперед:
- Господин Чан, на пике Сышэн – строгая дисциплина, если твои слова правдивы и если Мо Жань действительно нарушил правила, был жадным и развратным, он конечно, будет строго наказан. Но, это все только слова, ты сказал, что Мо Жань украл, но есть ли у тебя доказательства?

Господин Таи Чан усмехнулся:
- Я сразу так и понял, что в этой школе это будет необходимо и потому попросил вас лично сразу же привести сюда Мо Жань, чтобы он предстал перед госпожой. – Он прочистил горло и закончил : - Слушайте хорошенько, у Жун-эр пропала жемчужина, весом в несколько ху(1ху – 50 мкг), десять серебряных слитков, пара золотых браслетов, пара пуговиц из жадеита (минерал, ценится дороже нефрита) , кроме того, яшмовая подвеска в виде бабочки. Всего то нужно сейчас обыскать Мо Жань и вы сразу поймете, прав ли я был.

Мо Жань перебил его:
- С какой стати вы будете меня обыскивать?

- Ага, я так и знал, на воре и шапка горит, - господин Таи Чан высокомерно приосанился, - Ваша милость, госпожа, он украл, он вор и развратник, виновен в блуде и насилии, за эти два преступления на пике Сышен должно же быть какое-то наказание.

Госпожа тихо пробормотала:
- Ааа… делами школы занимается мой муж, я действительно… на самом деле… я не знаю. …

- Отнюдь, погодите-ка, я думаю, что Ваша милость намеренно говорит, что не знает правил, на самом деле в душе вы хотите выгородить своего племянника. Ха-ха, никогда бы не подумал, что пик Сышэн такое мутное и грязное место …..

- Хватит. Моя тетя сказала, что она не знает, как поступить, ты собираешься возложить непомерную ответственность на беззащитную женщину?

У Мо Жань в конце концов кончилось терпение, ему это все надоело. Если раньше он озорно улыбался, то сейчас его лицо перекосило, и он пристально посмотрел на мерзкую парочку.
- Хорошо, я разрешу себя обыскать, но если вы ничего не найдете, то какая ответственность последует для тебя за твои непристойные речи подозрения?

- Тогда я сразу же принесу господину Мо свои искренние извинения.

- Хорошо, - Мо Жань радостно согласился, - Но при одном условии, если ты ошибся, то я приму твои извинения, только если ты на коленях, ползком спустишься с пика Сышэн.

@темы: Хаски, 2ha, Хаски и его Учитель Белый Кот, Мо Жань, Чу ВаньНин, Император Мира Тасьень-Цзюнь, husky and his white cat shizun, Чу ВаньНин - Учитель, ЧВН, Шицзунь - Белый Кот, Мо ВэйЮй

---

4 глава 2 часть

Мо Жань подумав о своих юных годах, не мог удержаться от улыбки. Прищурив глаза он думал, о том, сколько времени он не чувствовал этих яростных эмоций, которые вызывал в этом человеке. После десяти лет одиночества, он был готов наслаждаться даже этими некогда ненавистными происшествиями прошлого, этим бессмысленным квохтаньем, произнесенным звонким голосом, все это казалось таким приятным, и сейчас он смаковал эти ощущения как деликатес.

Ши Мей, заметив Сюэ Мена, тут же соскочил с коня и поднял вуаль, свисавшую с его черной остроконечной шляпы, открыв свое потрясающе красивое лицо.

Ничего удивительного, что он за пределы пика выходит только в таком виде. Мо Жань украдкой взглянул на него и почувствовал, как от восторга воспарила душа. Он задрожал и мысли тотчас унесли его куда то ввысь. Этот человек действительно был прекрасен на столько, что при взгляде на него, дух захватывало.

Ши Мей мягко поприветствовал:
- Молодой господин.

Сюэ Мен чуть кивнул:
- Уже вернулся? Дело с людьми- медведями улажено?
Ши Мей улыбнулся:
- Самым надлежащим образом. К счастью, я встретил А-Жань, он очень помог мне все уладить.

Сюэ Мен надменно взглянул на Мо Жань, словно ножом ударил. Быстро смерил взглядом его фигуру и тут же отвернулся. Он нахмурился и по пренебрежительному выражению на его лице, можно было подумать, что его глаза испачкались о Мо Жань.
- Ши Мей, иди к себе, отдохни. Впредь, тебе лучше не путаться с этой бесчестной дрянью, ничему хорошему он тебя не научит.

Мо Жань прикинувшись покорным, ответил со смехом:
- Конечно Ши Мей, ничему хорошему не научится у меня, так неужели у тебя научится? Тому, чтобы в одиночку, ночью при полном параде, разодетый как павлин распустить тут свой хвост? Ты все еще гордый любимец небес…. Или ха-ха-ха, по моему ты уже зазнавшаяся любимица небес?

Сюэ Мен тут же пришел в ярость:
- Мо Жань, закрой свой рот, это тебя не касается! Это мой дом! А ты здесь кто такой вообще?

Мо Жань пояснил:
- Я то, твой старший двоюродный брат и если уж речь зашла об этом, то по статусу я выше тебя.

Выражение лица Сюэ Мена стало таким, как будто ему в лицо плеснули собачьим дерьмом. Он сморщился от отвращения и сурово произнес:
- Кому нужен подобный двоюродный брат! Нечем тут хвалиться, в моих глазах ты лишь собака, валяющаяся в грязи!

Это было любимое ругательство Сюэ Мена - собака, пес, щенок, сукин сын, псина…Каждый раз, он выкрикивал одни и те же бранные слова и достиг в этом определенного мастерства. Мо Жань уже давным-давно привык к этому и пропустил его брань мимо ушей, не обращая на нее никакого внимания. Но Ши Мей, стоящему рядом, это было неловко слушать, и он принялся шепотом убеждать его. Сюэ Мен в конце концов успокоился. Он холодно фыркнул и наконец то закрыл свой благородный клюв.

Ши Мей улыбнулся и мягко спросил:
- Так молодой господин, в такой поздний час, вы кого то ждали перед воротами?

- А если нет? Могу я полюбоваться луной?

Мо Жань схватился за живот от смеха:
- Я сразу так и предположил, что ты так нарядился на свидание. Ай, и кто же та несчастная, о которой ты беспокоишься? Я так ей сочувствую, ха-ха-ха!

Щеки Сюэ Мен так почернели, что можно было соскоблить с них полтора килограмма сажи. Он грубо и злобно выдохнул:
- Ты!
-….Я?
- А если уважаемые судьи* тебя ждут, что тогда собираешь делать?
Мо Жань:
– …???

* это старшие господа или что-то в этом роде

@темы: Хаски, 2ha, Хаски и его Учитель Белый Кот, Мо Жань, Чу ВаньНин, Император Мира Тасьень-Цзюнь, husky and his white cat shizun, Чу ВаньНин - Учитель, ЧВН, Шицзунь - Белый Кот, Мо ВэйЮй

---

4 глава. Двоюродный брат этого достопочтенного

По-настоящему этот Ши Мей, вовсе не Шимей*. (сестрёнка-наставница (вежл. о младшей по возрасту дочери учителя или соученице).

На самом деле это был парень, и если уж рассматривать настоящее время, то он сейчас к тому же был и старшим соучеником* Мо Жань. (шисюн – брат-наставник, старший соученик)
Причина, по которой он носил это неудачное имя, была в том, что хозяин пика Сышэн, был слишком простым человеком.

Ши Мей был сиротой, господин увидел его одного в окрестностях деревни и забрал с собой. Это дитя с детства обладало хрупким телом и слабым здоровьем, и хозяин решил дать ему самое простое имя, потому что невыдающемуся, простому имени легче соответствовать.

Малыш выглядел очень милым и красивым, он был похож на нежную девчушку. Поэтому хозяин напряг свой мозг и решил дать ему свое фамильное имя Сюэ и имя Я* Получилось – Сюэ Я. *(девочка, развилка, рогулька(у дерева), в простонародье похоже на слово ублюдок).

Когда же Сюэ Я – Сюэ «рогулька» вырос, он превратился в стройную, элегантную, красивую «лозу». Все, от кончиков его бровей и глаз, до его изящных манер, буквально все в нем было очаровательно.

Когда неграмотные деревенские жители слышали это имя, они не могли его прочесть и для них на слух оно и звучало как Сюэ «ублюдок», «рогулька». Но, кто же встречал человека несравненной красоты по имени «собачьи яйца» или «железный столб»?

Его однокашники тоже чувствовали, что это имя совсем не подходит ему, никто не хотел называть его Сюэ Я. Но, все таки это имя дал ему глава школы, так что они не могли просто так его сменить и тогда в шутку его стали называть шимей** (师- Ши – это наставник мастер, Мей как 妹 -сестренка. Обратите внимание на иероглиф, с этим иероглифом слово шимей - это сестрёнка-наставница (вежл. о младшей по возрасту дочери учителя или соученице) .

Когда Ши Мей подрос, «сестренка» звучало уж совсем неправильно и наконец то уважаемый глава школы решил поговорить с ним начистоту, как «великий умелец» он чутко и с полным пониманием отнесся к этому вопросу:
- Сюэ Я, почему бы тебе не сменить имя. Сейчас ведь тебя все называют ШиМей *** , как на счет того, чтобы сменить твое имя на МенМей ****, как ты считаешь?
(здесь произносится так же, но иероглиф другой и это означает - 师- Ши – это наставник мастер, 昧 Мей- это темный, невежественный, мрачный, тупой, скрывать)
****Мен Мей (слепой, некультурный)

Наверное, кто-то без стеснения мог бы спросить… как? почему кому-то в голову пришло назвать человека этим ослиным именем? Однако у Ши Мей был очень мягкий и покладистый характер. Как только он поднял голову и посмотрел на главу школы, он увидел, что тот абсолютно честными сияющими глазами смотрит на него, преисполненный радости и на самом деле убежденный, что нашел прекрасное решение этой проблемы, у него язык не повернулся признаться, что он чувствует себя несправедливо обиженным. И потом, это же глава пика, это старший, уважаемый человек. Поэтому Ши Мей с радостью поблагодарил его и с этих пор сменил имя.


- Кхе-кхе. – человек в черном плаще закашлялся, услышав это имя. Чуть успокоив дыхание и встав с земли, он поднял глаза на Мо Жань, - Эээ? А-Жань?* Откуда ты здесь?
*(А- придаёт существительным как бы ласкательную форму)
Через плотный слой темной вуали, нежные и ясные, яркие как звезды глаза пронзили сердце и душу Мо Жань до самых глубин.
В мгновение ока, как пыль, Император Натупающий на Бессмертных, Тасьень -Цзюнь исчез и под этой пылью проявился нежный юноша с заветными мечтами и тайными надеждами, с которых в эту минуту были сняты все покровы.

Это правда Ши Мей.

Это не ошибка.

Порода Мо Жань была действительно распутная. В прошлой жизни он так часто развлекался с бесчисленными мужчинами и женщинами, что оставалось только удивляться, как это он не умер от того, что растратил всю свою энергию. Он и сам недоумевал, почему этого не произошло.

Однако, к единственному человеку, которому он отдал свое сердце, кого по-настоящему любил, он всегда относился очень бережно и никогда не позволял себе опрометчиво прикасаться к нему.

В то время у них с Ши Мей были странные, запутанные, не то дружеские, не то романтические, отношения, но к тому времени как Ши Мей умер, самое большее, что успел сделать Мо Жань, это подержать его за руку и всего лишь раз случайно поцеловать.

Тогда Мо Жань считал себя слишком грязным, а Ши Мейя нежным и чистым, он чувствовал, что недостоин его.

Этим человеком он и при жизни дорожил, как никем другим, что уж говорить после его смерти. Тогда он окончательно превратился для души Тасьень Цзюнь в недостижимый чистый лунный свет. Независимо от того, как сильно в сердце своем он скучал по нему, этот человек был мертв. Все, что от него осталось – это могила. И след его и не отыскать в подземном мире.

И вот сейчас, здесь, Ши Мей жив и стоит перед ним. Мо Жань прикладывал все свои силы, чтобы сдержать переполняющие его эмоции.

Он помог подняться Ши Мей с земли и стал аккуратно отряхивать его накидку от пыли. Сердце разрывалось от боли.
- Здесь я или нет, почему ты позволил им издеваться над собой? Какие-то чужаки бьют тебя, почему ты не ударил в ответ?
- Я сначала хотел объясниться с ними …
- Зачем этим людям что-то объяснять?! Ты не сильно ранен? Где болит?
- Кхе-кхе, А-Жань, я….это пустяки.

Мо Жань развернулся к даосам, на его лице застыло свирепое выражение:
- Этот человек с пика Сышэн, вы смели поднять на него руку? Как посмотрю, вы тут очень храбрые.
- А -Жань… да ладно..

- Больше не хотите подраться? Ну, подходите сюда! Давайте, померяетесь силой со мной!

Даосы, только что на своей шкуре испытавшие мощь Мо Жань, когда он разметал их по сторонам одной ладонью, понимали, что его силы намного превосходят их. Все они были трусами, которые преспокойно сожрут мягкое и слабое, но струсят перед жестким и сильным. Вот и теперь никто не ответил на его вызов, наоборот, один за другим они попятились назад.

Ши Мей тихо вздохнув торопливо убеждал:
- А-Жань, не надо ни с кем драться, надо быть терпимее к другим по возможности.

Мо Жань обернулся, чтобы взглянуть на него и сердце тоскливо сжалось и глаза потеплели.
Ши Мей всегда был таким, у него было доброе сердце. Даже умирая, он не испытывал ненависти и ни капли злости. Наоборот, он упрашивал Мо Жань не держать в душе обиду на Учителя, когда тот, хотя и мог спасти жизнь своего ученика, ничего не сделал, просто остался в стороне.

- Но они же….
- Со мной все хорошо, ничего же не случилось? Чем меньше проблем, тем лучше, слушайся своего старшего брата. (соученика)
- Ай, ладно, хорошо, как скажешь. – Мо Жань покачал головой и снова повернувшись уставился на даосов. – Слышали? Мой старший соученик заступился за вас! Вы еще тут? Все еще не поняли или ждете пока я вас отсюда выпровожу?
- Хорошо! Хорошо! Мы уже уходим! Сейчас же уйдем!

Ши Мей окликнул даосов:
- Постойте.
Эти несколько человек решили, что Ши Мей, раз уж они его избили, решил отомстить. Они полагали, что он не хочет их так легко отпустить и бухнулись перед ним на колени, усердно кланяясь до земли:
- Господин бессмертный, господин бессмертный, это наша вина, что мы не узнали вас сразу. Господин бессмертный, пощади нас!
- Я хотел с вами всего лишь поговорить, но вы не слушали меня. – Ши Мей тихо вздохнул, - Вы похитили и удерживаете чужих детей, вы совершили такое преступление, заставили сердца их родителей обливаться кровью, разве после этого совесть позволит вам так просто уйти?
- Мы так виноваты! Так сильно провинились! Господин бессмертный это наша вина! Мы больше никогда такого не сделаем! Никогда так не поступим!
- Впредь вы должны справедливо и честно обращаться с людьми, больше не допускать подобных ошибок, вам ясно?
- Да! Господин бессмертный, мы поучили от вас хорошее наставление! Вы научили нас, мы получили хороший урок!
- Раз так, верните этих детей матери и попросите у нее прощение, а еще, хорошенько лечите ее детей.

Когда это дело было улажено, Мо Жань помог Ши Мей взобраться на коня, а сам, зашел на постоялый двор и одолжил лошадь для себя. И так, двое парней , бок о бок, медленно возвращались назад, в свою школу.

На небе показался серп месяца, его свет проникал сквозь листву, освещая лес и каплями рассеивался на лесной тропинке.

Они все ехали и ехали, и Мо Жань понемногу чувствовал себя все счастливее. С самого начала он думал поскорее вернуться на пик Сышэн, чтобы увидеть Ши Мей, но он никак не ожидал, что тот сам спустится к нему с горы, на помощь кому то. Какое удачное совпадение, что они встретились. Мо Жань еще больше утвердился в мысли, что они связаны судьбой.

Хотя к этому времени, раньше у него с Ши Мей не было близких отношений, однако в прошлой жизни он прекрасно научился соблазнять. Так что в этой жизни, он совершенно точно знает, что нужно делать. Все получится, всему свое время.

Но единственное, о чем сейчас нужно беспокоится, это о безопасности Ши Мей. Нельзя снова допустить, того, что случилось в прошлой жизни, эта картина его трагической смерти, когда он умер у него на руках….

Ши Мей, конечно не мог знать, что Мо Жань переродился и просто болтал с ним, как обычно. Они оба, слово за слово, даже не заметили, как подъехали к пику Сышэн.

Кому могло в голову прийти, что так поздно ночью перед главными воротами будет стоять человек и как тигр, пристально их разглядывать.
- Мо Жань! Ты соизволил вернуться??
- А?

Мо Жань, пораженный столь величественным зрелищем, аж вскрикнул. Пред ним предстал в праведном гневе сам любимец небес, ого!

Этим человеком был ни кто иной, как юный Сюэ Мен.

По сравнению с тем, которого он запомнил перед смертью, этот пятнадцатилетний Сюэ Мен выглядел еще более дерзким и элегантным. Он был одет в черные одежды с каймой лазурного цвета и легкие доспехи. Волосы были убраны в высокий конский хвост и скреплены изящной серебряной заколкой. На тонкой талии красовался пояс с застежкой в виде львиной головы. На нем были надеты даже щитки на рукавах, а за спиной из-за плеча поблескивала рукоять превосходной тонкой сабли. В левой руке он держал серебристый легкий колчан стрел.

Мо Жань про себя тихо вздохнул и поймал себя на мысли что…

Ага, так и есть.

Сюэ Мен, все такой же, что ребенок, что взрослый - такой позер.

Гляньте только на этого парня. Вместо того, чтобы лечь спать, зачем он вырядился по среди ночи в полный комплект доспехов пика Сышэн? Представляет себя фазаном в брачный период, потому и распустил тут свои перья?

Мо Жаня всегда раздражал Сюэ Мен, он его недолюбливал и это было взаимно.

Мо Жань, внебрачный сын и в детстве не знал своего отца. Он жил в провинции Сянтань, в Музыкальном доме (проще говоря, борделе) и с детства был «мальчиком на побегушках» выполняя разную грязную работу. Там он влачил жалкое существование до четырнадцати лет и только в этом возрасте его нашла его семья и привезла на пик Сышэн.

Сюэ Мен же, в свою очередь являлся молодым господином пика Сышэн и фактически приходился Мо Жань младшим двоюродным братом. Сюэ Мен развивался очень быстро, он был гениальным ребенком, за что получил прозвища «любимец небес» и «маленький феникс». У обычного человека на возведение духовной основы* требуется три года и самое меньшее, десять лет на развитие «духовного ядра». Сюэ Мен же, благодаря своей природной одаренности, развил свое духовное ядро всего за пять лет, чем очень порадовал своих родителе и заслужил похвалу и славу ото всех.
*( zhùjī – строить, возводить фундамент. Из накопленной на предыдущей стадии культивации энергии ЦИ, даос возводит фундамент для построения «духовного ядра» . Духовное ядро - ( líng - духовное, жизненная субстанция, астральное. hé; hú - ядро, косточка плода, сердцевина) Без этого ядра невозможна цель даоса стать бессмертным, это источник силы и магии даосов )

Однако, Мо Жаню было плевать, феникс он или петух, павлин или утка, так или иначе, одним словом – птица (так же diǎo; niǎo это пенис, не сильное ругательство, вроде «хрен» ). Разница только в длине перьев на хвосте.

Потому то Мо Жань видел в Сюэ Мен всего лишь напыщенного птенца.
А Сюй Мен в Мо Жане- сукиного сына.

Возможно, благодаря семейной гениальности, Мо Жань был таким же поразительно талантливым, даже больше, чем Сюэ Мен.

Когда Мо Жань только-только появился на пике Сышэн, Сюэ Мен считал себя элитой, благородным и элегантным, воспитанным, хорошо образованным и превосходящим всех в мастерстве боевых искусств, он во всем был лучше, чем его безграмотный, невежественный старший двоюродный брат. Какой- то безответственный, вонючий босяк, был ему не ровней.

Поэтому, этот нарцисс, юный феникс, повсюду причитал и ворчал всем вокруг, настраивая свою свиту что мол :
- Послушайте меня, этот Мо Жань, бездельник и неуч, он просто никчемный уличный попрошайка, не обращайте на него никакого внимания, считайте его всего лишь псом.
И вся его свита угодливо вторила ему:
- Молодой господин, вы совершенно правы. Этому Мо Жань уже четырнадцать, а он только сейчас собрался стать даосом (бессмертным). Ему потребуется не меньше десяти лет, только чтобы основы заложить и через двадцать может и разовьет духовное ядро. Когда мы, молодой господин, все уж вознесемся (достигнем бессмертия, высшая задача даосизма), ему только и останется что бессильно, с надеждой смотреть на нас с земли.

Сюэ Мен весьма довольный собой, холодно усмехался:
- Двадцать лет? Ха, по моему это ничтожество и за всю свою жизнь не сможет ядро сформировать.

Кто бы мог подумать, что «это ничтожество», следуя за наставником, постигнет все за один год и так быстро сформирует отличное духовное ядро.
Маленький феникс был поражен, словно ударом молнии, он чувствовал себя так, словно получил пощечину и никак не мог смириться с этим.

Поэтому он тайно вредил Мо Жаню, проклиная его, чтобы нога соскользнула с меча, во время тренировки полетов или язык заплетался в узел, во время произнесения заклинаний.
Каждый раз при встрече с Мо Жань, Сюэ Мен, этот маленький феникс, если его кто то хвалил при нем, закатывал глаза и так громко фыркал, что его можно было услышать за несколько километров.

@темы: 18+, Хаски, 2ha, Хаски и его Учитель Белый Кот, Мо Жань, Чу ВаньНин, Император Мира Тасьень-Цзюнь, husky and his white cat shizun, Чу ВаньНин - Учитель, ЧВН, Шицзунь - Белый Кот, Мо ВэйЮй

---

Перевод - это очень интересно :)

Вот так сам начинаешь в чем-то копаться и видишь, что что -то важное упущено . Например Ши Мей.

спойлер!!!

Как замечательно еще раз подчеркнуто, что тонкий, достаточно самолюбивый, но слишком вежливый человек, все же копит все эти обиды нанесенные нелепыми грубыми шутками, высказываниями сказанными совсем не с целью их обидеть и все записывает в черную книжечку . Увы, не все люди - дипломаты и имеют фильтр в голове, что говорить и кому говорить. Сколько вокруг нас таких милых и добрых людей, которые вместе со всеми смеются над глупой шуткой шефа над их недостатками, а сами в глубине души дома переживают за свою мягкотелость и негодуют от обиды. И если у них будет повод и способ... они вспомнят все Как сложна человеческая психика и сколько тайн в ней . Потрясающе, что Пирожок это так описывает .

@темы: 2ha

---

Интересно.

Было большой неожиданностью узнать, как много людей открывают книгу с предупреждением на обложке "насилие, в том числе над детьми, каннибализм , изнасилования..." и прочее в таком духе и постоянно ноют, что все стекло, когда кончится стекло, ой как плохо и больно... И все ждут чего? Пока все поженятся, нарожают деток в середине книги и оставшаяся часть о том, как молодожёны придаются любви на островах, выбирая коляску и обои в цветочек? Удивительно

---

Oo, tik skaisti. Mošans no Minoru

---

3 глава Старший одноклассник этого достопочтенного.

Ммм… интересно. Если уж его душа вернулась, то может и его огромные духовные силы, и магические практики так же остались при нем?

Мо Жань попробовал применить простое заклинание и почувствовал, как тут же внутри забурлили, скапливаясь духовные силы и, хотя поток был очень большим, все же не таким колоссально огромным как раньше. Другими словами, его годами культивируемая духовная мощь с ним не переродилась.

Ну, ничего, сейчас это не имеет значения. Его природный дар и сообразительность все так же при нем, всего то надо как следует поработать над совершенствованием, ничего сложного. Более того, возрождение — это уже огромное достижение, так что, если чего-то и не хватает, то это вполне нормально. Теперь Мо Жань стоило бы больше подумать о том, как спрятать свои темные секреты и свирепые клыки, чтобы соответствовать внешности пятнадцатилетнего подростка, который очень-очень хочет научиться совершенствованию и с радостью возвращается в свою школу.

Лето в пригороде было в самом разгаре. Изредка по улицам мчались экипажи, скрипели колеса, никто и не обратил внимания на выходящего из борделя пятнадцатилетнего Мо Жаня.
Только лишь женщина, работавшая в поле, в этот момент подняла голову, чтобы вытереть пот со лба и заметила этого прелестного юношу, с сияющими чистыми глазами, да так и застыла, уставившись на него. Мо Жань, улыбнулся ей самой бесстыжей улыбкой, так широко, что даже эта замужняя женщина покраснела и быстро опустила голову вниз.

Под вечер Мо Жань прибыл в городок Учан. Отсюда до Пика Сышэн было рукой подать. Закат окрасил все в алый цвет, как кровь, багровые облака покрывали вершины горного хребта.

Мо Жань погладил свой пустой живот и почувствовал, что проголодался. Войдя в ворота города, он сразу направился в знакомый трактир. Войдя внутрь, подойдя к стойке, он скользнул глазами по написанному черным на красной доске меню, постучал по прилавку и быстро без запинки перечислил:
- Хозяин, мне шинкованную курятину в кунжутном соусе, одну тарелку салата из свиного языка, желудка и огурца под сычуанским соусом, две по пол-литры* водки (два цзиня- цзинь – 500 грамм. алкаш) и еще нарежь блюдо говядины.

В это время в трактире было полным-полно народа. Вокруг было оживленно и шумно. На возвышении стоял господин рассказчик. Потрясая веером время от времени, как раз в этот момент он рассказывал историю Пика Сышэн так восторженно, что слюни из его рта летели во все стороны.

Мо Жань, занявший отдельную комнату, открыл ставни и сел с края у стола, скрытый лишь бисерным занавесом, чтобы его послушать.

-Всем тут известно, не так ли, что мы с вами живем на границе, разделяющей мир совершенствующихся на верхний мир Сюхэ (гармония, управление) и нижний Сю (чинить, исправлять, приводить в порядок). Сегодня я расскажу о самой лучшей школе, которая находится на границе нижнего мира. Пик Сышэн – Пик жизни и смерти. Эй, знайте, что этот город Учан, где мы сейчас находимся, сто лет назад был заброшенным, почти безлюдным маленьким поселком. Здесь было очень тревожно, потому что недалеко отсюда есть проход в мир духов. В темное время суток люди не осмеливались выходить из дома. Если все же необходимо было выйти, то приходилось обязательно звонить в колокольчик, отгоняющий злых духов и рассыпать вокруг себя пепел от сожженных ритуальных денег. Одновременно с этим нужно было громко кричать «Человек отгородится горой, дух отгородится бумагой» и бежать быстро-быстро. Но сегодня мы видим, что это весьма оживленный и процветающий город, он ничем не отличается от других. Потому что сейчас мы можем опираться на поддержку Пика Сышэн, который заботится о нас. Эта усадьба бессмертных культиваторов справедлива и беспристрастна. Как раз там находятся врата ада, граница между инь и ян. Хотя эта школа была основана совсем недавно, однако …..

Эту часть истории Мо Жань слушал столько раз, что его уши уже сворачивались в трубочки. Поэтому его интерес поугас, и он рассеянно стал смотреть в окно. К счастью, в этот самый момент на установленную снизу этого здания сцену, несколько наряженных и раскрашенных под даосов приезжих, вынесли клетку, накрытую черной тканью. Ряженые жонглировали и разыгрывали представление.

Это было намного интереснее, чем рассказ ученого мужа.

Все внимание Мо Жань переключилось на них.

- Смотрите, взгляните сюда! Сейчас мы покажем вам диких детенышей свирепого древнего чудища Писю*(существо китайской мифологии в виде летающего льва), которых мы укротили. Ныне они послушны словно человеческие дети и могут выполнять разные трюки, даже считать! Это было очень нелегко, если вы богаты, то поддержите наше благородное дело, если вы бедны, то просто похвалите наше представление. С какой стороны не взгляни, это будет интересное представление – «Писю считает!»
.
Как только «даос» закончил, он откинул черную ткань. В закрытой клетке и в самом деле находились удивительные оборотни, медведи с человеческими лицами.

-…………………….. Мо Жань.

Вот эти кроткие пушистые гималайские медвежата? Кто осмелился назвать их Писю?

Это было просто глупое хвастовство, у тех, кто может поверить в это, должно быть ослиные мозги.

Только Мо Жань об этом подумал, как от удивления у него глаза расширились, потому что, он увидел, как вначале два, пять, десять, тридцать таких ослов начали собираться в этом месте, чтобы взглянуть на представление. Время от времени они так одобрительно вскрикивали и хлопали в ладоши, что вся эта веселая суматоха повлияла и на людей в трактире. Один за другим посетители трактира, не могли удержаться и тоже вытягивали шеи, чтобы лучше рассмотреть представление. Некоторые стали выходить на улицу и толпиться возле дверей. Это привело к тому, что прежде спокойно говорящий рассказчик, почувствовал себя неловко.
- В настоящее время Пик Сышэн известен своим всеми уважаемым хозяином. У него высокая репутация и слава о его величии простирается далеко за…..

- Отлично! Еще раз!!!
Господин рассказчик явно воодушевился и стал искать глазами того, кто выкрикивал эти слова. У этого посетителя лицо раскраснелось, он выглядел радостным и взволнованным. Но, увы, его взгляд был прикован не к рассказчику, а к помосту, на котором шло представление.

- Оооо, писю умеет считать?
- Ого, это потрясающе!!
- Еще! Это прекрасно! Пусть писю еще раз подкинет яблоко!

Весь трактир дрожал от гогота посетителей. Люди толпились у окон, у перил. Везде царило оживление. Господин рассказчик жалобно все еще пытался продолжить свой рассказ:
- Уважаемый хозяин прославился так же и своим веером, он…

- Ого, а ха-ха-ха, смотрите, смотрите, этот самый мелкий писю хотел отнять яблоко, чтобы съесть, смотрите, как он катается по полу!

Прежде сохранявший спокойствие рассказчик, уже вытирал пот с лица платком, губы у него тряслись от обиды.

Мо Жань, выпив, вытер губы и улыбнулся. Он медленно раздвинул бисерный занавес и громко крикнул:
- А ты не про Пик Сышэн расскажи, лучше что-то из «Восемнадцати касаний» (эротическая литература), наверняка все тут же к тебе вернутся.
Рассказчик, не видя, что за занавеской находится господин ученик Пика Сышэн, Мо Жань, очень рассердился и от возмущения стал заикаться:
- К-ак- какая пошлость. Вы грубиян. Как вы попали в это ку-культурное место.
Мо Жань ответил, смеясь:
- Где это вы видите культурное место? Ты такой же бесстыжий.

Проговорив это, он услышал, крики на улице.
- Эй! Какой быстрый конь!
- Да это же даос с Пика Сышэн!

И тут, в разгар веселья, все увидели, что со стороны Пика Сышен стремительно мчится черная лошадь, прямо к месту представления!

Верхом на лошади сидели два ездока. Один в черной, глубоко надвинутой на глаза остроконечной шапке и так плотно завернутый в черный плащ, что невозможно было определить ни пол, ни возраст. Другой, женщина лет сорока, с грубыми натруженными руками и лицом, на котором отражались годы пережитых страданий.

Как только женщина увидела этих медвежат, тотчас же зарыдала в голос. Кое как слезла с лошади и спотыкаясь подошла к одному из них и крепко обняла. «Писю» опустился перед ней на колени и завыл.
- Мой сын!!! Мой сынок…..
Люди окружили их, они были в замешательстве. Кто-то почесал затылок и пробормотал:
- А? Разве это не детёныш древнего мифического зверя Писю? Как эта женщина может называть его сыном?
- Неужто это мать Писю.
- Ой, это страшно. Выходит эта самка притворилась человеком.

Люди здесь были простые и невежественные, они болтали всякую чепуху. Но Мо Жань сразу понял, в чем тут дело.

Говорили, что некоторые даосы-шарлатаны, воровали маленьких детей, отрезали им языки, чтобы они не могли говорить и обливали кипятком, а потом пока шла кровь, приклеивали к их плоти свежие шкуры диких зверей. Когда раны заживали, шкура приклеивалась, и дети выглядели как оборотни. Эти дети не могли ни говорить, ни писать, их заставляли обманывать людей, оскорбляя и избивая. Все, что они могли, это участвовать в представлениях вроде «Писю умеет считать» и других подобных аттракционах. Если они отказывались, их избивали палками и плетьми.

Не удивительно, что Мо Жань не почувствовал никакой странной энергии от них, ведь эти «Писю» были всего навсего обычными живыми людьми…..

Пока он размышлял об этом, с той стороны, где на лошади сидел завернутый в черный плащ даос, послышались приглушенные голоса, он мягко негромко что-то говорил шарлатанам. Они в конце концов взбесились и стали орать:
- Извиниться? Пусть дед твой извиняется, мы знать не знаем как пишутся эти два иероглифа!!!
- Что такого особенного в том, что ты с Пика Сышэн?
- Не суйся не в свое дело. Давайте, побьем его!

Даосы пытались стянуть на землю человека в черном плаще, обступив его со всех сторон.
- Ой! Ааа!

Видя, что его брата по школе собираются избить, Мо Жань только тихонько рассмеялся:
- Ай-яй, какая жестокость.

Он и не подумал помогать в такой ситуации. В прошлом, как и сейчас, он испытывал отвращение к этой странной манере, принятой в его школе, при виде несправедливости, тут же бросаться на помощь и заступаться за всех. Все как один, словно кретины бежали помогать даже котенку госпожи Пика, который влез на дерево и не мог спуститься. Все в этой школе, начиная от хозяина и кончая последним учеником, были наивными дурачками.

В мире так много всякой несправедливости, если во все вмешиваться, можно самому помереть от усталости.

- Бейте его! Бейте!
- Ух ты, какой хороший удар!

Возле трактира собралось множество людей, они как вороны, слетелись, чтобы присоединиться к общему веселью.
- Столько человек на одного, как вам не стыдно!
- Господин даос, осторожней, сзади! Ай-яй! Повезло! Ооо! Ого….
- Теперь удар- уклоняйся, хорошо!

Людям нравилось смотреть на драку, но только не Мо Жань. Он в своей жизни повидал так много кровавых битв, что сейчас для него все происходящее было нечто, сравнимое с жужжанием надоедливой мухи. Лениво отряхнув с одежды скорлупки орехов он встал, собираясь уходить.

Он спустился вниз по лестнице и увидел, как несколько даосов сражаются с закутанным в черный плащ непонятно кем. Привлеченный звуком свиста меча, Мо Жань сложил руки на груди, прислонился спиной к косяку двери и мельком глянул на драку. Он не мог сдержаться и цокнул языком.

Какой позор.

На Пике Сышэн один стоит десятерых, каждый отважен, дерзок и свиреп. Но этот, в черном плаще, дрался ужасно. Мо Жань своими глазами видел, как несколько даосов стащили его с коня, окружили и стали пинать ногами, а тот только отступал и все еще и не думал применить духовную силу в полную мощь.

Наоборот, он еще и уговаривал их мягким и вежливым тоном:
- Благородный человек не распускает руки, можно все решить словами. Пожалуйста, давайте включим здравый смысл и спокойно поговорим. Почему вы не слушаете меня?!
Даосы: - ………………
Мо Жань: ………..

Мысли даосов: Что? Этого человека уже ударили дюжину раз, а он все как какая-то благовоспитанная старуха рассуждает, что благородные люди решают спор словами? У него что, в голове начинка для мантоу вместо мозгов?

Выражение лица Мо Жань мгновенно изменилось, небо и земля закружились перед ним. Он едва мог дышать и его глаза широко распахнулись – этот..этот голос…
- Ши Мей! – прокричал он и торопливо подбежал к ним.

Наполненной духовной энергией ладонью он вмиг разметал жуликов-даосов. Все пятеро разлетелись по сторонам! Затем он помог встать с коленей всего избитого, закутанного черный плащ человека и все, что он мог, это проговорить дрожащим голосом :
- Ши Мей, это ты?

Автору есть, что сказать: Хотя он и отзывается на Ши Мей ( младшая сестра), на самом деле он Ши Ге (старшеклассник, старший ученик)

@темы: 18+, Хаски, 2ha, Хаски и его Учитель Белый Кот, Мо Жань, Чу ВаньНин, Император Мира Тасьень-Цзюнь, husky and his white cat shizun, Чу ВаньНин - Учитель, ЧВН, Шицзунь - Белый Кот, Мо ВэйЮй

---

108 глава Ди хунь, вторая душа Учитель ( 2 часть)

Он долго бежал и внезапно оказавшись у развилки, остановился.
Все же юго-восток или северо-восток?

Он вытащил из-за пазухи лампу и поднял ее перед собой. От волнения все внутренности его горели огнем. Однако, когда он заглянул в лампу с душой человека внутри, его сердце вдруг наполнилось смутным, странным ощущением.

И повинуясь этому чувству, он вдруг пошел по узкой тропе на маленькую улочку и свернул в глухой переулок.
Когда он пошел в этом направлении, это чувство стало очень отчетливым.
Ему даже казалось, что он слышит, как душа Чу Ваньнина беззвучно направляет его из лампы, в какую сторону ему идти.

В конце концов Мо Жань уперся в двухэтажное здание. Фасад у него был деревянным и само здание выглядело очень старым.

«Приют неполноценных душ»

Он окинул взглядом огромную тяжелую вывеску. Эта доска много веков висела тут под сильными ветрами и палящим солнцем. Почти весь черный лак с нее облупился, нарисованная красной краской эмблема почти стерлась, обнажив заплесневелое, трухлявое дерево.

Мо Жань нахмурился и его сердце съежилось от страха. Он чувствовал тревожное волнение исходящее от этих трех слов.
Неполноценные души… что это значит?
Компас Чу Сюня поэтому указал направление так неуверенно?

Он толкнул дверь и переступив высокий порог, вошел внутрь.

И тут же узнал ответ на свои вопросы.
В приюте неполноценных душ перед ним стояли несколько сотен кроватей, на которых лежали ничего не осознающие, пустые души. Около десятка призраков, носившие белые театральные маски, сновали между кроватями, передавая больным душам духовную энергию.

Так называемый приют неполноценных душ, был своеобразной больницей в призрачном мире.

Мо Жань бросился разыскивать самого главного призрачного лекаря. Когда ему показалось, что он нашел того, кто ему был нужен, он сложив руки в приветственном жесте поклонился и сказал:
- Доктор, я хотел бы….

Лекарь очень спешил и нетерпеливо перебил его:
- Купить лекарство можно на втором этаже. Поставить диагноз, пройдите налево и станьте в очередь.

- А если я разыскиваю человека?
- Разыскиваете человека…какого человека?

Мо Жань протянул ему портрет:
- Доктор, может быть вы когда-нибудь видели этого даоса*? (* Даос- адепт, посвятивший себя даосизму, это может быть отшельник, учитель, настоятель храма, даосский монах (в монастырских школах) Даосизм - учение о дао или «пути вещей», китайское традиционное учение, включающее элементы религии и философии. Высшая цель для даоса - достичь духовного бессмертия. Даосский метод в основном заключается в развитии "трех сокровищ человека": сущности (цзин), энергии (ци) и ума или души (шэнь).

Призрачный лекарь взял в руки портрет и посмотрев на него поднял голову, затем снова взглянул на портрет и снова на Мо Жань. Можно было рассмотреть выражение его глаз сквозь прорези в маске и они смотрели на него как будто с сочувствием.
- Этот человек, твой близкий?
- А.. да.
- Его эфирная душа сильно повреждена. – Призрачный лекарь указал пальцем на лестницу, - Он находится в помещении для сложных случаев. Подобные повреждения души нашим лекарям не по силам, мы только можем поддерживать ее какое-то время. Конечно, ты можешь пройти к нему.

Мо Жань запаниковал:
- Эфирная душа повреждена? Как это могло случиться?
- Кто знает. В шести путях возрождения, может он в одном из кругов тяжело заболел или сильно душевно пострадал. Может он быстро перерождался несколько раз и души пострадали из-за этого. Однако, он в этой жизни был даосом, совершенствующимся, тогда отклонение ци тоже могло повредить душам. В общем сейчас это неполная душа. Вы спрашиваете меня, но мне негде поточнее узнать об этом.

Мо Жань испугался еще сильнее:
- Тогда…тогда если это неполная душа, то как это может повлиять на него?
- Повлиять? – призрачный лекарь задумался на минуту и ответил, - Ну, это еще не так страшно, в конце концов повреждена одна душа из трех. Это не сильно повлияет на его вход в круговорот сансары, он сможет переродиться. Но, по правде говоря, относительно его жизни…..возможно, она будет несколько короче, либо его судьба будет не такой удачливой, либо его тело будет болезненным и слабым.

- ……………. Мо Жань выслушал эти слова, хотя ему было трудно смириться, но что он мог сделать. Он мог лишь поблагодарить призрачного лекаря и подняться на второй этаж.
На верхнем этаже помещение выглядело просторнее, потому что не было так заставлено кроватями и там не сновала такая толпа призраков, что дышать было нечем.

Может это от того, что здесь лежали души, которым уже было невозможно помочь и они не требовал такой уж большой заботы. На весь этаж здесь был лишь один призрачный лекарь, который явно дремал у дверей, сидя на маленьком плетеном стуле.

Мо Жань не стал его будить, а прямо направился вглубь, мимо него. В таком огромном помещении стояло лишь что-то около двадцати кроватей. За окном виднелись поникшие красные ветви дальбергии (растение бобовое, известное как красное дерево, палисандр). По обе стороны, кровати были огорожены белыми шелковыми занавесями, которые чуть колыхались на ветру.

Кругом царили покой и безмолвие.

Пол под ногами в этой тишине оглушительно заскрипел яа-га-яа-га, звук был звонкий и отчетливый. Взглядом Мо Жань обвел все помещение и остановился на отдаленном отсеке в глубине арочного проема. За дверями оказался выход на террасу под открытым небом. Серебристый лунный свет освещал тонкую ткань, ветер легко развевал ее.

В этом помещении было двадцать больных душ, но Мо Жань , сам не зная, почему, сразу ощутил нечто.

Может от того, что лампа души в потустороннем мире вела его к цели. Как белая цапля вела по правильному пути. ( Цапли в Китае : Изображение цапли (лу, лю) с цветком лотоса (лиен) по созвучию со словами «путь» и «восхождение» служит пожеланием: «Пусть всегда на твоем жизненном пути будет восхождение».) Он тут же направился мимо всех, внутрь покоев дойдя до этой отдельной занавеси, чуть прозрачной, освещённой светом луны в ночи.

Он поднял руку и отодвинул ткань.

Действительно, бесприютная одинокая душа Чу Ваньнина была там. Он увидел ее закрытые глаза, безжизненно бледное лицо. Эта душа была так похожа на труп, который он оставил в Холодном зале.

Несмотря на то, что он уже нашел его, на то, что возрождение уже как будто бы было близко, Мо Жань, увидев эту окровавленную, пустую, худую тень души, ощутил в груди глухую ноющую боль. Он весь побледнел и на языке появился едкий привкус страха.

Мо Жань вошел внутрь и поставил лампу души у изголовья кровати.

Затем он присел на край плетенной кровати, рядом с Чу Ваньнином и попытался мягко обхватить его холодную руку.

Однако, этот остаток души сильно отличался от предыдущей. Вероятно, из-за того, что урон был нанесен слишком большой, она была практически ничем. Кончики пальцев Мо Жань свободно прошли сквозь плоть призрачной души и опустились на белую чистую кровать.
Ощутив эту пустоту, у Мо Жань внутри поднялось горькое чувство бессилия и утраты.

Если бы он ошибся, если бы гуру Хуайцзун не появился, если бы душа Чу Ваньнина раскололась еще на несколько кусков, если бы Учитель пал духом и не захотел с ним возвращаться, на земле и на небесах, они бы больше никогда не встретились друг с другом….

Он опустил свое тело как будто на колени души, не в силах сдержаться. Прекрасно понимая, что не может уткнуть свой лоб в колени Чу Ваньнина, все же закрыл глаза и пытаясь обнять этот смутный призрак, он опустил голову сквозь него на кровать.
- Учитель.

Он переплелся с этой мертвой бесплотной душой и лунный свет освещая их делал похожими на одного человека. Нет разницы между тобой и мной.

Он тяжело вздохнул, у него перехватило дыхание и горькое чувство сдавило грудь.

Он уже видел мёртвое тело Чу Ваньнина, видел телесную душу Чу Ваньнина, теперь же, когда он увидел эту последнюю больную, пустую душу, его чувства были совсем другими.

Тогда, перед телом Чу Ваньнина он стоял на коленях и каялся, ему было так стыдно за все свои преступления, раскаяние разрывало его на куски. Стоя на коленях перед его телесной душой (рен хунь), взяв ее за руки, он умолял Учителя пойти с ним, вернуться домой.

Земная душа.

Он пытался ее обнять. Однако ее невозможно было удержать, до нее невозможно было дотронуться.

В душе поднялся безграничный ужас.

Он ощутил, что это конец, это справедливо, он заслуживает быть обманутым.

Он весь с головы до ног покрыт грехом и кровью. За какие такие заслуги он снова может быть с этим человеком, никогда больше не расставаясь с ним?

Мо Жань закрыл глаза, его ресницы были мокрые от слез, он уткнулся в теплую подушку.

Когда-то он думал, что небеса плохо обошлись с ним. Сейчас же это казалось полной чепухой. С самого начала все было не так, как ему казалось. Небеса преподнесли ему щедрый дар, однако его сердце было слишком бесчувственным, он все упустил, потому что видел только тьму и не смотрел на свет.

Это он был плохим.

Он ясно осознал, что когда-то уже все потерял и нет пути назад. Он думал, что сейчас он мог покаяться, думал, что сможет все исправить. Он хотел в этой второй жизни возместить все потери и начать сначала. Но он так и не понял, чего он хотел, к чему стремился изначально.
Стать кем-то вроде Императора Наступающего на бессмертных Тасьень-Цзюнь или просто императором.

Он этого не хотел.

Он лишь хотел поступать правильно, быть кем то вроде Чу Ваньнина, - он хотел быть таким же чистым и порядочным человеком.

Кто-то может сказать, что сперва он должен был рассказать о своих ошибках.
Однако, его проступки был чересчур велики.
Он не представлял, сколько времени потребуется, чтобы искупить их, может по гроб жизни он не сможет это сделать. Но он по-прежнему никак не мог избавиться от этих бесконечных угрызений совести, которые мучали его.

Как будто в воде боль его ран иногда отступала и утихала, но стоило чему-либо в них воткнуться, боль всегда тут же возвращалась снова и пронизывала его до костей.

- Учитель, - очень долго он был погружен в этот серебристый лунный свет, в прозрачную и чистую душу Чу Ваньнина, он говорил и тон был похож на тот, которым уговаривают ребенка, - Пойдем, мы возвращаемся назад.

Мо Жань выпрямился, встал и поднял лампу.

Он прочитал про себя заклинание и душа тут же вошла в лампу. Слабая тень души быстро погрузилась в свет лампы и растаяла там без следа.

Мо Жань ждал.

Он прождал довольно долго, предполагая, что надо дать время душам слиться воедино. Но даже спустя длительное время в лампе ничего так и не произошло, все было по прежнему спокойно.

Лицо Мо Жань внезапно побледнело.

Что происходит?

Разве не сказано, что как только души объединяться, он сразу же может вернуть Чу Ваньнина в человеческий мир?

Заклинание Хуайцзуна больше не действует?

@темы: 18+, Хаски, 2ha, Хаски и его Учитель Белый Кот, Мо Жань, Чу ВаньНин, Император Мира Тасьень-Цзюнь, husky and his white cat shizun, Чу ВаньНин - Учитель, Визуализация, Арт, ЧВН, Шицзунь - Белый Кот, Мо ВэйЮй

---

108. Ди хунь, вторая душа Учитель ( 1 часть)

Мо Жань на ватных ногах немедленно последовал за призраком вверх по лестнице. Деревянные старые ступени жалобно скрипели под ногами. Поднимаясь вверх, Мо Жань не смог удержаться от вопроса:
- Вы называете его Мастер Чу?

- Да. Ведь он прислан самим ЯнЛо присматривать за Шуньфэн (всезнающим шатром). Он старший над нами.
-………….

Мо Жань больше не проронил ни слова, он был очень удивлен.
- Пришли.

Призрак в маске остановился на втором этаже перед аркой, за которой была дверь. Он легко и почтительно постучал в резную алую створку:
- Мастер Чу, некий старый друг спрашивает вас.
Какое-то время за дверями было тихо. Затем раздался ласковый голос, напоминающий о теплом вине, греющемся на жаровне, о волне шелковых волос между подушками.
- Старый друг? Опять он? Я уже говорил, что не желаю его впредь видеть. Пусть он уходит.

Призрак в маске замялся:
- Нет, Мастер Чу, на этот раз это не он.
- Тогда кто это еще может быть? – за дверями какое-то время молчали, - Хорошо, впусти.

Внутри помещение выглядело скромным и элегантным. Стол, стулья, из мебели было только самое необходимое и от этого комната казалась несколько холодной и не обжитой. Однако на полу лежал мягкий роскошный ковер с таким длинным ворсом, что ноги Мо Жань, когда он вошел внутрь, погрузились в него по щиколотку.

В нос ударила сильная вонь, как от шерсти дикого зверя. Этот запах никак не соответствовал облику мужчины, стоявшего у окна и подрезающего цветок.
По его плечам рассыпались чернильного цвета волосы, он был одет в белый халат с широкими рукавами, алые бутоны, словно драгоценные камни подрагивали в пальцах.

Вероятно, это было правило пагоды Шуньфэн, так как лицо мужчины так же было скрыто под ритуальной разрисованной маской. Она была ярко синего цвета, из злобно оскалившейся пасти торчали нарисованные белые клыки, свирепые тигриные глаза были яростно выпучены.

Однако, даже несмотря на эту злобную маску, скрывающую лицо, весь облик этого человека был неописуемо нежным и мягким.

Он срезал лишние ветви, затем собрал их вместе и выбросил. И только после этого повернулся.

У Мо Жань в горле мгновенно пересохло. В его голову закралась мысль, которая сильно встревожила его. Если этот человек под маской – Чу Ваньнин и он утратил части души… Вдруг он не вспомнит его…

В это время мужчина положил нож, которым срезал ветви и подошел ближе.

Мо Жань, никогда не боявшийся ни небес, ни ада вдруг почувствовал, что его сердце испуганно заколотилось, а одежда намокла от пота.
- Учитель.

Мужчина остановился. Он стоял почти рядом. Мо Жаню послышалась улыбка в его голосе, когда тот заговорил:
- Какой учитель? Молодой господин, наверное, ошибся?

Вот оно…..

То, чего он боялся, произошло.

Сердце Мо Жань подскочило, он почувствовал словно каменная глыба обрушилась на его грудь, увлекая в бездну. Он в оцепенении смотрел на мужчину перед собой, не зная, что сказать.

Увидев его замешательство, этот человек, спокойно поднял тяжелую маску вверх своими тонкими белыми руками, легко снял ее с головы и обнажил свое исполненное достоинства, прекрасное лицо.

У Мо Жань как будто глыба, сдавившая его грудь, исчезла в тот же миг.

Он на столько был изумлен истинным видом мужчины под маской, что не подумав выпалил:
- Чу Сюнь?

Не удивительно, что помощники на первом этаже ошиблись, приняв его портрет за изображение своего начальника. Чу Сюнь и Чу Ваньнин, действительно можно было спутать, но приглядевшись, можно было увидеть, что Чу Сюнь выглядел теплым и ласковым, а Чу Ваньнин – пронзительно холодным. Однако тот, кто очень близко был знаком с одним, мог легко различить их.

Например, Мо Жань.

Перед ним стоял тот самый человек, который жил 200 лет назад, тот, которого он встретил в иллюзии своего испытания, в усадьбе города Линьань. Это был молодой князь Чу Сюнь, потому то он, не подумав и произнес вслух его имя.

Однако настоящий Чу Сюнь, не иллюзорный, никогда в жизни не видел его и сейчас выглядел очень удивленным. Рассмеявшись, он спросил:
- ….вы меня правда знаете?

Мо Жань торопливо взмахнул рукой:
- Нет, нет, я ошибся, я искал не вас. Однако, я знаю кто вы….

Он замолчал и с любопытством уставился на Чу Сюнь. Ведь прошло уже больше 200 лет, с момента его смерти, однако он до сих пор так и не переродился. Должно быть ЯнЛо поручил ему какое-то особое задание, разрешив временно выйти из цикла перерождений.

Кто бы мог подумать, что он опять встретит предка Чу Ваньнина. Он подумал, что в этом есть нечто непостижимо таинственное.
Чу Сюнь кивнул головой и сказал:
- Так вы меня перепутали. – он опять рассмеялся, - И кого же вы хотели найти? Раз уж когда-то мы были знакомы, я помогу разыскать его. А то Нанькэ огромно, тут миллионы душ, если вы захотите кого-то найти, то на поиски могут уйти годы.

Сначала Мо Жань хотел задать пару вопросов, а потом спуститься вниз и снова и расспрашивать прохожих у ворот. Кто мог представить, что Чу Сюнь останется даже здесь таким же отзывчивым. Даже став призраком, он совсем не изменился и сам предложил помощь. Мо Жань очень обрадовался, он не мог удержаться от слов благодарности:
- Это просто прекрасно. Спасибо вам за любезность, господин Чу!
Он тут же вручил портрет в руки Чу Сюню.

Чу Сюнь развернув бумагу, опять не мог удержаться от смеха:
- Неудивительно, что внизу ошиблись, это же почти мой портрет. Как его зовут?
- Чу Ваньнин, - ответил Мо Жань, - Его зовут Чу Ваньнин.
- Тоже по фамилии Чу? Какое совпадение…

Сердце Мо Жань дрогнуло, когда он робко спросил:
- Может быть это родственник господина?

- Трудно сказать. Нужно смотреть по земной жизни, а чтобы узнать это надо идти к девятому князю. А я….. при жизни был противником девятого князя демонов. И не хочу лично просить его разузнавать о моих мирских делах, не хочу его вмешивать.

Его нежелание было естественно. Ведь именно этот князь демонов разрушил его город Линьань и погубил на его глазах всю семью. Это было открытой раной этого спокойного человека и его настроение немного ухудшилось.

Мо Жань думал раньше, как можно было бы разузнать о связи Чу Ваньнина и Чу Сюня, но сейчас ему ничего не оставалось, как только покачав головой, ответить:
- Конечно, я не буду вам этим досаждать.

Чу Сюнь снова улыбнулся и больше не возвращался к этому вопросу. Он подошел к большому стеллажу с различными предметами, достал с верхней полки украшенный золотыми изображениями инь-янь, компас и пригласил Мо Жань присесть.

- С помощью этой вещи мы сразу можем найти его?
- В 99 случаях из 100.
- А что значит этот 1 случай?
- Некоторые души очень мощные и вместе они собираются немного по-другому, поэтому разыскать их почти невозможно. Но такое очень редко встречается, так что вряд ли вам так не повезет.

Золотая стрелка компаса завращалась, и дрожа остановилась, указывая на север. Однако, спустя несколько мгновений, он резко развернулась на юг, затем на восток и принялась опять бешено вращаться.

Чу Сюнь молчал и Мо Жань осторожно спросил:
- Что это значит?

- Кхм… - Чу Сюнь откашлялся и его лицо приняло сконфуженное выражение, - Похоже… Молодой господин, похоже вам не повезло.

По правде говоря, Мо Жань привык к тому, что он не был особо удачлив, поэтому он не сильно удивился этому невезению. Он вздохнул, извинился за отнятое время перед Чу Сюнь и повернулся, чтобы уйти и заново окунуться в толпу народа, разыскивая душу Чу Ваньнина.

В этот момент безумие, обуявшее компас, прошло, стрелка успокоилась и дрожа показала в двух направлениях немного отклоняясь в стороны, но куда именно она показывала, уже можно было понять.

Чу Сюнь торопливо окликнул его:
- Молодой господин, подождите.

Мо Жань тут же повернулся и подошел. Затаив дыхание и опершись на стол он уставился на компас, стрелка в котором колебалась из стороны в сторону, но все же показывала ясно два направления.

Чу Сюнь нахмурившись произнес:
- Что-то не так…
- Это значит что-то необычное?
- Это не так необычно, но все же очень странно. – Чу Сюнь следил за стрелкой компаса и все больше хмурился, - Похоже, он указывает в двух направлениях, как будто их две?

Мо Жань вдруг испугался.

Как это возможно?

Сейчас первая душа, ши хунь находится в мертвом теле Чу Ваньнина, рен хунь, вторая душа в лампе. За третьей, ди хунь он спустился сюда. Здесь должна быть только одна душа. Как это возможно, что тут есть две полноценные души Чу Ваньнина?

Чу Сюнь сказал:
- Итак, одна душа на юго-востоке, вторая на северо-востоке. Молодой господин, вы должны разыскать обе. Это надо проверить. Возможно, компас не может показать верно, потому что что-то повлияло на него, трудно сказать.
Мо Жань был очень обеспокоен и расстроен. Он поблагодарил Чу Сюнь и быстро вышел из пагоды. Оглядевшись, он помчался на восток.

@темы: 18+, Хаски, 2ha, Хаски и его Учитель Белый Кот, Мо Жань, Чу ВаньНин, Император Мира Тасьень-Цзюнь, husky and his white cat shizun, Чу ВаньНин - Учитель, Визуализация, Арт, ЧВН, Шицзунь - Белый Кот, Мо ВэйЮй

---

ЗАВТРА

---

декоративная яблоня -китайка (хайтан )

url=b.radikal.ru/b25/2001/77/50ac78c2c4a6.jpg][/url]